Какое правильное имя вы нашли, герцог!
– И да воплотится оно несокрушимой твердыней! – добавил Герцог Седой. – Скатывай свою деревню, Йолнн. Хочу показать Королю, кого я ему привел.
Гном вытянул руки перед собой, ухватился за что-то невидимое и начал делать такие движения, словно и впрямь что-то сворачивал, скручивал в рулон. Эруэлл посмотрел на деревню и вздрогнул. Деревня плясала, подергиваясь и короткими рывками ползла на них. Плясали домики, подпрыгивали сараи, перекликались мужики да заполошно орал застигнутый у сметаны кот. Коту полагалась взбучка, однако получить он ее не успел. Шустрые пальцы гнома свернули его в трубочку раньше.
– А… они живые? – растерянно спросил Эруэлл.
– Ни в коем разе, – ответил гном. – Что я, черный маг какой? Обычная иллюзия. Просто очень качественная. Собственно, иллюзии – это почти все, что я могу. Иллюзии, невидимость, маскировки разного рода… Я не могу зажечь огонь, выставить настоящую магическую защиту, вызвать дождь или сотворить кошку. Так что я очень слабый маг. А магические картины на невидимом холсте – это и вообще мой коронный номер. Лучшее, на что я способен. Мне даже магов обманывать случалось. Один Великий Магистр, не будем упоминать его имя, с большим удовольствием отведал нарисованного мной вина. Ну… извольте!
Магическая картина исчезла в руках гнома. Перед Эруэллом воздвигся четкий строй воинов.
Эстен Джальн пихнул в бок своего Ученика и восторженно взвыл:
– Какой художник! Нет, ну ты посмотри, какой талант! Какой талантище! На холсте всяк дурак сумеет! А ты вот на отсутствии холста попробуй! Ты вот вообще без холста попробуй такое намалевать!
– Попробую, – сказал Ученик и в глубине его глаз зажглась решимость, – Я давно хотел тебя хоть в чем-то переплюнуть.
– Правильно, – одобрил Джальн. – Так и надо! Что ж я за учитель, если ученик меня ни в чем не переплюнет?! Самая пора.
– Жалко будет, если этого чудилу убьют, – вздохнул Ученик.
– Кого?! Его?! – взревел Джальн. – Не позволю!! Не допущу!! Не дам!! Тоже мне придумали – художников убивать! Словно перевелась во всех Мирах мерзость, которая только того и достойна! Я им убью! Я им так убью, что до самой смерти помнить будут и потом не запамятуют!
Гном, не зная, что отныне находится под покровительством самого Эстена Джальна – бывшего Великого Магистра Ордена Черных Башен, злодейского черного мага, бунтовщика и создателя нынешнего Архимага, а теперь попросту вольного художника, проживающего в собственной картине, – аккуратно свернул свое магическое полотно и упрятал в карман дорожной куртки.
Эруэлл смотрел на воинов Аргелла. Полторы сотни бойцов привел ему герцог. Не армия, конечно. Далеко не армия. Но зато какие воины! Не хуже его разведчиков будут. Честное слово, не хуже.
– Отличные воины!
Невесть откуда возник Линард.
– Отличные! – повторил он. – А воевода до чего хорош!
Эруэлл глубоко вздохнул и шагнул навстречу первому отряду своего нарождающегося войска. Солнце, словно только и ждало этого момента, вымахнуло из-за туч, заливая поляну жарким радостным светом.
Герцог Седой подал знак, и воины Аргелла приветствовали Верховного Короля.
Где-то далеко – или это только показалось? – звонко пропела боевая труба.
Случалось ли Вам когда-нибудь побывать в шкуре воплотившегося Бога? В единый миг перестать быть недосягаемой вершиной – вершиной, на которую отваживались взбираться лишь отчаянные сумасшедшие одиночки. Перестать быть вершиной. Упасть, обрушиться, спуститься к подножию. Туда, откуда на вас с вожделением взирали несметные толпы. Им так нужна ваша сила и чистота. Так нужна. Они так нуждаются в большом и чистом. Они такие маленькие и грязные. Они так устали от грязи и слабости. Они смотрят на вас, как неделю не жравший бродяга на кусок только что поджаренного мяса, висящий у него прямо перед носом. Вас не пугает эта перспектива? Вы все же решили воплотиться? Что ж, как говорится, Бог вам судья! Да-да. Именно это я и имел в виду. Вот сами себя и судите. Поделом вам по делам вашим. Но только помните: никто не услышит ваших рецептов чистоты. Вас просто используют, как большое полотенце. И, возможно, разорвут на клочки. Борьба за чистоту и святость – серьезное дело.
Просителей было много. Курт отважно уселся на алтарь и повелел присутствующим приблизиться.
– Мур, будешь запоминать, – шепнул он посоху.
– Придется, – вздохнул тот. – Сам-то ты нипочем не запомнишь.
– Сейчас вы сообщаете мне свои просьбы, – обратился «Отец Наш Сиген» к собравшимся. – Потом я иду и выполняю их.
«Если смогу.»
– Услышал! Услышал наши чаяния! – тоненько взвизгнула какая-то старушка.
– Я воплотился, дабы исполнить их! – гордо объявил Курт, изо всех сил стараясь держаться так, как, по его мнению, и должны держаться уважающие себя Боги.
Просители вознесли ему хвалу, после чего дисциплинированно выстроились в очередь и стали потихоньку приближаться.
«Опозорюсь ведь. Обязательно опозорюсь.»
Первой шла рослая увесистая бабуся. В своем цветастом до пят платье она напоминала то ли ушедшую погулять садовую клумбу, то ли тяжеловооруженного рыцаря, на полном скаку протаранившего фруктовую лавку, то ли вообще шагающую храмовую колонну, разукрашенную к празднику урожая. Совершив подобающий случаю церемониальный поклон, она уставилась на Курта взглядом тяжелым, как оплеуха.
«Вот кого нужно было на алтарь сажать!» – мелькнуло в голове Курта.
– Я слушаю, – мягко сказал он.
Старуха безмолвствовала.
«Черт, я сейчас испугаюсь и сбегу!»
– Я слушаю! – повторил он громче.
«Вдруг бедняга плохо слышит?.. а может, она собралась надрать мне уши и просто не знает, с которого начать?»
Старуха продолжала молчать. Взгляд ее из тяжелого сделался растерянным. Она оправила платье. Оглянулась по сторонам. Еще раз оправила.
– Я слушаю, – в третий раз произнес Курт, глядя на немалое число собравшихся и гадая, сколько же времени потребуется, чтобы всех выслушать – особенно если каждый проситель примется эдак вот молчать.
– Я забыла… – виновато проговорила старуха. – Забыла, что просить хотела… Пока шла – помнила. Пока стояла – помнила. А теперь – вот…
Ее взгляд был откровенно беспомощным.
– Помоги ей вспомнить, – шепнул Мур.
– Но… я не знаю, как… – растерянно ответил Курт.
– Мне что, опять полечить тебя от забывчивости? – прошипел посох. – Ты – Бог! Твое слово – закон.
Курт опасливо взглянул на посох – вот как врежет сейчас при всех по лбу! – потом протянул руку навстречу старухе.
– Ты вспомнишь все, что хотела сказать мне! – повелительно проговорил он. – Все, о чем собиралась просить. Вспомни!
Растерянный взгляд старухи мигом прояснился. Она приосанилась. Еще раз оправила платье.
«Ну, Хвала Богам!»
– Помню! – воскликнула она.
– Слушаю, – вздохнул Курт. – На что ты жалуешься?
– На память жалуюсь, – заявила бабуся, явно едва не прибавив «милок». – Совсем никудышная стала. Ты уж полечи, сделай милость, мою невестку.
– Какую-такую невестку? – растерялся Курт.
– Мою, – безмятежно заявила старуха. – Совсем она плоха памятью. Ничего не может упомнить, дура старая.
– Да сколько ж ей годков? – не удержался Курт.
– Не помню, – проговорила старуха. – Шестьдесят, кажись. Нет, шестьдесят ей уже было. Еще до того, как ей семьдесят два исполнилось. Или после?
– По-твоему, это такой важный вопрос? – ехидно поинтересовался Мур. – И потом – что за невоспитанность, Курт! Спрашивать женщину сколько лет даже не ей, а ее старенькой невестке… Фу!
– Да где ж твоя невестка? – спросил Курт.
– А она тоже сюда идти собиралась, – ответствовала старуха. – На мою память жаловаться. Забыла, наверное.
Курт с трудом подавил нервный смешок. Неприлично Богу смеяться над верующими в него.
– Хорошо, – сказал он. – Я исцелю вас обеих. Как мне вас найти? Где вы обе живете?
– Дома, – удивилась старуха. – А где ж еще жить-то можно?
– А где находится ваш дом? – терпеливо спросил Курт.
Старуха вновь мучительно задумалась.
– Седьмая Левая улица, дом Жаворонка, – подсказал невысокий седенький старичок, стоящий за ней. – Невестка там же проживает.
– Точно! – обрадовалась старуха. – Там эта дурища и проживает! Вместе со мной. Да. Намучилась я с ней – сил нет. Постоянно все забывает да путает.
– Обе они такие, – пожал плечами старичок. – Сейчас это еще что… недавно они позабыли, кто из них невестка, а кто свекровь. То-то шуму было! Едва все волосья друг дружке не повыдергали.
– Ты наверное их сосед? – спросил Курт.
– Если бы! – вздохнул старичок. – Я муж этой достойной женщины и свекр другой не менее достойной.
– Хорошо, – кивнул Курт. – Я займусь твоей женой и твоей невесткой. Вот выслушаю всех просителей, отдохну и займусь.
Старуха поклонилась и отошла в сторону. Старичок остался стоять.
– У тебя тоже просьба ко мне? – спросил Курт.
– Кузнец я, – ответил старичок и замолчал.
«И этот туда же!» – подумал Курт. – «Ну что у них за привычка! Скажут что-нибудь эдакое – и понимай, как хочешь!»
– Используй всезнание, – раздался ехидный шепот Мура. – А если не догадываешься, как – брось заниматься ерундой и просто посмотри на него. Он кузнец, понимаешь? Вот этот хрупкий сморчок – кузнец! Не дошло?
– Не очень, – виновато признался Курт. – Может я и Бог, но тупой.
– С Богами это случается сплошь и рядом, – заметил Мур. – Объясняю. У каждого кузнеца есть молот. Он большой и тяжелый. Понял теперь?
– Мне бы силы, – сказал старичок, – из той, что была, хоть бы одну каплю вернуть. Хоть крошку. Чтоб не только ложку за столом подымать.
– Я понял, – проговорил Курт. – Я постараюсь.
«Неверно!» – раздался в его голове возмущенный окрик Мура.
– Я сделаю, – поправился Курт. – Я помогу. Обязательно.
Старик поклонился до самой земли. Новый проситель занял его место.
– У меня крыша съезжает! – заявил кудлатый толстоморденький тип в зеленых штанах и желтой с орнаментом куртке.
Мур фыркнул.
– Крыша? – удивился Курт.
– Ну да, – ответил тип. – Все время съезжает.
– Куда съезжает? – не понял Курт.
Мур фыркнул еще раз. Курт щелкнул его по набалдашнику.
– Обычно в левую сторону, – подумав, ответил тип. – А иногда в правую.
«Только психов мне и не хватало с утра пораньше!» – обреченно помыслил Курт.
– Где находится твоя съезжающая крыша? – спросил он.
– Как это – где? – удивился тип. – Где обычно!
Он посмотрел на Курта недоверчиво и обиженно.
«Ну вот еще!» – возмутился тот, хоть и не вслух, а только мысленно. – «Я не обязан знать где растут съезжающие крыши! Даже в качестве Бога не обязан!»
– У меня, – наконец соизволил пояснить тип. – На моем собственноручно выстроенном новеньком доме. Крыша. Съезжает. Вот. А я его хорошо строил. А только его наверняка заколдовали. Сглазили. Мне бы заклятье это снять, а? Я хотел мага звать, да нету никого поблизости. А из города приглашать – так дешевле еще один дом выстроить.
– Где находится твой дом? – спросил Курт.
– Девятая Правая улица, дом Кролика. – ответил тип. – Его сразу узнать можно. У него одного крыша набекрень. Других таких нету!
– Хорошо, – сказал Курт. – Помогу. Следующий.
Следующей оказалась статная красавица. Ее поклон был невероятно изящен, а просьбы многочисленны. У нее покосился забор. Сломалась калитка. Испортилась прялка. Перебилась посуда. Ведра утонули в колодце. В дымоходе застрял здоровенный чугунный котел. Порвалась почти вся одежда. Вот что на себе – то и цело. Затупились иглы. И много чего еще требовало скорой божественной помощи.
– Мур, ты запоминаешь? – испуганно шепнул Курт.
– Да! Черти бы ее драли! – выдохнул посох.
– Как же ты живешь в таких ужасных условиях? – спросил Курт.
– А я все это вчера устроила, – простодушно ответила красавица.
– Зачем?! – потрясенно поинтересовался Курт.
– Чтоб ты мог показать свою силу и величие! – кланяясь, вымолвила она.
– И для этого ты переломала все у себя дома! – ахнул Курт.
– Я не могла выказать небрежение моему Богу, – ответила красавица. – Мы всей семьей ломали. Я, муж, дети…
– Хорошо, – сквозь зубы пообещал Курт. – Я приду. И покажу! И силу и величие. И все-все починю. Следующий!
– У меня – курица, – заявил следующий проситель после церемониального поклона.
Курта уже не удивляла здешняя манера выражать свои мысли.
– Что с ней? – спросил он напрямик.
– С кем? – вопросом на вопрос ответил проситель.
– С курицей! – не отступал Курт.
– С какой курицей? – пожелал уточнить проситель.
– С твоей! – не сдавался Курт.
– Так у меня их много, – парировал проситель.
– Очень? – ехидно поинтересовался Курт.
– Очень, – с радостной гордостью кивнул проситель. – Я до столька считать не умею, сколько!
– Так чего ж ты пришел? – терпеливо поинтересовался Курт.
– Да я же говорю – курица у меня, – развел руками проситель.
– И что с ней? – вздохнул Курт.
«Спокойно, парень. Ты на работе.»
– С кем? – терпеливо осведомился проситель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61