Нужно закончить этот проклятый демонами курятник.
– Мастер Леррис, – Рисса появилась на пороге кухни с веником в руках. – Будь добр, не призывай силы хаоса на головы наших хохлаток.
– Прости, Рисса.
Я утер лоб. Для ранней весны, если учесть, что еще стояло утро, было на удивление жарко. А торговец шерстью был чем-то настолько обеспокоен, что готов был выложить за дорожные кофры любые деньги.
Мне это сулило еще одну поездку к Миррин, необходимость платить за латунные накладки и кто знает, что еще.
LXX
Фритаунский порт, Фритаун (Кандар)
– Хамор! Хамор! – гремит над рыночной площадью.
Темноволосый человек в светло-коричневом мундире восходит на каменное возвышение, кланяется и поднимает правую руку. Слева на его широком коричневом поясе висят короткий клинок и маленький кошелек, а справа – тяжелый короткий пистолет в кожаной, в тон поясу, кобуре. По бокам от него стоят два имперских солдата с ружьями, позади полощется на ветру бледно-голубое, с оранжевой звездной вспышкой, знамя Хамора.
– Хамор! Хамор!
Менее чем в двадцати локтях от него стоит другой человек, более хрупкого телосложения и не такой смуглый. Поверх имперского мундира у него накинут тонкий дорожный плащ, на поясе тоже висят короткий меч и пистолет.
Некоторое время он рассматривает толпу, а потом переводит взгляд на подиум.
– Любишь ты важничать и красоваться, Ригнелджио.
– Друзья! Друзья! Это великий день для Фритауна и для всех вас. Положен конец бесконечным войнам между Фритауном и Хидленом, бесконечным призывам на военную службу, под знамена очередного узурпатора, именующего себя герцогом. Отныне могучий Хамор берет под защиту вас и ваши…
Легкий ветерок приносит с Северного залива запахи соленой воды, водорослей и нечистот. Полуденное солнце палит вовсю, и человек в плаще, несмотря на бриз, утирает вспотевший лоб. Он отводит взгляд от рябящей поверхности залива и снова смотрит на возвышение.
– …одежду, не стоящую больших денег… товары, которые по карману каждой семье…
– Хамор! Хамор!
Слышатся треск и шипение.
Что-то стремительно вылетает из толпы, и на подиуме вспыхивает миниатюрное солнце. Регент императора – а точнее, его обугленный труп – валится вперед, прямо в разбегающуюся в ужасе толпу.
– Колдовство! Чары!
– Демоны!
Лейтррс сбрасывает плащ и взбегает по каменным ступеням.
– Огонь! Туда! – кричит он, указывая на зону колеблющегося воздуха, перемещающуюся быстрее, чем бегущая толпа.
– Куда? Что там? – не понимают солдаты.
Хаморианец выхватывает пистолет и стреляет в указанном направлении. Бойцы вскидывают ружья и следуют его примеру.
Над площадью разносится треск выстрелов.
Наконец выстрелы стихают. На опустевшей площади остается лишь обгорелый труп Ригнелджио и несколько тел сраженных пулями людей. Поманив за собой стражей, посол, а теперь и регент, Лейтррс спускается с возвышения, осматривает тела и наконец склоняется над одним из них. Одетая в черное светловолосая женщина сжимает в руке короткое широкоствольное устройство, похожее на миниатюрную пушку. Такую же ракетницу, какую он видел на стене хижины белого мага.
– Проклятое демонами Братство… они заплатят за это!
– О чем ты, господин? – спрашивает сержант хаморианской стражи.
– Это происки Отшельничьего. Эта женщина из черного отряда, она послана сюда Братством. Но ничего, придет их черед!
Стражники переглядываются.
– Пусть один из вас отправляется к маршалу Дриссу и передаст, что наметились некоторые изменения.
Стражники переглядываются снова.
LXXI
Несмотря на курятник, домашние дела и работы по дереву, Вигил – правда, не без помощи с моей стороны – сумел-таки выгородить себе узенькую, но вполне достаточную для его нужд каморку. Кровать мастерить не пришлось: Фаслик привез славную односпальную койку, но остальные предметы обстановки парнишка, совершенствуя свои навыки, должен был сделать сам. Лампу он получил от меня. А заодно и масло, которое, как и многое другое, дорожало с каждой восьмидневкой.
Правда, стремительный рост цен являлся следствием не действительной нехватки товаров, а лишь повышения спроса, вызванного паническими настроениями. Даже при том, что Черное Братство Отшельничьего реагировало на происходящее удивительно вяло (я подозревал, что такое положение долго не продлится), империя могла овладеть Кандаром разве что за несколько лет, если вообще могла.
Мне пришлось выкроить время для поездки на южную окраину Кифриена, чтобы заказать у Миррин новый комплект петель и накладок: на сей раз попроще и подешевле. Зловредные Йенс и его сообщник на глаза мне больше не попадались, но, договариваясь с Миррин, я на всякий случай держал дверь приоткрытой.
Сейчас, вытерев лоб и поморщившись при виде слишком, на мой взгляд, запыленной мастерской, я надолго припал к кувшину. Установившаяся жара вытягивала воду из моего тела, превращая его в некое подобие пересушенного в печи теста. А вот Вигил, когда я предложил воды ему, покачал головой. Парнишке, похоже, столько воды не требовалось, но ведь он и родился в Кифриене.
В ответ на мое предложение вымести эту опостылевшую красную пыль он попытался возразить, ссылаясь на то, что она тут же налетит снова, однако с моей точки зрения борьба против беспорядка имела смысл даже тогда, когда она бесполезна. Выслушав это утверждение, русоволосый парнишка печально покачал головой и поплелся за веником. Я взялся за мягкую тряпицу: если светлая древесина была хоть чуточку влажной, красноватая пыль оставляла на ней заметные пятна, а при том, как я потел, исключить попадание влаги на дерево было невозможно. С тех пор как резко потеплело, у меня выработалась привычка не только без конца утирать лоб, но и стирать пыль со всех заготовок, с которыми предстояло работать.
Я собирался было выждать, когда уляжется поднятая веником пыль, и наложить на Дарриков ларь отделочное покрытие, но вовремя спохватился. Последний слой лака следовало наносить в конце рабочего дня, когда пыли уже больше никто не поднимет.
Исходя из этих соображений мне пришлось оставить отделку ларя на потом и заняться обстругиванием внутренних крышек сундука для приданого. Проведя раз рубанком, я утирал лоб. Это было утомительно, но пот по крайней мере не капал на древесину.
Потом мы с Вигилом напилили реек для очередного комплекта дорожных кофров: нетерпение Пелтара наводило на мысль, что спрос на такого рода изделия может в ближайшее время возрасти, и к этому следовало подготовиться. Тем паче что мастерить кофры не так уж трудно: большую часть работы я мог поручить Вигилу, что дало бы мне время довести до ума письменный стол Антоны и книжный шкаф Зибера.
– Дж-ж-ахунт п-при-шел, – сообщил Вигил.
Джахунт?
Отложив рубанок, я вышел на крыльцо, где меня встретил одноглазый лотошник.
– Привет.
– Привет, мастер Леррис.
Разносчик замялся, уставился себе под ноги, потом поднял глаза.
– Я тут подумал… дело такое… как ты есть мастер-столяр… может быть, я смог бы торговать твоими мелкими изделиями?
– Мелкими изделиями?
– Ну, скажем, разделочными досками. Помнится, в прошлые времена их продавали на ярмарках. А бывают еще резные колечки для салфеток и прочие вещицы.
– М-мас-ттер Леррис, – тут же встрепенулся Вигил.
– У тебя есть такие штуковины?
– Ннес-с-колько.
Я поджал губы.
– Джахунт, мы делаем главным образом мебель, ее с лотка не продашь. Мелочей я почти не мастерю: вот разве что Вигил…
– Но он подмастерье, прошу прощения…
– Он прекрасный резчик, по этой части мне с ним не тягаться. Если он согласится отдать тебе на продажу свои изделия, считай, что тебе повезло. – Я прокашлялся: от пыли и жары першило в горле. – А почему ты вообще обратился к нам: разве Гинстал не снабжает тебя больше ножами да ножницами?
– Гинстал уехал в Хрисбарг.
– С чего бы это?
– Так ведь как только империя заняла Фритаун, тамошний регент повелел возобновить добычу железа на старых шахтах. Гинстал сказал, что рудных дел мастера, плавильщики и все работники по металлу там нарасхват, а ведь он осваивал ремесло как раз в тех краях. У него и брат живет неподалеку от копей, в местечке под названием Хаулетт…
Это местечко я вспоминал без особого восторга.
– Гинстал говорит, что с помощью паровых машин они смогут добывать руду с большей глубины, а еще, что ему надоело дрожать, гадая, что еще предпримет император или тот, кто нападет на Кифрос следующим. Ты уж не обессудь, мастер Леррис, но это не мои слова…
– Ничего, все в порядке, – буркнул я, гадая, много ли народу в Кандаре разделяет такие настроения и не на этом ли строит свой расчет император.
Уличный торговец поежился и, ища понимания, обратился к Вигилу.
– Вишь, парнишка, вид у твоего наставника сделался какой-то отсутствующий, вот я и заробел. Не хотелось бы мне оказаться на его пути, когда у него такой вид.
– Мм-нне тт-оже…
Из курятника донеслось возбужденное кудахтанье: надо думать, Рисса принесла курам корму. С плетня, не иначе как отгоняя посягнувшего на его владения соперника, заголосил петушок.
– Молодой петушок, – пробормотал я.
– Да ты и сам не старый, мастер Леррис, – заметил Джахунт.
Возразить вроде бы было нечего, но сам я частенько ощущал себя не таким уж молодым.
– Пожалуй, – сказал Джахунт, – я был бы рад взять на продажу любые поделки молодого Вигила. Надо зарабатывать, пока сюда не заявились имперцы.
– Возможно, их придется ждать очень долго.
– А, так ты собираешься ими заняться? Недаром люди толкуют, что ты великий маг.
– Настолько великий, что уже несколько раз оказывался на краю гибели. Нет, о том, чтобы остановить Хамор, я не думал.
– А кто же их остановит, ежели не такие, как ты? – спросил уличный торговец.
Вигил поддержал его вопросительным взглядом, но ответа для них у меня не было.
– Хороший вопрос, жаль только, не знаю, как на него ответить, – буркнул я и повернулся к подмастерью. – Вигил, ты можешь смастерить что-нибудь для Джахунта. Но только в свободное время.
– С-спасибо.
– Вот уж не за что: двойная работенка вовсе не сахар.
Оставив лотошника и подмастерья договариваться, я вернулся в мастерскую, где к тому времени сделалось жарче, чем снаружи. Открытые окна и двери прохлады не добавляли, а вот песку и пыли налетало еще больше.
И у меня снова возникло ощущение, будто продвинуться вперед в работе решительно невозможно. Что, впрочем, не помешало мне заняться подгонкой реек для кофров. Джахунт подтвердил мою догадку насчет того, что на дорожные сундуки ожидается изрядный спрос, хотя мне появление в Кифросе знамен с солнечной вспышкой казалось маловероятным. Во всяком случае в скором времени, пока Кристал укрепляет и удерживает Расор.
Через некоторое время вернулся Вигил, довольный и улыбающийся. Правда, после того как я впряг его в работу, улыбка слиняла.
Позже, уже перед окончанием рабочего дня, я велел ему убраться в мастерской и под завязку наложил лак на ларь Даррика, в расчете на то, что к утру он подсохнет.
К столу Рисса подала очень острые перцы, фаршированные яйцами. Вигил, съев две штуки, покрылся потом, однако, будучи прожорлив, как все юнцы, умял пять. Я ограничился тремя, однако присовокупил к этому изрядную порцию кукурузных хлопьев, а уж воды выпил куда больше, чем следовало.
После ужина я наведался в конюшню и почистил Гэрлока, пребывавшего, не иначе как по причине весеннего потепления, в игривом настроении.
Куры, понятное дело, кудахтали, однако нельзя было отрицать, что с их появлением наш стол стал разнообразнее и сытнее.
Ночь выдалась теплой, но заснуть оказалось нетрудно. Правда, поспать мне удалось недолго. Меня разбудило ментальное эхо далекого взрыва.
Я присел на постели, раскачиваясь в такт реверберациям хаоса. Тянуться чувствами к источнику звука не потребовалось: что и где произошло, было ясно с самого начала. Взорвался серный источник: всплеск хаоса привел к тому, что пар и кипяток устремились вниз по Желтой реке, к Хидлену.
Я свернулся калачиком в постели, кутаясь в одеяло. Ночь стояла теплая, но меня почему-то пробрал озноб.
Где нанесет хаос следующий удар? Станет ли Саммел центром его сосредоточения? Мог ли он избежать этого и, что еще важнее, мог ли отказаться от такого могущества? Но если Саммел воспринял хаос, почему прорыв произошел в Хидлене? И откуда вообще взялось столько стихийного хаоса?
«Равновесие срабатывает двояко, – вспомнились мне слова отца, – и неважно, какое из начал берет верх первым».
Мне было известно, что – если, конечно, на острове не произошли какие-то совсем уж невероятные перемены – Отшельничий не генерирует столько избыточной гармонии, чтобы это могло повлечь за собой такое масштабное возрастание хаоса. Ни я, ни Тамра, ни Джастин тоже не добавляем к силам гармонии так уж много. Где же искать объяснение происходящему?
Может быть, в Хаморе: ведь такое количество гармонизированного металла, пожалуй, способно повлиять на Равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Мастер Леррис, – Рисса появилась на пороге кухни с веником в руках. – Будь добр, не призывай силы хаоса на головы наших хохлаток.
– Прости, Рисса.
Я утер лоб. Для ранней весны, если учесть, что еще стояло утро, было на удивление жарко. А торговец шерстью был чем-то настолько обеспокоен, что готов был выложить за дорожные кофры любые деньги.
Мне это сулило еще одну поездку к Миррин, необходимость платить за латунные накладки и кто знает, что еще.
LXX
Фритаунский порт, Фритаун (Кандар)
– Хамор! Хамор! – гремит над рыночной площадью.
Темноволосый человек в светло-коричневом мундире восходит на каменное возвышение, кланяется и поднимает правую руку. Слева на его широком коричневом поясе висят короткий клинок и маленький кошелек, а справа – тяжелый короткий пистолет в кожаной, в тон поясу, кобуре. По бокам от него стоят два имперских солдата с ружьями, позади полощется на ветру бледно-голубое, с оранжевой звездной вспышкой, знамя Хамора.
– Хамор! Хамор!
Менее чем в двадцати локтях от него стоит другой человек, более хрупкого телосложения и не такой смуглый. Поверх имперского мундира у него накинут тонкий дорожный плащ, на поясе тоже висят короткий меч и пистолет.
Некоторое время он рассматривает толпу, а потом переводит взгляд на подиум.
– Любишь ты важничать и красоваться, Ригнелджио.
– Друзья! Друзья! Это великий день для Фритауна и для всех вас. Положен конец бесконечным войнам между Фритауном и Хидленом, бесконечным призывам на военную службу, под знамена очередного узурпатора, именующего себя герцогом. Отныне могучий Хамор берет под защиту вас и ваши…
Легкий ветерок приносит с Северного залива запахи соленой воды, водорослей и нечистот. Полуденное солнце палит вовсю, и человек в плаще, несмотря на бриз, утирает вспотевший лоб. Он отводит взгляд от рябящей поверхности залива и снова смотрит на возвышение.
– …одежду, не стоящую больших денег… товары, которые по карману каждой семье…
– Хамор! Хамор!
Слышатся треск и шипение.
Что-то стремительно вылетает из толпы, и на подиуме вспыхивает миниатюрное солнце. Регент императора – а точнее, его обугленный труп – валится вперед, прямо в разбегающуюся в ужасе толпу.
– Колдовство! Чары!
– Демоны!
Лейтррс сбрасывает плащ и взбегает по каменным ступеням.
– Огонь! Туда! – кричит он, указывая на зону колеблющегося воздуха, перемещающуюся быстрее, чем бегущая толпа.
– Куда? Что там? – не понимают солдаты.
Хаморианец выхватывает пистолет и стреляет в указанном направлении. Бойцы вскидывают ружья и следуют его примеру.
Над площадью разносится треск выстрелов.
Наконец выстрелы стихают. На опустевшей площади остается лишь обгорелый труп Ригнелджио и несколько тел сраженных пулями людей. Поманив за собой стражей, посол, а теперь и регент, Лейтррс спускается с возвышения, осматривает тела и наконец склоняется над одним из них. Одетая в черное светловолосая женщина сжимает в руке короткое широкоствольное устройство, похожее на миниатюрную пушку. Такую же ракетницу, какую он видел на стене хижины белого мага.
– Проклятое демонами Братство… они заплатят за это!
– О чем ты, господин? – спрашивает сержант хаморианской стражи.
– Это происки Отшельничьего. Эта женщина из черного отряда, она послана сюда Братством. Но ничего, придет их черед!
Стражники переглядываются.
– Пусть один из вас отправляется к маршалу Дриссу и передаст, что наметились некоторые изменения.
Стражники переглядываются снова.
LXXI
Несмотря на курятник, домашние дела и работы по дереву, Вигил – правда, не без помощи с моей стороны – сумел-таки выгородить себе узенькую, но вполне достаточную для его нужд каморку. Кровать мастерить не пришлось: Фаслик привез славную односпальную койку, но остальные предметы обстановки парнишка, совершенствуя свои навыки, должен был сделать сам. Лампу он получил от меня. А заодно и масло, которое, как и многое другое, дорожало с каждой восьмидневкой.
Правда, стремительный рост цен являлся следствием не действительной нехватки товаров, а лишь повышения спроса, вызванного паническими настроениями. Даже при том, что Черное Братство Отшельничьего реагировало на происходящее удивительно вяло (я подозревал, что такое положение долго не продлится), империя могла овладеть Кандаром разве что за несколько лет, если вообще могла.
Мне пришлось выкроить время для поездки на южную окраину Кифриена, чтобы заказать у Миррин новый комплект петель и накладок: на сей раз попроще и подешевле. Зловредные Йенс и его сообщник на глаза мне больше не попадались, но, договариваясь с Миррин, я на всякий случай держал дверь приоткрытой.
Сейчас, вытерев лоб и поморщившись при виде слишком, на мой взгляд, запыленной мастерской, я надолго припал к кувшину. Установившаяся жара вытягивала воду из моего тела, превращая его в некое подобие пересушенного в печи теста. А вот Вигил, когда я предложил воды ему, покачал головой. Парнишке, похоже, столько воды не требовалось, но ведь он и родился в Кифриене.
В ответ на мое предложение вымести эту опостылевшую красную пыль он попытался возразить, ссылаясь на то, что она тут же налетит снова, однако с моей точки зрения борьба против беспорядка имела смысл даже тогда, когда она бесполезна. Выслушав это утверждение, русоволосый парнишка печально покачал головой и поплелся за веником. Я взялся за мягкую тряпицу: если светлая древесина была хоть чуточку влажной, красноватая пыль оставляла на ней заметные пятна, а при том, как я потел, исключить попадание влаги на дерево было невозможно. С тех пор как резко потеплело, у меня выработалась привычка не только без конца утирать лоб, но и стирать пыль со всех заготовок, с которыми предстояло работать.
Я собирался было выждать, когда уляжется поднятая веником пыль, и наложить на Дарриков ларь отделочное покрытие, но вовремя спохватился. Последний слой лака следовало наносить в конце рабочего дня, когда пыли уже больше никто не поднимет.
Исходя из этих соображений мне пришлось оставить отделку ларя на потом и заняться обстругиванием внутренних крышек сундука для приданого. Проведя раз рубанком, я утирал лоб. Это было утомительно, но пот по крайней мере не капал на древесину.
Потом мы с Вигилом напилили реек для очередного комплекта дорожных кофров: нетерпение Пелтара наводило на мысль, что спрос на такого рода изделия может в ближайшее время возрасти, и к этому следовало подготовиться. Тем паче что мастерить кофры не так уж трудно: большую часть работы я мог поручить Вигилу, что дало бы мне время довести до ума письменный стол Антоны и книжный шкаф Зибера.
– Дж-ж-ахунт п-при-шел, – сообщил Вигил.
Джахунт?
Отложив рубанок, я вышел на крыльцо, где меня встретил одноглазый лотошник.
– Привет.
– Привет, мастер Леррис.
Разносчик замялся, уставился себе под ноги, потом поднял глаза.
– Я тут подумал… дело такое… как ты есть мастер-столяр… может быть, я смог бы торговать твоими мелкими изделиями?
– Мелкими изделиями?
– Ну, скажем, разделочными досками. Помнится, в прошлые времена их продавали на ярмарках. А бывают еще резные колечки для салфеток и прочие вещицы.
– М-мас-ттер Леррис, – тут же встрепенулся Вигил.
– У тебя есть такие штуковины?
– Ннес-с-колько.
Я поджал губы.
– Джахунт, мы делаем главным образом мебель, ее с лотка не продашь. Мелочей я почти не мастерю: вот разве что Вигил…
– Но он подмастерье, прошу прощения…
– Он прекрасный резчик, по этой части мне с ним не тягаться. Если он согласится отдать тебе на продажу свои изделия, считай, что тебе повезло. – Я прокашлялся: от пыли и жары першило в горле. – А почему ты вообще обратился к нам: разве Гинстал не снабжает тебя больше ножами да ножницами?
– Гинстал уехал в Хрисбарг.
– С чего бы это?
– Так ведь как только империя заняла Фритаун, тамошний регент повелел возобновить добычу железа на старых шахтах. Гинстал сказал, что рудных дел мастера, плавильщики и все работники по металлу там нарасхват, а ведь он осваивал ремесло как раз в тех краях. У него и брат живет неподалеку от копей, в местечке под названием Хаулетт…
Это местечко я вспоминал без особого восторга.
– Гинстал говорит, что с помощью паровых машин они смогут добывать руду с большей глубины, а еще, что ему надоело дрожать, гадая, что еще предпримет император или тот, кто нападет на Кифрос следующим. Ты уж не обессудь, мастер Леррис, но это не мои слова…
– Ничего, все в порядке, – буркнул я, гадая, много ли народу в Кандаре разделяет такие настроения и не на этом ли строит свой расчет император.
Уличный торговец поежился и, ища понимания, обратился к Вигилу.
– Вишь, парнишка, вид у твоего наставника сделался какой-то отсутствующий, вот я и заробел. Не хотелось бы мне оказаться на его пути, когда у него такой вид.
– Мм-нне тт-оже…
Из курятника донеслось возбужденное кудахтанье: надо думать, Рисса принесла курам корму. С плетня, не иначе как отгоняя посягнувшего на его владения соперника, заголосил петушок.
– Молодой петушок, – пробормотал я.
– Да ты и сам не старый, мастер Леррис, – заметил Джахунт.
Возразить вроде бы было нечего, но сам я частенько ощущал себя не таким уж молодым.
– Пожалуй, – сказал Джахунт, – я был бы рад взять на продажу любые поделки молодого Вигила. Надо зарабатывать, пока сюда не заявились имперцы.
– Возможно, их придется ждать очень долго.
– А, так ты собираешься ими заняться? Недаром люди толкуют, что ты великий маг.
– Настолько великий, что уже несколько раз оказывался на краю гибели. Нет, о том, чтобы остановить Хамор, я не думал.
– А кто же их остановит, ежели не такие, как ты? – спросил уличный торговец.
Вигил поддержал его вопросительным взглядом, но ответа для них у меня не было.
– Хороший вопрос, жаль только, не знаю, как на него ответить, – буркнул я и повернулся к подмастерью. – Вигил, ты можешь смастерить что-нибудь для Джахунта. Но только в свободное время.
– С-спасибо.
– Вот уж не за что: двойная работенка вовсе не сахар.
Оставив лотошника и подмастерья договариваться, я вернулся в мастерскую, где к тому времени сделалось жарче, чем снаружи. Открытые окна и двери прохлады не добавляли, а вот песку и пыли налетало еще больше.
И у меня снова возникло ощущение, будто продвинуться вперед в работе решительно невозможно. Что, впрочем, не помешало мне заняться подгонкой реек для кофров. Джахунт подтвердил мою догадку насчет того, что на дорожные сундуки ожидается изрядный спрос, хотя мне появление в Кифросе знамен с солнечной вспышкой казалось маловероятным. Во всяком случае в скором времени, пока Кристал укрепляет и удерживает Расор.
Через некоторое время вернулся Вигил, довольный и улыбающийся. Правда, после того как я впряг его в работу, улыбка слиняла.
Позже, уже перед окончанием рабочего дня, я велел ему убраться в мастерской и под завязку наложил лак на ларь Даррика, в расчете на то, что к утру он подсохнет.
К столу Рисса подала очень острые перцы, фаршированные яйцами. Вигил, съев две штуки, покрылся потом, однако, будучи прожорлив, как все юнцы, умял пять. Я ограничился тремя, однако присовокупил к этому изрядную порцию кукурузных хлопьев, а уж воды выпил куда больше, чем следовало.
После ужина я наведался в конюшню и почистил Гэрлока, пребывавшего, не иначе как по причине весеннего потепления, в игривом настроении.
Куры, понятное дело, кудахтали, однако нельзя было отрицать, что с их появлением наш стол стал разнообразнее и сытнее.
Ночь выдалась теплой, но заснуть оказалось нетрудно. Правда, поспать мне удалось недолго. Меня разбудило ментальное эхо далекого взрыва.
Я присел на постели, раскачиваясь в такт реверберациям хаоса. Тянуться чувствами к источнику звука не потребовалось: что и где произошло, было ясно с самого начала. Взорвался серный источник: всплеск хаоса привел к тому, что пар и кипяток устремились вниз по Желтой реке, к Хидлену.
Я свернулся калачиком в постели, кутаясь в одеяло. Ночь стояла теплая, но меня почему-то пробрал озноб.
Где нанесет хаос следующий удар? Станет ли Саммел центром его сосредоточения? Мог ли он избежать этого и, что еще важнее, мог ли отказаться от такого могущества? Но если Саммел воспринял хаос, почему прорыв произошел в Хидлене? И откуда вообще взялось столько стихийного хаоса?
«Равновесие срабатывает двояко, – вспомнились мне слова отца, – и неважно, какое из начал берет верх первым».
Мне было известно, что – если, конечно, на острове не произошли какие-то совсем уж невероятные перемены – Отшельничий не генерирует столько избыточной гармонии, чтобы это могло повлечь за собой такое масштабное возрастание хаоса. Ни я, ни Тамра, ни Джастин тоже не добавляем к силам гармонии так уж много. Где же искать объяснение происходящему?
Может быть, в Хаморе: ведь такое количество гармонизированного металла, пожалуй, способно повлиять на Равновесие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90