А также и с моей.
— О, я вас оставлю совсем ненадолго, — вкрадчиво проговорила Астел, послав мне заговорщический взгляд. — Вы и оглянуться не успеете, как я возвращусь. Скажите гостям, если спросят, где я… Скажите, что сочтете нужным. Вы их господин, и они обязаны вам повиноваться, а не допросы учинять.
Что ж, я не мог не признать, что плутовка Астел блестяще сыграла на самолюбии будущего супруга. Тонкие губы диктатора растянулись в надменной улыбке, и он, согласно кивнув, уже гораздо мягче произнес:
— Вы так побледнели, миледи. Пожалуй, будет лучше, если кто-нибудь вас проводит в ваши комнаты.
— О, как вы заботливы, господин мой, — томно пробормотала она, глядя при этом не на Шенка, а на меня. —
Пусть вот этот юноша поможет мне дойти до моих покоев.
— Эй, слуга! — рявкнул диктатор, и я в следующее же мгновение встал перед ним навытяжку.
Наши взгляды встретились. Не могу передать, что я ощутил. Помню одно: когда эти мертвые стеклянные глаза на меня уставились, я с великим трудом подавил дрожь в коленях. Мне казалось, что силой одного своего мертвенного взора он способен разорвать мой мозг на мелкие кусочки. Я невольно опустил глаза долу. В конце концов это так естественно для слуги — склонить голову перед могущественным диктатором. Шенк молчал. Я с трепетом ждал, что он изречет, согласится ли, чтобы я проводил его будущую супругу в опочивальню.
— У меня, выходит, имеется хромоногий слуга? — недовольно пробурчал он, уставившись на мой посох.
— Меня наняли только на время банкета, — смиренно ответил я.
— Многие из тех, кто считал себя навсегда зачисленными в мой штат, расстались со своей службой прежде времени, — с кривой ухмылкой сообщил диктатор. В ответ на это шутливое замечание отовсюду раздались угодливые смешки. Я принужденно улыбнулся. — Моя невеста, — и он кивком указал на Астел, — желает ненадолго удалиться к себе. Проводишь ее, куда она укажет. Ты выглядишь достаточно безобидно, чтобы я мог тебе это доверить.
Я почтительно наклонил голову.
— Как прикажете, ваша милость, — и повернулся к Астел.
Та кивнула будущему супругу и устремилась к большим двустворчатым дверям. Я следовал за ней, держа дистанцию в пару шагов. Выйдя из зала, мы очутились в длинном и широком коридоре. Казалось, ему конца не будет. Здесь было гораздо прохладней, чем в зале, просто-таки по-настоящему зябко. Холодно, как в могиле! Я поежился.
Мы с Астел наконец-то остались наедине. Я припомнил слова Шенка: «Вы так побледнели, миледи». Какое там побледнела! Просто прозрачной стала, мерзавка этакая. Поделом же ей.
— Что ты здесь делаешь? — Голос ее срывался от волнения.
— Да вот, на праздник пришел, — невозмутимо отвечал я. — Не ожидал, что здесь устроят такой маскарад. Каждый старается себя выдать за кого-то другого. Но уж тебе-то, во всяком случае, это не удалось. Со мной такие номера не проходят, так и знай!
— Но как ты здесь очутился? Это невозможно…
Ага, выходит, она все еще не желала верить в реальность моего появления перед ее изумленным взором. Я решил ни в коем случае не признаваться, что наша встреча и для меня самого стала полной неожиданностью. Это известие ее приободрило бы, и она вмиг принялась бы соображать, как от меня отделаться. Я решил ее как следует припугнуть. Только так можно было добиться желаемого.
— Представь себе, так все и было задумано. Я нарочно выбрал для нашей с тобой встречи именно этот момент.
Астел в ужасе прижала ладонь к горлу:
— Что-о-о?!
Я хрипло, не без злорадства рассмеялся:
— Ты все правильно поняла. Я с тебя глаз не спускал ни на одну минуту. У меня повсюду есть сообщники, которые следили за каждым твоим шагом и докладывали мне обо всем, что ты говорила и делала. Дорогая моя самозваная графиня, ты можешь сколько тебе угодно дурить Шенка и его вассалов, но я и мои помощники — тертые калачи. Нас не проведешь.
Астел беспомощно огляделась по сторонам. Вот так-то! Теперь и ей пришла в голову мысль в безумном порыве сбежать отсюда куда глаза глядят.
— К чему ты клонишь? — обреченно пробормотала она.
— Ты сделала много ошибок, Астел, — вкрадчиво произнес я. — А главное, уверилась, что, убравшись с глаз моих долой, сумела также исторгнуться вон из моего сердца. Как бы не так! Я ни на секунду о тебе не забывал и только ждал удобного случая, чтобы с тобой поквитаться. И вот еще что: многим из тех, кто тебе встретился за время нашей разлуки, доверять не следовало.
— Ах она, сука этакая! — воскликнула Астел, сжав кулаки. — Я ведь чувствовала, что у нее дурное на уме. Она ведь тоже была одной из твоих, верно?
Я самодовольно улыбнулся. Хотя, как вы догадываетесь, понятия не имел, что за «суку» заподозрила в предательстве напуганная до смерти Астел. Да это было и неважно. Цели своей я, во всяком случае, достиг: довел злодейку чуть ли не до умоисступления. Теперь она со страху сделает все, чего я потребую.
— Или, может, это и не она вовсе, — тоскливо промолвила Астел. — А кто-то другой. Насколько велики твои возможности? — В глазах ее читался благоговейный ужас — Скажи мне! Ведь одно то, что тебе удалось… сюда проникнуть, выдав себя за слугу… Это просто сверхъестественно.
Ах, вот оно что! Воровка и авантюристка Астел не чужда суеверию. Сыграем и на этом!
Я улыбнулся еще шире и удовлетворенно кивнул:
— Ты недалека от истины. Все верно, кроме друзей и союзников из плоти и крови, у меня есть покровители также и там. — Я выразительно поднял глаза к небу. — Возможности у них, между прочим, неограниченные. Полагаю, ты когда-нибудь слыхала о Гекате?
У Астел подкосились ноги. Она в немом ужасе вытаращила на меня глаза. Благодарю тебя, Энтипи!
— Так ты, выходит, все обо мне знаешь, — обреченно выдохнула она, когда к ней вернулся дар речи. — Как я потратила деньги, которые у тебя отняла…
— Вот-вот, — нахмурившись, кивнул я. — И покойную Маделайн обворовала. Не погнушалась ее жалкими грошами. — Я не мог этого знать наверняка, но догадка моя в продолжение нашего разговора переросла почти в уверенность.
— Да-а-а, — проблеяла Астел жалким голосом. — Так все и было. Я отдавала деньги в рост, спекулировала кое-чем, а потом на всю вырученную сумму накупила драгоценностей и нарядов, карету и лошадей, наняла слуг… И стала себя выдавать за благородную леди. Потому что знала, ни один вельможа не женится на простолюдинке! Я стала появляться при дворе Шенка в надежде выйти замуж за любого из его вассалов, но вышло так, что сам диктатор меня почтил своим вниманием. Предложение сделал. Я ему сказала, что владею большим дворцом в западных землях…
— А после объявила бы ему, что все твои владения стали жертвой пожара, что ты разорена и у тебя гроша за душой не осталось… Но поскольку к тому времени вы уже были бы женаты, он, скорей всего, не вышвырнул бы тебя за дверь…
Это была чистой воды импровизация с моей стороны. Я просто представил себе, как сам стал бы выкручиваться из подобной ситуации, окажись я на ее месте.
И это сработало! Ведь Астел именно так и намеревалась поступить. В глазах ее снова мелькнул ужас. Она больше не сомневалась, что мне и впрямь известен каждый ее шаг. И что я даже в ее мысли могу при желании проникать.
— Но ведь ты мог объявиться в любое время. — Она покачала головой. — Так нет, дождался самого подходящего момента, когда я почти достигла своей цели… Стала невестой Шенка… Именно теперь, в час моего триумфа, ты словно из-под земли передо мной выскочил… О-о-о, Невпопад, ты, оказывается, умеешь ждать. Терпение у тебя чисто паучье… Я тебя недооценивала.
— Что верно, то верно, — усмехнулся я.
И тут вдруг выражение лица мерзавки переменилось. Сощурившись, она окинула меня взглядом, в котором мелькнуло выражение превосходства. Не иначе как ей пришла на ум какая-то коварная уловка. Так и есть: вот уже и румянец проглянул на гладкой, как атлас, коже щек, губы изогнулись в надменной усмешке.
— Но ты не все до конца продумал! Ведь мы тут с тобой одни. Что, если я сейчас подниму крик, и в коридор примчатся стражники Шенка? А я ему пожалуюсь, что ты пытался мною овладеть? — Она хищно усмехнулась, обнажив мелкие острые зубы, которые с тех пор, как мы с ней расстались, заметно побелели. — Он тебе лично голову отрубит прямо посреди пиршественного зала. А ты… Что ты ему успеешь обо мне рассказать? Может, и ничего. Или промямлишь, что я не та, за кого себя выдаю. Но мой возлюбленный жених не станет тебя слушать! И если даже тебе удастся все ему обо мне рассказать, он этому не поверит.
Но я, представьте себе, предвидел подобный ход с ее стороны и потому спокойно и невозмутимо ответил:
— Тебе он поверит, конечно же, тебе. — И прежде чем она успела рот открыть, мстительно прибавил: — Но если я подробно опишу ему татуировку на внутренней стороне твоего бедра — ту самую бабочку с пестрыми крыльями, которую ты мне не раз демонстрировала, — это его заставит усомниться в правдивости твоих слов.
Она растерянно заморгала, но через мгновение тряхнула головой и парировала:
— Я хоть сейчас могу на себе платье разорвать. И скажу, что ты увидел бабочку, когда… пытался взять меня силой.
— Допустим, — с важным видом согласился я. — Но как по-твоему, многие ли женщины, достигнув пика удовольствия в объятиях мужчины, кричат и ухают, словно охотящийся филин? И все ли они подбадривают своих партнеров возгласами: «Скачи, жеребец! Шибче, шибче скачи, мой жеребчик! А ну, галопом! Вперед!» Диктатор, между прочим, в свойственной ему варварской манере дал всем своим гостям понять, что успел тебя испытать на ложе любви. И что он — твой первый мужчина. Как думаешь, он будет сильно разочарован, если я ему докажу, что это, мягко говоря, не совсем так? Ты ведь, поди, и с ним вела себя в постели, как я описал? Так что не рассчитывай, дорогая, намного меня пережить, если поднимешь шум и обвинишь меня бог весть в чем. Твоя голова скатится на пол пиршественного зала вслед за моей.
Моя речь произвела на Астел глубочайшее впечатление. Она несколько раз глубоко вздохнула и бессильно привалилась к стене коридора, инстинктивно прижав руку к горлу. К тому месту, на которое мог бы прийтись удар меча ее будущего мужа. Злодейке явно не улыбалось пасть жертвой собственных плутней. Я с удовольствием наблюдал за тем, как она буквально корчилась от бессильной ярости, от безысходности, от сознания собственного поражения. Ибо я одержал над ней верх. Моя победа была полной и безоговорочной. И мы с ней оба это понимали. Устремив на меня потухший взор, она произнесла три слова, которых я ждал от нее с самого начала:
— Что тебе нужно?
— Что мне нужно? — задумчиво повторил я.
— Вот именно, — горько усмехнулась она. — Ты ведь не просто так все это затеял. Не ради того, чтобы меня напугать и расстроить. Так чего же ты от меня хочешь?
— Изволь, я тебе отвечу. — В голосе моем зазвучал металл. — Я желаю вернуть свою былую наивность, способность забыть в объятиях женщины обо всем на свете, не ожидая, что она при случае попытается воткнуть мне нож в спину. Я желаю снова уверовать в то, что если женщина раздвигает ноги, чтобы принять в себя мою плоть, она и душу передо мной раскрывает, а не ждет возможности предать и обокрасть меня, имевшего неосторожность ей довериться. Я желаю при воспоминании о покойной матери не чувствовать вкус пепла на губах, не видеть перед собой расколотую урну, не напоминать себе, что именно в день ее похорон я окончательно утратил веру в людей. Я желаю, чтобы при мысли о моем первом сексуальном опыте у меня с губ не срывалось всякий раз: «Каким же безмозглым идиотом я был!» Можешь ли ты все это мне вернуть, Астел? Что скажешь?!
Представьте себе, эта негодяйка опустила голову. Она не в силах была встретиться со мной взглядом.
— Нет, — едва слышно прошептала она.
— А раз так, значит, я потребую возмещения в виде звонкой монеты.
— Я отдам тебе все свои деньги! — поспешно заверила меня она.
— Некоторую сумму я от тебя приму, — заявил я. — Чтобы хватило на то время, пока я останусь здесь, в этих землях. Но за их пределами соверены и дюки с изображением профиля злодея Шенка, твоего будущего супруга, хождения не имеют. И поскольку в мои планы не входит здесь задерживаться…
— Но я-то что могу поделать? — растерялась Астел.
— Золотые и серебряные безделушки, драгоценные камни меня вполне устроят. Столько, сколько я смогу незаметно вынести из замка.
— И как часто ты отныне будешь передо мной являться, чтобы требовать платы за свое молчание? — с горькой усмешкой спросила она.
— Можешь мне не верить, Астел, но я больше никогда, ни за какие деньги не пожелаю с тобой встречаться. Один твой вид, звук твоего голоса приводят меня в такую ярость, что я, того и гляди, захвораю. Для меня предпочтительней конюшни языком вылизать, чем лишний раз оказаться на таком близком от тебя расстоянии, как теперь.
Она, разумеется, не до конца поверила, что столь легко от меня отделалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— О, я вас оставлю совсем ненадолго, — вкрадчиво проговорила Астел, послав мне заговорщический взгляд. — Вы и оглянуться не успеете, как я возвращусь. Скажите гостям, если спросят, где я… Скажите, что сочтете нужным. Вы их господин, и они обязаны вам повиноваться, а не допросы учинять.
Что ж, я не мог не признать, что плутовка Астел блестяще сыграла на самолюбии будущего супруга. Тонкие губы диктатора растянулись в надменной улыбке, и он, согласно кивнув, уже гораздо мягче произнес:
— Вы так побледнели, миледи. Пожалуй, будет лучше, если кто-нибудь вас проводит в ваши комнаты.
— О, как вы заботливы, господин мой, — томно пробормотала она, глядя при этом не на Шенка, а на меня. —
Пусть вот этот юноша поможет мне дойти до моих покоев.
— Эй, слуга! — рявкнул диктатор, и я в следующее же мгновение встал перед ним навытяжку.
Наши взгляды встретились. Не могу передать, что я ощутил. Помню одно: когда эти мертвые стеклянные глаза на меня уставились, я с великим трудом подавил дрожь в коленях. Мне казалось, что силой одного своего мертвенного взора он способен разорвать мой мозг на мелкие кусочки. Я невольно опустил глаза долу. В конце концов это так естественно для слуги — склонить голову перед могущественным диктатором. Шенк молчал. Я с трепетом ждал, что он изречет, согласится ли, чтобы я проводил его будущую супругу в опочивальню.
— У меня, выходит, имеется хромоногий слуга? — недовольно пробурчал он, уставившись на мой посох.
— Меня наняли только на время банкета, — смиренно ответил я.
— Многие из тех, кто считал себя навсегда зачисленными в мой штат, расстались со своей службой прежде времени, — с кривой ухмылкой сообщил диктатор. В ответ на это шутливое замечание отовсюду раздались угодливые смешки. Я принужденно улыбнулся. — Моя невеста, — и он кивком указал на Астел, — желает ненадолго удалиться к себе. Проводишь ее, куда она укажет. Ты выглядишь достаточно безобидно, чтобы я мог тебе это доверить.
Я почтительно наклонил голову.
— Как прикажете, ваша милость, — и повернулся к Астел.
Та кивнула будущему супругу и устремилась к большим двустворчатым дверям. Я следовал за ней, держа дистанцию в пару шагов. Выйдя из зала, мы очутились в длинном и широком коридоре. Казалось, ему конца не будет. Здесь было гораздо прохладней, чем в зале, просто-таки по-настоящему зябко. Холодно, как в могиле! Я поежился.
Мы с Астел наконец-то остались наедине. Я припомнил слова Шенка: «Вы так побледнели, миледи». Какое там побледнела! Просто прозрачной стала, мерзавка этакая. Поделом же ей.
— Что ты здесь делаешь? — Голос ее срывался от волнения.
— Да вот, на праздник пришел, — невозмутимо отвечал я. — Не ожидал, что здесь устроят такой маскарад. Каждый старается себя выдать за кого-то другого. Но уж тебе-то, во всяком случае, это не удалось. Со мной такие номера не проходят, так и знай!
— Но как ты здесь очутился? Это невозможно…
Ага, выходит, она все еще не желала верить в реальность моего появления перед ее изумленным взором. Я решил ни в коем случае не признаваться, что наша встреча и для меня самого стала полной неожиданностью. Это известие ее приободрило бы, и она вмиг принялась бы соображать, как от меня отделаться. Я решил ее как следует припугнуть. Только так можно было добиться желаемого.
— Представь себе, так все и было задумано. Я нарочно выбрал для нашей с тобой встречи именно этот момент.
Астел в ужасе прижала ладонь к горлу:
— Что-о-о?!
Я хрипло, не без злорадства рассмеялся:
— Ты все правильно поняла. Я с тебя глаз не спускал ни на одну минуту. У меня повсюду есть сообщники, которые следили за каждым твоим шагом и докладывали мне обо всем, что ты говорила и делала. Дорогая моя самозваная графиня, ты можешь сколько тебе угодно дурить Шенка и его вассалов, но я и мои помощники — тертые калачи. Нас не проведешь.
Астел беспомощно огляделась по сторонам. Вот так-то! Теперь и ей пришла в голову мысль в безумном порыве сбежать отсюда куда глаза глядят.
— К чему ты клонишь? — обреченно пробормотала она.
— Ты сделала много ошибок, Астел, — вкрадчиво произнес я. — А главное, уверилась, что, убравшись с глаз моих долой, сумела также исторгнуться вон из моего сердца. Как бы не так! Я ни на секунду о тебе не забывал и только ждал удобного случая, чтобы с тобой поквитаться. И вот еще что: многим из тех, кто тебе встретился за время нашей разлуки, доверять не следовало.
— Ах она, сука этакая! — воскликнула Астел, сжав кулаки. — Я ведь чувствовала, что у нее дурное на уме. Она ведь тоже была одной из твоих, верно?
Я самодовольно улыбнулся. Хотя, как вы догадываетесь, понятия не имел, что за «суку» заподозрила в предательстве напуганная до смерти Астел. Да это было и неважно. Цели своей я, во всяком случае, достиг: довел злодейку чуть ли не до умоисступления. Теперь она со страху сделает все, чего я потребую.
— Или, может, это и не она вовсе, — тоскливо промолвила Астел. — А кто-то другой. Насколько велики твои возможности? — В глазах ее читался благоговейный ужас — Скажи мне! Ведь одно то, что тебе удалось… сюда проникнуть, выдав себя за слугу… Это просто сверхъестественно.
Ах, вот оно что! Воровка и авантюристка Астел не чужда суеверию. Сыграем и на этом!
Я улыбнулся еще шире и удовлетворенно кивнул:
— Ты недалека от истины. Все верно, кроме друзей и союзников из плоти и крови, у меня есть покровители также и там. — Я выразительно поднял глаза к небу. — Возможности у них, между прочим, неограниченные. Полагаю, ты когда-нибудь слыхала о Гекате?
У Астел подкосились ноги. Она в немом ужасе вытаращила на меня глаза. Благодарю тебя, Энтипи!
— Так ты, выходит, все обо мне знаешь, — обреченно выдохнула она, когда к ней вернулся дар речи. — Как я потратила деньги, которые у тебя отняла…
— Вот-вот, — нахмурившись, кивнул я. — И покойную Маделайн обворовала. Не погнушалась ее жалкими грошами. — Я не мог этого знать наверняка, но догадка моя в продолжение нашего разговора переросла почти в уверенность.
— Да-а-а, — проблеяла Астел жалким голосом. — Так все и было. Я отдавала деньги в рост, спекулировала кое-чем, а потом на всю вырученную сумму накупила драгоценностей и нарядов, карету и лошадей, наняла слуг… И стала себя выдавать за благородную леди. Потому что знала, ни один вельможа не женится на простолюдинке! Я стала появляться при дворе Шенка в надежде выйти замуж за любого из его вассалов, но вышло так, что сам диктатор меня почтил своим вниманием. Предложение сделал. Я ему сказала, что владею большим дворцом в западных землях…
— А после объявила бы ему, что все твои владения стали жертвой пожара, что ты разорена и у тебя гроша за душой не осталось… Но поскольку к тому времени вы уже были бы женаты, он, скорей всего, не вышвырнул бы тебя за дверь…
Это была чистой воды импровизация с моей стороны. Я просто представил себе, как сам стал бы выкручиваться из подобной ситуации, окажись я на ее месте.
И это сработало! Ведь Астел именно так и намеревалась поступить. В глазах ее снова мелькнул ужас. Она больше не сомневалась, что мне и впрямь известен каждый ее шаг. И что я даже в ее мысли могу при желании проникать.
— Но ведь ты мог объявиться в любое время. — Она покачала головой. — Так нет, дождался самого подходящего момента, когда я почти достигла своей цели… Стала невестой Шенка… Именно теперь, в час моего триумфа, ты словно из-под земли передо мной выскочил… О-о-о, Невпопад, ты, оказывается, умеешь ждать. Терпение у тебя чисто паучье… Я тебя недооценивала.
— Что верно, то верно, — усмехнулся я.
И тут вдруг выражение лица мерзавки переменилось. Сощурившись, она окинула меня взглядом, в котором мелькнуло выражение превосходства. Не иначе как ей пришла на ум какая-то коварная уловка. Так и есть: вот уже и румянец проглянул на гладкой, как атлас, коже щек, губы изогнулись в надменной усмешке.
— Но ты не все до конца продумал! Ведь мы тут с тобой одни. Что, если я сейчас подниму крик, и в коридор примчатся стражники Шенка? А я ему пожалуюсь, что ты пытался мною овладеть? — Она хищно усмехнулась, обнажив мелкие острые зубы, которые с тех пор, как мы с ней расстались, заметно побелели. — Он тебе лично голову отрубит прямо посреди пиршественного зала. А ты… Что ты ему успеешь обо мне рассказать? Может, и ничего. Или промямлишь, что я не та, за кого себя выдаю. Но мой возлюбленный жених не станет тебя слушать! И если даже тебе удастся все ему обо мне рассказать, он этому не поверит.
Но я, представьте себе, предвидел подобный ход с ее стороны и потому спокойно и невозмутимо ответил:
— Тебе он поверит, конечно же, тебе. — И прежде чем она успела рот открыть, мстительно прибавил: — Но если я подробно опишу ему татуировку на внутренней стороне твоего бедра — ту самую бабочку с пестрыми крыльями, которую ты мне не раз демонстрировала, — это его заставит усомниться в правдивости твоих слов.
Она растерянно заморгала, но через мгновение тряхнула головой и парировала:
— Я хоть сейчас могу на себе платье разорвать. И скажу, что ты увидел бабочку, когда… пытался взять меня силой.
— Допустим, — с важным видом согласился я. — Но как по-твоему, многие ли женщины, достигнув пика удовольствия в объятиях мужчины, кричат и ухают, словно охотящийся филин? И все ли они подбадривают своих партнеров возгласами: «Скачи, жеребец! Шибче, шибче скачи, мой жеребчик! А ну, галопом! Вперед!» Диктатор, между прочим, в свойственной ему варварской манере дал всем своим гостям понять, что успел тебя испытать на ложе любви. И что он — твой первый мужчина. Как думаешь, он будет сильно разочарован, если я ему докажу, что это, мягко говоря, не совсем так? Ты ведь, поди, и с ним вела себя в постели, как я описал? Так что не рассчитывай, дорогая, намного меня пережить, если поднимешь шум и обвинишь меня бог весть в чем. Твоя голова скатится на пол пиршественного зала вслед за моей.
Моя речь произвела на Астел глубочайшее впечатление. Она несколько раз глубоко вздохнула и бессильно привалилась к стене коридора, инстинктивно прижав руку к горлу. К тому месту, на которое мог бы прийтись удар меча ее будущего мужа. Злодейке явно не улыбалось пасть жертвой собственных плутней. Я с удовольствием наблюдал за тем, как она буквально корчилась от бессильной ярости, от безысходности, от сознания собственного поражения. Ибо я одержал над ней верх. Моя победа была полной и безоговорочной. И мы с ней оба это понимали. Устремив на меня потухший взор, она произнесла три слова, которых я ждал от нее с самого начала:
— Что тебе нужно?
— Что мне нужно? — задумчиво повторил я.
— Вот именно, — горько усмехнулась она. — Ты ведь не просто так все это затеял. Не ради того, чтобы меня напугать и расстроить. Так чего же ты от меня хочешь?
— Изволь, я тебе отвечу. — В голосе моем зазвучал металл. — Я желаю вернуть свою былую наивность, способность забыть в объятиях женщины обо всем на свете, не ожидая, что она при случае попытается воткнуть мне нож в спину. Я желаю снова уверовать в то, что если женщина раздвигает ноги, чтобы принять в себя мою плоть, она и душу передо мной раскрывает, а не ждет возможности предать и обокрасть меня, имевшего неосторожность ей довериться. Я желаю при воспоминании о покойной матери не чувствовать вкус пепла на губах, не видеть перед собой расколотую урну, не напоминать себе, что именно в день ее похорон я окончательно утратил веру в людей. Я желаю, чтобы при мысли о моем первом сексуальном опыте у меня с губ не срывалось всякий раз: «Каким же безмозглым идиотом я был!» Можешь ли ты все это мне вернуть, Астел? Что скажешь?!
Представьте себе, эта негодяйка опустила голову. Она не в силах была встретиться со мной взглядом.
— Нет, — едва слышно прошептала она.
— А раз так, значит, я потребую возмещения в виде звонкой монеты.
— Я отдам тебе все свои деньги! — поспешно заверила меня она.
— Некоторую сумму я от тебя приму, — заявил я. — Чтобы хватило на то время, пока я останусь здесь, в этих землях. Но за их пределами соверены и дюки с изображением профиля злодея Шенка, твоего будущего супруга, хождения не имеют. И поскольку в мои планы не входит здесь задерживаться…
— Но я-то что могу поделать? — растерялась Астел.
— Золотые и серебряные безделушки, драгоценные камни меня вполне устроят. Столько, сколько я смогу незаметно вынести из замка.
— И как часто ты отныне будешь передо мной являться, чтобы требовать платы за свое молчание? — с горькой усмешкой спросила она.
— Можешь мне не верить, Астел, но я больше никогда, ни за какие деньги не пожелаю с тобой встречаться. Один твой вид, звук твоего голоса приводят меня в такую ярость, что я, того и гляди, захвораю. Для меня предпочтительней конюшни языком вылизать, чем лишний раз оказаться на таком близком от тебя расстоянии, как теперь.
Она, разумеется, не до конца поверила, что столь легко от меня отделалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100