Но Мика сказала, что дети ее совершенно не интересуют.
Вот если бы был мужчина, который за меня поддерживал бы всю мою маленькую систему, завоевывал новые корабли, зарабатывал деньги и давал бы мне то, что я имею сейчас – дарил бы, просто из любви… Вот тогда…
Да если честно, меня бы устроил просто Ильт.
И просто жизнь в какой-нибудь простой квартирке, даже без особой роскоши.
Только ведь нет таких, как Ильт. Ну нет их!
Ну и ладно, зато есть Лус. Она сидит за столом совершенно пряменько, ровно, правильно кушает серебряным ножиком и вилочкой. Для пятилетней девочки у нее, наверное, слишком серьезное выражение лица. Маленькая неприступная красавица в черном жилетике со шнуровкой, в клетчатой юбке, с аккуратно уложенными длинными волосами. Но когда Лус смотрит на меня, да еще улыбается, все исчезает. И я таю в этих ее глазах, бесконечно любимых, огромных, серых, с темными пушистыми ресницами, и когда эти ресницы взмахивают, вместе с ними вздрагивает мое сердце. Я обожаю этот ее носик, этот совершенный, идеальный ротик, сложенный бантиком, ее личико – все доверие, любовь, нежность. Если не считать кратковременного общения с Дэнсом (которое уже забылось), этот ребенок в жизни не знал никакого зла. Для нее весь мир – это свет, доброта и любовь. И так должно быть!
Мне странно думать, что мы в пять лет уже учились в школе Легиона. Ну, конечно, не думаю, что с нами обращались так же, как на Третьей ступени. Но я точно знаю, что в этом возрасте мы сразу ходили строем, драили казарму в нарядах, разбирали-собирали оружие вот такими ручонками. Минута на одевание, минута на заправку койки. За нарушения – дисотсек, а кое-кого из пацанов уже и тогда сарты воспитывали ремнем. Непредставимо! И еще более непредставимо, что Микина мать вот сама захотела отдать ребенка – единственного, да еще такого хорошенького – в нашу школу.
– Слушай, Мика, – спросила я, – а я ведь так ни разу не поинтересовалась… что твоя мать? Она хоть жива еще?
Подруга слегка вздернула плечо.
– А я откуда знаю?
Помолчав, добавила.
– Наверное, жива, что ей сделается. Денег у нее полно было… ухажеров тоже. Живет где-нибудь.
– Она тебя не пыталась найти?
– Нет.
– Может, еще родила? – предположила я.
– Может быть. Да и зачем я ей теперь-то? Доживает в покое, всем обеспечена. Что мне, телохранителем к ней устроиться? – Мика фыркнула, видно, представив такую перспективу.
– А я вот вообще не знаю, кто моя мать, где она.
– Может, лучше не знать, – буркнула подруга.
– Ну да, – согласилась я, – можно фантазировать. В детстве я вот представляла, что мои предки – какие-нибудь король с королевой. Мне даже казалось, я помню… какой-то дворец, навроде этого. Залы высокие. Готическое окно, свежее промытое стекло, и за ним – радуга.
– Ну и фантазия у тебя, – хмыкнула Мика, – странно. Маленькие девочки представляют обычно принцесс в бальных платьях, балы всякие, лошадей… А ты – радуга.
– Вот уж не знаю почему, но эта картинка у меня ассоциируется с королевским достоинством.
Лус отодвинула тарелку.
– Ма, я больше не хочу.
– Десерт будешь?
Я подвинула ей вазочку с кремом. Во время ужина мы предпочитали не видеть слуг. Лус стала вяло ковыряться ложечкой в разноцветных лепестках крема.
– Ма, мы покатаемся завтра на Тилли?
Ей привезли сегодня нового вороного пони.
– Ну конечно, я поеду на своей лошади, а ты на Тилли.
– А тетя Мика?
– Я тоже поеду с вами, – пообещала Мика. Теперь лицо ее было добрым и даже светилось. Мою-то девочку она любит, не знаю уж, почему.
– Ма, а сегодня?
– А сегодня уже поздно. Смотри, уже темнеет. Тебе надо купаться и спать.
– Ма, а ты придешь мне сказать «спокойной ночи?»
– Лус, ну конечно! Я ведь всегда прихожу.
Она помолчала, работая ложечкой. Мика тоже придвинула к себе десерт и уплетала его за обе щеки. Потом она спросила Лус.
– Слушай, капелька, ты хочешь быть принцессой?
– Хочу, – с восторгом сказала Лус, так ответила бы любая пятилетняя девочка.
– Лус, но у тебя же есть платья, как у принцессы. И лошади. И танцы. И дворец. Зачем тебе быть принцессой?
Лус даже перестала есть, задумчиво уставилась на Мику.
– У меня еще нет принца, – сказала она.
– Тоже верно, – развеселилась я.
– Ма, я больше не хочу.
Она съела две трети десерта.
– Хорошо, беги к себе, Ленни тебя искупает. А я потом приду, ладно?
Лус кивнула и убежала. Я с удовольствием наблюдала за ее стройной крошечной фигуркой – пышная юбка и жилетик, белые рукава, рыжеватая искусно завитая коса, движения полны очаровательной детской грации.
– Вернемся к нашим баранам, – продолжила Мика, – так что насчет того, чтобы встряхнуться.
– Необходимости особой нет, – сказала я неуверенно, – к тому же ты знаешь, на меня вся Глостия охотится.
– Да уж, насолила ты им.
– Здесь мы в безопасности, хоть относительной.
Сальветрину пришлось укрепить, на это ушло довольно много денег, из-за этого отказались от покупки двух новых кораблей – но чего не сделаешь ради того, чтобы иметь укрепленный дом. Впрочем, моя база мало кому известна, а может, и никому.
– А может, мне одной слетать, – предположила Мика, – ну попробовать.
Я представила эту перспективу.
– А я тут за тебя буду дрожать. Ладно, рыжая, ты права, летим вместе.
Мика улыбнулась. Разлила по бокалам лимонный грапс. Мы обе предпочитали крепкие напитки.
– За успех экспедиции!
Мы выпили.
– Слушай, – Мика откинулась на диване, – раз уж такие дела… как ты сегодня насчет совместных маневров?
Я задумалась, вернее, задумалось что-то внутри меня, искушающей змеей щипнуло в животе, пробежало по телу.
– Только за. Вызовем пацанов?
Мы вызвонили постоянных секс-партнеров, обе мы уже вполне определились во вкусах. Только Мика выбрала себе одного из шибагов, неплохого, надо сказать, парня, одного из новых пилотов, Рессера. Все равно он стоял много ниже ее, и всерьез она к нему не относилась – так, покувыркаться вместе. Я же придерживалась прежних принципов – не спать с низшими чинами, но выбрала в Гоне парня по своему вкусу, и он теперь постоянно жил в отсеке… тьфу, во флигеле дворца, а на его счету копились денежки. Он был профессиональным жиголо, умел все, и это меня очень даже устраивало. Рессер был в этом смысле похуже. Конечно, мы не часто встречались все вместе, как выражалась Мика, для «совместных маневров», но надо сказать, это было замечательно! Чтобы впервые на это решиться – увидеть обнаженную Мику, да еще и при ней, и даже вместе с ней заниматься этим делом – я должна была здорово наклюкаться, но оказалось, что ничего страшного в этом нет, а вид красавицы Мики, ее роскошное тело меня даже возбуждали. У самой Мики, похоже, тоже не было комплексов. Да и мужчины у нас были неплохие – по крайней мере, внешне и в сексуальном отношении, а что они из себя представляют как личности – об этом думать не обязательно.
Мы договорились начать «маневры» через полтора часа. Мне еще надо было поцеловать на ночь Лус, после того, как гувернантка выкупает ее, переоденет в пижамку и почитает книжку. Потом – переодеться сразу в соблазнительное белье и пеньюар и – хорошенько напиться вдвоем с Микой. Потому что на трезвую голову эти оргии все еще казались мне некоторой дикостью. Я давно научилась относиться к мужикам, просто как к источнику удовольствия. Но Мика… она – человек. Она – моя подруга.
Когда я вошла в малый покой, который мы использовали для «маневров», Мика уже сидела под розовым светом, соблазнительная и роскошная, волосы огненным водопадом по ослепительным белым плечам, мышцы взбугрили кожу и натянули черные бретельки кожаного короткого платья в обтяжку, великолепные мускулистые ноги закинуты одна на другую. Я присела рядом, взяла свой бокал с грапсом.
– Ну – за дружбу и любовь! – сказала Мика, посмеиваясь, и мы выпили.
– Ты красавица, – пробормотала я, – на тебя смотреть-то страшно.
– Это тебе – страшно?
– Ага. А мужики, наверное, вообще падают…
– Да ты тоже ничего, – Мика окинула меня одобрительным взглядом, в котором засветился огонечек желания. Я отвела глаза.
Во время «маневров» – еще куда ни шло. Но вот… Не так давно я начала завидовать тем девчонкам, кого с детства привлекает собственный пол. В принципе, я не то, чтобы совсем уж против… и комплексы мы преодолели. И во время «маневров» мне приятно не только смотреть на Микино тело, но иногда, между делом, и приласкать его. По крайней мере, это вносит дополнительную пряную нотку во все наши совместные времяпрепровождения – не обязательную, но приятную. Но никогда мне не хватило бы отношений в этом смысле – с Микой. И вот так, когда мы вдвоем с ней, без мужиков – я никогда не решусь к ней прикоснуться. И она ко мне тоже – будто табу. Что-то безвозвратно кончится между нами, если начнется такое . А может быть, это лишь самовнушение? Может быть. Но мы – не те, кто может жить одной плотью, и мы обе это знаем. И вот на этом самом – кончается вся наша идиллия. Потому что я все равно всегда буду вспоминать Ильта, а Мика – уж не знаю… наверное, просто мечтать.
– Знаешь, как погиб Дзури? – спросила вдруг она.
– Как? Ты мне не рассказывала.
– Давай еще, – она разлила грапс, опрокинула в себя бокал, – так вот, это было на Беллароне еще. Я он, и остаток нашей роты. Я командовала особым взводом, и мы там пытались что-то сделать на полуострове Зара. Белги здорово нас потрепали и загнали в один поселок, полуразрушенный, никого там не осталось. Помощи, нам сказали, не будет. У нас около десятка раненых. Мы заняли оборону в одном здании, которое еще сохранилось. Парни внизу, ну а мы с Дзури сидели вдвоем наверху, в одной комнате. Разведка донесла, что будет штурм. Скоро. И вот тогда… тогда у нас с ним это все и получилось. Ну, он сказал, что штурма мы не выдержим, что пойдем на прорыв… мы не думали, что выживем, конечно. Он вдруг начал меня целовать, а я… я совсем обалдела, понимаешь? Ты же помнишь, мы все были влюблены в Дзури, ну и… я будто снова стала девчонкой. Это было так классно, Синь, так… у меня никогда в жизни потом уже так не было.
– Могу представить, – пробормотала я.
– А потом мы пошли на прорыв, и я знала, ты понимаешь, вот дура, что если мы прорвемся, то я выйду за Дзури замуж. Такое чувство было. Идиотка, да?
– Нет.
– Был такой момент, нас загнали в развалины, и не давали подняться, выйти. Нас бы там перестреляли, как кроликов. Дзури поднял всех. Встал первым. Мы вышли оттуда, не все, но вышли. А его – гранатой. Разорвало совсем, – Мика уже бормотала, – ты понимаешь, совсем… там ничего не осталось.
А от Ильта осталось. Мы допили бутылку до конца. Но крови было много, разваленной обугленной черной ткани.
– Раненых мы там оставили. Некоторые просили пристрелить, но Дзури не разрешил. Оставили белгам.
– Белги, они ничего.
– По-всякому бывает.
– Обычно они быстро убивают.
– Мы их там сильно достали. Страшно подумать… как вспомню про этих десятерых, так знаешь… вроде мы и не виноваты, а все равно. Бросили их в плену.
– Еще бутылку? Ты в состоянии после этого будешь двигаться?
– Хе! Ты что, меня плохо знаешь?
Мика откупорила бутылку, разлила грапс. На этот раз имбирный, на языке защипало.
– Знаешь, у меня, кроме Дзури, ни с кем такого не было. Ну чтобы так классно получилось, понимаешь?
– А у меня тоже был… и тоже погиб. Такой человек. Он был ско, с Квирина.
– С Квирина, – пробормотала Мика, – ты знаешь, это такой идиотизм, они хотят штурмовать Квирин.
Я даже протрезвела. Взглянула на нее с изумлением.
– Ты мне не говорила раньше.
– Так это ж того… тайна, – Мика пьяно засмеялась, – да и нам говорили так, намеками. Я так поняла, что готовимся к штурму. С этим новым поколением кораблей… еще какое-то у них есть тайное оружие. Знаешь, компьютерную игру даже выпустили «Власть над Галактикой». Она и в виртуальном варианте есть…
– Я знаю.
– Это про штурм Квирина.
– Вот к чему вся эта пропаганда, – я вспомнила Серетан, – Мика, у них же нет шансов. Ни малейшего.
– Ну почему? Новые корабли… Легион. Еще какие-то части есть, может, ты слышала – усмирители.
– Да… мне их даже давали на Аудране, но лично я этих ребят не видела. Но действуют они очень хорошо. Лучше легионеров даже, я бы сказала.
– Уж не знаю, как их готовят, но они просто психи. Берсерки. Говорят, с детства.
– Ну, сложно ли воспитать психа? Наверное, учат кроликов убивать зверским способом… драться… поощряют жестокость, ничему доброму не учат.
– Наверное. Они и Квирин возьмут.
– Но там оборонные кольца.
– Ну что, кольца…
– Их даже сагоны не пробивают.
– Ну что, сагоны… сагоны же не сами воюют, а всегда чьими-нибудь руками. Сагонов мало. Техника у них не намного лучше человеческой.
– Не знаю, – я помотала головой. Я просто знала Ильта. Если там все такие… а наверное, все. Я вспомнила убитых мною ско. Они не берсерки, конечно, скорее уж наоборот. Только их же победить невозможно. Разве что всех уничтожить. Но это никому не по силам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Вот если бы был мужчина, который за меня поддерживал бы всю мою маленькую систему, завоевывал новые корабли, зарабатывал деньги и давал бы мне то, что я имею сейчас – дарил бы, просто из любви… Вот тогда…
Да если честно, меня бы устроил просто Ильт.
И просто жизнь в какой-нибудь простой квартирке, даже без особой роскоши.
Только ведь нет таких, как Ильт. Ну нет их!
Ну и ладно, зато есть Лус. Она сидит за столом совершенно пряменько, ровно, правильно кушает серебряным ножиком и вилочкой. Для пятилетней девочки у нее, наверное, слишком серьезное выражение лица. Маленькая неприступная красавица в черном жилетике со шнуровкой, в клетчатой юбке, с аккуратно уложенными длинными волосами. Но когда Лус смотрит на меня, да еще улыбается, все исчезает. И я таю в этих ее глазах, бесконечно любимых, огромных, серых, с темными пушистыми ресницами, и когда эти ресницы взмахивают, вместе с ними вздрагивает мое сердце. Я обожаю этот ее носик, этот совершенный, идеальный ротик, сложенный бантиком, ее личико – все доверие, любовь, нежность. Если не считать кратковременного общения с Дэнсом (которое уже забылось), этот ребенок в жизни не знал никакого зла. Для нее весь мир – это свет, доброта и любовь. И так должно быть!
Мне странно думать, что мы в пять лет уже учились в школе Легиона. Ну, конечно, не думаю, что с нами обращались так же, как на Третьей ступени. Но я точно знаю, что в этом возрасте мы сразу ходили строем, драили казарму в нарядах, разбирали-собирали оружие вот такими ручонками. Минута на одевание, минута на заправку койки. За нарушения – дисотсек, а кое-кого из пацанов уже и тогда сарты воспитывали ремнем. Непредставимо! И еще более непредставимо, что Микина мать вот сама захотела отдать ребенка – единственного, да еще такого хорошенького – в нашу школу.
– Слушай, Мика, – спросила я, – а я ведь так ни разу не поинтересовалась… что твоя мать? Она хоть жива еще?
Подруга слегка вздернула плечо.
– А я откуда знаю?
Помолчав, добавила.
– Наверное, жива, что ей сделается. Денег у нее полно было… ухажеров тоже. Живет где-нибудь.
– Она тебя не пыталась найти?
– Нет.
– Может, еще родила? – предположила я.
– Может быть. Да и зачем я ей теперь-то? Доживает в покое, всем обеспечена. Что мне, телохранителем к ней устроиться? – Мика фыркнула, видно, представив такую перспективу.
– А я вот вообще не знаю, кто моя мать, где она.
– Может, лучше не знать, – буркнула подруга.
– Ну да, – согласилась я, – можно фантазировать. В детстве я вот представляла, что мои предки – какие-нибудь король с королевой. Мне даже казалось, я помню… какой-то дворец, навроде этого. Залы высокие. Готическое окно, свежее промытое стекло, и за ним – радуга.
– Ну и фантазия у тебя, – хмыкнула Мика, – странно. Маленькие девочки представляют обычно принцесс в бальных платьях, балы всякие, лошадей… А ты – радуга.
– Вот уж не знаю почему, но эта картинка у меня ассоциируется с королевским достоинством.
Лус отодвинула тарелку.
– Ма, я больше не хочу.
– Десерт будешь?
Я подвинула ей вазочку с кремом. Во время ужина мы предпочитали не видеть слуг. Лус стала вяло ковыряться ложечкой в разноцветных лепестках крема.
– Ма, мы покатаемся завтра на Тилли?
Ей привезли сегодня нового вороного пони.
– Ну конечно, я поеду на своей лошади, а ты на Тилли.
– А тетя Мика?
– Я тоже поеду с вами, – пообещала Мика. Теперь лицо ее было добрым и даже светилось. Мою-то девочку она любит, не знаю уж, почему.
– Ма, а сегодня?
– А сегодня уже поздно. Смотри, уже темнеет. Тебе надо купаться и спать.
– Ма, а ты придешь мне сказать «спокойной ночи?»
– Лус, ну конечно! Я ведь всегда прихожу.
Она помолчала, работая ложечкой. Мика тоже придвинула к себе десерт и уплетала его за обе щеки. Потом она спросила Лус.
– Слушай, капелька, ты хочешь быть принцессой?
– Хочу, – с восторгом сказала Лус, так ответила бы любая пятилетняя девочка.
– Лус, но у тебя же есть платья, как у принцессы. И лошади. И танцы. И дворец. Зачем тебе быть принцессой?
Лус даже перестала есть, задумчиво уставилась на Мику.
– У меня еще нет принца, – сказала она.
– Тоже верно, – развеселилась я.
– Ма, я больше не хочу.
Она съела две трети десерта.
– Хорошо, беги к себе, Ленни тебя искупает. А я потом приду, ладно?
Лус кивнула и убежала. Я с удовольствием наблюдала за ее стройной крошечной фигуркой – пышная юбка и жилетик, белые рукава, рыжеватая искусно завитая коса, движения полны очаровательной детской грации.
– Вернемся к нашим баранам, – продолжила Мика, – так что насчет того, чтобы встряхнуться.
– Необходимости особой нет, – сказала я неуверенно, – к тому же ты знаешь, на меня вся Глостия охотится.
– Да уж, насолила ты им.
– Здесь мы в безопасности, хоть относительной.
Сальветрину пришлось укрепить, на это ушло довольно много денег, из-за этого отказались от покупки двух новых кораблей – но чего не сделаешь ради того, чтобы иметь укрепленный дом. Впрочем, моя база мало кому известна, а может, и никому.
– А может, мне одной слетать, – предположила Мика, – ну попробовать.
Я представила эту перспективу.
– А я тут за тебя буду дрожать. Ладно, рыжая, ты права, летим вместе.
Мика улыбнулась. Разлила по бокалам лимонный грапс. Мы обе предпочитали крепкие напитки.
– За успех экспедиции!
Мы выпили.
– Слушай, – Мика откинулась на диване, – раз уж такие дела… как ты сегодня насчет совместных маневров?
Я задумалась, вернее, задумалось что-то внутри меня, искушающей змеей щипнуло в животе, пробежало по телу.
– Только за. Вызовем пацанов?
Мы вызвонили постоянных секс-партнеров, обе мы уже вполне определились во вкусах. Только Мика выбрала себе одного из шибагов, неплохого, надо сказать, парня, одного из новых пилотов, Рессера. Все равно он стоял много ниже ее, и всерьез она к нему не относилась – так, покувыркаться вместе. Я же придерживалась прежних принципов – не спать с низшими чинами, но выбрала в Гоне парня по своему вкусу, и он теперь постоянно жил в отсеке… тьфу, во флигеле дворца, а на его счету копились денежки. Он был профессиональным жиголо, умел все, и это меня очень даже устраивало. Рессер был в этом смысле похуже. Конечно, мы не часто встречались все вместе, как выражалась Мика, для «совместных маневров», но надо сказать, это было замечательно! Чтобы впервые на это решиться – увидеть обнаженную Мику, да еще и при ней, и даже вместе с ней заниматься этим делом – я должна была здорово наклюкаться, но оказалось, что ничего страшного в этом нет, а вид красавицы Мики, ее роскошное тело меня даже возбуждали. У самой Мики, похоже, тоже не было комплексов. Да и мужчины у нас были неплохие – по крайней мере, внешне и в сексуальном отношении, а что они из себя представляют как личности – об этом думать не обязательно.
Мы договорились начать «маневры» через полтора часа. Мне еще надо было поцеловать на ночь Лус, после того, как гувернантка выкупает ее, переоденет в пижамку и почитает книжку. Потом – переодеться сразу в соблазнительное белье и пеньюар и – хорошенько напиться вдвоем с Микой. Потому что на трезвую голову эти оргии все еще казались мне некоторой дикостью. Я давно научилась относиться к мужикам, просто как к источнику удовольствия. Но Мика… она – человек. Она – моя подруга.
Когда я вошла в малый покой, который мы использовали для «маневров», Мика уже сидела под розовым светом, соблазнительная и роскошная, волосы огненным водопадом по ослепительным белым плечам, мышцы взбугрили кожу и натянули черные бретельки кожаного короткого платья в обтяжку, великолепные мускулистые ноги закинуты одна на другую. Я присела рядом, взяла свой бокал с грапсом.
– Ну – за дружбу и любовь! – сказала Мика, посмеиваясь, и мы выпили.
– Ты красавица, – пробормотала я, – на тебя смотреть-то страшно.
– Это тебе – страшно?
– Ага. А мужики, наверное, вообще падают…
– Да ты тоже ничего, – Мика окинула меня одобрительным взглядом, в котором засветился огонечек желания. Я отвела глаза.
Во время «маневров» – еще куда ни шло. Но вот… Не так давно я начала завидовать тем девчонкам, кого с детства привлекает собственный пол. В принципе, я не то, чтобы совсем уж против… и комплексы мы преодолели. И во время «маневров» мне приятно не только смотреть на Микино тело, но иногда, между делом, и приласкать его. По крайней мере, это вносит дополнительную пряную нотку во все наши совместные времяпрепровождения – не обязательную, но приятную. Но никогда мне не хватило бы отношений в этом смысле – с Микой. И вот так, когда мы вдвоем с ней, без мужиков – я никогда не решусь к ней прикоснуться. И она ко мне тоже – будто табу. Что-то безвозвратно кончится между нами, если начнется такое . А может быть, это лишь самовнушение? Может быть. Но мы – не те, кто может жить одной плотью, и мы обе это знаем. И вот на этом самом – кончается вся наша идиллия. Потому что я все равно всегда буду вспоминать Ильта, а Мика – уж не знаю… наверное, просто мечтать.
– Знаешь, как погиб Дзури? – спросила вдруг она.
– Как? Ты мне не рассказывала.
– Давай еще, – она разлила грапс, опрокинула в себя бокал, – так вот, это было на Беллароне еще. Я он, и остаток нашей роты. Я командовала особым взводом, и мы там пытались что-то сделать на полуострове Зара. Белги здорово нас потрепали и загнали в один поселок, полуразрушенный, никого там не осталось. Помощи, нам сказали, не будет. У нас около десятка раненых. Мы заняли оборону в одном здании, которое еще сохранилось. Парни внизу, ну а мы с Дзури сидели вдвоем наверху, в одной комнате. Разведка донесла, что будет штурм. Скоро. И вот тогда… тогда у нас с ним это все и получилось. Ну, он сказал, что штурма мы не выдержим, что пойдем на прорыв… мы не думали, что выживем, конечно. Он вдруг начал меня целовать, а я… я совсем обалдела, понимаешь? Ты же помнишь, мы все были влюблены в Дзури, ну и… я будто снова стала девчонкой. Это было так классно, Синь, так… у меня никогда в жизни потом уже так не было.
– Могу представить, – пробормотала я.
– А потом мы пошли на прорыв, и я знала, ты понимаешь, вот дура, что если мы прорвемся, то я выйду за Дзури замуж. Такое чувство было. Идиотка, да?
– Нет.
– Был такой момент, нас загнали в развалины, и не давали подняться, выйти. Нас бы там перестреляли, как кроликов. Дзури поднял всех. Встал первым. Мы вышли оттуда, не все, но вышли. А его – гранатой. Разорвало совсем, – Мика уже бормотала, – ты понимаешь, совсем… там ничего не осталось.
А от Ильта осталось. Мы допили бутылку до конца. Но крови было много, разваленной обугленной черной ткани.
– Раненых мы там оставили. Некоторые просили пристрелить, но Дзури не разрешил. Оставили белгам.
– Белги, они ничего.
– По-всякому бывает.
– Обычно они быстро убивают.
– Мы их там сильно достали. Страшно подумать… как вспомню про этих десятерых, так знаешь… вроде мы и не виноваты, а все равно. Бросили их в плену.
– Еще бутылку? Ты в состоянии после этого будешь двигаться?
– Хе! Ты что, меня плохо знаешь?
Мика откупорила бутылку, разлила грапс. На этот раз имбирный, на языке защипало.
– Знаешь, у меня, кроме Дзури, ни с кем такого не было. Ну чтобы так классно получилось, понимаешь?
– А у меня тоже был… и тоже погиб. Такой человек. Он был ско, с Квирина.
– С Квирина, – пробормотала Мика, – ты знаешь, это такой идиотизм, они хотят штурмовать Квирин.
Я даже протрезвела. Взглянула на нее с изумлением.
– Ты мне не говорила раньше.
– Так это ж того… тайна, – Мика пьяно засмеялась, – да и нам говорили так, намеками. Я так поняла, что готовимся к штурму. С этим новым поколением кораблей… еще какое-то у них есть тайное оружие. Знаешь, компьютерную игру даже выпустили «Власть над Галактикой». Она и в виртуальном варианте есть…
– Я знаю.
– Это про штурм Квирина.
– Вот к чему вся эта пропаганда, – я вспомнила Серетан, – Мика, у них же нет шансов. Ни малейшего.
– Ну почему? Новые корабли… Легион. Еще какие-то части есть, может, ты слышала – усмирители.
– Да… мне их даже давали на Аудране, но лично я этих ребят не видела. Но действуют они очень хорошо. Лучше легионеров даже, я бы сказала.
– Уж не знаю, как их готовят, но они просто психи. Берсерки. Говорят, с детства.
– Ну, сложно ли воспитать психа? Наверное, учат кроликов убивать зверским способом… драться… поощряют жестокость, ничему доброму не учат.
– Наверное. Они и Квирин возьмут.
– Но там оборонные кольца.
– Ну что, кольца…
– Их даже сагоны не пробивают.
– Ну что, сагоны… сагоны же не сами воюют, а всегда чьими-нибудь руками. Сагонов мало. Техника у них не намного лучше человеческой.
– Не знаю, – я помотала головой. Я просто знала Ильта. Если там все такие… а наверное, все. Я вспомнила убитых мною ско. Они не берсерки, конечно, скорее уж наоборот. Только их же победить невозможно. Разве что всех уничтожить. Но это никому не по силам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71