Хаким кивнул в знак согласия. Никто не поддержал Ариэль.
Мартин сглотнул слюну, но не произнёс ни слова. Все мнения должны быть услышаны.
Дети по-прежнему были смущены и напряжены. Вильям, подождал, когда выкажется последний пилот, принимавший участие в тренировке, и сказал:
— Это был наш первый выход в открытый космос. Не следует устраивать такое самобичевание. Момы дали нам чистую доску, и мы сыграли на ней, — он взглянул на Мартина. Тот подмигнул ему, правда, такое подмигивание больше походило на нервный тик.
— Ваши самооценки очень полезны, — в разговор вновь вступила Мать Войны. — Перед упражнением не обговаривалась его детальная структура. Команда проявила инициативу. Но следует заметить, что в открытом бою её действия были малоэффективны. Что скажет Пэн?
У Мартина на языке вертелись гневные отповеди, одна хлёстче другой, но он сдержался.
— Упражнение продемонстрировало, что нам ещё нужно учиться и учиться. Мы работали плохо. Да, имитация смутила нас, но ведь действительность может оказаться ещё более смущающей.
— А что, если мы обучимся красиво умирать прежде, чем успеем что-нибудь сделать? Что тогда? — язвительно спросила Ариэль. Глаза её были холодны.
— Мы учимся всему тому, что нам может пригодиться в дальнейшем, — не обращая на Ариэль никакого внимания, продолжал Мартин несколько изменившимся от усталости голосом. — Момы подскажут, что нам следует повторить. Но вот когда спускать курок — это придётся решать нам самим, а не момам.
— Когда мы снова выйдем в космос? — задавая вопрос, Эйрин Ирландка сморщила лицо, как при решении трудной задачки.
— По возможности как можно скорее, — ответил Мартин, внезапно обеспокоясь, что он опять не посоветовался по этому вопросу с Матерью Войны. Он бросил взгляд на робота.
— Через девять часов, — объявил мом. — Это время для сна, пищи и свободной учёбы.
Мартин обратился ко всем присутствующим:
— А теперь попрошу всех выйти. Мне необходимо побеседовать с Матерью Войны наедине, а затем посоветоваться с экс-Пэнами. Все пятеро, пожалуйста, подождите меня за дверью.
— Это было первое подобное упражнение, — сказал Мартин Матери Войны, когда все вышли. — Мы думали, что всё-таки будет какая-то структура… Мы не ожидали так быстро сесть на мель, не ожидали, что кто-то так внезапно набросится на нас. Вот почему мы так оплошали.
— Мы больше не учителя вам.
В недоумении Мартин уставился на поделённый попалам круг, — туда, где, предполагалось, было лицо робота:
— Простите, не понял?
— Мы больше не ваши учителя. Ответственность выполнения Закона лежит на вас. Теперь вы будете приказывать нам, что делать. И тренироваться вы будете сами, а мы лишь помогать, но не руководить.
Изумлению Мартина не было предела, он с трудом вернул себе самообладание.
— Кто решил, что мы уже готовы?
— Вы тренировались пять лет. Вы готовы.
— Я понимаю, вы хотите, чтобы мы были самостоятельны и по собственному желанию выполнили Закон. Но вы не можете покинуть нас сейчас…
— Мы не оставим вас. Мы по-прежнему будем снабжать вас всей необходимой информацией. Мы дадим вам нужные инструменты. Но использовать их вам необходимо самим. Так диктует Закон.
— Ловкий Закон! — вырвалось у Мартина. — Вы не можете все свалить на нас.
— Вы будете информированы обо всём, о чём спросите. Но теперь постоянно будут возникать ситуации, которые потребуют вашего, а не нашего контроля.
— И вы предупреждаете нас об этом сразу же после того, как мы подскользнулись на первой тренировке?
— У нас нет выбора. Все диктуется обстоятельствами.
— Итак, куда мы следуем дальше?
— Повторяю, наша роль учителей закончена.
— Нас следовало предупредить, — упрямо настаивал Мартин.
Мать Войны не отвечала.
— Это шок… шок для меня.
Тишина.
Мартин что-то промямлил насчёт того, как же он все объяснит детям, как докажет, что это рационально.
— Победив нас в последнем бою, вы пытались сломать нашу уверенность в своих силах, не так ли?
— Это было необходимо. Мы не можем дальше руководить вами.
Впервые в жизни Мартин был так взбешён момом. Он почувствовал, что может потерять самоконтроль, поэтому резко развернулся и выбежал из комнаты.
До Мартина было пять Пэнов, один — на каждый год путешествия. Расставшись с титулом, они возвращались к своим группам и семействам и становились рядовыми, но Мартин постоянно ощущал глаза, следящие за ним: Стефании Перо Крыла, первого Пэна и её последователей — Гарпала Опережающего Время, Джоя Плоского Червяка, Сига Мотылька, Чэма Окулы.
Все пятеро проследовали за Мартином в его каюту во втором доме-шаре. Пока добирались, они говорили немного — это дало Мартину время успокоиться и немного подумать. Все исказилось сейчас. Всё вышло из рамок. Как нам руководить в этой неразберихе? Как мне руководить?
В отсеке Мартина экс-Пэны расположились в центральной кабине — маленькой отдельной спальне. При нулевом ускорении кабина, рассчитанная для сна, гимнастики и для приёма гостей, была как раз в меру, чтобы располагаться друг к другу поближе и в тоже время не давить друг на друга. Сейчас же, раздвинутая вдоль и вширь, она казалась излишне большой даже для шестерых.
— Мне, как никогда, нужна ваша помощь, — обратился к экс-Пэнам Мартин.
— Зачем? — спросила Стефания, девушка с прекрасными иссине-чёрными волосами, стянутыми в простой, но около полутора метров длиной, хвост. Стефания очень гордилась своими волосами. Тереза говорила, что это её «пунктик».
— Момы чего-то ждут от нас, а я не предполагаю что. Они хотят, чтобы мы сами составили план упражнений при выходе в комос, сами протестировали себя и сами определили свои слабые места. Вот почему первая тренировка вне корабля была такой бестолковой. Они не собираются больше руководить нами, не собираются больше проверять нас.
— Они могли бы сказать нам об этом и пораньше, — заметил Гарпал.
Мартин пожал плечами.
— Мне следовало догадаться. Они хотят, чтобы мы стали более независимыми. Черт, я сожалею… Но я не был уверен. Я до сих пор не могу до конца в это поверить. Они не собираются больше быть нашими учителями. Мы должны разрабатывать стратегию, базирующуюся на том, чему они нас уже научили. Мы должны контролировать «Спутник Зари» и все находящееся на его борту вооружение. Они говорят, что ответят на все наши вопросы, дадут нам нужную информацию, но…
— Мы уже поимели трудности благодаря их скупости, — вставил Гарпал. Это был среднего роста парень, с миловидным, немного вытянутым лицом. Он носил мешковатый комбинзон с огромным количеством карманов, в том числе и потайных, в которых постоянно находились какие-то сюрпризы. Вот и сейчас он вытащил апельсин и очистил его. Они не ели апельсины больше десяти дней. Должно быть, он спрятал несколько в свой персональный склад.
Стефания удивлённо покачала головой:
— Они могли бы сделать это не так грубо.
Темнокожего, крепко сбитого Сига Мотылька, похоже, было трудно чем-нибудь смутить:
— А пошли они все к чертям собачим, — произнёс он не спеша, со смаком. — Я думал, они понимают человеческую психологию. А они… Сначала они закрутили все гайки, а теперь они говорят нам, что мы должны… — Он тряхнул головой и, как от боли, закрыл глаза.
— Может быть они и понимают человеческую психологию, — задумчиво произнёс Джой Плоский Червяк, — тёмно-каштановые волосы ёжиком стояли над его дружелюбным лицом, которое сразу же внушало доверие. Услышав, как тяжело вздохнула Стефания, он склонил голову в бок и улыбнулся, — А может быть, это происки Дьявола…
— У меня такое чувство, что все рушится, — задумчиво произнёс Мартин. — И всё же, мне следовало это предусмотреть.
— Никто не мог предусмотреть этого, — возразил ему Гарпал, — Ариэль не так уж и не права. Момы и мне начинают действовать на нервы.
Мартин нахмурился:
— Они делают то, что им и следует делать — готовят нас.
Стефания начала говорить, но её слова столкнулись со словами Чэма Акулы, юноши с лицом кофейного цвета и коротко подстриженными волосами. Он был не очень популярным Пэном. Во времена его руководства дети находились в постоянном напряжении и были глубоко несчастны. Это отложило свой отпечаток — Чэм стал очень молчалив. Он бросил взгляд на Стефанию, но та кивнула ему, приглашая продолжать, удивлённая, что он вообще заговорил.
— Допустим, они действительно хотят, чтобы мы были самостоятельными, — сказал Чэм, — Да, они дадут нам инструменты и использовать их мы будем сами, но ведь это значит, что мы будем разрабатывать собственную стратегию, со своей шкалой отсчёта… Согласитесь, нашим играм всегда недоставало осознания генеральной стратегии.
— Я помню, ты говорил это, когда был Пэном, — заметил Джой.
Чэм молча кивнул.
— Мне кажется, Чэм прав. Они не подпускают нас к генеральной стратегии по тем же причинам, по которым не хотят рассказывать о своих машинах… — Стефания сделала паузу, — Конечно, они могут сказать, что это Закон требует, чтобы мы выполнили грязную работу… Но почему же при этом отказываться от многочисленных потенциально возможных выгод? Я говорила с Ариэль. Тебе не удалось поколебать её, Мартин. Я знаю, что она многим не довольна.
— Ариэль — язва, — произнёс Мартин с несвойственной ему резкостью.
— Ты потерял слишком много времени, трахаясь то с Вильямом, то с Терезой, — с типичной для неё прямотой отрезала Стефания. — Очнись. Ариэль сказала мне, что ты решил проявить гордость: не хотят момы объяснять что-то, и не надо… Возможно, ты и прав, но верно говорит Ариэль, не стоит быть таким самодовольным.
— Я не самодоволен, — возразил Мартин, — Я просто не знаю, что мы можем сделать в данной ситуации. Но я знаю, что борьба между собой или же борьба с момами не помогут.
— Они хотят, чтобы мы сами закончили Работу. Их обязанность — довести дело до конца, — сказал Джой.
— Тогда им следует побольше нам доверять, — проворчал Чэм. — Невежество ведёт к крушению надежд. — Он моргнул, увидев, что все с большим удивлением уставились на него, — Я же не каменный. И тоже думаю обо всём этом.
— Мартин, если от нас что-то зависит, мы должны быть равными партнёрами, — Стефания, как всегда, очень чётко выражала свои мысли. — Необходимо проводить совещания детей и принимать решение голосованием. Если мы не сделаем этого, если мы не получем всей нужной информации, мы так и остановимся на тренировках.
Мартин закрыл глаза и глубоко взлохнул.
— Я … мы не можем настаивать на голосовании… У них наверняка есть причины поступать так, а не иначе.
— Может быть, — кивнул Чэм, — Но момы — роботы, они не могут быть очень внимательными. Они не понимают нас настолько, чтобы нам дать всё, что необходимо.
Куда делась его молчаливость? Он стал прямо красноречивым оратором.
— Ариэль — по натуре бунтовщица, — проворчал Мартин, раздражаясь от мысли, что дети могут одержать над ним верх. — Да, у неё острый ум, но она не благоразумна. Мы не можем бросить вызов момам. Кто, кроме них, выведет нас отсюда?
— Мы должны принять решение, — настаивала Стефания.
— Согласен, — сказал Гарпал, — Согласен я и с тобой, Мартин, поддерживаю твоё мнение об Ариэль. Она просто гримасничает, и в её словах немного здравого смысла. Я даже согласен с тем, что момы знают, что делают. Но мы — живые, а они — нет. У нас есть больше, что терять, — Гарпал склонился и положил Мартину руку на плечо. — Прими моё сочувствие и выражение своей симпатии к тебе. Но я буду стоять на своём.
— Вы хотите, чтобы я противостоял момам?
— Мы нуждаемся в полном доверии, — подчеркнула Стефания, — Особенно сейчас.
Мартин слегка вздрогнул:
— После того, что они сделали для нас… Грозить им… Это кажется мне кощунством.
— Мы должны стать равноправными партнёрами, а не тупыми исполнителями чужой воли, — не теми, кто просто нажимает на спусковой крючок, — сказал Чэм.
— Надеюсь, ты не думаешь, что мы что-то имеем против тебя, — заметил Гарпал. — Ты же сам просил у нас совета. Посоветуйся ещё с Гансом.
Мартин склонил голову, его страдание было очевидно. Стефания прикоснулась к его подбородку, затем погладила по щеке.
— Хочешь, я пойду с тобой, — предложила она.
— Нет, спасибо, — довольно резко отказался Мартин. — Но надо что-то делать. Нужно знать всё необходимое…
— Мартин, — раздражённо прервала его Стефания.
— Чёрт побери! Я сделаю это. Стефания, оставь меня в покое — это только мысли вслух… Мы всегда думали… Или вернее, наши родители всегда думали, что Благодетели непогрешимы, что они намного умнее и могущественнее людей, что они подобны Богам.
— Боги не сделаны из металла, — заметил Гарпал.
— Откуда ты знаешь? — спросил его Джой, вновь начиная разыгрывать из себя защитника дьявола. Это было одним из его главных пороков в бытность Пэном. Другими были — неспособность принимать решения, рассматривать все стороны дела, сконцентрироваться на плане действий. Мартин понял, что Джой симпатизирует ему и увидел себя как бы глазами Джоя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78