Впрочем, прошло не так уж много времени. Менее четырех лет назад я брел пешком по Главному тракту, тщетно пытался заигрывать со встретившейся мне по дороге девушкой по имени Шрезан. Тогда, не подозревая о сокрытой в моем посохе силе, я отбился им от иноземного торговца, а о существовании Тамры и Кристал даже не подозревал.
Спешиваясь, я глубоко вздохнул.
– Воспоминания нахлынули? – спросила Кристал.
– Мне кажется, будто с той поры прошла целая жизнь.
– Так оно и есть.
Она была права. Ты можешь вернуться домой, но это уже не тот дом. Вот почему, наверное, тетушка Элизабет хотела, чтобы мы остановились у нее.
Когда незадолго до заката на горизонте показалась темная линия стены Найлана, Валдейн подъехал поближе к Тамре и спросил:
– Где мы остановимся в Найлане?
Я хотя и смотрел не на нее, а в сторону Восточного океана, уловил лукавую улыбку Кристал.
– Не знаю, – ответила Тамра.
– У Совета имеется корпус для гостей, – сказала моя матушка, повернувшись в седле.
– Прекрасно, – пробормотал Джастин.
– Комнаты предназначаются для гостей Совета, а вы, несомненно, являетесь таковыми, – продолжила матушка с улыбкой. – Я позаботилась, чтобы все было готово, как только получила уведомление.
– Это позволит сэкономить деньги? – спросил Джастин.
– Не в том дело, – ответила матушка. – Уж кому, как не мне, знать: там уютнее, чем в гостинице…
– …а кроме того, – закончил за нее отец, – ваше пребывание там послужит Советникам напоминанием о том, что приглашены вы именно Советом.
Как и сам Главный тракт, могучие черные стены Найлана остались прежними: отвесными и гладкими, высотой в шестьдесят локтей, без зубцов, бойниц, амбразур, башен, рвов и мостов. С единственными воротами, которые на людской памяти никогда не закрывались.
CXXII
Фритаунский порт, Фритаун (Кандар)
Облаченные в мундиры солдаты с отливающими синевой стальными ружьями и патронташами выстроились на каменном пирсе у Великого Северного залива.
С мостика «Гордости Императора» маршал Дирсс обозревает безупречные светло-коричневые каре.
– Надеюсь, этот контингент тебя удовлетворит, – говорит командующий флотом Стапеллтри. – Их здесь более десяти тысяч. Отшельничий располагает лишь тремя тысячами, причем лишь у немногих из них уровень подготовки соответствует нашим требованиям. И ружей у них нет.
– Войск будет достаточно, равно как кораблей и пушек, – с улыбкой отвечает маршал, озирая покрывающие весь залив корпуса множества кораблей. – Не сомневаюсь, они прекрасно оснащены и способны выдержать любые шторма и нелегкое плавание. Здесь их ждет дальний путь.
– Заверяю тебя, маршал, мы готовы исполнить наш долг, с чем бы нам ни пришлось столкнуться.
– Прекрасно, командующий! Надеюсь, попозже ты наведаешься ко мне, и мы выпьем по бокалу доброго хаморианского вина и таким образом отметим начало великого похода во исполнение повеления императора. Я слышал, что здешние вина тебе не нравятся.
– Я должен удостовериться, что погрузка идет по плану.
– А потом?
– Мы разведем пары.
– И ты зайдешь ко мне?
– Непременно.
– Буду ждать.
Дирсс кивает и, слегка касаясь перил, спускается по железной лестнице на палубу.
Стапеллтри не улыбается. Равно как капитан и матросы, молча стоящие навытяжку на металлических плитах.
CXXIII
Остальные еще умывались, когда мы с Кристал уже покинули гостевой корпус Совета: два этажа комнат, отделанных панелями и снабженных всеми удобствами. В прошлое мое пребывание в Найлане мне и в голову не пришло поинтересоваться, для кого предназначено это здание и кому оно принадлежит. Поскольку я все равно покидал Отшельничий, это казалось не имеющим никакого значения.
Когда Кристал остановилась, чтобы поправить ножны, я направил свои чувства вниз, в толщу скал, севернее порта, пытаясь дотянуться до залегавших, как считалось, в недрах Отшельничьего железных руд.
Это оказалось нетрудно. Меня словно окатило холодной водой, и я вздрогнул.
– Ух ты, что это?
– Прости. Я просто попытался дотянуться до источника гармонии.
– Ну, это было понятно.
– Я же попросил прощения.
– Думаю, тебе надо поесть, – заявила моя супруга, и была права, пусть и нуждалась в опеке не меньше меня самого.
Было еще рано, но портовые рабочие и матросы уже направлялись к гавани. Фургон катил вниз к причалу, у которого был пришвартован единственный торговый корабль, прибывший из Сарроннина.
– Есть охота, – признался я. – Здесь должны быть заведения, которые открываются рано.
– Надеюсь, – отозвалась Кристал, чей желудок урчал так же громко, как и мой. – А с чего ты решил уйти оттуда в такую рань?
Я пожал плечами.
– Отец сказал, что в полдень у нас встреча с Советом, а потом… да не знаю. Мне просто захотелось погулять здесь с тобой.
Работник соскочил с фургона, остановившегося перед бакалейной лавкой, и мы чуть притормозили, чтобы его объехать. Промелькнула тень, отброшенная скользнувшим по небу облачком. Внизу, за выходом из гавани, вспенивались белыми бурунами морские волны.
И тут меня буквально пронзило странное чувство: прочные, надежные каменные строения показались мне какими-то кособокими, кренящимися, заваливающимися на меня и готовыми вот-вот рухнуть. Я заморгал, силясь отогнать это ощущение. Кристал сжала мою руку, и мы переглянулись.
– Ты это чувствуешь? – спросил я.
– Как будто все здесь выведено из равновесия?
Я кивнул.
– Наверное, нам нужно поесть… и посидеть, – промолвила Кристал, указывая на прикрепленную к черной водосточной трубе вывеску.
Обеденный зал был пуст, но служанка немедленно подошла к нам и с улыбкой предложила занять угловой столик. Направляясь туда, я приметил на одном из пустых столиков старинную доску для игры в «захват». В сундуке моих родителей хранилась такая же, но самому мне доводилось играть лишь в детстве, с тетушкой Элизабет.
Девушка с красной повязке на волосах подошла к столику.
– Мне бы свежего хлеба, горячего сидра и засахаренных фруктов.
– Найдем. А тебе? – служанка обратилась ко мне.
– То же самое и колбасы.
– Пять медяков за все, господин.
Вскоре служанка вернулась с двумя дымящимися кружками, а затем, прежде чем мы успели сделать по паре хороших глотков горячего сидра, появился теплый желтый хлеб и вишни в сахаре.
– Колбаса скоро будет, господин.
– Прекрасно, – я повернулся к Кристал. – Приступай. Хлеб горячий.
– Тебе и самому не помешает, – заметила она.
Это разумное замечание было принято мною к сведению, так что когда служанка принесла вместе с колбасой мой хлеб, с караваем Кристал мы уже покончили.
И снова занялись едой, оторвавшись от этого занятия лишь, когда наши тарелки опустели.
– Вот уж не думал, что ты так голодна, – с ухмылкой сказал я Кристал, и мы покатились со смеху.
Оставив на столе шесть медяков, мы вышли на улицу.
– Куда теперь? Туда, где мы бывали прежде.
Я взял ее за руки и повел к гавани, к пакгаузам с вывесками на трех языках – храмовом, нолдарнском и хаморианском. Кристал следовала за мной, но когда мы присели на невысокую ограду гавани прямо напротив склада, я ощутил ее удивление. Причал был пуст, а вот когда мы сидели здесь в прошлый раз, там, как помнится, был пришвартован шлюп. Кристал тогда носила длинные, перевязанные серебристыми нитями волосы. И я купил ей меч, тот самый, который с ней и сейчас.
– Помнишь, мы сидели здесь, а когда я спросил, что с нами будет, ты не ответила? Тогда еще девочка убегала от мальчонки с какой-то игрушкой, но потом отдала ему ее.
Кристал улыбнулась.
– Ты сказал, что они похожи на нас, хотя и не знал, почему.
– А ты со мной не согласилась.
– Я не сказала, что не согласна. Вообще ничего не сказала. Мне было боязно и соглашаться, и не соглашаться.
– А сейчас?
– Сейчас, мне кажется, ты был прав. Мы снова здесь, и снова не знаем, что нас ждет.
– Нас ждет встреча с Советом.
– Ты беспокоишься?
– Не насчет Совета. Раз уж они попросили нас о возвращении, стало быть, понимают, что им нечем нас напугать.
В этот миг меня пробрало холодком: поначалу я даже не понял, мое это ощущение или Кристал.
– Это меня знобит, – пояснила она в ответ на мой взгляд. И снова взяла меня за руку. – Знаешь, а меня эта встреча тревожит. Мне кажется, они не честны, по крайней мере с самими собой.
Я ждал.
– Они отослали Изольду. Помнишь ее?
Я помнил и саму Изольду, и то, как она одолела в поединке на пристани представителя герцога Фритауна, и то, что вскоре этот герцог был убит заговорщиками.
– Затем они убили двух хаморианских регентов, а их невидимые корабли потопили множество судов империи. И они не желают допускать нас на эти корабли, невзирая даже на то, что это облегчило бы для нас задачу по оказанию им помощи. Давно ли они играют в эти тайные игры?
– Думаю, с тех пор, как Джастин разрушил Фрвен. До того Отшельничий открыто демонстрировал свою силу.
– Я не люблю змей.
Она была права. Как-то получилось, что целеустремленная честность таких людей, как Креслин, Доррин и Джастин, оказалась утраченной. А может быть, все дело в том, что целеустремленные и честные люди всегда были редки? И как раз поэтому мой отец основал Институт?
Я нахмурился: имея дело с силой, привыкаешь к осторожности, но не ведет ли эта дорога прямиком к порче? Не утратил ли я собственную правдивость?
– Нет! Пожалуйста, не надо!
Кристал сжала мою руку.
Некоторое время мы сидели молча, глядя на прохожих, но молодых людей, прибывших в Найлан, чтобы отбыть на гармонизацию, или детишек с игрушечными корабликами видно не было. Ветер приносил запахи моря и складов, но не прошлого.
А внизу, даже под самим Отшельничьим, ощущалось грозное, неустанное нарастание хаоса, который, как я знал, мне вскоре предстояло использовать.
Кристал сжала губы и еще сильнее стиснула мою руку.
Когда наконец мы покинули гавань и пошли назад, нас обоих не покидало чувство, что позади осталась частица нашей юности и нас самих.
CXXIV
Великий Северный залив, Фритаун (Кандар)
Корабли покидают Великий Северный залив, и струйки дыма под углом поднимаются к светящему над Восточным океаном утреннему солнцу и ясному, сине-зеленому небу. На каждом корабле имеются по три стальные орудийные башни: пушки кормовой оберегают тыл, орудия двух передних нацелены прямо по курсу. Хотя в башне находится лишь одна пушка, ее калибр составляет два спана, что позволяет посылать снаряды весом в пять стоунов на расстояние более пяти кай или в десять стоунов – на половину этой дистанции.
В трюмах под броневыми плитами уложены готовые к бою полированные металлические снаряды. Некоторые матросы нервно поглядывают в сторону Отшельничьего или угрюмо смотрят себе под ноги, но большинство спокойно занимается обыденными делами. Многие что-то напевают себе под нос.
Белые буруны лишь едва вспениваются на гребнях невысоких волн, когда Великий Флот Хамора направляется на восток.
В каюте, предназначенной для верховного главнокомандующего, маршал Дирсс аккуратно разливает янтарное вино в два кубка и протягивает поднос, на котором они стоят, командующему флотом.
– За успех! – командующий берет кубок с подноса и поднимает его.
– За успех императора! – с тем же жестом отвечает Дирсс. – И за исполнение долга.
Оба отпивают по глотку.
– А что, самому себе ты успеха не желаешь? – спрашивает Стапеллтри.
– Успех императора и есть мой успех. И мы оба долго ждали этого момента – момента, когда Черный остров получит по заслугам.
Дирсс отпивает еще глоток янтарной влаги и продолжает:
– К тому же, исполнение долга важнее успеха. Удача может улыбнуться каждому, но далеко не каждый готов пожертвовать всем во имя долга.
– Но, добившись успеха мы тем самым исполним наш долг, – возражает Стапеллтри, тоже отпивая глоток.
Дирсс слегка сдвигает брови, но ничего не говорит.
На западе начинают собираться пока еще редкие облака. А под Кандаром и в пронизанных железными жилами глубинах Отшельничьего нарастает грозный рокот.
CXXV
Я натянул серое облачение, а Кристал надела расшитый галуном мундир командующей.
– Как находишь, впечатляюще мы выглядим? – спросил я. Гавань из окна нашей маленькой комнатушки видна не была, но чувства подсказывали мне, что уже после нашей прогулки к порту туда вошли два корабля Братства, вокруг которых развернулась какая-то кипучая деятельность.
– Насчет себя не знаю, а ты – да, впечатляюще.
– Куда мне до тебя.
– Ты необъективен, потому что влюблен.
– Отрицать не стану. – Я обнял ее, но осторожно, чтобы не растрепать волосы. – Пожалуй, мне стоит захватить и посох.
– Непременно. Тамра уж точно захватит.
Покинув комнату, мы спустились вниз, в холл, где уже собрались все, кроме Джастина и Дайалы.
Отец хмыкнул.
– У Джастина, как всегда, собственное расписание.
– Не волнуйся, дорогой, – сказала ему матушка. – Думаю, они уже спускаются по лестнице.
Они и вправду спускались. Джастин, так же как и мы с Тамрой, явился в сером, Дайала – в коричневом и, как всегда, босая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Спешиваясь, я глубоко вздохнул.
– Воспоминания нахлынули? – спросила Кристал.
– Мне кажется, будто с той поры прошла целая жизнь.
– Так оно и есть.
Она была права. Ты можешь вернуться домой, но это уже не тот дом. Вот почему, наверное, тетушка Элизабет хотела, чтобы мы остановились у нее.
Когда незадолго до заката на горизонте показалась темная линия стены Найлана, Валдейн подъехал поближе к Тамре и спросил:
– Где мы остановимся в Найлане?
Я хотя и смотрел не на нее, а в сторону Восточного океана, уловил лукавую улыбку Кристал.
– Не знаю, – ответила Тамра.
– У Совета имеется корпус для гостей, – сказала моя матушка, повернувшись в седле.
– Прекрасно, – пробормотал Джастин.
– Комнаты предназначаются для гостей Совета, а вы, несомненно, являетесь таковыми, – продолжила матушка с улыбкой. – Я позаботилась, чтобы все было готово, как только получила уведомление.
– Это позволит сэкономить деньги? – спросил Джастин.
– Не в том дело, – ответила матушка. – Уж кому, как не мне, знать: там уютнее, чем в гостинице…
– …а кроме того, – закончил за нее отец, – ваше пребывание там послужит Советникам напоминанием о том, что приглашены вы именно Советом.
Как и сам Главный тракт, могучие черные стены Найлана остались прежними: отвесными и гладкими, высотой в шестьдесят локтей, без зубцов, бойниц, амбразур, башен, рвов и мостов. С единственными воротами, которые на людской памяти никогда не закрывались.
CXXII
Фритаунский порт, Фритаун (Кандар)
Облаченные в мундиры солдаты с отливающими синевой стальными ружьями и патронташами выстроились на каменном пирсе у Великого Северного залива.
С мостика «Гордости Императора» маршал Дирсс обозревает безупречные светло-коричневые каре.
– Надеюсь, этот контингент тебя удовлетворит, – говорит командующий флотом Стапеллтри. – Их здесь более десяти тысяч. Отшельничий располагает лишь тремя тысячами, причем лишь у немногих из них уровень подготовки соответствует нашим требованиям. И ружей у них нет.
– Войск будет достаточно, равно как кораблей и пушек, – с улыбкой отвечает маршал, озирая покрывающие весь залив корпуса множества кораблей. – Не сомневаюсь, они прекрасно оснащены и способны выдержать любые шторма и нелегкое плавание. Здесь их ждет дальний путь.
– Заверяю тебя, маршал, мы готовы исполнить наш долг, с чем бы нам ни пришлось столкнуться.
– Прекрасно, командующий! Надеюсь, попозже ты наведаешься ко мне, и мы выпьем по бокалу доброго хаморианского вина и таким образом отметим начало великого похода во исполнение повеления императора. Я слышал, что здешние вина тебе не нравятся.
– Я должен удостовериться, что погрузка идет по плану.
– А потом?
– Мы разведем пары.
– И ты зайдешь ко мне?
– Непременно.
– Буду ждать.
Дирсс кивает и, слегка касаясь перил, спускается по железной лестнице на палубу.
Стапеллтри не улыбается. Равно как капитан и матросы, молча стоящие навытяжку на металлических плитах.
CXXIII
Остальные еще умывались, когда мы с Кристал уже покинули гостевой корпус Совета: два этажа комнат, отделанных панелями и снабженных всеми удобствами. В прошлое мое пребывание в Найлане мне и в голову не пришло поинтересоваться, для кого предназначено это здание и кому оно принадлежит. Поскольку я все равно покидал Отшельничий, это казалось не имеющим никакого значения.
Когда Кристал остановилась, чтобы поправить ножны, я направил свои чувства вниз, в толщу скал, севернее порта, пытаясь дотянуться до залегавших, как считалось, в недрах Отшельничьего железных руд.
Это оказалось нетрудно. Меня словно окатило холодной водой, и я вздрогнул.
– Ух ты, что это?
– Прости. Я просто попытался дотянуться до источника гармонии.
– Ну, это было понятно.
– Я же попросил прощения.
– Думаю, тебе надо поесть, – заявила моя супруга, и была права, пусть и нуждалась в опеке не меньше меня самого.
Было еще рано, но портовые рабочие и матросы уже направлялись к гавани. Фургон катил вниз к причалу, у которого был пришвартован единственный торговый корабль, прибывший из Сарроннина.
– Есть охота, – признался я. – Здесь должны быть заведения, которые открываются рано.
– Надеюсь, – отозвалась Кристал, чей желудок урчал так же громко, как и мой. – А с чего ты решил уйти оттуда в такую рань?
Я пожал плечами.
– Отец сказал, что в полдень у нас встреча с Советом, а потом… да не знаю. Мне просто захотелось погулять здесь с тобой.
Работник соскочил с фургона, остановившегося перед бакалейной лавкой, и мы чуть притормозили, чтобы его объехать. Промелькнула тень, отброшенная скользнувшим по небу облачком. Внизу, за выходом из гавани, вспенивались белыми бурунами морские волны.
И тут меня буквально пронзило странное чувство: прочные, надежные каменные строения показались мне какими-то кособокими, кренящимися, заваливающимися на меня и готовыми вот-вот рухнуть. Я заморгал, силясь отогнать это ощущение. Кристал сжала мою руку, и мы переглянулись.
– Ты это чувствуешь? – спросил я.
– Как будто все здесь выведено из равновесия?
Я кивнул.
– Наверное, нам нужно поесть… и посидеть, – промолвила Кристал, указывая на прикрепленную к черной водосточной трубе вывеску.
Обеденный зал был пуст, но служанка немедленно подошла к нам и с улыбкой предложила занять угловой столик. Направляясь туда, я приметил на одном из пустых столиков старинную доску для игры в «захват». В сундуке моих родителей хранилась такая же, но самому мне доводилось играть лишь в детстве, с тетушкой Элизабет.
Девушка с красной повязке на волосах подошла к столику.
– Мне бы свежего хлеба, горячего сидра и засахаренных фруктов.
– Найдем. А тебе? – служанка обратилась ко мне.
– То же самое и колбасы.
– Пять медяков за все, господин.
Вскоре служанка вернулась с двумя дымящимися кружками, а затем, прежде чем мы успели сделать по паре хороших глотков горячего сидра, появился теплый желтый хлеб и вишни в сахаре.
– Колбаса скоро будет, господин.
– Прекрасно, – я повернулся к Кристал. – Приступай. Хлеб горячий.
– Тебе и самому не помешает, – заметила она.
Это разумное замечание было принято мною к сведению, так что когда служанка принесла вместе с колбасой мой хлеб, с караваем Кристал мы уже покончили.
И снова занялись едой, оторвавшись от этого занятия лишь, когда наши тарелки опустели.
– Вот уж не думал, что ты так голодна, – с ухмылкой сказал я Кристал, и мы покатились со смеху.
Оставив на столе шесть медяков, мы вышли на улицу.
– Куда теперь? Туда, где мы бывали прежде.
Я взял ее за руки и повел к гавани, к пакгаузам с вывесками на трех языках – храмовом, нолдарнском и хаморианском. Кристал следовала за мной, но когда мы присели на невысокую ограду гавани прямо напротив склада, я ощутил ее удивление. Причал был пуст, а вот когда мы сидели здесь в прошлый раз, там, как помнится, был пришвартован шлюп. Кристал тогда носила длинные, перевязанные серебристыми нитями волосы. И я купил ей меч, тот самый, который с ней и сейчас.
– Помнишь, мы сидели здесь, а когда я спросил, что с нами будет, ты не ответила? Тогда еще девочка убегала от мальчонки с какой-то игрушкой, но потом отдала ему ее.
Кристал улыбнулась.
– Ты сказал, что они похожи на нас, хотя и не знал, почему.
– А ты со мной не согласилась.
– Я не сказала, что не согласна. Вообще ничего не сказала. Мне было боязно и соглашаться, и не соглашаться.
– А сейчас?
– Сейчас, мне кажется, ты был прав. Мы снова здесь, и снова не знаем, что нас ждет.
– Нас ждет встреча с Советом.
– Ты беспокоишься?
– Не насчет Совета. Раз уж они попросили нас о возвращении, стало быть, понимают, что им нечем нас напугать.
В этот миг меня пробрало холодком: поначалу я даже не понял, мое это ощущение или Кристал.
– Это меня знобит, – пояснила она в ответ на мой взгляд. И снова взяла меня за руку. – Знаешь, а меня эта встреча тревожит. Мне кажется, они не честны, по крайней мере с самими собой.
Я ждал.
– Они отослали Изольду. Помнишь ее?
Я помнил и саму Изольду, и то, как она одолела в поединке на пристани представителя герцога Фритауна, и то, что вскоре этот герцог был убит заговорщиками.
– Затем они убили двух хаморианских регентов, а их невидимые корабли потопили множество судов империи. И они не желают допускать нас на эти корабли, невзирая даже на то, что это облегчило бы для нас задачу по оказанию им помощи. Давно ли они играют в эти тайные игры?
– Думаю, с тех пор, как Джастин разрушил Фрвен. До того Отшельничий открыто демонстрировал свою силу.
– Я не люблю змей.
Она была права. Как-то получилось, что целеустремленная честность таких людей, как Креслин, Доррин и Джастин, оказалась утраченной. А может быть, все дело в том, что целеустремленные и честные люди всегда были редки? И как раз поэтому мой отец основал Институт?
Я нахмурился: имея дело с силой, привыкаешь к осторожности, но не ведет ли эта дорога прямиком к порче? Не утратил ли я собственную правдивость?
– Нет! Пожалуйста, не надо!
Кристал сжала мою руку.
Некоторое время мы сидели молча, глядя на прохожих, но молодых людей, прибывших в Найлан, чтобы отбыть на гармонизацию, или детишек с игрушечными корабликами видно не было. Ветер приносил запахи моря и складов, но не прошлого.
А внизу, даже под самим Отшельничьим, ощущалось грозное, неустанное нарастание хаоса, который, как я знал, мне вскоре предстояло использовать.
Кристал сжала губы и еще сильнее стиснула мою руку.
Когда наконец мы покинули гавань и пошли назад, нас обоих не покидало чувство, что позади осталась частица нашей юности и нас самих.
CXXIV
Великий Северный залив, Фритаун (Кандар)
Корабли покидают Великий Северный залив, и струйки дыма под углом поднимаются к светящему над Восточным океаном утреннему солнцу и ясному, сине-зеленому небу. На каждом корабле имеются по три стальные орудийные башни: пушки кормовой оберегают тыл, орудия двух передних нацелены прямо по курсу. Хотя в башне находится лишь одна пушка, ее калибр составляет два спана, что позволяет посылать снаряды весом в пять стоунов на расстояние более пяти кай или в десять стоунов – на половину этой дистанции.
В трюмах под броневыми плитами уложены готовые к бою полированные металлические снаряды. Некоторые матросы нервно поглядывают в сторону Отшельничьего или угрюмо смотрят себе под ноги, но большинство спокойно занимается обыденными делами. Многие что-то напевают себе под нос.
Белые буруны лишь едва вспениваются на гребнях невысоких волн, когда Великий Флот Хамора направляется на восток.
В каюте, предназначенной для верховного главнокомандующего, маршал Дирсс аккуратно разливает янтарное вино в два кубка и протягивает поднос, на котором они стоят, командующему флотом.
– За успех! – командующий берет кубок с подноса и поднимает его.
– За успех императора! – с тем же жестом отвечает Дирсс. – И за исполнение долга.
Оба отпивают по глотку.
– А что, самому себе ты успеха не желаешь? – спрашивает Стапеллтри.
– Успех императора и есть мой успех. И мы оба долго ждали этого момента – момента, когда Черный остров получит по заслугам.
Дирсс отпивает еще глоток янтарной влаги и продолжает:
– К тому же, исполнение долга важнее успеха. Удача может улыбнуться каждому, но далеко не каждый готов пожертвовать всем во имя долга.
– Но, добившись успеха мы тем самым исполним наш долг, – возражает Стапеллтри, тоже отпивая глоток.
Дирсс слегка сдвигает брови, но ничего не говорит.
На западе начинают собираться пока еще редкие облака. А под Кандаром и в пронизанных железными жилами глубинах Отшельничьего нарастает грозный рокот.
CXXV
Я натянул серое облачение, а Кристал надела расшитый галуном мундир командующей.
– Как находишь, впечатляюще мы выглядим? – спросил я. Гавань из окна нашей маленькой комнатушки видна не была, но чувства подсказывали мне, что уже после нашей прогулки к порту туда вошли два корабля Братства, вокруг которых развернулась какая-то кипучая деятельность.
– Насчет себя не знаю, а ты – да, впечатляюще.
– Куда мне до тебя.
– Ты необъективен, потому что влюблен.
– Отрицать не стану. – Я обнял ее, но осторожно, чтобы не растрепать волосы. – Пожалуй, мне стоит захватить и посох.
– Непременно. Тамра уж точно захватит.
Покинув комнату, мы спустились вниз, в холл, где уже собрались все, кроме Джастина и Дайалы.
Отец хмыкнул.
– У Джастина, как всегда, собственное расписание.
– Не волнуйся, дорогой, – сказала ему матушка. – Думаю, они уже спускаются по лестнице.
Они и вправду спускались. Джастин, так же как и мы с Тамрой, явился в сером, Дайала – в коричневом и, как всегда, босая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90