– Потому что я не мог смотреть сквозь привидение… все пришло ко мне очень легко, так легко!..
«Красиво ли то, что я сделал? Кто лучше: я или Пибал? Пибал или я? Пибал, который создал великолепное произведение искусства? Или Стаффа, который никогда не знал военных поражений и уничтоживший все, что любил?»
Образ мертвого изувеченного Пибала не выходил из его сознания. Он попытался представить, как пальцы Англо ласкают Кайллу, и то выражение ужаса и отвращения, которое появлялось в такие минуты на ее лице. Он вспомнил ее мужа с горделивой осанкой. От заряда пульсарного пистолета его голова взорвалась, как перезревшая дыня под ударом мотыги. Все тело объялось густым кровавым туманом. А дети Кайллы, которых она так любит, в те минуты надрывно кричали, прижимаясь к ногам отца. Кричали от ужаса. Демоны его воображения нарисовали перед его мысленным взором образ Крислы, женщины, которую он лелеял и которая была обуглена плазмой, прекрасное тело которой взорвалось и распалось на мельчайшие частицы.
Он продолжал упорно тянуть трубу вперед, глубоко вдавливая в горячий песок израненные ноги. Снаружи его жгло немилосердное солнце, а изнутри – осознание великих потерь. Все эти годы он держался на дистанции от Скайлы, а что из этого выходит в результате? Еще один скорбный труп?
– Я погибну здесь, Скайла, – хрипло прошептал он, морщась от физического напряжения. – Я больше никогда не загляну в твои глаза, не расскажу тебе о том, что узнал. Ты была единственным человеком, который понимал меня. Единственным, кому было на меня не наплевать. Почему я никогда не хотел этого замечать? Блаженные Боги, мне не следовало покидать тебя!
На бригаду, возившуюся с трубой, налетел внезапный порыв пустынного ветра.
Стаффа готов был поклясться, что этот ветер принес с собой карающий смех Претора.
Глава 14
– Ты неважно выглядишь сегодня, Бутла. Что-то не так? – спросил магистр Браен, подходя к огромному столу и садясь в свое мощное гравитационное кресло.
Их окружали пики Макарты, которые создавали своего рода кокон, надежно защищавший его обитателей от ураганов жестокости и войны, гремевших по ту сторону хребтов.
Бутла Рет тоже сел за стол, только с другой стороны, весь как-то ссутулился и замер. На его гранитном лице застыло неподвижное выражение глубокой задумчивости. Он вертел между своими толстыми пальцами изящный стилет с узким лезвием, тонкий и острый, как игла, кончик которого то и дело касался поверхности стола, сделанного из сверхкрепкого пластика, оставляя на ней нитевидные шрамы. Так прошло несколько напряженных минут. Потом взгляд Бутлы медленно поднялся до лица Браена…
– Арты больше нет, – не своим голосом проговорил Рет.
Глаза убийцы потемнели и затуманились. Легкий тик в углу рта говорил о том, что его внутреннее напряжение настолько велико, что уже не поддается его знаменитому железному контролю над собой.
– Она хотела любить меня, Браен. Я… Я отверг ее. Отверг, зная, что из этого получится… Она пыталась… Соблазнить меня. Результаты напугали ее. Подсознательные искусственные импульсы, заложенные в ходе тренировок, привели в действие реакцию отвращения. И она убежала. Я не успел ее остановить, а когда вышел на улицу, ее уже не было видно.
– О, Боги… – тяжело прошептал Браен, стараясь не прислушиваться к чувствам. – Мы никогда не думали, что в ней разовьется привязанность к…
– Однако же развилась! – взорвался Бутла, с громким стуком опустив на поверхность стола свои тяжелый кулак. Затем он снова поднял в воздух нож. В его расщепленных зрачках бегали страшные, злобные огоньки. – Я тоже полюбил ее, Браен! Ты слышишь?! Я люблю!
Желваки неистово заходили под тонкой кожей лица. Пальцы нервно сжимались и разжимались.
Браен с трудом сглотнул подступивший к горлу комок.
– Нет.., нет. Мы должны отыскать ее. Вернуть. Если вы будете разъединены, роковая привязанность может…
Бутла Рет чуть приподнялся со стула и, наклонившись вперед, угрожающе навис над столом. Вся его поза производила впечатление боевой стойки. Его голос перерос в хриплое шипение:
– Слишком поздно, Браен!
Браен не мог смотреть на него и прикрыл на пару секунд глаза. Сердце неистово колотилось.
– Она умело замела за собой следы, – снова изменившимся голосом, уже на басовых вибрациях, проговорил Бутла. – Она убежала глубокой ночью. Не знаю, куда она пошла и что думала делать, но случилось так, что на нее натолкнулись риганские солдаты… Торговцы живым мясом, ну, вы их знаете. Наверное, встреча оказалась для обеих сторон удивительной. К тому же у нее такое настроение… Она была погружена в тяжелую задумчивость. Все хотела объяснить себе, почему я отверг ее. Была обеспокоена также странной реакцией, возникшей в ее мозгу на подсознательном уровне перед перспективой физической близости с мужчиной. Ведь у нее в голове своего рода спусковой крючок… Впрочем, не это важно. Главное, что они схватили ее.
Браен снова закрыл глаза, пытаясь представить себе эту сцену.
– И насколько удалось установить, они насиловали ее всю ночь. По очереди. По кругу, который повторялся и повторялся заново…
– Боже мой… – прошептал Браен. Ему показалось, что кровь остановилась в его венах.
– Да, – прошипел Бутла. – Вот именно! «Боже мой!» Бог проклял вас, Браен! Проклял за то, что вы сотворили с этой девчонкой! Вы слишком заигрались с ее мозгом, как с игрушкой, самой забавной из всех! Теперь пожинайте плоды, Магистр. И только не надо разводить руками! – Бутла не удержался и, скорчив презрительную гримасу, плюнул на пол. – Пожинайте плоды своего злодейства вы.., грязный мерзавец!
Браен отпрянул, как от удара.
– Случилось то, что случилось, – проговорил он после долгой паузы, когда оправился от шока открытого оскорбления. – Нам ничего больше не остается, кроме того как скорбеть. За нее… За нас…
– Скорбеть? Странное слово в ваших устах, Браен!
Явно не из вашего лексикона!
Браен лишь согласно кивнул, принимая справедливость едкого замечания.
– Возможно, слово из моих уст действительно звучит странно…
– Вы чудовище…
– Возможно, я чудовище. Но такое же, как и Арта. Я всего лишь продукт нашего безумного времени. Как и она, я обречен совершать все свои поступки, руководствуясь лишь слепой верой. Все мы своего рода марионетки, которыми управляет…
– Проклятие!
Бутла Рет метнулся вперед. Его стилет замер в нескольких сантиметрах от горла Браена. Наступила тяжелая пауза. Они молча яростно смотрели друг на друга.
– Да, Рет, – наконец проговорил Браен. – Загляни в мою душу. Ты видишь боль? Видишь горькое осознание вины? Да, ты меня понимаешь, не так ли? Я тоже любил ее, Бутла! Любил!
Браен боковым зрением заметил, как рука, державшая стилет, дрогнула, но непроницаемые черные глаза, казалось, будут буравить его мозг вечно. Великий убийца тяжело выдохнул и откинулся на спинку стула. Жестокость и раздражение в его взгляде сменились усталостью и грустью.
– Я пришел сюда, чтобы убить вас, – тупо проговорил Бутла Рет.
Вновь на комнату опустилась ватная тишина. Браен опустил взгляд на свои руки и увидел, что они подрагивают.
– В кого мы превратились, Магистр? – с горечью воскликнул Рет. Он на секунду закрыл лицо рукой, но почти сразу убрал ее и покачал головой. – .. Куда мы с вами движемся? Что мы за люди? Мы творим столько несправедливостей… В чем наше предназначение, цель? Есть ли она? Оправдывается ли она такими страданиями? Когда-то у нас было чувство ответственности. Мораль. Помните? Или это были всего лишь пустые слова? Пустые лозунги, которые лицемерно провозглашали?
– Нет, старый друг, – тут же ответил Браен и резко откинулся на спинку кресла. Его бедро тут же пронзила резкая боль. Браен страдал артритом. Не скрывая гримасы боли, он продолжил:
– Я все еще верю в значимость истин. Мораль? Ответственность? Два разных слова, но выражают один принцип. – Он чуть склонил голову и поднял руку. – Но случилось страшное. Мы потеряли организованность, контроль. Все планы, которые мы когда-то тщательно составляли, пребывают в беспорядке. Даже во время разговора с компьютером Мэг, мне показалось, что машина тоже растеряна. Она продолжает запрашивать все новые и новые данные.
– Машина! Всегда машина! Кванты преувеличивают фазовые перемены в «вероятной реальности». – С этими словами Бутла сделал рукой какой-то неопределенный, но раздраженный жест. – Как мы и думали всегда. Это приговорило нас, Браен.
Рука Браена с прозрачной кожей и выступавшими синими венами покорно упала на стол.
– Мы не можем быть абсолютно уверенными, – проговорил он.
«Я так устал. Если бы я мог все бросить и просто выспаться! Я никогда не просил, чтобы на мои плечи взваливали такой страшный груз… Я никогда не жаждал обрести чертову власть – быть выше человечества! Арта, моя бедняжка Арта!..»
Бутла уперся в стол локтями и закрыл руками лицо.
– Значит, единственное, что мы можем сделать, – отреагировать, – проговорил он с тяжелым вздохом. – Вам известно, Магистр, какой вид стратегии придется задействовать?
– Стратегию разрушения, – мрачно ответил Браен. – Но… Расскажи мне об Арте.
– Разумеется, она их убила. Всех. Ей каким-то образом удалось освободить себе руки и… Убила всех. – Бутла нахмурился. – Изощренно. Я видел трупы. Страшно изувечены. Все раздражение, весь гнев, вся жестокость, посеянные в ее мозгу, взорвались ураганом разрушающего безумия. Ее ярость и комплекс неполноценности в любви, видимо, усилили подсознательные импульсы. Я не буду вдаваться в детали, и не просите.
– Насколько я понимаю по вашему тону, вы не думаете, что она вернется?
Бутла Рет медленно покачал головой.
– Я дал ей два дня. И не получил от нее ни слова, Магистр. Ни звука по всем каналам, которые мы разработали.
– Я вижу кое-что в твоих глазах, Бутла.
Он машинально кольнул себе в руку кинжалом.
– Она все еще где-то там, Магистр. Двое суток были для риганских солдат самыми страшными. Их трупы, – разнесенные на куски, как и трупы первых насильников, – каждое утро находили на разных улицах. Несколько людей можно считать свидетелями, ибо они видели ее. Согласно их показаниям, убийцей является молодая женщина. Очень красивая, с золотисто-каштановыми волосами и янтарными глазами.
У Браена засосало в животе – неприятное ощущение.
– Какой ужас мы вызвали к жизни? – тихо и задумчиво проговорил он.
На память пришли слова магистра Хайда, которые теперь словно смеялись над ним: «Проблема с психологическим оружием заключается в том, что никогда не знаешь, когда оно выстрелит».
***
– Не делай этого, Тафф, – раздался за его спиной строгий, предупредительный возглас Кайллы.
Он как раз стоял в выемке между двумя дюнами и покачивался на носках ботинок, опустив вниз голову и расставив в стороны руки для равновесия.
Она подошла к нему со стороны левой дюны. Ее стройная фигура четко вырисовывалась на фоне сверкающих песчаных насыпей. Она остановилась перед ним, уперев руки в бока, глаза чуть прищурены, голова склонена набок, темные волосы рассыпаны по плечам.
Стаффа выпрямился и шумно выдохнул.
– Чего не делать?
– Пытаться убежать, – ответила она, взобравшись на вершину соседнего бархана. Ногами она свободно покачивала, сидя на крутом песчаном склоне.
– Почему?
– Не знаю, какой радиус действия у ошейников, но…
– Двенадцать километров, – перебил ее Стаффа. – К утру я бы уже преодолел это расстояние, а ночью меня никто не хватится.
Она строго взглянула на него. Звездный свет оставлял на чертах ее лица ласкающие бледные отблески.
– Сядь, – и показала раскрытой ладонью на место рядом с собой.
Поколебавшись несколько секунд, Стаффа исполнил ее пожелание.
– У меня бы получилось.
Кайлла резко мотнула головой.
– Дурачок! К полудню ты был бы уже мертв. Подумай серьезно. В воздухе нет ни капельки влаги. Ни одной. Конечно, ты крепок. Силен, словно эштанский буйвол, и обладаешь просто звериной выносливостью. И все же я тебе говорю с полной уверенностью: к полудню ты бы уже отдал концы… Лежал бы лицом вниз, высушенный зноем, как мумия. Жара высосала бы из тебя последние соки за считанные минуты.
– Откуда тебе известно о моих возможностях, женщина?
– Вы мужчины такие чувствительные? Да, Тафф, я знаю прекрасно, на что ты способен. Я не преуменьшаю твоих возможностей, но и не преувеличиваю их. Я же видела, как ты тянул трубы. – Ее прохладная рука легла на его разгоряченное плечо. – Слушай. Пустыня… Мне известно, что она может выкинуть с человеком. Англо любит меня обо всем расспрашивать, но и я не остаюсь в долгу. Мне многое удалось из него вытянуть. Предположим, ты найдешь воду, – а ты ее не найдешь, – в этом случае тебе придется идти не меньше трех недель. Три недели! Но главное, конечно, не в этом. Я еще раз повторяю: на всем пути ты нигде не сделаешь и глотка воды! Эти места прощупывались при помощи самой передовой и сложной аппаратуры, на которую только у Риги хватило денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105