Его монаршья генеалогия отличалась большей разветвленностью, чем у большинства королей Нара (исключение составлял, наверное, сам император), и он мог проследить свое происхождение на протяжении тысячи поколений — до того периода, когда трийцы были собирателями растений, а первые дролы еще не начали поклоняться своему мифическому божеству. Из-за его происхождения и странного звучания имени народ давно придумал титул, коим стал именовать представителей этого некогда сильного клана.
Его называли дэгогом.
Это слово из древнего языка означало вождь, и дэгог Люсел-Лора гордился своим титулом. Его звали не дэгог Небаразар Горандарр, а просто — дэгог. Так обращались к нему и жена, и дюжина его детей. Произнесение в его присутствии полного имени воспринималось бы как крамола. Ему служили не из любви, а из глубочайшей, воспитанной поколениями преданности. Его семью высоко ставили на протяжении всей истории трийцев, и хотя он был слабейшим представителем своего клана, ему все равно воздавали почести — по крайней мере те, кто не попал под влияние дролов.
Некоторые считали его мелочным. Зная об этом, он обычно оставался индифферентным к такого рода оскорблениям. Он был неимоверно богат, во всяком случае, до тех пор, пока его цитаделью не завладел Тарн, и он не сомневался, что подлым или жадным его называют исключительно завистники. У него имелось твердое убеждение, что все свои побрякушки он заслужил уже потому, что являлся последним потомком достопочтенной семьи.
В этот день дэгог Люсел-Лора пребывал в особо мерзком настроении и демонстрировал это окружающим. Он барабанил своими жирными пальцами по столу для заседаний, и его массивные кольца терлись друг о друга. Для него не было на свете ничего более ненавистного, чем ожидание. В былые дни тот, кто имел наглость заставить дэгога ждать, считался преступником. Но эти времена миновали, и даже он понимал: бесполезно рассчитывать на то, что нарские дикари уяснят столь сложный этикет. И, охваченный гневом, он ждал, возлежа на подушках из весьма посредственного шелка.
Прислужница поставила перед ним чашу с финиками, но он смахнул ее, и фрукты рассыпались по полу.
— Убирайся! — рявкнул он, и женщина поспешно ретировалась.
Дэгог почувствовал, как ощетинился сидевший рядом с ним военачальник Кронин, но это его нисколько не тронуло. Ему надоело жить в этом замке, годном только под свинарник, надоело считаться гостем военачальника. Он хотел вернуться домой и обвинял присутствующих здесь в том, что они не пускают его в любимый Фалиндар. Однорукий Эдгард, арамурский боевой герцог, рассеянно потер обрубок руки и тайком подмигнул Кронину. Дэгог мысленно содрогнулся, решив, что его считают идиотом.
— Я хочу начать, — заявил он Кронину. — Где этот дурень барон? Ступай найди его.
Кронин, военачальник Таттерака, приглушил возмущенное фырканье и встал с пола. Чувствуя легкое раздражение, он направился к арке — и лишь тогда заметил барона Блэквуда Гейла. Тот вызывающе протиснулся в арку, не обратив на него ни малейшего внимания, решительно прошел в зал и низко поклонился трийскому правителю. Барон был гигантом, воплощением нарского варварства; при каждом движении его кожаные доспехи растягивались и стонали. Позади него шел еще один талистанец, полковник Троск, похожий на хорька; он никогда ни перед кем не снимал своей шапки с пером — даже перед дэгогом.
— Дэгог, — торжественно произнес барон, — прошу извинить мое опоздание. Меня задержали важные дела, и я только что прибыл.
— Ты оказываешь мне дурную услугу, барон, заставляя меня ждать. Чем, по-твоему, я занимаюсь все дни, чтобы тратить даром столько времени? Садись.
Гейл почтительно склонил голову, и они с полковником уселись на пол, вытянув вперед скрещенные ноги, и безуспешно пытались подложить себе под задницы шелковые подушки. Пришельцы не выказали желания заговорить с герцогом Эдгардом, и арамурец тоже не удостоил их вниманием.
Кронин молча вернулся на свое место рядом с дэгогом.
— Женщина! — крикнул дэгог по-трийски куда-то в глубину зала. — Принеси нам угощение. Еще фиников и питья.
Спустя несколько секунд прислужница вернулась с подносом. Поставила его на стол и робко налила из высокого серебряного сосуда токку — любимый напиток дэгога — в подставленный бокал господина. Затем обслужила остальных.
— А теперь, — высокомерно осведомился дэгог, — может быть, все-таки начнем?
— Конечно, о мудрейший! — проговорил барон с напускной улыбкой. — Если остальные готовы…
— Мы ждали вас. — Эдгард с презрением посмотрел на Гейла. — По-моему, вы делаете это специально, барон.
— Как это похоже на арамурца: говорить в неподходящий момент, — ответил Гейл. — Вы что-то слишком смелы для однорукого, боевой герцог. Перемените тон. — Он мельком взглянул на своего безмолвного полковника, который поглаживал рукоять сабли. — Руку отрубить можно не только жиктаром.
Эдгард начал подниматься.
Дэгог ударил кулаком по столику.
— Хватит! — крикнул он. — Садись, герцог Эдгард! И не смейте лаяться в моем присутствии. Вы все мне надоели!
Арамурец снова сел. Дэгог переплел пальцы и поставил локти на стол, обведя всех раздраженным взглядом. Гейл и полковник Троск только ухмыльнулись.
— Предупреждаю вас: я этого не потерплю! — заявил дэгог. — Барон Гейл, Кронин сообщил мне, что мятежники на юге наступают и скоро могут добраться даже сюда, к горе Годон. Ты должен был удерживать те земли, так?
— Да, дэгог, — кивнул Гейл. — И я намерен это делать, насколько мне позволят мои силы.
— Твои силы что-то мало тебе позволяют, барон! — Гейл пренебрежительно поморщился.
— Я был в долине Дринг, дэгог. Юному Вентрану нужна была моя помощь. — Барон зыркнул на Эдгарда. — Пришлось его вытаскивать из пекла. Мы подоспели как раз вовремя.
— И он опять силен? — спросил повелитель трийцев.
— Силен? О нет, дэгог, он никогда не был силен. Он просто щенок, и эта война ему не по силам. Как я уже говорил, войну в долине следовало поручить мне. — Он вздохнул. — Откровенно говоря, я просто не могу понять, почему арамурцы вообще находятся здесь.
Дэгог огорчился, видя, как Эдгард проглатывает открытое оскорбление. Из этих двоих он предпочитал сдержанного арамурца, а не нахального барона. Эдгард, безусловно, честен, пусть и не так бесстрашен, как Гейл, а его советы всегда оказывались полезными. Однако в данную минуту беспомощное ерзанье Эдгарда зародило в нем мысль, что барон, возможно, прав. Талистанцы грубы, но выносливы и подчиняются своему императору беспрекословно, тогда как арамурцы делают это весьма неохотно. На самом деле единственным человеком, которому дэгог доверял, был Кронин. Конечно, он глуп, как все военачальники, но мог бы потягаться с любым нарцем.
— Сначала расскажи мне о долине Дринг, — велел дэгог. — Что там происходит?
— Дела идут плохо, о мудрейший, — ответил Гейл. — Мальчишка сам не знает, что делает.
— Мой человек оттуда сообщает иное, — парировал дэгог. — Продолжай.
— Ну что я могу сказать? Он плохо владеет стратегией. Ему не хватает опыта и воли. Видели бы вы его солдат! Полуголодные, одетые в лохмотья. У них кончается практически все. — Гейл печально покачал головой. — Не знаю, сколько еще они смогут продержаться.
— Но, если говорить честно, — добавил полковник Троск, — наше положение не намного лучше. Нам тоже всего не хватает.
— Да, — согласился Гейл, — но дело не только в этом. Люди постепенно теряют уверенность, и это — вина Вентрана.
— Я уверен, Ричиус делает все что может, — пророкотал Эдгард.
— Я говорю не о вашем драгоценном принце, Эдгард. Я имел в виду Дариуса Вентрана, его отца. Он не присылает ни подкрепления, ни припасов. Вы ведь и сами ничего не получили, верно? Ваш король от вас отвернулся.
Эдгард оставил обвинение без ответа, и сей факт возбудил у дэгога интерес.
— Да, это другой вопрос, — сказал повелитель трийцев. — Герцог Эдгард, почему от твоего короля нет известий? Где войска, обещанные мне императором?
— Это вина не императора, — вмешался барон.
Дэгог жестом приказал ему молчать.
— Герцог Эдгард, я требую объяснений!
— Арамур — маленькая страна, дэгог, — спокойно произнес Эдгард. — У нас нет ресурсов, чтобы вести эту войну. Я уверен, мой король посылает все что можно.
— Это ложь, — зарычал Гейл. — Ваш король — трус! Он мог бы посылать больше солдат и припасов, если бы хотел, но он похож на ребенка, который не выносит вида крови. Ведь прямо сейчас он допускает, чтобы его собственный сын находился на грани голодной смерти в долине Дринг! Арамур контролирует дорогу Сакцен. Именно из-за него припасы не доходят до нас. Он — себялюбивый изменник, постоянно досаждающий императору.
— Ты высоко отзываешься о своем императоре, — заметил дэгог. Он сел прямее, бросил в рот финик и, разжевывая его, внимательно посмотрел на Гейла. — Скажи мне, барон: тебе по душе находиться под пятой у Нара?
— Вы хотите сказать — под покровительством, дэгог, — поправил его Гейл. — Да, к тому же я его ценю. Как и вы, я уверен.
— И тебя не тревожит, что твой император — завоеватель или что он и его приспешники убивают ради развлечения?
— Извините, дэгог, но император только хочет вам помочь. Он боится за вас, за всех трийцев…
Дэгог закрыл глаза стараясь умерить бешеную ярость.
— Он безумец, барон. И это знает весь мир.
— Да? — возмутился Гейл. — Если он так опасен, то почему вы столь охотно принимаете его помощь, дэгог? Могу я вас об этом спросить?
— Нет, барон, не можешь. Это касается только меня и Аркуса. Но знай вот что: я говорю на твоем языке и мне известно истинное положение дел гораздо лучше, чем тебе. Я не дикарь, которого ты мог бы перехитрить.
— О мудрейший, я и не думал…
— Молчать! — загремел дэгог. — И слушайте меня, вы оба! Я знаю, что король Арамура ведет со мной игру. И для меня не являются секретом намерения императора. Так что можете сказать Аркусу: если он хочет получить от меня желаемое, пусть начнет посылать обещанные войска. И не талистанцев или юнцов из Арамура. Мне нужны нарские солдаты из Черного Города. Потому что, если я паду, он никогда не получит от Тарна того, что ему нужно. Никогда!
Блэквуд Гейл наконец смутился. Он посмотрел на своего полковника, словно ища поддержки, но Троск лишь пожал плечами и старался не выказать озабоченности — но дэгог легко ее разглядел.
— Нет? — упорствовал он. — Вы ему этого не скажете?
— Дэгог, все не так просто. Императору не хватает людей — так же как и нам. Он все еще воюет с Лиссом, и на севере империи идет восстание. Клянусь, он направил бы сюда свои легионы, если б мог…
— Меня не интересуют ни Лиссе, ни мятежи, — прошипел дэгог. — Мне приходится сражаться с собственными мятежниками. Тарн и его дролы вот-вот могут подойти к воротам этого замка. Мне нужны силы, чтобы его отогнать!
— Нам тоже нужно подкрепление, дэгог, — сказал Гейл. — Мы не виноваты в том, что король Арамура предоставил нам вести войну одним. Ведь и долина Дринг может пасть в любую минуту. Военачальник Форис способен одержать победу.
При упоминании имени врага Кронин насторожился.
— Форис? — переспросил он по-трийски. — Что сказал барон?
Дэгог невесело рассмеялся.
— Видишь, — обратился он к Гейлу, — кто меня окружает? Этот мой тупой защитник не думает ни о чем, кроме Фориса. Ему положено защищать меня, а он спит и видит, как бы убить Фориса. Может, так будет лучше, барон? Может, мне отпустить Кронина в Дринг, чтобы он помог Вентрану?
— Нет, дэгог, — холодно ответил Гейл, — я говорю не об этом.
— Тогда предложи мне что-нибудь полезное!
— Дэгог, — спокойно молвил Эдгард, — нам пора говорить откровенно.
Голос боевого герцога звучал так серьезно, что повелитель трийцев изумился. Повернувшись к Эдгарду, он сказал:
— Откровенно? Да, это было бы приятным разнообразием, герцог. Будь любезен…
— Теперь я буду говорить на вашем языке, — прорычал Эдгард по-трийски, — потому что Кронин мой друг и заслуживает того, чтобы услышать мои слова.
— Что такое? Что он говорит? — поинтересовался барон.
Эдгард не обратил на него никакого внимания.
— Я буду говорить прямо, дэгог. Война проиграна, и не только в долине Дринг, но и здесь, в Таттераке. Вы это знаете. Мы все это знаем, — Эдгард посмотрел на военачальника Кронина, который сидел с ошеломленным видом. — Арамур не присылает подкрепления. Возможно, не может. Возможно, не хочет. Я этого не знаю — и это меня не занимает. Но это больше не наша война. Если у вас дела с императором, пусть он посылает на смерть своих собственных людей.
Он медленно встал и произнес:
— Кронин, мой друг, да хранят тебя твои боги.
— Куда ты поедешь, Эдгард? — спросил военачальник.
— Домой, в Арамур.
— Тебя повесят! — вскричал дэгог. — Ты не имеешь права отступать! Если ты это сделаешь, император тебя убьет!
— Очень может быть. Но я предпочитаю умереть с честью дома, чем здесь, защищая вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
Его называли дэгогом.
Это слово из древнего языка означало вождь, и дэгог Люсел-Лора гордился своим титулом. Его звали не дэгог Небаразар Горандарр, а просто — дэгог. Так обращались к нему и жена, и дюжина его детей. Произнесение в его присутствии полного имени воспринималось бы как крамола. Ему служили не из любви, а из глубочайшей, воспитанной поколениями преданности. Его семью высоко ставили на протяжении всей истории трийцев, и хотя он был слабейшим представителем своего клана, ему все равно воздавали почести — по крайней мере те, кто не попал под влияние дролов.
Некоторые считали его мелочным. Зная об этом, он обычно оставался индифферентным к такого рода оскорблениям. Он был неимоверно богат, во всяком случае, до тех пор, пока его цитаделью не завладел Тарн, и он не сомневался, что подлым или жадным его называют исключительно завистники. У него имелось твердое убеждение, что все свои побрякушки он заслужил уже потому, что являлся последним потомком достопочтенной семьи.
В этот день дэгог Люсел-Лора пребывал в особо мерзком настроении и демонстрировал это окружающим. Он барабанил своими жирными пальцами по столу для заседаний, и его массивные кольца терлись друг о друга. Для него не было на свете ничего более ненавистного, чем ожидание. В былые дни тот, кто имел наглость заставить дэгога ждать, считался преступником. Но эти времена миновали, и даже он понимал: бесполезно рассчитывать на то, что нарские дикари уяснят столь сложный этикет. И, охваченный гневом, он ждал, возлежа на подушках из весьма посредственного шелка.
Прислужница поставила перед ним чашу с финиками, но он смахнул ее, и фрукты рассыпались по полу.
— Убирайся! — рявкнул он, и женщина поспешно ретировалась.
Дэгог почувствовал, как ощетинился сидевший рядом с ним военачальник Кронин, но это его нисколько не тронуло. Ему надоело жить в этом замке, годном только под свинарник, надоело считаться гостем военачальника. Он хотел вернуться домой и обвинял присутствующих здесь в том, что они не пускают его в любимый Фалиндар. Однорукий Эдгард, арамурский боевой герцог, рассеянно потер обрубок руки и тайком подмигнул Кронину. Дэгог мысленно содрогнулся, решив, что его считают идиотом.
— Я хочу начать, — заявил он Кронину. — Где этот дурень барон? Ступай найди его.
Кронин, военачальник Таттерака, приглушил возмущенное фырканье и встал с пола. Чувствуя легкое раздражение, он направился к арке — и лишь тогда заметил барона Блэквуда Гейла. Тот вызывающе протиснулся в арку, не обратив на него ни малейшего внимания, решительно прошел в зал и низко поклонился трийскому правителю. Барон был гигантом, воплощением нарского варварства; при каждом движении его кожаные доспехи растягивались и стонали. Позади него шел еще один талистанец, полковник Троск, похожий на хорька; он никогда ни перед кем не снимал своей шапки с пером — даже перед дэгогом.
— Дэгог, — торжественно произнес барон, — прошу извинить мое опоздание. Меня задержали важные дела, и я только что прибыл.
— Ты оказываешь мне дурную услугу, барон, заставляя меня ждать. Чем, по-твоему, я занимаюсь все дни, чтобы тратить даром столько времени? Садись.
Гейл почтительно склонил голову, и они с полковником уселись на пол, вытянув вперед скрещенные ноги, и безуспешно пытались подложить себе под задницы шелковые подушки. Пришельцы не выказали желания заговорить с герцогом Эдгардом, и арамурец тоже не удостоил их вниманием.
Кронин молча вернулся на свое место рядом с дэгогом.
— Женщина! — крикнул дэгог по-трийски куда-то в глубину зала. — Принеси нам угощение. Еще фиников и питья.
Спустя несколько секунд прислужница вернулась с подносом. Поставила его на стол и робко налила из высокого серебряного сосуда токку — любимый напиток дэгога — в подставленный бокал господина. Затем обслужила остальных.
— А теперь, — высокомерно осведомился дэгог, — может быть, все-таки начнем?
— Конечно, о мудрейший! — проговорил барон с напускной улыбкой. — Если остальные готовы…
— Мы ждали вас. — Эдгард с презрением посмотрел на Гейла. — По-моему, вы делаете это специально, барон.
— Как это похоже на арамурца: говорить в неподходящий момент, — ответил Гейл. — Вы что-то слишком смелы для однорукого, боевой герцог. Перемените тон. — Он мельком взглянул на своего безмолвного полковника, который поглаживал рукоять сабли. — Руку отрубить можно не только жиктаром.
Эдгард начал подниматься.
Дэгог ударил кулаком по столику.
— Хватит! — крикнул он. — Садись, герцог Эдгард! И не смейте лаяться в моем присутствии. Вы все мне надоели!
Арамурец снова сел. Дэгог переплел пальцы и поставил локти на стол, обведя всех раздраженным взглядом. Гейл и полковник Троск только ухмыльнулись.
— Предупреждаю вас: я этого не потерплю! — заявил дэгог. — Барон Гейл, Кронин сообщил мне, что мятежники на юге наступают и скоро могут добраться даже сюда, к горе Годон. Ты должен был удерживать те земли, так?
— Да, дэгог, — кивнул Гейл. — И я намерен это делать, насколько мне позволят мои силы.
— Твои силы что-то мало тебе позволяют, барон! — Гейл пренебрежительно поморщился.
— Я был в долине Дринг, дэгог. Юному Вентрану нужна была моя помощь. — Барон зыркнул на Эдгарда. — Пришлось его вытаскивать из пекла. Мы подоспели как раз вовремя.
— И он опять силен? — спросил повелитель трийцев.
— Силен? О нет, дэгог, он никогда не был силен. Он просто щенок, и эта война ему не по силам. Как я уже говорил, войну в долине следовало поручить мне. — Он вздохнул. — Откровенно говоря, я просто не могу понять, почему арамурцы вообще находятся здесь.
Дэгог огорчился, видя, как Эдгард проглатывает открытое оскорбление. Из этих двоих он предпочитал сдержанного арамурца, а не нахального барона. Эдгард, безусловно, честен, пусть и не так бесстрашен, как Гейл, а его советы всегда оказывались полезными. Однако в данную минуту беспомощное ерзанье Эдгарда зародило в нем мысль, что барон, возможно, прав. Талистанцы грубы, но выносливы и подчиняются своему императору беспрекословно, тогда как арамурцы делают это весьма неохотно. На самом деле единственным человеком, которому дэгог доверял, был Кронин. Конечно, он глуп, как все военачальники, но мог бы потягаться с любым нарцем.
— Сначала расскажи мне о долине Дринг, — велел дэгог. — Что там происходит?
— Дела идут плохо, о мудрейший, — ответил Гейл. — Мальчишка сам не знает, что делает.
— Мой человек оттуда сообщает иное, — парировал дэгог. — Продолжай.
— Ну что я могу сказать? Он плохо владеет стратегией. Ему не хватает опыта и воли. Видели бы вы его солдат! Полуголодные, одетые в лохмотья. У них кончается практически все. — Гейл печально покачал головой. — Не знаю, сколько еще они смогут продержаться.
— Но, если говорить честно, — добавил полковник Троск, — наше положение не намного лучше. Нам тоже всего не хватает.
— Да, — согласился Гейл, — но дело не только в этом. Люди постепенно теряют уверенность, и это — вина Вентрана.
— Я уверен, Ричиус делает все что может, — пророкотал Эдгард.
— Я говорю не о вашем драгоценном принце, Эдгард. Я имел в виду Дариуса Вентрана, его отца. Он не присылает ни подкрепления, ни припасов. Вы ведь и сами ничего не получили, верно? Ваш король от вас отвернулся.
Эдгард оставил обвинение без ответа, и сей факт возбудил у дэгога интерес.
— Да, это другой вопрос, — сказал повелитель трийцев. — Герцог Эдгард, почему от твоего короля нет известий? Где войска, обещанные мне императором?
— Это вина не императора, — вмешался барон.
Дэгог жестом приказал ему молчать.
— Герцог Эдгард, я требую объяснений!
— Арамур — маленькая страна, дэгог, — спокойно произнес Эдгард. — У нас нет ресурсов, чтобы вести эту войну. Я уверен, мой король посылает все что можно.
— Это ложь, — зарычал Гейл. — Ваш король — трус! Он мог бы посылать больше солдат и припасов, если бы хотел, но он похож на ребенка, который не выносит вида крови. Ведь прямо сейчас он допускает, чтобы его собственный сын находился на грани голодной смерти в долине Дринг! Арамур контролирует дорогу Сакцен. Именно из-за него припасы не доходят до нас. Он — себялюбивый изменник, постоянно досаждающий императору.
— Ты высоко отзываешься о своем императоре, — заметил дэгог. Он сел прямее, бросил в рот финик и, разжевывая его, внимательно посмотрел на Гейла. — Скажи мне, барон: тебе по душе находиться под пятой у Нара?
— Вы хотите сказать — под покровительством, дэгог, — поправил его Гейл. — Да, к тому же я его ценю. Как и вы, я уверен.
— И тебя не тревожит, что твой император — завоеватель или что он и его приспешники убивают ради развлечения?
— Извините, дэгог, но император только хочет вам помочь. Он боится за вас, за всех трийцев…
Дэгог закрыл глаза стараясь умерить бешеную ярость.
— Он безумец, барон. И это знает весь мир.
— Да? — возмутился Гейл. — Если он так опасен, то почему вы столь охотно принимаете его помощь, дэгог? Могу я вас об этом спросить?
— Нет, барон, не можешь. Это касается только меня и Аркуса. Но знай вот что: я говорю на твоем языке и мне известно истинное положение дел гораздо лучше, чем тебе. Я не дикарь, которого ты мог бы перехитрить.
— О мудрейший, я и не думал…
— Молчать! — загремел дэгог. — И слушайте меня, вы оба! Я знаю, что король Арамура ведет со мной игру. И для меня не являются секретом намерения императора. Так что можете сказать Аркусу: если он хочет получить от меня желаемое, пусть начнет посылать обещанные войска. И не талистанцев или юнцов из Арамура. Мне нужны нарские солдаты из Черного Города. Потому что, если я паду, он никогда не получит от Тарна того, что ему нужно. Никогда!
Блэквуд Гейл наконец смутился. Он посмотрел на своего полковника, словно ища поддержки, но Троск лишь пожал плечами и старался не выказать озабоченности — но дэгог легко ее разглядел.
— Нет? — упорствовал он. — Вы ему этого не скажете?
— Дэгог, все не так просто. Императору не хватает людей — так же как и нам. Он все еще воюет с Лиссом, и на севере империи идет восстание. Клянусь, он направил бы сюда свои легионы, если б мог…
— Меня не интересуют ни Лиссе, ни мятежи, — прошипел дэгог. — Мне приходится сражаться с собственными мятежниками. Тарн и его дролы вот-вот могут подойти к воротам этого замка. Мне нужны силы, чтобы его отогнать!
— Нам тоже нужно подкрепление, дэгог, — сказал Гейл. — Мы не виноваты в том, что король Арамура предоставил нам вести войну одним. Ведь и долина Дринг может пасть в любую минуту. Военачальник Форис способен одержать победу.
При упоминании имени врага Кронин насторожился.
— Форис? — переспросил он по-трийски. — Что сказал барон?
Дэгог невесело рассмеялся.
— Видишь, — обратился он к Гейлу, — кто меня окружает? Этот мой тупой защитник не думает ни о чем, кроме Фориса. Ему положено защищать меня, а он спит и видит, как бы убить Фориса. Может, так будет лучше, барон? Может, мне отпустить Кронина в Дринг, чтобы он помог Вентрану?
— Нет, дэгог, — холодно ответил Гейл, — я говорю не об этом.
— Тогда предложи мне что-нибудь полезное!
— Дэгог, — спокойно молвил Эдгард, — нам пора говорить откровенно.
Голос боевого герцога звучал так серьезно, что повелитель трийцев изумился. Повернувшись к Эдгарду, он сказал:
— Откровенно? Да, это было бы приятным разнообразием, герцог. Будь любезен…
— Теперь я буду говорить на вашем языке, — прорычал Эдгард по-трийски, — потому что Кронин мой друг и заслуживает того, чтобы услышать мои слова.
— Что такое? Что он говорит? — поинтересовался барон.
Эдгард не обратил на него никакого внимания.
— Я буду говорить прямо, дэгог. Война проиграна, и не только в долине Дринг, но и здесь, в Таттераке. Вы это знаете. Мы все это знаем, — Эдгард посмотрел на военачальника Кронина, который сидел с ошеломленным видом. — Арамур не присылает подкрепления. Возможно, не может. Возможно, не хочет. Я этого не знаю — и это меня не занимает. Но это больше не наша война. Если у вас дела с императором, пусть он посылает на смерть своих собственных людей.
Он медленно встал и произнес:
— Кронин, мой друг, да хранят тебя твои боги.
— Куда ты поедешь, Эдгард? — спросил военачальник.
— Домой, в Арамур.
— Тебя повесят! — вскричал дэгог. — Ты не имеешь права отступать! Если ты это сделаешь, император тебя убьет!
— Очень может быть. Но я предпочитаю умереть с честью дома, чем здесь, защищая вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122