Не считай наше сотрудничество само собой разумеющимся.
— Но почему все давят на меня?! — слезы ручьём текли из глаз Розы. — Вы ведь все равно сейчас все уйдёте… И оставите нас с Алексис в одиночестве.
— Я не знаю, что я видела или что это означает, — сказала Алексис. — Я просто сообщила о случившемся.
Вдыхая аромат цветов из Розиного сада, Мартин обдумывал, как бы поделикатнее завершить эту встречу.
— Итак, сделаем вывод: никто толком не знает, что он видел; но никто никого и не обвиняет. Роза, ты правильно сделала, что все рассказала. Так диктуют правила, понимаешь? Не смущайся, не прячься и не стыдись. Я хочу знать все обо всём.
Стефания одобрительно кивнула. А вот Ганса, слова Мартина, казалось, совсем не убедили.
— Ну будут ещё вопросы? Кого что ещё волнует? — вопрошал Мартин.
Никто не ответил.
— В течение следующего часа я собираюсь с каждым из вас поговорить индивидуально. Так что — по одному приходите в мою каюту. Но нам нельзя терять времени. Мы должны быть дисциплинированными и думать только о Работе. Согласны?
Все вокруг кивнули — все, кроме Ариэли и Розы.
— Нам предстоит принять серьёзное решение — завтра утром, перед разделением. Это все очень серьёзно. Не тревожьтесь о своём самолюбии и своём здравомыслии. Думайте о Земле.
Один за другим они приходили в его апартаменты. Мартин записывал их слова на жезл. Первой пришла Алексис Байкал — полная сомнений, плачущая и извиняющаяся. Мартин вновь попытался доказать ей, что в том, что с ней произошло, нет состава преступления. Но его усилия были бесплодны.
Ариэль была холодна, будто бы сожалея о своей безмолвной поддержке в каюте Розы.
— Мне кажется, это дело рук момов. Они экспериментируют с нами, как было и в случае первой тренировки в открытом космосе.
— Ты никогда не доверяла им, не так ли? — поинтересовался Мартин.
Ариэль покачала головой:
— Мы в ловушке. Так же думает и Роза, просто она не говорит столь прямо. Она в отчаянии.
— Ты думаешь она видела нечто, созданное момами?
Ариэль неохотно кивнула.
— Но зачем им это? — воскликнул Мартин. — Это бессмысленно. Зачем им дурачить нас? Скажи, зачем?
— Я думаю, что они хотят избавиться от слабых, — сказала Ариэль. — Или подвергают нас риску не выполнить Работу. Я не говорю, что мне абсолютно ясно, что случилось. Это просто мои домыслы.
— Это Роза-то слабая?
— О, послушай, я не хочу служить источником её неприятностей. Давай не будем говорить о Розе.
— Но у неё уже проблемы, Ариэль.
— Я знаю.
— Способна ли она выполнить свою работу?
— Она справляется со своими обязанностями достаточно хорошо, разве нет?
— Но сможет ли она продолжать?
— Думаю, да. Но детям нужно cмириться с ней.
— У меня создалось такое впечатление, что это ей нужно смириться с детьми.
— Возможно, ты и прав.
— Ты её подруга, Ариэль. Можешь ты привести её сюда?
— Попробую. Но она не рассказывает всего и мне. Ну хорошо, я поговорю с ней… Но, мне кажется будет лучше, если с ней поговорит кто-нибудь другой, а не ты.
Но Мартин не согласился:
— Я собирался поговорить с ней сразу же вслед за тобой.
Собравшаяся уже было уходить Ариэль, резко обернулась:
— Ты хочешь стать её другом?
Ах ты, мерзкая всепонимающая самка, — подумал Мартин, а вслух сказал, — Постараюсь.
Ариэль вышла. Роза Секвойа вошла в его каюту несколькими минутами позже — с каменным лицом, широко распахнутыми глазами и все тем же вызывающим видом, из-за которого Мартину хотелось хорошенько её стукнуть.
— Скажи, как ты думаешь, что ты видела? Скажи только мне и никому больше.
Она покачала головой:
— Я никому не верю.
— И всё же, я слушаю тебя.
— Те другие… они видели что-то иное. Признайся, ты ведь никому из нас не веришь?
Мартин ободряюще улыбнулся. Продолжай, продолжай…
— Ты думаешь, что все это начала я, — сказала Роза.
— Совсем я не думаю так. А как ты сама считаешь?
— Я первая увидела это, — затаив дыхание, прошептала Роза, — Это моё.
— Скажи, если это выше твоего понимания, разве ты можешь что-то контролировать? — разговор принимал опасный оборот. Роза была слишком глубоко введена в заблуждение, — Ты чересчур взволнована.
— У меня хотят отнять даже это. Ведь я и так ничего не имею, — она склонила голову, — Я не знаю, что мне делать.
Такой поворот разговора был сюрпризом для Мартина. От удивления он даже открыл рот, затем сглотнул слюну и сказал:
— Бог с тобой, Роза.
— Я не говорю, что я… Нет, нет, я не говорила, что мы ничего не видели.
— Послушай, сядь… Ну, пожалуйста, только не молчи.
Роза отвела глаза в сторону и покачала головой:
— Я не хочу, чтобы что-то мешало Работе, но боюсь, что это может повредить нам, нашему делу.
— Что это? Что тебе известно?
Она всхлипнула и отвернулась, чтобы скрыть слезы.
— Я помню о присяге Земле, Мартин. Я ни за что не стала бы делать этого сама.
— Так ты уверена, что это реальность?
— У меня — да. О других не знаю. Это было более реально, чем я сама. Сейчас это зарубцевалось, но это было. Я должна стыдиться этого?
— Не знаю. Расскажи поподробнее.
— Я выполняла свою работу, — сказала Роза. — Я старалась сосредоточиться, но это мне не удавалось. Знаешь, мне нет места на «Спутнике Зари», так же, как в своё время не было места на Центральном Ковчеге и на Земле. Не удивляйся и не ломай голову над этим, причина во мне самой… Все смотрят на меня, как на пустое место…
— Нет, нет, ты не права. Ты совсем не одинока.
— Если бы то, что со мной случилось, стало бы важным, это сделало бы и меня полезной. Люди не смотрели бы на меня, как на пустое место… Ладно, Мартин, мне пора идти… Я хочу поскорее все забыть.
— А как ты думаешь, Роза, что видела Алексис?
— Я не знаю, что она видела. То, что она рассказывает, похоже на мой случай, но этого не может быть.
— По-твоему, это тоже случилось на самом деле?
— Алексис думает, что да.
— Роза, ты не сомневайся, я верю вам. И тебе, и Алексис. Продолжай выполнять свои обязанности и принимай участие в тренировках. Но когда у тебя появится свободное время, пожалуйста, понаблюдай за кораблём — до его разделения. Если подобное не повторится, мы просто забудем об этом. Договорились?
— А как же Жанетта и Нэнси?
— Жанетта видела свою мать. Нэнси… Я даже толком и не понял что…
— Может быть, Оно способно принимать различные формы… В зависимости от наших мыслей.
Мартин внутренне содрогнулся. Был определённый риск. Вскрывая нарыв, то есть тем самым подтверждая его существование, можно не только очистить его, но и распространить инфекцию.
— В любом случае, ты — одна из нас, и всё, что случается с тобой, очень важно для всех.
— Я — большая уродина, — неожиданно прошептала Роза, сжимая пальцы в кулаки. Ещё ребёнком я была всех выше и толще, и все избегали меня. Я надеялась, что здесь, на корабле, у меня будет Работа, и я стану важной и интересной для тех, кто игнорировал меня, для тех, кто теперь уже погиб на Земле.
Мартин взял её за руку и, поглаживая, попытался разжать кулак. Она уставилась на его руки, словно они были чем-то потусторонним. Её голос зазвенел:
— Да, я хотела что-то значить для них. Но когда я вступила на «Спутник Зари», практически ничего не изменилось. Здесь нет ничего такого, чтобы сделав это, я стала им интересной.
— Ты — одна из нас, — повторил Мартин, притянул её к себе и обнял, сразу же почувствовав мясистые плечи, обширную грудную клетку, маленькую грудь, почувствовал её напряжённость. Он улыбнулся ей, как большому, испугавшемуся животному.
— Мы не хотим потерять тебя. Никто не хочет. Делай то, что считаешь нужным, и, в конце концов, результат не замедлит сказаться.
Она оттолкнула его своими большими сильными руками и, взглянув на него в упор, сказала:
— Хорошо.
Теперь Роза уже улыбалась, как маленькая девочка. Может быть, до этого никто никогда не обнимал её? Как дети мог ли так игнорировать одну из них? Видя не только боль, но и надежду в её глазах — робкую скрываемую надежду — Мартин засомневался, а прав ли он, воспользовавшись вот такими, возможно, запрещёнными методами влияния?
Осталось так мало времени.
Роза вышла — похоже, она почти успокоилась. Затем в каюту Мартина по очереди приходили Алексис, Нэнси и Жанетта. Но они не добавили ничего нового. Но так или иначе, Мартин почувствовал, что ему всё же удалось разорвать цепочку событий. Все снова пошло гладко. Но стоило ли ради этого было жертвовать Розой?
До разделения оставались часы. Время летело поразительно быстро. Все группы по-прежнему тренировались — равно успешно. Казалось, дети приготовились, как следует.
Каждый час исследовательская команда Хакима выдавала все новую и новую информацию.
Пришло время принять решение.
В классной комнате, в присутствии Матери Войны, Мартин зачитал правила принятия решения. В своё время Стефания Перо Крыла и Гарпал Опережающий Время сформулировали эти правила. Получилось нечто среднее между кодексом Правосудия, царящими на Центральном Ковчеге, и древнейшими законами племени Хаммураби…
Выбрали двенадцать присяжных. Каждый из выбранных имел право отказаться от должности, но никто не сделал этого. Скорее с сомнением и угрызением совести, чем с удовлетворением, Мартин услышал, как Роза даёт клятву присяжного, которую когда-то сочинила Стефания:
Я буду судить справедливо, руководствуясь только законами Правосудия, и требовать наказания только при неопровержимости доказательств вины. Ни ненависть, ни страх, ни прочие эмоции не смогут повлиять на моё решение. Господи, помоги мне не покривить душой во имя правды, во имя памяти о Земле, во имя моей семьи, во имя всего того, что мне дорого…
Выбор присяжных и их приведение к присяге растянулось на целый час. Адвоката должен был выбрать Мартин. К ужасу Хакима, Мартин указал именно на него.
— Никто лучше, чем ты, не выявит слабые места наших доказательств, — пояснил свой выбор Мартин.
Он ясно осознавал всю необоснованность и примитивность системы, которую они выбрали, но были ли они способны на большее?
Когда дошла очередь до обвинителя Мартин указал на Луиса Высокого Кактуса, заместителя Хакима в исследовательской команде. Сам Мартин председательствовал, как судья.
Мать Войны выслушивала судебный процесс молча — в ярко освещённой учебной комнате резко контрастировали белая и чёрная краска на её лице. Когда Мартин зачитывал правила судебного заседания, в комнате, несмотря на присутствие восемьдесят двух человек, царила полная тишина.
Луис в общих чертах обрисовал старые доказательства, затем пополнил их новыми, которые числом превосходили прежние. Казалось, его выкладки бесспорны.
Хаким подвёл итог на данный момент. Луис вызвал Ли Гору, чтобы тот подробно объяснил функции дистанционного управления корабля и его сенсоров, и напомнил о важности точности наблюдений, о различных методах разведки и обработки данных. Дети не впервые знакомились с подобными сведениями, однако выслушали Ли со вниманием.
Луис продержался шесть часов, не отдавая своей козырной карты, несмотря на то, что Хаким боролся весьма энергично и, указывая на ошибки, старался дискредитировать весь набор доказательств. Но ему не удалось склонить чашу весов на свою сторону. Услышанное от Луиса привело детей почти в шоковое состояние.
Менее двух часов до начала заседания их скорость составляла около трёх четвертей световой, перспектива противостоящего первичного облака Полыни неумолимо приближалась.
Оставшиеся после рождения Полыни межзвёздная пыль и газы первичного облака, их бесформенные скопления, встречались то тут, то там — на расстоянии несколько миллиардов километров от эклиптики. Как и предполагалось, здесь действительно наличествовали только пыль и газы — никаких кометных осколков, ничего тому подобного. Цивилизации уже тысячи лет, как истощили все эти ресурсы.
Но среди чистой межзвёздной пыли были замечены странные скопления в форме неправильных колец. Исследовательская команда, прозондировав ближайшее, обнаружила, что оно состоит из искусственных тел игольчатой формы, наибольшее из которых не превышало 100 метров в длину. В данный момент они бездействовали. Кто-то высказал предположение, что это экспериментальные модели кораблей, оказавшихся неэфективными и заброшенные после истощения запаса горючего, после завершения того дела, ради которого они были созданы.
Луис наглядно продемонстрировал детям, как выглядят эти иглообразные корабли в холодной межзвёздной пыли. Затем он доказал, что они очень походят на машины-убийцы, в тот момент, когда те, войдя в Солнечную систему Земли, прятались за астероидами между Юпитером, Марсом и Землёй.
Те же длинные иглы. Той же формы и размера. Хаким храбро парировал на это, что подобная форма весьма распространена, что любая цивилизация может создать подобные корабли, предназначая их для межзвёздных полётов. Но этот аргумент можно было трактовать как «за», так и «против» обвинения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78