В какие неприятности он мог угодить за это время?
– О, Стаффа, надеюсь, я не опоздала.
Глава 9
Браен подумал, что Бутла похож на отдыхающего тигра. Воздух дрожал от напряжения даже здесь, в комнатах под Веспой. Каменные стены были испещрены знаками прошедших веков. И не удивительно, что все здесь напряглось. Они слишком много на себя взяли, в этой азартной бешеной игре под управлением трижды проклятого Мэг Комм.
Хайд хрипло закашлял. Он сидел напротив Браена, а Рет – во главе стола.
Бутла Рет уселся на стуле поудобнее, при этом мускулы его играли под кожей цвета ночи, но глаза были задумчивыми. На нем была белая тога Мастера, свободно болтавшаяся вокруг его тонкой талии.
– Поверхности Каспы, кажется, находится под полным контролем риганцев. Они патрулируют группами, постоянно в боевой готовности. Когда мы делаем одиночный выстрел, они отвечают взрывами целых зданий, не жалея мирных жителей. В столице страх стал нормой жизни.
Браен посмотрел на Хайда, подперев подбородок рукой.
– Верно. Ну так мы ожидали этого. Чем дальше, тем лучше. Страх порождает недовольство, желание вернуться к обычной нормальной жизни.
Бутла сжал пальцы в кулак, на руке вздулись мускулы.
– Пока что действия риганцев можно было предсказать, Магистр, – пророкотал он глубоким басом, – и молю бога, чтобы они такими и оставались.
– Ты по-прежнему не возражаешь, чтобы мы временно предоставили им свободу действий? – спросил Хайд.
Бутла пожал плечами.
– Не вижу никаких препятствий для нас, пока они поддерживают такую бдительность. Это их новое Первое подразделение, командира зовут, кажется, Аткин. Он испуган, беспокоится о своей карьере, если на риганцев обрушится еще одно несчастье.
Браен кивнул:
– А его озабоченность, в свою очередь, волнует тебя?
Темные глаза Бутлы Рета загорелись:
– Ты скажешь, что такое поведение не опасно, тогда я, может быть, поверю.
Браен поморщился.
– Конечно, нет, Бутла. Этот человек – параноик; его неоправданный страх растет, а с ним растет и возможность непредсказуемых действий с его стороны. Революция порождает таких порочных типов.
Рет вытянул сильные ноги и скрестил руки.
– А что вы предлагаете, Магистр?
– Насколько плотно расставлена охрана в риганских военных лагерях? – Браен откинулся назад, прикрыв глаза, просчитывая возможности. Как отреагируют риганцы?
– Их контрольные пункты не пропускают ни одного тарганца.
– Но вам удалось пройти?
Выражение лица Бутлы почти не изменилось, однако в его голосе сквозил упрек:
– Мастер! Это же риганцы! Они понятия не имеют об истинном значении слова «охрана», не говоря уже о том, как усилить ее.
Браен посмотрел на Хайда. «Поддаться ли мне на этой азартной игре? По донесениям разведки Тибальт вероятнее всего назначит какого-нибудь подхалима на место Аткина. Да даже если на его месте окажется способный человек, ему потребуется время на реорганизацию. Между тем мы можем действовать в сторону дальнейшего расшатывания Риги… Мы должны дождаться, пока Стаффа окажется в пределах нашей досягаемости. Если это нам не удастся, все пропало!»
– Значит, вы можете сместить командира Первого отделения Аткина? – спросил Браен сдавленным голосом.
Бутла обнажил крепкие белые зубы.
– Я жду. Магистр. Убивать случайных риганских солдат в темноте больше походит на спорт, чем на вооруженное сопротивление. – Бутла выпрямился, глаза его горели возбуждением. – Далее, мы можем наши нападения сделать более результативными. Я могу обезглавить Первое отделение в одну ночь. В то же время, если представится такая возможность, я смогу оказать большую помощь нашей разведывательной сети в их стратегии и тактике.
– Так сделай это! – прохрипел Хайд. Его выкрик потонул в натужном кашле. Лицо старика исказилось. Он согнулся пополам и стал хватать ртом воздух.
Браен положил дружескую руку на плечо Магистра.
– Дружище, я боюсь за тебя. Недуг мучает тебя…
Хайд отмахнулся, пытаясь встать на ноги. Все еще откашливаясь, прикрывая рукой рот, он вышел из комнаты. Бутла сидел, сгорбившись, опустив голову и упершись руками в колени.
– Не знаю, сколько это продлится, – признался Браен со вздохом. – Приближается момент, когда даже самое лучшее лекарство не может помочь. Магистр Хайд уже достиг этого момента. Ничто не вечно, даже такой великий и добрый человек.
Голос Рета смягчился.
– Он был моим инструктором, когда я впервые пришел сюда. Он.., научил меня любви к Богу и будущему, когда все, что у меня было, – это ненависть, злость и растерянность, царившие в душе.
Браен улыбнулся.
– Тогда он также научил тебя, что наблюдение создает промежуточную реальность. Промежуточная реальность создает Сегодня. Опыт означает знание, а оно, в свою очередь, содержится в энергии. Она – вечна. Смерть, дорогой Бутла, это просто перераспределение энергии, которая…
– ., в конце концов попадает к богу, когда Вселенная разрушается, – закончил Бутла Рет. Его улыбка была теплой, просветленной. – Да, Магистр, он научил меня многому. Я боюсь не за его бессмертную душу. Я оплакиваю потерю его доброты, его общества. Я познаю боль и пустоту с его уходом.
– Мы сами создаем свои страдания, Бутла.
– Свободная воля, элемент выбора, Магистр.
– Учение не дается легко, Бутла. – Браен потрепал его за ухо. Он немного поколебался, потом спросил. – А Арта? – он увидел, как мысли Рета переместились от самоанализа к удовлетворенности.
– У нее все замечательно, Магистр. – Рет улыбнулся своим мыслям. – Тебе надо было бы видеть ее, в первый раз, как я привел ее в темный коридор, полный обломков. Ну знаешь, доски, битое стекло, пустые консервные банки, куски свисающей с потолка проволоки, – улыбка Рета стала широкой. – Я погасил свет, и она чуть не убилась на первом же метре.
– Но она стала лучше.
Рет сплел пальцы.
– Нет большего удовольствия для учителя, который знает, что однажды его ученик превзойдет своего учителя в мастерстве. Она такая. Она будет очень-очень хорошей, Магистр.
Рет засмеялся:
– У меня никогда не было такого ученика, подготовленного к любому изменению обстановки, как она, Магистр. Да, мне приходилось раз за разом воздействовать на нее электрошоком, но она постоянно совершенствовалась, меняя тактику.
Бутла разразился глубоким раскатистым хохотом.
– Она сейчас на той стадии, когда ненавидит меня, мечтая отомстить, потому что у меня все так легко получается, а она ничего не видит, кроме собственного совершенствования. – Он помолчал, внимательно посмотрел на Браена и сказал:
– Я возьму ее с собой, когда убью Аткина.
«Итак, очередной экзамен, дрожайшая Арта. Но посмотрите-ка в серьезные глаза Бутлы. Боже милостивый, нет! Ой не может влюбиться в нее! Это невозможно. Мне нужно осторожно относиться к этому».
– Ты восхищаешься ею, – спокойно заметил Браен, пытаясь заглушить первые ростки тревоги, возникшие в его мозгу.
Бутла Рет поднял голову и пошевелил мощными челюстями.
– Да, Магистр, это правда.
Браен поежился, раздраженный болью в бедре.
– Ты знаешь о спусковом крючке? Мне не приходится напоминать тебе, что произойдет, если…
– Я понимаю. – Рет медленно и грустно кивнул. – Да, Магистр. Я не дурак. Я знаю, с чем имею дело.
«Да, я тоже так думаю. Если бы ты только знал, что она – кому она предназначена – смог бы ты и тогда держаться от нее подальше, Бутла, старина?»
Браен кисло улыбнулся:
– Она создана для любви. Это прирожденное качество лежало на ней, как печать, с самого рождения. – Он поморщился от неприятного ощущения. – В каком же мире мы живем, Бутла, если способность любить является проклятием?
– Божественное предназначение…
– Да, да. Я знаю! – перебил Браен. «Почему Арта всегда выводит меня из равновесия?» – Но мне не всю жизнь будет нравится такое положение вещей.
Рет опустил глаза.
– Нет, Магистр. Мы, Седди, уже предпринимаем попытки к изменению промежуточной реальности. Вы, Магистр, приняли такое решение давным-давно. Вы можете видеть, что мы уже сделали. По крайней мере, сегодня у человечества есть шанс.
Браен рассмеялся горьким смехом, злясь на себя за глупую сентиментальность, злясь на Бутлу из-за его наивной надежды – это будило в нем цинизм.
– Рига и Сасса балансируют на грани забвения… Звездный Мясник ждет лакомых кусочков… Машина в скале – злой рок…
– Мы обманули ее, – напомнил Бутла.
– Разве? – Браен раскрыл руки. – Да, мы… Я постоянно лгу ей, скармливая дезинформацию то тут, то там, но что мы знаем о ее предназначении? Какая она? Кто создал ее? Не думаю, что это творение рук человека. Есть что-то чужеродное и непостижимое в Мэг Комм. Без ее вычислительной мощности мы остались бы без нашей статистики или без доступа к историческим документам, или даже были бы не в состоянии проследить за нашими действующими агентами. Она необходима в нашей работе.
Браен засмеялся над неожиданно испуганным выражением лица Рета.
– Видишь, друг мой, ты начинаешь понимать дилемму. Для тех из нас, кто знает о ней или имеет с ней дело, этот вопрос постоянно крутится в голове. Манипулируем ли мы ей? Или мы манипулируем друг другом? Или, самое страшное, она просто позволяет нам думать, что это мы манипулируем ей?
Мысли его развивались.
Браен резко выпрямился, поняв, что в его голосе слышен страх. «Болтливый старый дурак, ты слишком стар, слишком устал, чтобы контролировать свои собственные системы! Я должен спать больше. Слишком большое напряжение в последние дни».
Рет с мрачным видом уставился на него.
– Магистр, вы живете в каком-то кошмаре. Что если вам однажды не удастся скрыть свои мысли? Вероятность этого находится в количестве волновых функций, раскачивая эту потенциальную реальность в разные стороны. Как.., как вы можете жить с мыслью, что вы, возможно, предаете все человечество?
Браен приложил худощавые пальцы к вискам, слегка их массируя.
– Вот так. – Он протестующе поднял руку. – Нет, мой друг, я знаю, что нет ответа. Я могу только сказать, что у меня осталась вера. Что? Очередная ересь магистра Седди? Возможно. Однако я думаю, что именно ты можешь меня понять.
– Почему я, Магистр?
Улыбка Браена была почти незаметной.
– Ты, магистральный палач, постоянно держишь смерть на кончиках пальцев. Что если твой яд примет не тот человек, если погибнет невиновный? Что если человек, которого мы убираем, готов отказаться от своих взглядов? Бог создал Вселенную на неопределенности. Реальность – божественная шутка. Ты разделяешь мой крест – сила жизни и смерти основывается на возможном поведении человечества в будущем.
– Шанс на ошибку, – глухо буркнул Рет. – Но, Магистр, я должен осознать ценность одной жизни. Вы же, глубокоуважаемый учитель, должны решать за будущее всего человечества.
***
Стаффа кар Терма лежал на холодном камне, не сознавая, что окружает его, и не видя любопытных взглядов своих спутников. Вместо этого он пытался отогнать сон, который затуманивал его больную голову, и явно проигрывал.
Он развернулся и побежал, приливы энергии омывали его уязвимое тело. Коридор по которому ступали его босые ноги, сотрясался от взрывов, раскурочивающих закаленную сталь. Местами над головой панели освещения указывали ему дорогу сквозь смутную полутень.
Позади него визжали, выли и ругались безликие преследователи, стреляя в его удаляющуюся спину. Раскаленный воздух наполнял обожженные легкие Стаффы. Впереди взорвалась и разлетелась в клочья переборка. Взрывная волна опрокинула его на спину, пронзив его дрожащую плоть рваным куском железа.
Из горла Стаффы вырвались душераздирающие вопли, когда он почувствовал, как холодный металл прошел сквозь спину, едва не перерезав брюшину и позвоночник. Сначала его внутренности отодвинулись, чтобы избежать вторжения, которое в конце концов поранило их, омывая горячим желудочным соком его тело и принимаясь переваривать ту самую плоть, которой служили.
Стаффа завопил, посмотрев вниз и увидев выпуклость пониже крепких мускулов живота, ощущая проникновение стали, разрывающей белую кожу и наполняющей его незнакомым твердым холодом.
Мало-помалу под его натянутой кожей образовался бугорок, поднимая пупок и выворачивая его наружу.
Его задыхающиеся легкие снова взорвались, когда серое острие с чавкающим звуком пронзило кожу изнутри и замерло – сверкающая вершина смерти над белоснежной равниной его кожи.
Его мозг был объят ужасом. Он боялся и не мог поверить своим глазам. Рыдание потрясло его легкие, а стальной холод медленно расползался по телу, всасывая его жизненную силу, впитывая его жизнь в безликий металл.
Он услышал звук миллионов шагов. Не в состоянии оторвать глаз от торчащего из живота куска железа, он услышал бормотание их голосов, полных ненависти: наблюдающих.., наблюдающих, как он умирает.
Он снова закричал, отказываясь посмотреть вверх, отказываясь видеть проклятие в их алчущих смерти глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
– О, Стаффа, надеюсь, я не опоздала.
Глава 9
Браен подумал, что Бутла похож на отдыхающего тигра. Воздух дрожал от напряжения даже здесь, в комнатах под Веспой. Каменные стены были испещрены знаками прошедших веков. И не удивительно, что все здесь напряглось. Они слишком много на себя взяли, в этой азартной бешеной игре под управлением трижды проклятого Мэг Комм.
Хайд хрипло закашлял. Он сидел напротив Браена, а Рет – во главе стола.
Бутла Рет уселся на стуле поудобнее, при этом мускулы его играли под кожей цвета ночи, но глаза были задумчивыми. На нем была белая тога Мастера, свободно болтавшаяся вокруг его тонкой талии.
– Поверхности Каспы, кажется, находится под полным контролем риганцев. Они патрулируют группами, постоянно в боевой готовности. Когда мы делаем одиночный выстрел, они отвечают взрывами целых зданий, не жалея мирных жителей. В столице страх стал нормой жизни.
Браен посмотрел на Хайда, подперев подбородок рукой.
– Верно. Ну так мы ожидали этого. Чем дальше, тем лучше. Страх порождает недовольство, желание вернуться к обычной нормальной жизни.
Бутла сжал пальцы в кулак, на руке вздулись мускулы.
– Пока что действия риганцев можно было предсказать, Магистр, – пророкотал он глубоким басом, – и молю бога, чтобы они такими и оставались.
– Ты по-прежнему не возражаешь, чтобы мы временно предоставили им свободу действий? – спросил Хайд.
Бутла пожал плечами.
– Не вижу никаких препятствий для нас, пока они поддерживают такую бдительность. Это их новое Первое подразделение, командира зовут, кажется, Аткин. Он испуган, беспокоится о своей карьере, если на риганцев обрушится еще одно несчастье.
Браен кивнул:
– А его озабоченность, в свою очередь, волнует тебя?
Темные глаза Бутлы Рета загорелись:
– Ты скажешь, что такое поведение не опасно, тогда я, может быть, поверю.
Браен поморщился.
– Конечно, нет, Бутла. Этот человек – параноик; его неоправданный страх растет, а с ним растет и возможность непредсказуемых действий с его стороны. Революция порождает таких порочных типов.
Рет вытянул сильные ноги и скрестил руки.
– А что вы предлагаете, Магистр?
– Насколько плотно расставлена охрана в риганских военных лагерях? – Браен откинулся назад, прикрыв глаза, просчитывая возможности. Как отреагируют риганцы?
– Их контрольные пункты не пропускают ни одного тарганца.
– Но вам удалось пройти?
Выражение лица Бутлы почти не изменилось, однако в его голосе сквозил упрек:
– Мастер! Это же риганцы! Они понятия не имеют об истинном значении слова «охрана», не говоря уже о том, как усилить ее.
Браен посмотрел на Хайда. «Поддаться ли мне на этой азартной игре? По донесениям разведки Тибальт вероятнее всего назначит какого-нибудь подхалима на место Аткина. Да даже если на его месте окажется способный человек, ему потребуется время на реорганизацию. Между тем мы можем действовать в сторону дальнейшего расшатывания Риги… Мы должны дождаться, пока Стаффа окажется в пределах нашей досягаемости. Если это нам не удастся, все пропало!»
– Значит, вы можете сместить командира Первого отделения Аткина? – спросил Браен сдавленным голосом.
Бутла обнажил крепкие белые зубы.
– Я жду. Магистр. Убивать случайных риганских солдат в темноте больше походит на спорт, чем на вооруженное сопротивление. – Бутла выпрямился, глаза его горели возбуждением. – Далее, мы можем наши нападения сделать более результативными. Я могу обезглавить Первое отделение в одну ночь. В то же время, если представится такая возможность, я смогу оказать большую помощь нашей разведывательной сети в их стратегии и тактике.
– Так сделай это! – прохрипел Хайд. Его выкрик потонул в натужном кашле. Лицо старика исказилось. Он согнулся пополам и стал хватать ртом воздух.
Браен положил дружескую руку на плечо Магистра.
– Дружище, я боюсь за тебя. Недуг мучает тебя…
Хайд отмахнулся, пытаясь встать на ноги. Все еще откашливаясь, прикрывая рукой рот, он вышел из комнаты. Бутла сидел, сгорбившись, опустив голову и упершись руками в колени.
– Не знаю, сколько это продлится, – признался Браен со вздохом. – Приближается момент, когда даже самое лучшее лекарство не может помочь. Магистр Хайд уже достиг этого момента. Ничто не вечно, даже такой великий и добрый человек.
Голос Рета смягчился.
– Он был моим инструктором, когда я впервые пришел сюда. Он.., научил меня любви к Богу и будущему, когда все, что у меня было, – это ненависть, злость и растерянность, царившие в душе.
Браен улыбнулся.
– Тогда он также научил тебя, что наблюдение создает промежуточную реальность. Промежуточная реальность создает Сегодня. Опыт означает знание, а оно, в свою очередь, содержится в энергии. Она – вечна. Смерть, дорогой Бутла, это просто перераспределение энергии, которая…
– ., в конце концов попадает к богу, когда Вселенная разрушается, – закончил Бутла Рет. Его улыбка была теплой, просветленной. – Да, Магистр, он научил меня многому. Я боюсь не за его бессмертную душу. Я оплакиваю потерю его доброты, его общества. Я познаю боль и пустоту с его уходом.
– Мы сами создаем свои страдания, Бутла.
– Свободная воля, элемент выбора, Магистр.
– Учение не дается легко, Бутла. – Браен потрепал его за ухо. Он немного поколебался, потом спросил. – А Арта? – он увидел, как мысли Рета переместились от самоанализа к удовлетворенности.
– У нее все замечательно, Магистр. – Рет улыбнулся своим мыслям. – Тебе надо было бы видеть ее, в первый раз, как я привел ее в темный коридор, полный обломков. Ну знаешь, доски, битое стекло, пустые консервные банки, куски свисающей с потолка проволоки, – улыбка Рета стала широкой. – Я погасил свет, и она чуть не убилась на первом же метре.
– Но она стала лучше.
Рет сплел пальцы.
– Нет большего удовольствия для учителя, который знает, что однажды его ученик превзойдет своего учителя в мастерстве. Она такая. Она будет очень-очень хорошей, Магистр.
Рет засмеялся:
– У меня никогда не было такого ученика, подготовленного к любому изменению обстановки, как она, Магистр. Да, мне приходилось раз за разом воздействовать на нее электрошоком, но она постоянно совершенствовалась, меняя тактику.
Бутла разразился глубоким раскатистым хохотом.
– Она сейчас на той стадии, когда ненавидит меня, мечтая отомстить, потому что у меня все так легко получается, а она ничего не видит, кроме собственного совершенствования. – Он помолчал, внимательно посмотрел на Браена и сказал:
– Я возьму ее с собой, когда убью Аткина.
«Итак, очередной экзамен, дрожайшая Арта. Но посмотрите-ка в серьезные глаза Бутлы. Боже милостивый, нет! Ой не может влюбиться в нее! Это невозможно. Мне нужно осторожно относиться к этому».
– Ты восхищаешься ею, – спокойно заметил Браен, пытаясь заглушить первые ростки тревоги, возникшие в его мозгу.
Бутла Рет поднял голову и пошевелил мощными челюстями.
– Да, Магистр, это правда.
Браен поежился, раздраженный болью в бедре.
– Ты знаешь о спусковом крючке? Мне не приходится напоминать тебе, что произойдет, если…
– Я понимаю. – Рет медленно и грустно кивнул. – Да, Магистр. Я не дурак. Я знаю, с чем имею дело.
«Да, я тоже так думаю. Если бы ты только знал, что она – кому она предназначена – смог бы ты и тогда держаться от нее подальше, Бутла, старина?»
Браен кисло улыбнулся:
– Она создана для любви. Это прирожденное качество лежало на ней, как печать, с самого рождения. – Он поморщился от неприятного ощущения. – В каком же мире мы живем, Бутла, если способность любить является проклятием?
– Божественное предназначение…
– Да, да. Я знаю! – перебил Браен. «Почему Арта всегда выводит меня из равновесия?» – Но мне не всю жизнь будет нравится такое положение вещей.
Рет опустил глаза.
– Нет, Магистр. Мы, Седди, уже предпринимаем попытки к изменению промежуточной реальности. Вы, Магистр, приняли такое решение давным-давно. Вы можете видеть, что мы уже сделали. По крайней мере, сегодня у человечества есть шанс.
Браен рассмеялся горьким смехом, злясь на себя за глупую сентиментальность, злясь на Бутлу из-за его наивной надежды – это будило в нем цинизм.
– Рига и Сасса балансируют на грани забвения… Звездный Мясник ждет лакомых кусочков… Машина в скале – злой рок…
– Мы обманули ее, – напомнил Бутла.
– Разве? – Браен раскрыл руки. – Да, мы… Я постоянно лгу ей, скармливая дезинформацию то тут, то там, но что мы знаем о ее предназначении? Какая она? Кто создал ее? Не думаю, что это творение рук человека. Есть что-то чужеродное и непостижимое в Мэг Комм. Без ее вычислительной мощности мы остались бы без нашей статистики или без доступа к историческим документам, или даже были бы не в состоянии проследить за нашими действующими агентами. Она необходима в нашей работе.
Браен засмеялся над неожиданно испуганным выражением лица Рета.
– Видишь, друг мой, ты начинаешь понимать дилемму. Для тех из нас, кто знает о ней или имеет с ней дело, этот вопрос постоянно крутится в голове. Манипулируем ли мы ей? Или мы манипулируем друг другом? Или, самое страшное, она просто позволяет нам думать, что это мы манипулируем ей?
Мысли его развивались.
Браен резко выпрямился, поняв, что в его голосе слышен страх. «Болтливый старый дурак, ты слишком стар, слишком устал, чтобы контролировать свои собственные системы! Я должен спать больше. Слишком большое напряжение в последние дни».
Рет с мрачным видом уставился на него.
– Магистр, вы живете в каком-то кошмаре. Что если вам однажды не удастся скрыть свои мысли? Вероятность этого находится в количестве волновых функций, раскачивая эту потенциальную реальность в разные стороны. Как.., как вы можете жить с мыслью, что вы, возможно, предаете все человечество?
Браен приложил худощавые пальцы к вискам, слегка их массируя.
– Вот так. – Он протестующе поднял руку. – Нет, мой друг, я знаю, что нет ответа. Я могу только сказать, что у меня осталась вера. Что? Очередная ересь магистра Седди? Возможно. Однако я думаю, что именно ты можешь меня понять.
– Почему я, Магистр?
Улыбка Браена была почти незаметной.
– Ты, магистральный палач, постоянно держишь смерть на кончиках пальцев. Что если твой яд примет не тот человек, если погибнет невиновный? Что если человек, которого мы убираем, готов отказаться от своих взглядов? Бог создал Вселенную на неопределенности. Реальность – божественная шутка. Ты разделяешь мой крест – сила жизни и смерти основывается на возможном поведении человечества в будущем.
– Шанс на ошибку, – глухо буркнул Рет. – Но, Магистр, я должен осознать ценность одной жизни. Вы же, глубокоуважаемый учитель, должны решать за будущее всего человечества.
***
Стаффа кар Терма лежал на холодном камне, не сознавая, что окружает его, и не видя любопытных взглядов своих спутников. Вместо этого он пытался отогнать сон, который затуманивал его больную голову, и явно проигрывал.
Он развернулся и побежал, приливы энергии омывали его уязвимое тело. Коридор по которому ступали его босые ноги, сотрясался от взрывов, раскурочивающих закаленную сталь. Местами над головой панели освещения указывали ему дорогу сквозь смутную полутень.
Позади него визжали, выли и ругались безликие преследователи, стреляя в его удаляющуюся спину. Раскаленный воздух наполнял обожженные легкие Стаффы. Впереди взорвалась и разлетелась в клочья переборка. Взрывная волна опрокинула его на спину, пронзив его дрожащую плоть рваным куском железа.
Из горла Стаффы вырвались душераздирающие вопли, когда он почувствовал, как холодный металл прошел сквозь спину, едва не перерезав брюшину и позвоночник. Сначала его внутренности отодвинулись, чтобы избежать вторжения, которое в конце концов поранило их, омывая горячим желудочным соком его тело и принимаясь переваривать ту самую плоть, которой служили.
Стаффа завопил, посмотрев вниз и увидев выпуклость пониже крепких мускулов живота, ощущая проникновение стали, разрывающей белую кожу и наполняющей его незнакомым твердым холодом.
Мало-помалу под его натянутой кожей образовался бугорок, поднимая пупок и выворачивая его наружу.
Его задыхающиеся легкие снова взорвались, когда серое острие с чавкающим звуком пронзило кожу изнутри и замерло – сверкающая вершина смерти над белоснежной равниной его кожи.
Его мозг был объят ужасом. Он боялся и не мог поверить своим глазам. Рыдание потрясло его легкие, а стальной холод медленно расползался по телу, всасывая его жизненную силу, впитывая его жизнь в безликий металл.
Он услышал звук миллионов шагов. Не в состоянии оторвать глаз от торчащего из живота куска железа, он услышал бормотание их голосов, полных ненависти: наблюдающих.., наблюдающих, как он умирает.
Он снова закричал, отказываясь посмотреть вверх, отказываясь видеть проклятие в их алчущих смерти глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105