Натара Койла из меня не получится.
Нет, надо собраться.
Итак, ситуация на базе. Здесь есть беллари – в основном, техперсонал. Рядовые или вовсе штатские. Если заговор зреет, то, вероятно, среди них. Заговор наверняка связан с антиколониальными замашками Белларона. И возможно, замешан кто-то из серетанцев, но начинать надо все равно с беллари.
И еще на базе есть один би. Даргел не сказал мне, кто именно. Я должна работать в полной изоляции, без поддержки командования, инкогнито. Ладно, выясним все постепенно.
Стук в дверь прервал мои размышления.
Я быстро села, привела волосы в порядок, метнула взгляд в зеркало и подошла к двери.
На пороге стояла целая делегация. Все серетанцы. Все из секции обслуживания. Я насчитала шестерых. Первый, стоявший ближе всех, держал в одной руке темную бутыль, в другой – чахлые три стебелька с белыми мелкими цветочками. Этот «букет» он протянул мне.
– Вот… это вам! Простите, что скромно, но… это из нашей оранжереи.
Две секунды долг агента во мне боролся с огромным желанием выставить всех к змею и побыть в одиночестве. Наконец долг победил. Со вздохом я приняла цветы и посторонилась.
– Заходите.
– Квинт, – представился первый техник, сарт, судя по нашивкам.
– Очень приятно, Синь, – я протянула ему руку. По очереди прошли остальные, пожимая мне руку и представляясь.
– Ивел, – совсем молодой голубоглазый парнишка.
– Аффин Нейл, – еще один сарт.
– Снарк, – какой-то штатский солидного возраста и маленького роста.
– Кесс.
– Луллий.
– Ну что же, мне очень приятно, – сказала я, когда все расселись в моей тесной комнатушке, – только вот угостить, к сожалению, нечем. Не ожидала.
– А насчет этого не переживай, – Квинт выставил бутыль на стол.
Мигом все появилось. Кто-то, кажется, Кесс, распаковал большой сверток, в котором обнаружились и консервы, и копченая колбаса, и галеты. В качестве стаканов послужили использованные и чисто вымытые колпачки от продувных баллонов. Квинт водрузил на стол целую батарею. Разлили грапс – чистый, сорокаградусный. Я заняла единственный стул в комнате, причем села так, чтобы рядом был лишь накрытый стол – чтобы никто не примостился рядом и не полез меня лапать. Здешние нравы я уже представляла.
В Школе у нас были, конечно, уроки секса. Так что в этом я разбираюсь. Но на это дело я готова исключительно по любви или по служебной необходимости. Например, если выявлю ценного информатора. Но пока ничего подобного со мной не произошло, я собираюсь воздерживаться от случайных контактов.
Техники ели, пили и обсуждали все, что в таких случаях положено обсуждать. У кого-то лопнул тросик в переборке, прокладки сегреновые тут в большом дефиците, опять сволочи-белги себе запасов нахапали, а с нами не делятся, а если пилот такой-то будет и дальше так относиться к балансировке сплетений, то скоро одним кораблем на базе станет меньше. Я по мере сил поддерживала беседу на местные темы, расспрашивала.
– А что, неужели на базе больше нет девушек?
– Почему? Наверху есть. В медотсеке, в кафе, в центре связи тоже, – пояснил Квинт, – да только с нами-то они, сама понимаешь… они лучше с господами пилотами.
– А я слышала, тут была девушка-кибертехник.
– А, Вилс. Белга, но ничего так, симпатичная. Дак ее убрали.
– Как убрали? – испугалась я.
– Ну, уволили, – объяснил Аффин.
– Из-за нее, вроде, какой-то несчастный случай произошел, – подбодрила я его.
– А, это тебе белги насвистели?
– Нет, господин Радзан. А что за случай?
– Да белг один подрался с нашим техником, с Виктором, – мрачно сказал Квинт, – из-за этой дуры. Ну и все. Дрались они наверху, бикр проткнул, и дело с концом. Белга, конечно, на землю увезли, под суд. Девку уволили. А Виктора-то уже не вернешь.
– С этими белгами всегда так, – подал голос Луллий, – кривоглазые, одно слово. Змеи.
Так, на базе имеется минимум два конфликта, подумал мой внутренний агент би. Национальный и, так сказать, вертикальный – между пилотами и персоналом. Из этого следует, что мне необходимо сблизиться с беллари – эти парни наверняка ничего не знают о заговоре. Но сблизиться с беллари – значит вызвать враждебность этих славных парней.
Ничего не поделаешь. Долг превыше всего.
Глаза у техников уже заблестели, голоса стали громче и увереннее. Снарк вытащил из чехла гитару.
– Эх! – и весело ударил по струнам.
– Давай, Снарк, сбацай чего-нибудь! – потребовал Квинт.
– Пусть вот Ивел сначала, для затравки… он у нас соловей.
Снарк передал гитару молодому застенчивому парню. Тот подумал, заиграл нежным перебором, а потом запел высоким тенорком, слегка фальшивя.
Это была не оши-ибка!
Ты не любишь меня.
Зачем мое сердце разбила?
Любовь у меня украла?
Снова распустятся ви-ишни
В нашем весеннем саду.
Я для тебя третий лишний,
Дороги к тебе не найду.
Подобную ахинею он выл минут пять, при этом то и дело взглядывая на меня большими застенчивыми прозрачными глазами. Кадык на его тонкой шее смешно дергался вверх и вниз при пении. Когда Ивел закончил песню, я лениво приложила одну ладонь к другой несколько раз.
– Браво, Ивел! Ну а кто еще у вас поет? Ты, Снарк?
Гитара перекочевала к Снарку, мужичку в возрасте, с лысиной. Правда, из разговоров я поняла, что Снарк занимает приличную должность – главный инженер связи. Пел он хриплым голосом, но довольно правильно. Репертуар у Снарка оказался блатной, что-то там про парнишечку, которого судьба до тюрьмы довела, про злых квиринских ско и лихих шибагов… Но одна песня у Снарка мне понравилась, даже очень, она скорее относилась к каким-нибудь космическим работягам вроде нас.
Молчит Пространство за стеной,
Мотор шуршит во мгле.
Давайте выпьем в эту ночь
За тех, кто на земле.
Дымится разведенный спирт
В химическом стекле,
Мы будем пить за тех, кто спит
Сегодня на земле!
Техники замерли под эту песню, будто ушли в себя. Перестали пялиться на меня, ерзать, даже Квинт, давно стремящийся занять удобную позицию рядышком, приутих.
За тех, кому стучит в окно
И глядя на них, я подумала, может быть, и неплохо, что никто не ждет меня на земле. Да, от этой боли я избавлена. Да только что я – пылинка в Космосе, дунул и нет. А у них на земле корни, семьи, родители, дети. Они умрут, а какая-то их часть останется в мире…
Чтоб никогда не знать разлук
Их завтрашним мужьям.
Не место для земных обид
У нас на корабле.
Мы будем пить за тех, кто спит
Сегодня на земле.
– Спасибо, – сказала я тихо, когда Снарк закончил песню.
– А ты не играешь случаем? – поинтересовался он. Сама не зная, зачем, я кивнула. Снарк протянул мне гитару. Опаньки! Я и не знаю, что спеть в такой компании… Подумав, я завела старинную, еще наземной эпохи, легионерскую песню.
День и ночь, рассвет да закат,
Солдаты идут, солдаты не спят.
Где ж ты, враг, а враг не дурак.
В засаде сидит, и тоже не спит.
Песня вызвала бурное одобрение. В принципе, я о себе знаю, что неплохо пою, и голос у меня ничего, и играю нормально. Но сейчас у меня сложилось впечатление, что даже если бы я провыла полную чушь дурным голосом, восторг был бы точно таким же. Вопли, аплодисменты, и притом каждый старается похлопать меня по плечу. Квинт, так тот просто насел на меня сверху. Вывернуться было можно, только если при этом слегка покалечить самого Квинта, а этого мне честно не хотелось делать.
Наконец все как-то утихомирились и засобирались. Я очень мило, за руку прощалась со всеми у двери. Квинт между тем подошел к столу и начал поглощать остатки пиршества. Я села на стул и выжидательно уставилась на сарта.
Он прекратил есть, перегнулся через стол и схватил меня за предплечье. Видимо, это должно было означать легкую, неуловимую ласку. Я высвободилась.
Квинт заглянул в пустую бутыль, потряс ее с сожалением.
– Все выпили, змеи… Эх, – он поставил бутыль под стол, – откуда же ты взялась, а, Синь? Красавица смотри какая! И умница. И поешь замечательно.
– Из Легиона, – сказала я. Мне рекомендовали не только не скрывать правду, а усиленно ее распространять, иначе заподозрят неладное. Моя биография в самом деле нетривиальна.
– Да ну? – удивился Квинт. Он обогнул стол, присел на корточки рядом со мной и попытался закинуть руку куда-то мне за поясницу, но ему это не удалось. Тогда он сел на пол у моих ног, мило положив голову мне на колени. Я не знала, как на это отреагировать, просто встала и отошла к монитору, делая вид, что перебираю микропленки в ящике. Квинт двинулся за мной.
– А это? Небось, сама вязала? – он схватил салфетку.
– Нет, подруга. Вот она, – я показала Кари на стереоснимке. Квинт вгляделся.
– Красивая. Дак ты легионер, что ли?
– Нет. Не закончила, – ответила я лаконично, – вот, перевели сюда.
– Нормально, – Квинт подошел ко мне и обнял за плечи. Я поняла, что настал момент это прекратить.
– Квинт… знаешь, я устала уже. Завтра мне в шесть утра на работу.
– Так давай… хм…– Квинт указал широким жестом на койку, – приляжем.
– С тобой, что ли? – я попыталась отодвинуться, но Квинт усилил нажим.
– Ну а почему бы и нет? Че, не нравлюсь?
– Квинт, ты извини, но нет желания. Совсем, – сказала я, – шел бы ты лучше к себе.
Но Квинт уже сопел мне в ухо, и рука его полезла за ворот. Я вздохнула, развернулась и произвела классический бросок через плечо.
Через некоторое время Квинт поднялся с пола, постанывая и потирая вспухающую на лбу шишку. Я бросила его неаккуратно, в этой тесноте он приложился головой о спинку кровати. Мне стало совестно.
– Извини, – я намочила салфетку, приложила к его шишке, – я же предупреждала.
– Ой, змей! – техник со стоном поднялся, сел на кровать. Рядом со мной, – так ты что? – спросил он мрачно, – я тебе не нравлюсь, или как?
– Или как, – сказала я, – вообще не собираюсь этим заниматься. Пока. Во всяком случае, не так сразу.
– А чего ждать-то, – недовольно буркнул Квинт. Я не ответила, вместо этого через некоторое время спросила.
– Слушай, а почему именно ты? Вас было много, и я, вроде, никому… Что, заранее решили, что ты останешься?
– Да, – буркнул Квинт. Мне стало смешно.
– А как вы решали? Жребий, что ли, кинули?
– Я в карты выиграл, – Квинт поднялся, – ну ладно, я потопаю, что ли…
– Спокойной ночи, – сказала я. Квинт отправился переживать свой облом, а я – первый прокол в агентурном деле.
На следующий день мне выдали бикр, что меня очень порадовало.
Во-первых, это тебе не скафандр. Это очень удобная, на все случаи жизни одежда, вроде плотного комбинезона. Бикр можно не снимать хоть неделями, в нем и спать, и вообще – жить. А в безатмосферном пространстве просто надел шлем, перчатки – и держит не хуже скафандра.
Во-вторых, бикр не стянуть с человека так просто, что является дополнительной защитой от посягательств на мою честь. Не позволяет он и залезть рукой за шиворот или в штаны.
Говорят, бикры изобрели на Квирине уже сотни лет назад. Но у нас они почему-то появились не так давно. Впрочем, змей разберет эти наши отношения с Федерацией.
Крни после вчерашней компании показался мне необыкновенно милым и культурным человеком. Он вежливо, по-деловому давал мне указания, и дело у нас шло быстро.
Мне всегда нравилась эта машина, «Страгон». Ну не квиринский ландер, конечно… Но все же для Серетана это – высший класс, многоцелевой, быстрый и достаточно мощный кораблик. Подготовка к вылету заключалась в предполетном осмотре, дозаправке, подвешивании ракет, программировании электроники и еще разных мелочах. Основная работа, по осмотру и ремонту, объяснил Крни, будет, когда Ларк вернется, сегодня вечером.
Ларк в сопровождении своего штурмана Нейла, появился уже без четверти девять. Крни вытянулся перед ним.
– Господин лат, машина к старту готова.
– Ладно, – Ларк посмотрел на меня со значением, игнорируя Крни, – привет, малышка! Как спалось на новом месте?
– Отлично, господин лат, – ответила я. Пилот и штурман полезли в кабину.
Пока Ларк летал, я занялась тщательным осмотром Базы.
Что мы имеем? Подозрение о наличии на базе террористической организации возникло у командира, тана Дербиса, где-то два месяца тому назад. Подозрение это было связано со странным сообщением – командиру донесли, что найден подпольный склад оружия. Это было проверено, и выяснилось, что склада никакого нет. Уже нет. Но он явно был, судя по наспех оставленным следам. Найти никого из заговорщиков не удалось.
Кроме того, Дербис приказал проверить поток почты, идущей на Белларон, и в этом потоке были выявлены регулярно повторяющиеся, вроде бы бессмысленные сообщения, не годные для расшифровки основной станцией… но кто сказал, что их не принимает на Беллароне и не расшифровывает кто-то другой?
Проще всего для меня было бы пойти к Дербису и поговорить с ним… Кто донес о складе? Разрешите сходить в центр связи и установить мою собственную, выданную Даргелом программу-сканер, которая выявит не только бессмысленно оцифрованные сообщения, но и их автора… Но вот как раз это мне было запрещено делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71