– Стаффа отверг и сассанцев, и Ригу. Они отказались заключать контракт. Наступило долгое молчание, прежде чем Хайд вымолвил:
– Что? Невозможно! Это не имеет никакого смысла с военной точки зрения. Какие мотивы у этого человека? Браен потер подбородок.
– Мы и машина полностью упустили эту вероятность.
Магистр Хайд приблизился, выдвинул стул, что-то бормоча и усаживаясь.
– Вы уверены? Возможно, он выигрывает время – набивает себе цену?
– Все возможно, достопочтимый Магистр, – рассеянно пробубнил Браен, в то время как его мозг обыгрывал личность Стаффы кар Терма с новой для него стороны. Как здесь все сопоставить?
– Не предсказали, что он убьет Претора, – напомнил Хайд, погруженный в свои мысли. – Вот тогда-то наши предсказания стали все более ошибочными.
Браен хлопнул высохшей рукой по монитору.
– Верно, до того момента мы оставались в пределах трех градусов свободы.
Хайд склонился над столом, засучив рукава своего одеяния.
– Значит, у нас есть ключ. Претор что-то, сделал ему. Что-то сказал.
– Если мы примем такое предположение, это все может изменить. Вы знаете, каким человеком был Претор – ослепительным и дьявольским.
Хайд рассеянно смотрел в пол.
– Да, ослепительным. Человек, которым восхищаются и которого ненавидят. Работая с ним, я всегда чувствовал себя избранником и нечестивцем одновременно.
Браен продолжал смотреть, нахмурясь в пустоту, поглощенный своими мыслями.
– А девушка? Арта? Не можем ли мы использовать ее для спасения положения? – Хайд пожевал беззубыми челюстями и потер глубоко запавшие глаза.
Браен заморгал и откинулся назад.
– Вы читали рапорт. Им удалось уничтожить Аткина и его бригаду.
– Я читал. Девчонка получила смертельную дозу, – отреагировал Хайд. – И не только. Я чувствую в ней сексуальный интерес.
Бутла развел руками.
– А вы рассчитывали, что она останется девственницей, – Хайд тупо уставился на него. – Но меня сейчас больше волнует…
– Стаффа?
– Почему он исчез? – спросил Браен, наслаждаясь видом крайнего изумления на искаженном лице Хайда.
– Убийство? Или… – Хайд ахнул. – О, нет! Возможно, он.., подозревает? – Хайд закашлялся.
– Не думаю, – Браен указал на монитор и вывел программу. – Это речь Стаффы перед офицерами. Послушайте. Обратите внимание на используемые им выражения.
Браен внимательно следил за Хайдом.
– Я все еще не могу поверить! – Хайд хлопнул по столу, все еще задыхаясь. – Возможно, это лишь грубая подделка, чтобы направить на по…
– Практически – невозможно. – О, Стаффа хитер. – Его заместитель отказала обеим империям. Даже не выслушала их предложений. И через десять часов Скайла воспользовалась своим личным судном и улетела с Итреатической системы на поиски – мы полагаем – Стаффы.
Хайд снова прикрыл глаза и задумался. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:
– А что это говорит нам о Скайле? Знает ли она, где Стаффа? Почему она так беспокоится? Ведь, безусловно, Компаньонам на него наплевать.
Браен пожал плечами.
Они не любовники, поэтому я сомневаюсь, что здесь дела сердечные. Нет, и скорее решил бы, что это имеет какое-то отношение к деятельности Стаффы.
У меня в распоряжении есть последние цифры. Наши силы пополнились еще на десять процентов. Люди покидают города, чтобы примкнуть к повстанцам. Внешние посты риганцев постоянно обстреливаются, мы обратили в бегство целых два подразделения и нанесли им тяжелые потери. Ряды их уменьшаются – за исключением одного подразделении.
– Снова сержант Синклер?
– Он слишком быстро получил повышение, – Хайд откинулся назад и прикусил палец.
Браен устало улыбнулся.
– Да, знаю. Наши люди немало заплатили, чтобы держать его подальше от университета. Теперь он может нам пригодиться в зависимости от того, что собирается делать Стаффа и что произошло с Артой.
Хайд повернулся к нему.
– Как это ему удается оставаться в живых?
– Врожденном способность, – буркнул Браен. В дивизионах падает боевой дух. Слишком много погибает риганцев и недостаточно тарганцев. Это подрывает их изнутри.
– Мы захватили склады арсенала, полные ружей, тяжелых взрывчатых веществ, десять патрульных машин и с полдюжины тяжелых штурмовиков, – объявил Хайд. Он хитро улыбнулся. – Кажется, они засели не в том ущелье. Не только нам не везет. Наша боеспособность выиграла от этих находок. Мы можем победить целый дивизион, если они настолько глупы, чтобы выставить его против нас.
– Значит, дела обстоят сравнительно неплохо, за исключением Стаффы.
– Если бы мы только знали, что он задумал! – воскликнул Хайд. – Командующий – наиболее значительная фигура в свободном космосе. Судьбы всего человечества лежат на плечах этого человека. И мы не можем отыскать его!
Браен устало улыбнулся.
– Спокойнее, друг мой. Успокойтесь и рассудите. Или Такка – наш наиболее опасный противник – покинула Итреатическую систему после отказа Компаньонов сотрудничать.
– И?
– Значит, она никогда не вернется на Ригу. Это что-то значит для вас? – Браен с грустью кивнул, когда Хайд помрачнел. – Именно. Или тоже разыскивает Стаффу, и судьба поможет нам, если она найдет его первым.
Глава 11
– Следующий! Назовите имя.
Двое охранников втолкнули Стаффу в зал суда. Он весь напрягся, с вызовом глядя на офицеров трибунала. Перед ним, за длинным деревянным подиумом сидели судейский магистр и семь клерков. По верху стен располагались галереи, заполненные любопытствующими. А еще выше галереи возвышались своды потолка. В высоких нишах было установлено освещение и мониторы охраны. Весь зал был выкрашен бледно-зеленым, а в воздухе витал запах немытых тел. Он чувствовал себя смешным, завернутый в полотенце, которое дали ему.
– Стаффа кар Терма, Командующий силами Компаньонов, – прокатился его громоподобный голос над залом. Все разговоры разом смолкли. Бесконечные кошмары уступили место этому аду, – но с правом на надежду. Теперь это был лишь вопрос времени.
– О, да, – кивнул судейский магистр, уставившись на свой монитор, – тот самый сумасшедший. – Он поднял глаза, скучающее выражение блуждало по его лицу. – Вы обвиняетесь в нападении на представителя власти. Вы обвиняетесь в бродяжничестве. Я спрашиваю, есть ли у вас адрес или профессия?
– Пять лет назад я мог превратить эту планету в кучу пепла. Жаль, что я этого не сделал, – проворчал Стаффа. – Я предложил бы, магистр, чтобы вы связались с заместителем Командующего Скайлой Лайма на Итреатических астероидах, чтобы подтвердить…
– Достаточно! – прогремел магистрат, стук судейского молотка ознаменовал тишину, наступившую в зале. Он зашевелил губами, отдавая указания по рации.
– Думаю, у вас есть объяснение, почему вы убили двух граждан и почему находились обнаженным в публичном месте?
– Они ограбили меня. Я убил двоих, прежде чем потерял сознание. – Ярость клокотала у него в горле; казалось, ад поглотит его. Его руки дрожали, пока он ждал, стоя перед возвышающейся скамьей светлого дерева. У него было время окинуть ненавидящим взглядом беснующуюся толпу на галереях. Они сделали представление с его, Стаффы кар Терма, участием! Он мысленно испепелил их прямо на месте – месть против призраков, захвативших его сны.
– Да, это ваши слова, – цинично заметил магистр. – Но Гражданская служба порядка только получила сообщения, что какой-то сумасшедший бегал голым и убивал людей. Кто ваш хозяин?
– У меня нет хозяина! – проревел Стаффа. Резкая боль пронзила его позвоночник, заставила его скорчиться, искривила лицо, его мозг онемел, пока он пытался удержаться на ногах. Он застонал, когда судебный пристав отошел от него, в руках у него болталась электрическая дубинка.
Магистр вытянул длинный белый палец и спокойно добавил:
– Здесь вершится правосудие. Я не позволю больше никаких возмутительных заявлений, сумасшедший. Ты – раб. Твое тело покрыто шрамами. Предполагаю, ты будешь убеждать нас, что это следы боевых ранений?
Смех и крики отозвались с галерей.
Стаффа заставил себя выпрямиться, откинул назад голову, его черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам.
– У моего народа шрамы – знаки чести, награда за службу Компаньонам.
Снова смех с галерей. Унижение смешалось с яростью;
Стаффа скрипнул зубами и часто задышал.
– А Компаньоны, видимо, убивают невинных граждан? – Магистр поскреб голову и вздохнул.
– Да, сумасшедший, я знаю репутацию Звездного Мясника. То, что он совершает ужасные преступления во имя империи, однако, не подлежит рассмотрению в нашем суде. Судя по вашей внешности, совершенно очевидно, что вы – беглый раб. Во время медицинского обследования вы сломали руку терапевту и вывели из строя двух врачей-практикантов. Сумасшедший, это квалифицируется как нападение на представителей общественности. С тех пор вы продемонстрировали неконтролируемые вспышки ярости и бреда, что делает вас в глазах суда опасным для граждан империи. Далее, вы сознались в убийстве двоих из граждан империи. Что вы можете сказать?
Стаффу охватила ярость, он сжал кулаки, мускулы бугрились на его руках и плечах.
– Вы все заплатите за это.
Судья продолжал ровным голосом:
– Итак, Стаффа кар Терма, знаете, что этот суд находит вас виновным по всем пунктам обвинения. Суд приговаривает вас либо к смерти, либо к пожизненному рабству.
Стаффа напрягся, страх заполнил все клетки, где прежде гнездилась ярость. Он задрожал, почувствовав, как судебные приставы выступили вперед, держа наготове электрошоковые дубинки.
Магистр сжал пальцы и наклонился вперед.
– Что-то подсказывает мне, что мне следует казнить вас. Однако вы отняли много времени у суда и много ресурсов империи. Мы будем содержать вас в госпитале, пока ваше здоровье не улучшится. Возможно, это слабое утешение. Я думаю, что это справедливо, если люди получают что-нибудь взамен. Следовательно, я приговариваю вас к пожизненному рабству. Вас переведут в городскую больницу и снабдят ошейником. Вы знаете, что такое ошейник?
Губы Стаффы дернулись.
– Вы повторите для протокола, что вы знаете, как действует ошейник.
Проклятые Боги, он знал. Эти чертовы «ошейники» изготавливались в его собственных лабораториях. Магистр сделал отметку в записях и произнес:
– Следующий!
Стаффа воскликнул:
– Неужели здесь нет никакой справедливости? Вы даже не проверили, тот ли я, за кого себя выдаю? Какое же это…
Магистр покачал головой, глядя на потрясенного Стаффу.
– Приставы, уведите его и доставьте в тюрьму. Следующий.
Потом начался кошмар из боли и ярости, когда он раз за разом пытался дотянуться до судебных приставов. Каждый раз они превращали его в дрожащий кусок мяса, пока наконец он не подчинился их воле и не пошел, куда они велели, задыхаясь от усталости. В его мозгу мелькали угрозы, он клялся отомстить этой планете человеческого разложения.
Вспышки боли снова пронзили его, и он потерял сознание. Его тело бессильно растянулось на грязном полу, а голова гулко ударилась о цементный пол. Перед глазами забрезжил свет. Ой не мог сопротивляться, когда холодный металл ошейника сомкнулся у него на шее.
***
– Встать, – приказ едва пробился в его измученный мозг.
– Я сказал встать! – Удар ногой пришелся по почкам. Скорее гнев, чем уступчивость, заставил его подняться на ноги. Легкие его горели. Двое приставов отступили назад, вне пределов его досягаемости, держа наготове дубинки. Неужели они все еще нуждались в них? Он обнаружил, что его ноги совершенно отказываются поддерживать его. Они могли сбить его с ног ударом руки.
Он, Стаффа кар Терма, которого задабривали Сасса и Рига, стоял совершенно беспомощный. Шок мешал ему продолжать сопротивление, а его нервная система была полностью парализована электрическими дубинками. Голос застрял у него комком в глотке, когда он посмотрел на свои дрожащие руки. Боль раскаленным до бела огнем пронзила его израненный мозг.
– Послушай, сумасшедший, – обратился к нему рослый судебный пристав, – ошейник подключен.
Стаффа кивнул, моргая, пытаясь задействовать свой мозг.
– Хорошо. Если что-нибудь с ним случится, – например, он умрет – передающее устройство замкнется. Если это произойдет, ты умрешь. Понятно, как он действует?
Стаффа снова кивнул. Сколько людей, мужчин, женщин и детей, продал он в рабство? Проклятые Боги, он-то знал, как действует эта система.
Пристав-коротышка произнес спокойным голосом:
– Вот попробуй-ка.
В глазах Стаффы потемнело, и он свалился на пол; он ничего не видел, ничего не слышал и не ощущал даже холодного камня. Его голова казалась отделенной от всего тела, воздух в легких кончился, сердце остановилось.
В одно мгновение его тело все закололо, точно он лежал на иголках. Онемение начало проходить, легкие наполнились воздухом, он проглотил стоявший в горле комок. Нет, больше не было никакой боли, один только страх и беспомощность перед мгновенной смертью и полной недееспособностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105