— Разве вы не спуститесь к ужину?
— Нет. — Дженн открыла глаза и снова заметалась по комнате. — То есть да. Через минуту.
Отец Джон подошел к ней и успокоительно коснулся ее руки.
— Что-нибудь случилось?
Дженн на мгновение остановилась, взглянула на священника, потом отвернулась. Весь ее внутренний мир рушился, и она не знала, как этому помешать.
— Дженн!
— Я… — Слова застревали у нее на языке, но Дженн знала, что должна продолжать: отец Джон заслуживает того, чтобы знать правду. — Я видела в городе Роберта. — Она снова повернулась к отцу Джону, но тот не обнаружил удивления, только слегка побледнел. — Он говорил со мной в церкви — мысленно, конечно. Он хотел, чтобы я помогла ему вернуться в Анклав.
— Ох… — Отец Джон, со своей обычной деликатностью, никак больше не откликнулся на ее слова.
— Конечно, я отказалась, — быстро продолжала Дженн. — Что еще могла я ему ответить?
— Безусловно, ничего. Он был один?
Дженн отвернулась и принялась теребить вышивание, оставленное ею на столе.
— Он сказал, что с ним Маккоули.
— Вы не собираетесь мысленно поговорить с Финлеем?
— Не думаю, что такое мне удастся. Слишком велико расстояние. Но вы ведь можете послать сообщение с гонцом?
— Конечно, могу. Как жаль, что только вы трое обладаете даром мысленной речи и что Роберт не может связаться с Финлеем напрямую.
Раздался стук в дверь, но прежде чем Дженн успела ответить, в комнату ворвался маленький черноволосый мальчик и с криком уткнулся в юбку Дженн:
— Мама! Мама, спаси меня! За мной гонится чудовище!
Дженн опустилась на колени и обхватила малыша руками. Эндрю поднял голову и взглянул на нее озорными синими глазами. Никакого чудовища, конечно, не было: просто такова была любимая уловка ребенка, когда ему надоедало ждать мать. Дженн старалась постепенно отучить Эндрю от этой привычки, но в данный момент шалость сына оказалась удобным выходом и для нее самой.
Она поцеловала Эндрю и взяла его на руки. Мальчик стал уже слишком тяжелым для нее, но Дженн продолжала так делать ради удовольствия ощутить близость малыша.
— Ты уже выучил свой урок?
Выразительные глаза Эндрю стали серьезными, и он с опаской оглянулся на отца Джона.
— Нет еще.
— Но ты же знаешь: через несколько дней приедет твой дядя Лоренс, а он очень любит говорить об истории. Что же ты будешь делать, если не сможешь ответить на его вопросы?
Эндрю поднял брови — так похоже на Роберта, что сердце Дженн заныло.
— Я что-нибудь выдумаю.
— Нет, так не годится!
Эндрю захихикал, и Дженн не могла не улыбнуться тоже. Она опустила мальчика на пол, но продолжала держать его за руку. Снова повернувшись к отцу Джону, она спросила:
— Вы считаете, что с моей стороны было неправильно отказать?
Джон покачал головой, но лицо его осталось непроницаемым.
— Решать вам — ведь и риск был бы ваш. Я понимаю ваши сомнения.
— Но все же вы считаете, что я поступила неправильно. Отец Джон двинулся к двери.
— Пришлите ко мне Эндрю, когда пойдете вниз, и мы с ним доделаем уроки.
* * *
Нэш налил себе еще вина; серебряный кубок оказался полон до краев, и ему пришлось наклониться, чтобы отпить, не пролив. Стол был давно накрыт для ужина, и Ичерн уже уселся на свое место, недовольно ворча. За годы знакомства Нэш научился притворяться, будто слушает, на самом деле отдаваясь своим мыслям.
Как удается ему, находясь в одном доме с ней, сохранять безразличный вид, когда предвкушение встречи заставляет так трепетать сердце? Даже ожидание ее появления — наслаждение, каждый его момент — драгоценность.
Дверь отворилась, и явился предмет его обожания; Дженнифер была в платье нежного розового цвета, подчеркивавшего белизну ее кожи, блеск волос и сияние глаз. Она улыбнулась Нэшу, и сердце того забилось от радости.
Кровь и пламя! Сколько еще предстоит ему вздыхать по своей красавице, словно деревенскому мальчишке?
— Добрый вечер, господа. — Дженнифер заняла свое место за маленьким столом между двумя мужчинами. Столовая была хорошо натоплена, прекрасные гобелены на стенах не позволяли сквознякам гулять по комнате, а в камине между двумя окнами с мелкими стеклами уютно потрескивал огонь. Когда подали первое блюдо, Дженнифер продолжала: — Так вы останетесь у нас до завтра и отправитесь на соколиную охоту, советник?
— Не получится, — проворчал Ичерн. — Птицы болеют. Этот паршивый птичник не держал их в тепле, так что Нэшу придется подождать до следующего раза.
Дженнифер подняла брови, но не выразила вслух своего разочарования; вместо этого она переменила тему:
— Когда я сегодня была на рынке, я видела в гавани корабль незнакомого мне вида.
— Вы знаете, откуда он?
— Мне пришлось спросить. Это оказалась галера из Эстерии.
Нэш кивнул и поднял кубок.
— Они нечасто появляются здесь. Насколько мне известно, эстерийцы смертельно боятся пиратов.
— Их нельзя за это упрекать, — пробормотал Ичерн, все внимание которого было поглощено едой. — Только за прошлый год мы потеряли шесть кораблей.
— Галера из Эстерии, — заметил Нэш, — должна была, наверное, доставить ковры. Клянусь, в этой стране не умеют делать ничего другого, только выращивать овец и ткать ковры. Им больше нечего вывозить, да и вообще — за многие годы эта нация так и не стала цивилизованной.
— Вы там бывали? — спросила Дженнифер, умело направляя беседу так, чтобы исключить из нее своего супруга.
— Несколько раз, главным образом по делам Гильдии. У нее не особенно много опорных пунктов в Эстерии, хотя мы уже не одно столетие изо всех сил пытаемся там закрепиться.
— Вы хотите сказать, что изо всех сил пытаетесь взять под свой контроль производство ковров, — без колебаний решила Дженнифер.
Нэш улыбнулся, признавая свое поражение:
— Я старался выражаться дипломатически, однако вы, как всегда, видите меня насквозь. Да, мы хотели бы установить контроль над производством ковров, но пусть такая перспектива вас не пугает: едва ли это случится в ближайшие десятилетия.
— Почему же?
— Потому что едва ли не каждый житель страны умеет ткать ковры. Это искусство так укоренилось в их культуре, что нам вряд ли удастся создать школы ковроткачества или хотя бы точно описать весь процесс. Вам известно, что их религия запрещает это?
— В самом деле? Я думала, что у эстерийцев те же верования, что и у жителей Люсары. Разве там не чтут трех богов?
Нэш покачал головой; в это время подали второе блюдо.
— Можно сказать, у них почти нет почитания богов вообще. Там распространена религия насфорантельцев: это скорее поклонение земле. Такова одна из самых древних форм религии в мире. Ее последователи есть в Люсаре, да и в большинстве стран к северу и к югу от Пролива. Наша церковь Триады время от времени предпринимает попытки искоренить подобные верования, утверждая, будто это почитание идолов и магии, но по правде сказать, насфорантельцы вполне безвредны. У них нет почти никакой организации, как у церкви, но зато множество празднеств, отмечающих смену времен года. Никто не принимает насфорантельцев всерьез, потому что их основное стремление — достичь мира и гармонии. Они не представляют угрозы, понимаете?
— Очень прагматичный подход.
— Жизнь научила меня быть прагматичным — особенно в последние несколько лет. Чем старше я становлюсь, тем легче мне проявлять терпимость. — Закончив фразу, Нэш улыбнулся. Иногда, говоря подобную ерунду, он еле удерживался от смеха. Это он-то прагматичный? И терпимый? Ха!
Однако Дженнифер эти рассуждения заинтриговали; Ичерну же они были так скучны, что он сонно смотрел в пространство, пережевывая мясо, как корова жвачку.
— Вы еще что-нибудь знаете о насфорантельцах? Я хочу сказать: раз религия не имеет церковной организации, то как она может запретить описание процесса ковроткачества?
— Не стану притворяться, будто понимаю это, — пожал плечами Нэш. — Я на самом деле только читал о проблеме с коврами, а собственными глазами видел немногое. Впрочем, не следует так уж удивляться насфорантельцам. В мире существуют и более странные религии. Взять, например, культ са-файланлани: его приверженцы чтят ни много ни мало сто двадцать семь богов, и каждому из них положено три дня поклонения в году. А есть и другая крайность: я однажды читал о народе, который верит в единственного бога.
— Единственного? А этот бог — добрый или злой?
Нэш расхохотался:
— Понятия не имею. Та цивилизация была одной из самых древних в мире, но теперь, наверное, уже не существует. Последователи этой странной религии жили на Алузийском полуострове, но уже более пяти столетий о них ничего не слышно. Не сомневаюсь, что они были уничтожены во время битв между Империей и колдунами.
— Вот и хорошо, что удалось от них избавиться, — проворчал Ичерн — вероятно, чтобы показать, что прислушивается к разговору. — Я слышал, — добавил он, неожиданно резко наклонившись вперед и обдав сидящих за столом запахом вина, — что у Империи был шпион в каждом доме. Как бы вам такое понравилось теперь, советник? Чтобы кто-то докладывал королю о каждом вашем шаге?
Нэш ответил Ичерну улыбкой, хотя тот и не мог бы предположить, что так развеселило его гостя. Нэша совершенно не волновало, знает ли Селар о его действиях, — но вот что сказал бы Ичерн, если бы знал, что последние пять лет его замок полон шпионов Нэша? Впрочем, подразнить немного этого быка было бы забавно.
— Откуда вы знаете, что Селар уже давно не организовал подобной слежки?
Ичерн презрительно сморщился:
— Мои люди верны мне, и только мне:
Дженнифер подняла брови, бросила на Нэша извиняющийся взгляд и со своим обычным искусством переменила тему. Да, она стала более взрослой с рождением сына. Ей было всего двадцать пять, но в ее глазах часто мелькала какая-то тень. Что это могло быть? Может быть, она все еще оплакивает своего отца и потерю собственной свободы?
В этих синих глазах все еще отражалась прежняя независимость. Та самая независимость, которой он не мог позволить сохраниться…
Еще три недели.
Именно тогда он совершит задуманное. Ему пришлось ждать так долго из-за увечий, которые причинил ему проклятый Враг. Нельзя было пытаться наложить на нее Узы, пока силы полностью не вернутся к нему, пока он не будет совсем здоров. Только тогда можно быть уверенным в полном и длительном успехе.
Ну ничего: в ближайшие три недели он поймает какого-нибудь подходящего недотепу-колдуна и излечит последствия ранений. Потом нужно будет найти предлог отослать подальше Ичерна, и она станет принадлежать Нэшу безраздельно.
Он наконец соединится с ней Узами — и тогда уже никакая сила на свете не сможет его остановить.
Когда ужин закончился, Нэш поднялся из-за стола и вышел из столовой, сославшись на усталость. Проходя мимо Ичерна, он коснулся его плеча и послал безмолвный приказ: «Ты будешь издеваться над ней до тех пор, пока она не обратится за помощью ко мне — и только ко мне».
Уж эти-то Узы свою роль сыграют — о том Нэш позаботился.
После ухода Нэша Дженн пришлось ждать, пока она сможет отправиться к себе. Ичерн никогда не стремился бывать с ней наедине, но иногда настаивал, чтобы она оставалась у него на глазах. К несчастью, она никогда не знала заранее, каковы его желания; это выяснялось, только когда она поднималась, чтобы уйти. Этим вечером, однако, намек она получила.
— Вы были очень милы с нашим советником Нэшем, миледи.
Дженн сглотнула. Что-то в тоне Ичерна показалось ей очень зловещим. Уж не заподозрил ли он Нэша в неподобающих чувствах?
— Конечно, милорд. Он ведь наш почетный гость, не так ли?
Ичерн осушил кубок и немедленно снова его наполнил. Во взгляде, который он устремил на Дженн, была смесь неприязни и страха… и что-то еще.
Дженн начала отодвигать стул, собираясь уйти, но рука Ичерна прижала ее ладонь к столу.
— Вы слишком поспешно удираете, женушка. Мне нужно кое-что обсудить с вами. Кое-что, касающееся моего сына.
Дженн замерла на месте. По какой-то причине перед ее глазами всплыл образ Роберта — не такого, каким она недавно видела его в церкви, а того человека, который попрощался с ней в Элайте.
— Мальчишке пять лет, летом исполнится шесть, — продолжал Ичерн, отпустив руку Дженн, но продолжая пристально на нее смотреть. — Думаю, ему пора покинуть нас и начать настоящее образование.
Сердце Дженн оборвалось, в панике она смогла только переспросить:
— Покинуть нас?
— Почему бы и нет? Таков обычай. Все мальчики проходят обучение воинскому делу не дома. Ваш священник научил его читать и писать и кое-чему из истории — хватит с него этих дамских штучек. Я отправляю его в Мейр. Он уедет в конце следующего месяца. Потрудитесь собрать его в дорогу.
— Но это слишком скоро! Разве нельзя подождать хотя бы до дня его рождения? — Дженн знала, что голос ее звучит умоляюще, но решительность могла бы показаться Ичерну вызовом, а этого ее супруг терпеть не мог.
— Он уедет, когда я велю, жена!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76