– Это так, но пока ты будешь выполнять приказы Ригнелджио или его преемника со всем надлежащим рвением.
– Как будет угодно Вашему Величеству.
– Моему Величеству так угодно! Помни, невозможно уничтожить гнездо гадюк, не расшевелив его и не проследив, широко ли они расползутся. Что будет, если я отправлю туда Великий Флот прямо сейчас?
– Весь Кандар подчинится. Или…
– Или кандарские правители отбросят свои мелкие раздоры? Не исключено, хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь, кроме самодержицы Кифроса, окажется столь восприимчив. Но лучше нам продолжить нынешнюю политику. Кандар будет сдаваться постепенно, и тогда… тогда черным дьяволам будет некуда деваться.
– Да, государь.
– Конечно, можно и сейчас нанести удар тяжким молотом. – С трона донесся вздох. – Но молот лучше поберечь до поры, когда появится возможность обрушить его на черных дьяволов. Тем паче, что для подчинения Кандара Великого Флота не потребуется. Не так ли, маршал Дирсс?
– Думаю, вы правы. Но потребуется не менее двадцати военных кораблей, способных пересечь Западный океан.
– Ты их получишь. Их, но не Великий Флот. Можешь ли ты представить себе, с какой гордостью взирал бы на этот флот мой дед? А еще больше он был бы рад стать свидетелем обстрела города черных дьяволов.
– Да, государь.
Император вздыхает снова, нарочито громко.
– Вижу, даже премудрому Дирссу необходимо кое-что растолковать. Все просто. Ты должен подчинить Кандар. Господин Ригнелджио уже начал соответствующую работу с герцогом Фритауна. Поддержи его с моря. Во-первых, отрезав торговцам с Кандара путь к Отшельничьему острову. Во-вторых, лишив Отшельничий возможности оказать поддержку Кандару.
– Но черные колдуны вышлют собственные корабли.
– Это мало кому известно, но таких кораблей у них всего три.
– Три корабля! И мы так долго и так сильно тревожимся из-за Отшельничьего?
– Не забывай, эти корабли уже потопили не одну дюжину наших лучших судов: они чрезвычайно быстроходны и, вдобавок, невидимы. По этой причине все и считают, что их гораздо больше, но у нас, маршал, превосходные источники информации. Кораблей всего три. Каждый из них великолепен, но они не способны патрулировать побережье целого континента.
Дирсс отвечает хмурым кивком.
– Вижу, ты начинаешь понимать. Хорошо. Средоточием могущества Отшельничьего острова является черный город Найлан. Падение Найлана станет падении Отшельничьего. А если мы превратим Найлан в кучу черного гравия… ты меня понял?
– Я понял, государь, что Найлан и Отшельничий должны пасть.
– Хорошо. Тем временем Ригнелджио и Лейтррс продолжат свои усилия в Кандаре. Беда в том, что, по моему разумению, и они, и большая часть знати Хамора не осознали, какая угроза исходит из-за Восточного океана. Ты поддержишь их своим умением, а потом я предоставлю тебе все необходимое для уничтожения Найлана и Отшельничьего.
Дирсс ощущает сухость во рту, но облизать губы не решается.
– Знать Хамора позабыла о том, – продолжает император, – что черный остров лишил нас двух Великих Флотов еще до появления новых кораблей.
– Государь, верно ли я понял, что мне надлежит во всем поддерживать ваших посланников, хотя вы не верите в то, что они добьются успеха? Я воин, – он отвешивает поклон, – и готов исполнить свой долг до последнего вздоха, но при этом мне хотелось бы знать, в чем этот самый долг состоит. В таком деле я не могу полагаться на собственные догадки относительно вашей воли.
– Дирсс, моя воля выражена весьма просто: сокруши Отшельничий. Мои посланники заинтересованы в том, чтобы богатеть за счет Кандара и предпринимать якобы значимые усилия, направленные против черного острова. Рано или поздно Отшельничий остров их прихлопнет, и вот тогда я смогу наделить тебя всей полнотой власти. Чего не имею возможности предоставить тебя сейчас, когда угроза не столь очевидна. Увы, даже императорам приходится считаться с настроениями знати.
– Государь, теперь я понял, в чем состоит мой долг, и сделаю все, дабы исполнить вашу волю. Однако вы сами указали, что никому еще не удавалось совладать с черными кораблями, пусть их даже всего три. А ведь на острове есть еще и чародеи. Как прикажете против них действовать?
– У тебя репутация хорошего полководца. Неужто я должен растолковывать тебе каждую деталь?
– Я сделаю все, что в моих силах.
С трона снова слышится вздох.
– Когда все остальные провалятся, я вручу тебе высшее командование и ты поведешь против Отшельничьего все силы Хамора. А таких сил – сотен кораблей из укрепленной гармонией черной стали, пяти– и даже десятизарядных пушек – не имел в своем распоряжении еще никто. Что же до черных колдунов, то они тоже не всесильны. Их никогда не было много, и этой горстки не хватит, чтобы устоять против столь великой силы и подобного средоточия порядка. Теперь ты понял, в чем твой долг?
– Да, государь.
– В таком случае я рассчитываю на твое усердие. Ты можешь идти.
Дирсс с поклоном покидает палату. И лишь оказавшись снаружи, осмеливается утереть взмокший лоб.
VII
Когда Елена, командир отряда, бывшая моей спутницей во время похода против белого мага Антонина, и трое ее бойцов встретили меня у конюшни, дул легкий ветерок, но над Кифросом нависли серые тучи и в воздухе ощутимо пахло дождем.
Кристал со своей стражей выехала раньше, гораздо раньше, и я знал, что следующей ночью она домой не вернется… не только по причине моего отсутствия. Седельные сумы Гэрлока были забиты под завязку: помимо столярных инструментов я припас дорожного хлеба, твердого сыра и немного сухофруктов. Не оказались забытыми ни теплая куртка, ни плащ, ни постельные принадлежности, полученные мною еще в Хаулетте, когда я впервые покидал Отшельничий. Флягу заполнял сок клюквицы, но было ясно, что надолго его не хватит. Короче говоря, нагрузили Гэрлока основательно.
Мысль о постельных принадлежностях, изготовленных на Отшельничьем острове, заставила меня вспомнить родителей. Конечно, можно было переслать им с торговцем письмо, но я не мог отделаться от ощущения, будто они отвергли меня, отослав в Кандар на испытание. О чем говорить, если я лишь случайно, из чужих уст, узнал, что мой отец Гуннар является мастером Храма и главой Института Постижения Гармонии.
Но, может быть, все-таки написать? Гадая об этом, я стоял на дворе, пока меня не оторвало от размышлений приветствие Елены.
– Доброе утро, Мастер Гармонии.
– О, командир Елена… доброе утро.
Вскочив на Гэрлока, я тронул поводья. Другого понукания ему не требовалось, он сразу же затрусил в направлении главной дороги, издав при этом негромкое ржание.
– Знаю, – сказал я ему, потрепав по холке, – ты думал, что нам уже не придется скитаться.
В ответ Гэрлок заржал снова.
– Нечего было и думать, – хмыкнула Елена. – Коли уж ты уродился Мастером Гармонии, так от своей судьбы не уйдешь.
Она подъехала поближе, и мне пришлось поднять глаза: ее конь превосходил Гэрлока ростом на добрых четыре ладони.
– То же самое можно сказать и о бойце отряда Наилучших.
– Ты так и умрешь в сапогах.
– Экая ты сегодня утром веселая… – я снова похлопал Гэрлока по шее, и он ответил добродушным ржанием.
Валдейн попытался скрыть улыбку. Фрейда и другая стражница (звали ее, если я верно запомнил, Джилла) ехали позади и в разговоре не участвовали.
Мои пальцы непроизвольно потянулись ко вставленному в копьедержатель новому посоху. То был добрый, прочный лоркен, окованный железом, но, к сожалению, не насыщенный гармонией в той мере, в какой был насыщен ею прежний. Конечно, я как мог подпитал его гармонией, однако (как справедливо указал Джастин) Отшельничий – и мой отец! – не сочли нужным обучить меня всему, на что я был способен. Почему – этого я не понимал до сих пор.
– Лучше скитаться с посохом, чем торчать в караулах.
– Говори только за себя, – добродушно буркнула Джилла.
– Ох уж эти женщины! – пробормотал Валдейн.
Поскольку мы с ним остались в меньшинстве, я воздержался от комментариев.
Переместившись в седле, я с надеждой подумал о том, что день останется прохладным, и вытащил посох из держателя. Мне нечасто доводилось упражняться с посохом, сидя верхом. Если я и тренировался, то в основном пешим, и было бы глупо упустить такую возможность.
Спустя некоторое время я вернул посох на место и, почувствовав на себе пристальный взгляд Фрейды, поднял брови.
– Неплохо, – пробормотала она. – Но, думаю, рыжей стервы тебе не одолеть.
Я чуть не поперхнулся.
– Что за рыжая стерва?
– Ученица серого мага. Субкомандующая заставила меня провести с ней учебный бой… это было три дня назад, а у меня и сейчас все ребра трещат.
– А ты, вроде бы, тоже сразился с ней не далее как вчера, – промолвила Елена, и это был не совсем вопрос.
– Было дело. Битва закончилась вничью.
– А мне показалось, будто у нее появилось несколько свежих синяков.
– У Тамры? Синяки? – Я покачал головой.
Елена хитро улыбнулась, Фрейда переглянулась с Джиллой, а я, проведя пальцами по посоху, сосредоточился на дороге. Чтобы выбраться на восточный тракт, нам следовало пересечь Кифриен, и смешанные запахи пережаренного барашка, ягненка, лука и еще невесть чего ударили мне в ноздри задолго до того, как мы доехали до торговой улицы. Как всегда, вокруг слышались выкрики зазывал и обрывки разговоров.
– …Митара, я вроде как уже говорила про эти яйца…
– …лучшая бронза во всем Кандаре…
– …Ты только подумай, она воротит нос от солидного торговца и бегает за пустоголовым франтом со смазливой физиономией. А что она запоет, когда он наградит ее тремя ребятишками и у нее не найдется денег на няньку? Нет бы пошевелить мозгами.
– …и ты мог бы перейти это озеро, не замочив сапог…
– …Гирелла предскажет твою судьбу всего за медяк! Неужто тебе жалко медяка, чтобы узнать будущее?
– …лучшие пироги в Кифросе!
– Вор! Вор! Негодяй! Держи вора!
Мой взгляд успел поймать худенькую фигурку, метнувшуюся по булыжной мостовой, проскочившую между двумя торговками и скрывшуюся в проулке, ведущем к реке.
Толстенный купчина, осознав бесполезность погони, остановился рядом с Еленой и, преодолевая одышку, сердито спросил:
– Ты вроде как состоишь на службе у самодержицы. Почему ты его не сцапала?
И Елена, и я остановили лошадей. Вокруг тут же стали собираться зеваки.
– Ты стражница самодержицы! – вскричал толстяк, с трудом борясь с одышкой. – Почему ты его не сцапала?
– Я могла бы потоптать людей.
– Это не ответ! Ворье бесчинствует на глазах у стражницы, а она и бровью не поведет. Я буду жаловаться самой самодержице…
Густые напомаженные усы колышутся в такт тяжелому дыханию.
– …снова Фастон разбушевался…
– …самому с таким пузом ни за кем не угнаться. А помогать этакому прощелыге никто не станет…
– Это кто прощелыга? – орет, обернувшись, Фастон. – Вранье! Все вранье!
– …пузатый, пузатый…
– …возомнил о себе невесть что…
Елене с трудом удается удержать смех.
– Эй, маг! – Фастон обернул ко мне одутловатую физиономию. – Вели своей страже пуститься за ним в погоню!
– Так ведь его и след простыл, – отозвался я, покачав головой. – А что он украл?
– Оливки. Хватанул пригоршню прямо из бочонка.
– …постреленку, небось, оливки нужнее, чем выжиге Фастону…
– Ты, надо думать, и есть тот хваленый Мастер Гармонии, – ворчит Фастон, стоя от меня менее чем в двух локтях и обдавая далеко не свежим дыханием.
И почему таким людям, как Фастон, моя физиономия известна, а иные из Наилучших меня не узнают? Может, Фастон был среди зевак на параде, устроенном Каси в мою честь. Ну а кому-то из солдат в это время приходилось нести караул или что-то в этом роде.
– Раз ты мастер, то устанавливай свою гармонию у нас в Кифросе. Что это за порядок, когда воруют посреди бела дня?
– Наверное, он был голоден, – спокойно отозвался я, осаживая Гэрлока.
– Вот как, голоден! А мне-то что? Он стянул мои оливки, и я желаю знать, что ты намерен предпринять по этому поводу.
Фастон шагнул в мою сторону, снова сократив расстояние. Фрейда и Джилла сохраняли полную безмятежность. Елена коснулась пальцами эфеса.
– Давайте разберемся спокойно, – промолвил я. – Этот паренек стянул несколько оливок прямо у тебя на глазах? Так?
– А как иначе? Где еще я мог видеть этого негодника?
– Ну так вот: он или страшно нагл, или страшно глуп, или был очень голоден. Будучи наглецом или глупцом, он продолжит воровать и непременно попадется. Да и голод, увы, приведет его к тому же концу. Таким образом, он в любом случае понесет наказание.
Ничего лучше мне в голову не пришло, и толстяк раздраженно направил на меня палец.
– Значит, ты ничего делать не собираешься? Хорош волшебничек!
Я встретился с ним взглядом.
– Ты не беден, Фастон, упитан и вполне способен постоять за себя сам. Тебе обидно, что какой-то уличный воришка выставил тебя дураком, и ты готов обвинить кого угодно в чем угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90