она плакала.
Кайлла не услышала шороха рядом с собой, но когда Стаффа положил свою руку ей на плечо, она сильно вздрогнула и отпрянула. Во всем ее теле было напряжение, во взгляде ужас.
– Что случилось?
Она наконец узнала Стаффу.
– Ничего. Просто… Ах, оставь меня в покое!
Даже в таком сумеречном свете он сумел разглядеть, как сильно распухли ее губы. Он против ее воли взял рукой ее за подбородок и повернул к себе лицо. Под левым глазом был огромный синяк, который уже стал распространяться на нос. На шее виднелись багровые ссадины.
– Кто? – выдохнул Стаффа.
Так долго похороненная в нем ярость внезапно освободилась и вышла наружу.
– Тафф, не надо. Ничего кроме неприятностей это тебе не принесет! – Она прижала руками все еще оставшиеся на ней обрывки одежды к груди. – Обещаешь! Оставь все как есть, Тафф.
Она смотрела на него с таким отчаянием и с такой мольбой, что ему пришлось согласно кивнуть.
Когда он во второй раз сделал попытку положить ей руку на плечо, она не отстранилась.
А Стаффа решил дождаться случая.
Бротс на следующий день запрягся в ярмо напротив Стаффы. Их разделял длинный отрезок трубы.
– Вечерком! – услышал Стаффа голос Бротса, обращенный к Кайлле.
«Какой поганый у него голос! Хриплый! Пропитой!»
Стаффа заметил, как дрожь пробежала по спине его подруги.
Прищурившись, Стаффа незаметно снимал с Бротса мерку. Этот парень весил по крайней мере на сто фунтов больше. На огромных руках бугрились такие бицепсы, которые по толщине можно было смело сравнивать с ляжками борца. Стаффу страшно раздражали его надменный взгляд и плотоядная ухмылочка. Весь день Стаффа наблюдал за бугаем, позабыв даже об иссушающем зное.
В атмосфере витал душок опасности.
Той ночью Стаффа решил не спать. Наконец, его ожидания оправдались! Кайлла поднялась со своего матраца после захода солнца и неслышно ушла в пески, как она всегда делала, когда хотела облегчиться. Стаффа повернулся в ту сторону, где спал гигант Бротс и увидел, как тот приподнял голову. Когда Кайлла скрылась за ближайшей дюной, Бротс тяжело поднялся на ноги и пошел ей наперерез.
Стаффа вскочил со своего матраца, словно песчаный леопард, и бросился вслед за Бротсом, который тоже уже скрылся за дюной, идя по следам Кайллы.
– Эй! Смотрите, кого я опять встретил в дюнах! – Раздался за песчаным холмом хриплый голос Бротса, от которого у Стаффы непроизвольно сжались кулаки.
В голосе Кайллы, прозвучавшем через пару секунд, был страх и возмущение.
– Пожалуйста, не надо! Я сегодня очень устала. Завтра возвращается Англо. Он не любит подержанный товар. У тебя будут большие неприятности.
– Ложись на спину и расставь ноги! Быстро! А то большие неприятности будут у тебя!
Из-за гребня дюны показался Стаффа.
– Только попробуй до нее дотронуться, мразь. Только попробуй, я тебе голову оторву!
Стаффа занял боевую стойку, крепко уперев ноги в ненадежный горячий песок.
Глубоко внутри закипал гнев, каждый нерв натянут до предела. Стаффа был само напряжение. Теперь он не мог уже уйти: ему просто физически требовалась разрядка.
«Ну иди же сюда, тварь поганая, – молил в душе Стаффа. – Я выпущу на волю твои мозги!..»
Медленно потирая руки, Бротс перевел взгляд с Кайллы на Стаффу и, немного подумав, тяжело пошел к нему навстречу.
Как только они встретились, на горячем песке вспыхнула настоящая мужская драка. В сумеречном лунном свете мелькали неясные тени рук и ног, слышались глухие удары, хрипы, смех. Стаффа вкладывал в этот бой весь свой многочисленный бойцовский опыт, а Бротс – свою могучую силу и животное рвение.
Отчаяние и чувство вины вырвались на свободу. Стаффа бил, лягался, хлестал огромное тело с поразительной быстротой и силой. В его ударах проявлялась вся горечь того, что он купился на обман Броддуса, вся душевная боль пережитых им унижений в безжалостных, губительных для человека песках. Он бился, вооруженный чувством вины, которое ело его поедом и от которого он не мог избавиться бесконечными размышлениями. Он дрался за Крислу и Кайллу, за Пибала и остальных рабов, слабых телом, но сильных духом. Бротс был для него олицетворением враждебной силы, от которой страдания испытывают все, а не только он.
Сам Бротс бил размашисто, с длинными оттяжками. Далеко не все его удары достигали цели, так как юркий Стаффа успевал уворачиваться. Однако ему все же сильно доставалось. После каждого пропущенного удара Стаффа чувствовал помутнение сознания, но потом боль пробуждала в нем только ответную ярость и он в новой атаке обрушивался на противника.
Поймав момент, когда Бротс открыл свой подбородок, Стаффа умело нанес туда сильнейший удар локтем с разворота. С хрустом голова гиганта запрокинулась назад. Воспользовавшись дезориентацией врага, Стаффа изо всех сил засадил кулаком Бротсу в нос и другой рукой в глаз. Его ловкость и опыт очень помогали ему. Под конец Стаффе удалось повалить гиганта на песок. После этого он нанес два коротких удара, первым из которых разбил Бротсу коленную чашечку на правой ноге, вторым сломал ударную руку в районе запястья.
С этого момента Бротс уже перестал выглядеть человеком. Это была шевелящаяся кроваво-мясная туша, которая продолжала сопротивление и издавала какие-то нечленораздельные хриплые звуки.
Стаффа отошел назад, разбежался и с размаха нанес удар кулаком в солнечное сплетение. Этим была пресечена попытка Бротса вновь подняться на ноги. Стаффа упал рядом с ним на песок и схватил руками его огромную голову. Натруженные мышцы перекатывались под тонкой, почерневшей от загара коже. Стаффа неистово колотил по чувствительному месту на шее Бротса. В это самое время толстые, как сосиски, пальцы здоровой руки нащупали сухую шею Стаффы и стали сжимать горло.
В течение минуты оба противника отчаянно тужились, напрягая мышцы и почти не дыша, – ибо не было возможности дышать, – пот лил с обоих ручьями и кожа заблестела под луной. Лица искажали боль и ненависть. Шея Бротса раздулась. Зрение Стаффы затуманилось, лицо его побагровело от недостатка воздуха.
Позвонки оглушительно хрустнули в тишине ночи. Бротса выгнуло дугой, и в следующую секунду его хватка ослабела и он замер.
Стаффа отпихнул от себя тушу и откатился по песку в сторону. Он жадно хватал широко раскрытым ртом живительный воздух и через каждые два вздоха надсадно кашлял. Шея его распухла и дышать было больно.
– С тобой все в порядке? – тихо спросила Кайлла, обняв руками его голову и заглядывая в его лицо, которое теперь вместо багрового стало бледным.
– П-п… Похоже, – с ужасным хрипом ответил Стаффа. Грудная клетка его мощно вздымалась. Что-то мокрое… – слеза – упала на его лицо. Он приподнял руку и похлопал ее по плечу, успокаивая.
– Зачем? – спросила она дрожащим голосом. – Зачем было убивать его из-за меня?
Он снова сглотнул тяжелый комок в горле, который будто камень рухнул по пищеводу в желудок. Он обнял ее и притянул к себе. В голове у него был хаос, но он собрался с мыслями и проговорил, запинаясь.
– Т-ты стоишь.., б-большего…
Они лежали обнявшись на теплом песке, и Кайлла держала в своих руках его подрагивающие, разбитые руки.
– Надо возвращаться, – сказала она ему.
Стаффа бросил взгляд в сторону обмякшей туши Бротса.
– Сначала надо похоронить. Иначе Англо заметит его с воздуха, когда прилетит обратно в лагерь.
Общими усилиями они столкнули труп во впадину в дюне и обрушили на него ногами горы песка, сравняв за несколько минут яму с поверхностью пустыни.
По дороге в лагерь Кайлла спросила:
– А что мы скажем?
Стаффа усмехнулся, но ему стало больно и тут же улыбка переросла в гримасу.
– Он велел передать надзирателям, что не сделан еще тот ошейник, который удержал бы его. Что пустыня для него – ерунда. И что Англо легче поцеловать свою задницу, чем сделать из Бротса раба. Идет?
Она положила свою руку ему на плечо и проговорила:
– А знаешь… Ведь если бы не ты, в конце концов он бы убил меня. Жажда чужой смерти была в его глазах. Я видела.
– Я подумал сейчас о Скайле… Что, если бы она очутилась в таком положении, а меня бы не оказалось рядом?..
Господи, что это я говорю?! – Он сплюнул в песок и покачал головой, внутренне упрекая себя за то, что позволил себе так расслабиться и размягчиться. – Пошли скорее. Завтрашнее утро обещает быть жарким и тяжелым. Нам необходимо поспать. Хоть немного.
Она взглянула на его лицо, освещенное лунным светом, чему-то своему улыбнулась и кивнула.
– Твоя Скайла счастливая женщина, Тафф, – проговорила она и ушла в темноту искать свой матрац.
Утро наступило в тот день рано. Стаффа поднялся с матраца и чуть снова не упал. Раны, полученные ночью, причиняли невыносимую боль. Каждый сустав ломило так, словно он был выворочен со своего места. Горло горело, шея распухла, дышать было трудно и больно.
Поймав наконец более или менее устойчивое чувство равновесия, Стаффа осторожно, расставив для верности руки в стороны, сделал первый шаг.
Солнце уже вышло из-за горизонта и окатило рабов первым знойным душем. Стаффа отчаянно жмурился. Глаза слезились. Видимость была плохая. Во рту пересохло. Каждый вздох приносил боль. Конечности ныли так, что боль отдавалась в голове. Только сейчас он до конца осознал, что прошлой ночью ему удалось отразить далеко не все мощные удары Бротса. Только сейчас он понял, что вчера был на волосок от смерти. Одна ошибка, одна осечка.., и, вполне возможно, что не он бы праздновал победу.
Во время драки он растратил очень много сил. Все тело отзывалось дикой болью. Спать почти не пришлось. Словом, Стаффа чувствовал, что может не выдержать тяготы наступающего трудового дня.
Захватывая обжигающий воздух отбитыми легкими, Стаффа осматривал ссадины и шрамы на своей грудной клетке. Его локти выглядели, как распухшие в воде древесные корни, кулаки были разбиты почти до кости, стоило ему согнуть пальцы, как на тыльной стороне ладоней открывались раны и из них сочилась кровь.
Тихо ругаясь, Стаффа заковылял к длинному отрезку трубы, возле которого уже возилась его бригада.
– Хоп! – крикнул хвостовой, и Стаффа изо всех сил уперся в ненадежный песок ногами, внося свой жалкий сегодня вклад в общее дело.
После первого же рывка он споткнулся и едва не рухнул лицом в песок. В самую последнюю секунду ему удалось удержать равновесие неимоверным усилием воли.
Кайлла отдавала короткие команды, и согласно им бригада выравнивала положение отрезка трубы. Стаффа старался не думать о своей боли и слушать только свою подругу.
– Хоп! – раздался крик хвостового, и Стаффа вновь рванулся вперед, изнемогая под тяжким ярмом, продирающим кожу на окровавленных плечах Голова шла кругом. Стаффа отчаянно моргал, пытаясь разглядеть фигуру Кайллы, но ему это почти не удалось.
– Тафф? – раздался встревоженный голос Кайллы. – Ты что? Вставай! У нас впереди целый день.
Стаффа стиснул зубы до хруста и заставил себя подняться. Оказывается, он все-таки упал.
Неожиданно его поддержал под локоть Кори, один из членов их бригады.
– Сегодня я буду твоим напарником, Тафф.
Стаффа хрипло выдохнул:
– Да, парень, похоже, сегодня мне требуется поддержка. Спасибо тебе.
«Почему этот человек предложил свою помощь? С какой целью?» – завертелось у Стаффы в голове.
Кори – еще один неудачник. Кожа да кости. Бедолага, однако он принимал страдания наравне со всеми. Стоило только взглянуть на его комплекцию, как сразу слезы наворачивались на глаза. Нет, он, как и Пибал, долго не протянет. Таким несчастным противопоказано рабство. Оно их не мучает, а сразу убивает.
Стаффа поблагодарил также и Кайллу. В ее темных глазах нарастала тревога. Она ободряюще хлопнула его по спине, и все они пошли за следующей трубой.
– Это правда, – спросил дорогой Кори, – что поговаривают о Бротсе?
– А что поговаривают? – хриплым шепотом отозвался Стаффа, полностью сосредоточившись на своих ногах, чтобы снова не упасть.
– Что он сделал ноги? – продолжил разговор Кори, уже впрягшись в ярмо на противоположной от Стаффы стороне нового отрезка трубы. – Он все время отбирал часть моего пайка? Он у всех отбирал.
– Ну и что?
– А то, что мы все сразу же заметили твои ссадины и синяки. Вот и все. Многие из нас видели синяки и царапины у Кайллы. Вчера ты и Бротс, мм… Одним словом, ты любишь Кайллу. Мы все ее любим. Сегодня у нее нет обреченности во взгляде, как все последние дни. Ты весь избит. А Бротса нет. Я ничего не хочу знать. Кроме одного: теперь у нас никто больше не станет отнимать пайки.
Стаффа хрипло откашлялся.
– Этот ублюдок бил ее, насиловал… Эх, добраться бы теперь до Англо!
Кори отхаркивался на песок коричневыми плевками.
– Несправедливость, друг мой Тафф, – содержание действительности. Господь так устроил Вселенную. Жаль, что герои, которые привносят в нашу жизнь частички справедливости и правды, являются очень редко. Жаль, но ничего не поделаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105