чезновении мистера Оруэлла. С этим решением согласился в мистер Иоанн, даже горячо одобрил его. Он и мистер Латыщщ лично обошли, а вернее, исползали место за периметром, где на. ходилось таинственное серое пятно, в котором пропал мистеп Оруэлл, но ничего не обнаружили. Мистер Латынин уже подумц. вал о том, чтобы, как он сказал, "поднять в ружье" боевые подразделения, но мистер Иоанн посоветовал ему подождать немного, не спешить, и ведь как в воду смотрел: на тридцать восьмой минуте с момента исчезновения мистера Оруэлла на пульте слежения проснулся телефон, и оператор сообщил:
– На связи Франция.
Мистер Иоанн взял наушник, долго слушал молча, кивал в такт чьим-то словам, потом сказал:
– Понял тебя. Ждем, - и вернул наушник в гнездо. Сообщил: - Тревога отменяется. Оруэлл сейчас в Довиле.
– Как он там оказался? - изумился Латынин.
– Есть многое, Горацио, на свете... - таинственно заявил мистер Иоанн, который, как известно, очень любил читать умные книги, и добавил уже от себя: А то ты, капитан, командира не знаешь? Сказано в Довиле - значит в Довиле. Завтра вернется.
Отбой.
И ушел по своим делам.
А капитан Латынин постоял, побарабанил пальцами по пульту, произнес задумчиво и малопонятно:
– Баба с возу - кобыле легче.
И тоже ушел по своим делам.
А все успокоились и стали работать по расписанию.
Вот что происходило в Службе безопасности Храма за те тридцать семь минут с секундами, буквально пролетевшими с момента, когда мистер Оруэлл исчез в неопознанном пятне, и до момента, когда он непонятным образом объявился во французском городе Довиль, Нормандия...
...А объявился он, натурально, в знакомом кабинете Дэниса, где бывал не раз и всегда приходил сюда с добрыми чувствами я добрым настроением, потому что числился в любимчиках начальника, и если и получал в означенном кабинете положенный "втык" то не принимал его близко к сердцу: милые бранятся...
Милыми друг с другом Дэнис и Петр уже явно не были. Петр выпал из чего-то там - то ли нуль-перехода, то ли подпространства, то ли вообще из ничего - и обнаружил Дэниса сидящяго за своим письменным столом, наливающим себе в риделев-дкий бокал любимого конька "Delamain", а заранее заготовленная сигара "Cohiba Lancere" уже ждала рядом ножа гильотинки.
– Будешь? - спросил Дэнис, подвигая к Петру бутылку с коньяком.
Бывало всегда: пивал Петр здесь коньячок и от сигары не отбывался. Лишь в последний раз, когда он попал сюда - за день до внезапного бегства Иешуа из первого века в двадцать второй, - лишь тогда он отказался от предложенных приятностей, поскольку уже в тот давний день точно осознал: он больше не хочет быть милым с Дэнисом.
Но не быть милым и пить отменный коньяк - разного порядка вещи.
– Буду, - сказал Петр, подошел к бару, взял чистый бокал, сел в кресло у стола, плеснул себе граммов пятьдесят сорокалетней выдержки напитка, пригубил ну, кайф, конечно, ну, что уж говорить.
Хотя у Нгамбы коллекция коньяков многообразнее - во-первых и куда больше во-вторых.
Помолчали с минуту. Процесс раскуривания сигары того требовал.
Петр поинтересовался:
– А как же подслушка? Не боязно ли вам, Дэнис? Не перейти ли нам в спецблок?
– У меня здесь скремблеров понапихано - хоть криком кричи. Никто не услышит.
– Выходит, и пятно, и параллельный мир - это всего лишь милое театральное представление для провинциального начальника охраны?
– Охраны?.. Унижение паче гордости, мистер Оруэлл. Так говорят?.. Знаю я про вашу Службу, все знаю. Сильная организация. А что до представления... Так иначе я бы тебя не выманил. Ну, скажи: полетел бы ты в Довиль? Нет. И даже в Киншасу по моему приглашению - тоже не выбрался бы. А в пятно-переход - тут ты сломя голову, мститель народный... Я же тебя знаю, Мастер, как облупленного. Я могу просчитать твои поступки не на день, а на год вперед. Что, кстати, всегда и делал.
– То есть? - насторожился Петр.
– А вот то и есть, что не папа с мамой тебя сегодняшнего сочинили, а все-таки я, грешный. И все, что ты о себе нынче мнишь, я просчитал знаешь когда?.. Двенадцать лет назад.
– Двенадцать лет назад я пришел в Службу... - растерянно сказал Петр.
– А кто тебя пригласил в Службу? Кто тебя нашел в твоем засранном институте и вытащил на свет Божий? Кто тебя заставлял - иной раз через ногу гнул! - развивать твою знаменитую паранормальность? Кто тебя посылал в самые интересные для тебя броски, туда, куда тебе хотелось, и не загружал всяким говном? Кто вел по жизни и, если быть честным, по времени?
– Ну, вы... - Петр не понимал, к чему ведет Дэнис. - А что?
– А то, что привел в итоге.
– Куда привели? К сомнительному счастью жить в Иершала-име первого века без надежды вернуться домой? К тоже сомнительной чести всю жизнь быть первоапостолом в сомнительной же евангельской истории?..
– Не грузи меня пустыми подробностями. Я всегда предвидел лишь твои генеральные действия, а вовсе не частные поступки. Иными словами, я взял на себя простраивание твоей стратегии, а не тактики. Тактика - это лично твои игрушки. На кой черт мне было предполагать, к примеру, как именно ты спасешь Иоанна? Всякие там Саломеины танцы-шманцы, иллюзия отрезанной головы, грозный римский всадник... Это для меня мелко. Мастер, это твои забавы. Мне достаточно было знать, что ты его спасешь. А как - ваш выбор, маэстро... Ну и так далее, оглянись назад и сообрази: что там у тебя - стратегия, а что - тактика, что мое-твое, а что только твое... И не хочешь ли ты меня убедить, голуба, что остался в первом веке случайно? Что не задумали вы все это с Иешуа заранее? Он, значит, сюда, в наше время, ты - там побудешь малость, выстроишь общину, расставишь людей, отметишь ся в истории как первоапостол, а потом он заберет тебя к себе... Я не лох Нгамба, Мастер. Не вешай мне лапшу на уши, будто побег Иешуа был случайным. Я тебя знаю, а что есть твой Иешуа предполагаю с большой степенью точности: действие психо-матрицы, мне отлично известное, плюс твое влияние, тоже легко про считываемое, плюс обстоятельства, которые во многом я и организовал... Я точно знал, что ты объявишься здесь, и практически точно высчитал, когда объявишься. И не сомневался, что станешь скрываться от меня, а значит - от всех. Так что, Мастер, мне всего-то и требовалось, что выманить тебя на живца - как на рыбалке, а значит, для начала круто прикормить, создать ложный щум, чтобы в итоге ты обязательно клюнул. Так и случилось...
Дэнис умолк, припал к бокалу с коньяком, выдул коньяк до дна и налил снова. Откинулся в креслес наслаждением запыхтел сигарой. Смотрел на Петра с высокомерным торжеством: мол, что скажешь, любимый ученик? Как тебе учитель: выучил, выпестовал, сделал великим и самоуверенным, а в результате обул, как лоха ушастого?..
Петр так не считал.
Нет, конечно, услышанное и в целом осознанное радости не доставило, но Петр отлично знал Дэниса и знал, когда объявленное им невредно поделить на два, когда - на двадцать, а когда - и на сто двадцать два, чтобы вычленить истину пусть даже весьма печальную.
Но печалиться пока не стоило - не время. А стоило отметить, что всеведущий и всевидящий бог Службы Времени - этакая Кассандра с сигарой в органе для пророчеств и предсказаний - на самом деле подслеповат и мнит себя более могущественным, чем любой возможный противник. Однако ошибочка вышла. Очень выгодная Петру. Довильская Кассандра всерьез считает, что Иешуа не сбежал, а лишь воспользовался тайм-капсулой, оставив друга и наставника творить миф для Книги Деяний Апостолов, но - временно. Кассандра и предположить не может, что Петра кинули или - по терминологии Дэниса - обули так же, как, в итоге, саму Кассандру. Дэнис не знает, сколько пришлось пережить, перечувствовать, перемучиться Петру, пока он всего лишь притерпелся - даже не привык! - к своему существованию в роли апостола Петра, в роли создателя и предержителя немалой числом и Разнообразной характерами общины первохристиан. Петр-то - в отличие от Дэниса - и предположить не мог, что Иешуа когда-яибо вернется за ним и за Иоанном. Что он сможет вернуться - из тайм-капсулы, с напрочь заблокированными каналами времени! А Дэнис, выходит, предполагал? И это тогда, когда у него не осталось никакой связи с Петром: ни послать в Иудею Номеров, ни Исполнителей, ни даже считать информацию с многочисленных - судя по его намекам датчиков-шпионов, ни получить ее от тоже, по-видимому, не единичных живых шпионов... Выходит предполагал? Выходит - так. Потому что уверенность Дэниса в том, что он - великий стратег и точно считает Петра, все его шаги, поступки, замыслы, а значит, шаги, поступки и замыслу Иешуа, эта даже не уверенность, а вздорная самоуверенность сейчас играет на руку Петру.
Уход Иешуа и ожидание Петра - заранее планированная стратегия? Так тому и быть...
Но вот вам и трещинка в декларированной гениальности стратега. Грех не воспользоваться, не поковыряться в ней, не расширить, не поискать новых глядишь, да и развалится глыба под названием "Дэнис-непобедимый"...
– Значит, клюнул я все-таки... - задумчиво сказал Петр, потягивая сигару.
– А то! - засмеялся Дэнис. - Как лещ. Как клевал всегда - от первого своего броска в первый век до рискованного нырка в пятно-переход. Ты, Мастер, очень хороший парень, я тебя искренне люблю, ты, надеюсь, сам это знаешь и веришь мне. Почему б тебе не верить: разве я когда-нибудь поступал по отношению к тебе -подло? Разве нагибал тебя так, как других Мастеров? Разве не давал тебе дышать легко и вольготно - и здесь, в Довиле, и во времени, в бросках Ты делал только то, что хотел делать, что нравилось тебе... Например, я понял, что ты интересуешься двадцатым веком. Сколько раз ты бывал там?
– Из моих двенадцати бросков - семь, - ответил Петр. - Пять коротких бросков и два долгих - по году.
– Вот видишь! А знаешь ли ты, что у Вика Сендерса, у Мастера-девять, в двадцатом в военном лагере Аушвиц погибли родные?
– Фашистском лагере, - машинально поправил Петр, уже понимая, к чему клонит Дэнис.
– Не грузи, - раздраженно повторил Дэнис, - не в терминологии суть. А суть. Мастер, в том, что Вику очень хотелось побивать в сороковых годах двадцатого, и повод к тому был, помнишь?
– Помню, - кивнул Петр.
Он помнил. Германия. Берлин. Сорок третий год. Разведгруппа "Даная". Арест связника из Москвы... Кто из них и кем приходился Вику?..
– Я не послал туда Вика. Я послал туда тебя, потому что берег твой настрой на дело - твою уникальную восприимчивость к атрибутам времени и к его людям. Если честно, Мастер, эти качества крайне вредны для профессии. В твоем любимом двадцатом ходила кретинская поговорка, если я ее верно запомнил: "Профессионал должен иметь холодную голову, чистые руки и горячее сердце".
– Чекист, - опять машинально поправил Петр. - Чекист должен. Хотя, конечно, профессионал...
– Какой, на хрен, чекист?! - взорвался Дэнис. - Сиди и молчи в тряпку, когда я говорю. Я о тебе говорю - слушай, дурак!.. - И сразу смягчившись, снизив тон: - Ты всегда, с самого начала работы у нас, обладал слишком горячим сердцем, ты чересчур заботился о том, чтоб не запачкать рук, а уж холодной головы у тебя не было никогда. Ты - романтик, Мастер, и, если по долгу, я обязан был тебя не только не пускать в броски, но вообще гнать прочь из Службы. Подумаешь, паранорм! Одним больше, одним меньше. Тем более что двенадцать лет назад ты был довольно ординарным паранормом... Но когда я только-только познакомился с тобой, когда Биг-Брэйн - не нынешний, а тогдашний, много слабее, - дал тебе прогностическую характеристику со всеми параметрами, я понял: нашел!
– Кого нашли?
Вопрос был ненужным: Петр слышал Дэниса неплохо и, в общем, мог читать его мысли, даже забегая впереди слов произнесенных. Но разговор следовало поддерживать, следовало дать Дэнису высказаться до конца, иначе Петр не смог бы сделать то, что он уже задумал сделать.
– Кого нашел? Тебя нашел. Я тогда еще не понимал, зачем ты мне - такой весь из себя Робин Гуд, Тиль Уленшпигель, капитан Грей, но нутром чувствовал: нужен. Позарез! И начал тебя готовить - к чему, не понимал. Холил тебя, лелеял, берег от ненужных случайностей, а их легко считал новый Биг-Брэйн. Он хорошо тебя изучил - мой Биг-Брэйн...
– Разве ваш? А блокировка каналов времени? Это же явный бунт, Дэнис. Бунт против вас, против хозяина.
– Что ты хочешь - машина! У любой механической дуры есть овой порог устойчивости. Твой ученичок оказался сильнее Биг-Брэйна, надыбал порог и перешагнул через него... Но это временно, мои умники докопаются до причины сбоя... Но я не о мозге, я о тебе... Повторяю: я тебя готовил впрок - для определенной цели, которая - по мере работы моей Службы - становилась все яснее и объемнее. Нужен был случай, повод, момент. Я терпелив, я как кот: могу до-о-олго ждать мышку, не шевелясь, затаившись. И ведь дождался: случай пришел.
– Бросок Шестого?
– Догадлив. Сообразителен. Нужен был самый дальний в истории Службы бросок, во многом экспериментальный для наших поле-генераторов, чтобы сразу наткнуться на самое оно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84