Выдвинулись. Оценили обстановку. Ничего подозрительного Все как обычно. Неподалеку, примерно метрах в шестистах от периметра, - палаточный лагерь, таких вокруг Храма много, в них живут всякие разночинцы, периодически пикетирующие Храм. Беззлобные кришнаиты, нахальные гринписовцы, вечно чем-то недовольное местное население. В лагере, видимо, был какой-то праздник - играла музыка, горели костры, плясали люди. Не иначе кто-то бутылку швырнул через забор - вот и вся тревога. Ох, бойцы, бойцы, сетовал потом на группу немедленного реагирования
Петр, вам бы посмышленее быть да поответственнее, можно было бы стольких неприятностей избежать... Но в тот вечер Петр лег спать рано и ничего не знал.
Узнал только наутро, прочитав стандартный отчет о происшедшем за смену. Так, мол, и так, во столько-то был сигнал, во столько-то выдвинулись, не обнаружили, вернулись. Предположительно - ложное срабатывание от пролета крупного насекомого или неопасного предмета, брошенного неизвестным. Число, подпись.
– Нашли?
– Что? - Невыспавшийся охранник, которого Петр поднял с лостели сразу после прочтения отчета, соображал туго.
– Что, что! Предмет этот неопасный нашли или нет?
– Какой предмет?
Тихо, Петр, не бушуй, держи себя в руках, он просто еще спит, до него все с трудом доходит.
– Вот отчет. Ты писал?
– Так точно. Я.
– Вот написано: "неопасный предмет, брошенный через забор неизвестным". Я спрашиваю: вы нашли этот предмет? Или крупное насекомое?
– Никак нет, сэр.
– А искали?
Охранник даже через пелену сна понял, что ему сейчас придется признаться в собственном разгильдяйстве и лени. Тихо произнес:
– Никак нет.
– Объясняйся. - Петр уселся поудобнее, приготовился выслушивать лепет бойца.
– Ну, там лагерь этих... хиппи. Они праздновали чего-то. Ну и метнули, видать, бутылку или что еще там...
– Или гранату, - съязвил Петр. Охранник сарказма не понял:
– Не, граната бы взорвалась... Да и увидели бы мы гранатометчика, если что. Система-то следит...
Охранник имел в виду, что сигнал тревоги прозвучал бы обязательно, приблизься к периметру кто-либо с оружием. Это тоже отслеживалось.
– А кто кинул-то? - Петр продолжал задавать простые вопросы.
– Не могу знать, сэр.
– А видеозапись вы не догадались посмотреть? Охранник молчал. Не догадались.
– Ну, пойдем посмотрим. - Петр встал со стула, приглашая бойца пройти с ним.
Нет, это бывает жестоко - лишать человека законного сна.
Потревоженный сектор просматривался отовсюду. Три камеры, плюс тепловизоры, плюс съемка со спутника. Идеальная по качеству картинка со всех ракурсов. И ничего. Почти. То есть никаких бутылок, естественно, никто не кидал. И даже не приближался к периметру, если не считать отошедшего до ветру качавшегося пьяного хиппи, который проковылял от своего лагеря почти триста метров в сторону периметра, пока не решил, что здесь ему таки комфортно облегчиться.
Но кое-что все-таки было... Много раз просмотрев запись тех трех секунд, что звучал тревожный зуммер, Петр и все, кто был возле мониторов, включая зевающего охранника, увидели, что над забором что-то блеснуло. Так могла блеснуть большая стрекоза, попавшая в луч прожектора, но на нее не среагировала бы автоматика. Посидели, покрутили запись, поломали головы, да так ничего и не решили. Охраннику - выговор за халатноеотношение к службе, новой смене внушение, чтобы не было халатного отношения. Вроде все.
Ан нет, оказывается, не все.
Умение Мастера Петра предчувствовать опасность никуда не делось, хотя и притупилось за десять лет бездействия - а как же иначе, все мы люди, все человеки, подвержены старению и утрате былой живости восприятия. Но сейчас Петр отчетливо ощущая тошнотный болотный запах чего-то очень неприятного, .собираю щегося произойти совсем скоро. Запах опасности.
Вечером того дня в Открытом Соборе Храма - большом амфитеатре, вмещающем до сорока тысяч человек разом, Иещуа читал проповедь. Мероприятие регулярное и даже в чем-то рядовое. Многократно усиленный голос Машиаха носился по трибунам, сея среди зрителей-слушателей, как обычно, только разумное, доброе и вечное. Петр давно уже не уделял проповедям Иешуа столько чисто библейского внимания, сколько бывало раньше там, в Иудее. Работа отвлекает. Но Иешуа на отсутствие аудитории жаловаться не мог - каждый вечер амфитеатр был полон. Для не могущих прийти в Собор были организованы трансляции: в каждой комнате, где жили прихожане, имелся репродуктор, который Петр по старой привычке называл "брехунком" или "матюгальником".
Сегодня, как и всегда, Петр стоял "за кулисами" по левую руку от Иешуа, контролировал обстановку. Ощущение болота не исчезало, но и не усиливалось опасность затаилась, ждет минуты, когда Петр расслабится, чтобы внезапно напасть... Ну что за чертовщина! Петр мотнул головой, чтобы скинуть с себя наваждение, выпустил нечаянно чуть более сильный, чем обычно, мысленный импульс - короткое ругательство. Иешуа, стоящий на сцене, на секунду прервался, взглянул на Петра:
"...Ты чувствуешь?"
"Да, блин, то-то и оно, что чувствую!"
Иешуа не стал продолжать безмолвный и не особо содержательный диалог, вернулся к своей проповеди, заговорил со ждущими и слушающими людьми. Ему ощущение опасности куда менее важно, чем работа. Петр осекся: уж слишком нехило называть деятельность Иисуса Христа на Земле - работой. Кощунствуете, батенька...
В ухе запищала капелька переговорника:
– Первый, как слышно? Первый! - Это был голос начальника сегодняшней смены охраны Васи Крупникова.
Они что там, с ума посходили? Когда это связь отказывала?
– Слышу, естественно. Вы чего?
– Да у нас тут сбои в связи какие-то. Похоже, что на одной наших частот кто-то еще работает, совсем близко. Не могу cвязаться с Шестым и Восьмым. Помехи.
Этого еще не хватало! Извне сигнал-помеха прийти не мог, периметр не позволил бы. Значит, на территории Храма кто-то неким устройством, работающим на той же частоте, что и переговорные устройства службы охраны Храма. И не просто работающим, но и глушащим работу "родных" средств связи. Очень интересно. Сразу возникает уйма примитивных, но интересных вопросов: кто? с какой целью? что у него или нее за передатчик? как он - или она - сюда попал? И наконец: опять шпион? Петр только и сказал:
– Вы проверяете?
– Проверяем, - отозвался Вася.
И сигнал исчез. Совсем. Будто в ухе Петра не высокотехнологичное средство связи, а простая горошина, невесть зачем попавшая в орган слуха.
– База! База! Слышите меня?
Молчание.
А вот это уже ЧП. Служба охраны остается без координатора. А если принять во внимание, что Вася жаловался на отсутствие связи с другими охранниками, то можно легко предположить, что по всей службе связь отсутствует. Общаться друг с другом на расстоянии теперь могут только три человека во всем Храме - Петр, Иешуа и Иоанн. Им радиосвязь ни к чему.
Вкус болота во рту стал нестерпимым. Ощутимо тянуло блеванугь. Петр занервничал. Даже Иешуа позволил себе волноваться, это неплохо ощущалось Петром. Стоящий в противоположной "кулисе"-двери Иоанн тоже весь напрягся, не понимая, что происходит.
Через боковые проходы Петр вышел в амфитеатр, в зрительскую его часть, встал у стены, принялся поквадратно сканировать зал, сжимая площадь квадратов. Как в игре "горячо-холодно". От антарктически "холодно" - через "теплее-теплее" - к "горячо" и, наконец, к "жарко": вон тот, в дальнем конце, на двадцатом ряду... Что у него в руках?
Замеченный Петром человек явно нервничал, хоть и не выказывал никаких особых признаков этого. На коленях у него лежал какой-то предмет, вот только какой - Петр понять не мог. Человек периодически прикасался пальцами к означенному предмету, как будто нажимал на кнопки.
"Вань, с твоей стороны, в двадцатом ряду..."
Петр попытался сориентировать Иоанна, чтобы тот проверил подозрительного человека. Петр не смог бы подобраться к тому незаметно.
"Вижу. Иду".
Иоанн все схватывает на лету.
Сейчас он пройдет по коридору наверх и выйдет аккурат у двад, цатого ряда, там и дверка рядом. Интересно, а не поэтому ли тот мужичок с непонятной штуковиной в руках расположился именно в этом месте, возле двери? Если что, ему эвакуироваться будет проще простого.
Дальше события развивались крайне стремительно.
В стене напротив двадцатого ряда открылась дверь, в ней показался Иоанн. Его от подозрительного человека отделяло двадцать метров. В ту же самую секунду непонятный предмет как paкета стартовал с колен своего хозяина и, оставляя за собой дымнь след, полетел к сцене, где стоял Иешуа. Публика только охнула упав на сцену, эта штуковина издала слабый хлопок и стала извлекать из себя какой-то розовый газ. Причем довольно активно. Несмотря на гулявший по амфитеатру ветерок, газ не улетучивался, а, наоборот, стелился понизу, прибавляя в объеме. Все произошло за секунды, но их Петру хватило, чтобы понять произошедшее. Маленькая ракета, снаряженная контейнером с газом парализующего действия такие используют многие современные экстремистские группировки, - способна за пару минут, пока распространяется ее содержимое, зафиксировать в бессознательном, естественно, состоянии большое количество народа. С обездвиженными людьми потом можно делать все, что заблагорассудится, - до приезда полиции, если она вообще приедет.
Но в данном случае помощи ждать неоткуда - газ распространяется, вокруг облака довольно бессмысленно бегают бойцы службы охраны - пока еще бегают, а кое-кто из зрителей - ближние к ракете ряды - уже кашляет, вот-вот в обморок грохнется... Дестабилизированная обстановка в чистом виде. Петр мельком взглянул на того мужичка в двадцатом ряду, но его на кресле уже не было, он лежал в проходе, распластанный под массой держащего его Иоанна.
Розовое облако все увеличивалось в размерах. Оно поглоти Иешуа, всю сцену и первые ряды. Люди с верхних рядов спешно эвакуировались под четкой координацией нескольких охранник правильно оценивших ситуацию. Петр, сдерживая дыхание, рванулся туда, где, по его разумению, должен лежать Иешуа без сознания:
"Иешуа без сознания ? Ха! Нонсенс!"
Мысленный импульс Машиаха был бодрым и даже где-то радостным. Петру сразу стало легче.
– Иешуа! Ты где? - Размахивая руками в плотном облаке газа, Петр неразумно Тратил дыхание на крик.
"Не кричи. И не маши руками как мельница. Я собираю, а ты разгоняешь!"
Собирает? Что он собирает? Выбравшись на чистый воздух, чтобы вздохнуть, Петр обернулся и увидел, что облако перестало распространяться, хотя газовый патрон еще шипел. Напротив, бесформенная еще несколько секунд розовая масса стала обретать некие правильные очертания. Облако газа превращалось в шар! Через полминуты на свет божий из шара появился Иешуа.
– Ну как? - спросил мрачно.
Петр даже не знал что ответить. Перед ним висел в воздухе, переливаясь всеми оттенками розового, нехилых размеров, метров пятнадцати в диаметре, шар, состоящий из газа. Газа, собранного волей Иешуа в правильную или почти правильную геометрическую фигуру, чего быть физически не может. Ну не имеет газ собственной формы! Об этом еще в школе все узнают.
– Значит, имеет. - Иешуа, как всегда, подслушивал.
– И куда его теперь? - глупо спросил Петр, как-то поотвыкший от чудес Машиаха.
– Бедная-бедная экология, - вздохнул Иешуа и вытянул руку. Колышущийся шар, повинуясь воле Машиаха, поднялся над сценой, выше, выше, над амфитеатром... Он поднимался вверх, пока не стал совсем незаметным на фоне вечернего неба.
– Там его раздует, и все, - прокомментировал Машиах полет шара, глядя вверх. - Жаль, проповедь сорвана. Добавление в духе Иешуа. Хотя мгновением позже он еще добавил:
– Что-то мы не то делаем, Кифа. Плохо...
После исчезновения ядовитого розового газа шарообразной формы в Храме произошло еще несколько событий. Зафиксированный Иоанном диверсант был посажен в одно из тех самых экранированных помещений, предусмотрительно никем не занятое, как раз для таких случаев. Чтобы исключить самоубийство заключенного, стены камеры были обиты мягким, пружинящим материалом, а одежда изымалась.
– Посидишь голым до утра, а там разберемся! - сказал Иоанн тоном заправского тюремщика, закрывая дверь в камеру.
На командном пункте службы охраны тоже было суетно. Как же так чрезвычайное происшествие, а связи нет! Связь, естественно, появилась, как только у пойманного мужичка отобрали настроенную на соответствующую частоту простенькую, но мощную глушилку.
Самое любопытное выяснилось еще позже, когда просматривали запись спутниковой съемки северного сектора. Оказывается, как раз в то время, когда в амфитеатре Храма разворачивались физико-химические события, лагерь хиппи, отмечавший накануне какой-то свой хипповский праздник, превратился в базу террористов. Хиппари переоделись в черные комбинезоны, вооружились, приготовили противогазы и подошли вплотную к периметру, ожидая, когда сообщник, находящийся на территории Храма, отключит систему охраны, не подпускающую к забору никого, кто несет оружие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84