А может, признали, что при создавшемся положении вещей они не могут позволить себе продолжать действовать по-прежнему.
На этот раз нам не удалось обрушить им на головы все, что мы припасли к такому деньку. Враг выставил далеко вперед авангард, состоящий из легкой кавалерии и нескольких отрядов стрелков. Поскольку долго находиться у них на прицеле было нам не выгодно – мы тут же пошли в атаку на авангард, рассчитывая легко разделаться с ним в рукопашной. Сколько нас осталось к тому времени – шестьдесят? Семьдесят?.. Горстка против огромной армии. Но мы атаковали.
Авангард пытался отойти, чтобы вынудить нас подставиться под контратаку тяжелой кавалерии, когда это не удалось (ибо мы двигались стремительно), постарались связать нас боем. Не вышло и это – мы рассеяли и разметали их в один момент. И как раз оказались от их главных сил на расстоянии прицельного магического залпа. Однако они уже развернулись к атаке и неслись на нас – колдовской удар их не остановил… Закипела схватка… Мы только изо всех сил старались не рассеяться среди сотен вражеских конников, а держаться плотной группой. Разумеется, мы сразу же были окружены, но это нас не смутило. Развернувшись кольцом, мы отбивались со всех сторон сразу – и зачарованное оружие разило и разило врага… Внезапно в стане неприятеля протрубили сигнал – и их кавалерия отступила. Оказалось, что вражеские стрелки подобрались к месту схватки и выстроились в боевой порядок. Едва конница отступила – как они засыпали нас стрелами. Утомленные и измученные предшествующей схваткой, мы не смогли обрушить на них достаточно мощный удар магии. Я велел отступать.
Это было горькое время. Я с остатками моей крошечной армии двигался к Могнаку. Кони устали, запас магии в наших амулетах иссяк, враг преследовал нас по пятам… Несколько раз я отправлял своих вассалов вперед, а сам оставался с несколькими добровольцами, чтобы еще раз ударить по неприятельскому авангарду, еще ненадолго внушить им почтение к способностям «еретиков». Затем догонял своих – как правило, уже один. Лучшие из моих вассалов и подручных погибли во время этого отступления, меня же судьба хранила для грядущих схваток и походов. Но, клянусь, я не прятался от опасностей… Клянусь, мой потомок – сам не ведаю чем. Для меня больше нет ничего святого, ничего достойного упоминания в клятве…
Итак я с горсткой измученных и покрытых ранами колдунов достиг Могнака. Там нас встретили все, кто еще был жив и хотел драться, ибо перед началом большого сражения я послал сигнал во все гарнизоны – идти в столицу.
Впустив нас, стражи закрыли ворота – а на горизонте уже поднимались столбы дыма. Это приближался враг…»
* * *
После слов Кендага мы все как по команде уставились в угол сержантов. Действительно, рядом со столом Коршуна стоял человек в богатой одежде и, склонившись над эльфом, что-то бубнил. А эльф развалился на стуле в фривольной позе и без особого почтения слушал, слегка наклонив голову к левому плечу… Вот он что-то ответил, человек рядом с ним быстро закивал головой. Орвоеллен вяло махнул рукой – пришелец как-то очень торопливо присел на стул напротив него. На самый краешек.
Ловко. Этот эльф мастерски умеет обращаться с клиентами. Видимо он твердо знает свою цену – да и все ее знают. Он хорошо «поставил себя», что называется.
Видимо разговор с клиентом перешел в нужное эльфу русло, он перестал выпендриваться, сел ровнее. Затем даже наклонился к собеседнику.
– Ну все, – заявил Филька, – у них дело на мази, или я не знаю Орвоеллена Кривого Носа. Раз он заговорил нормально – значит точно наймется к этому… Эх, узнать бы, кто он…
– Еще нам нужно знать, против кого он, – добавил Кендаг.
– Ну вот что, – подвел я итоги, – нам все это, конечно выяснить необходимо… Никлис, ты возьмешься что-либо разузнать?
– Это… взяться-то я возьмусь… Да вот выйдет ли что путное…
– Да, это дело может быть сопряжено с каким-то секретом. Может, стоит мне поговорить с мастером Энгером, он как будто неплохо ко мне относится… но…
– Вот то-то что «но»! А слышь-ка, твое демонское, ежели наша барышня с ним потолкует – то может и толк выйти…
– Только если Ннаонна сама захочет, – ответил я, – что скажешь, «барышня»?
Ннаонна задумалась – очевидно решала, чего ей хочется больше. То ли обидеться и дерзко отказаться, чтобы мы вспомнили, с кем дело имеем – то ли все разузнать и ловко справиться там, где спасуют все остальные… Победило второе.
– Ладно, попробую, – буркнула вампиресса и полезла со стула, на котором она устроилась с ногами, пока увлеченно наблюдала за эльфом.
– Вот и отлично, – ободрил я ее, – Никлис, давай и ты тоже по своим дружкам. Может, кто вспомнит человека, с которым беседует Орвоеллен. Ну а я потолкую с Шортилем. Может и он на что сгодится, зря что ли все время за мной таскается?..
Разговор с Шортилем дал немного. Маленький колдун заметил, что незнакомец, сидящий рядом с Коршуном – скорее всего дворянин не из богатых. Вероятно состоит в свите какой-то шишки. Это мудрое заключение он сделал исходя из того, что одежда заинтересовавшего меня человека кажется ему знакомой, похоже, что Шортилю встречались эти гербы – стало быть принадлежат они вельможе. Сам же человек – на вельможу никак не тянет, то есть служит какому-то графу, либо барону, либо еще кому-то в этом роде. Но то, что он все же ведет себя как дворянин – это наверняка.
– А что, хочешь тоже к нему попробовать? – с надеждой осведомился Шортиль.
– Не думаю, скорее против него…
– Эх, мастер Воробей, – с досадой молвил он, причем его голос сразу потерял бодрость, – сказать по правде, я все жду, когда ты клич кинешь, что собираешь свой отряд. Я бы тоже к тебе попросился. А тут не стану. Я Коршуна боюсь – и тебе советую против него не лезть. Очень он опасен. И я не знаю заклинания, которое било бы так же далеко, как его черные стрелы…
С тем я и возвратился к столу. Никлис, успевший собрать кое-какую информацию, тоже поспешил к нам.
– Ну вот что. Скорее всего, человечек наш – из свиты графа Нроиха – гербы вроде бы его. А может быть и нет. И против кого граф может пойти походом – тоже неизвестно. У того графа врагов – вся округа. Так что может кровопийца наша чего узнает, а я больше ничего уж не выспрошу…
Словно услышав слова Никлиса, в дверях показалась Ннаонна. С кислой миной она подошла к столу и бросила мне:
– Теперь ты иди… Энгер с тобой говорить хочет.
* * *
Ингви пожал плечами и двинулся к выходу из зала, Ннаонна пошла следом. Миновав двери в холл, она остановилась и с серьезной миной стала наблюдать. Ингви прошел к столу управляющего и остановился перед Энгером. Его помощников рядом не было, очевидно, старик хотел поговорить без свидетелей и отослал их.
– Мастер, вы хотели мне что-то сказать?
– Да, – медленно заговорил Энгер, – меня беспокоят ваши дальнейшие планы. Я ведь хорошо к вам отнесся с самого вашего прибытия в Ренприст, не так ли?
– Именно так, – согласился Ингви, – и мы вам очень благодарны.
– Однако вы не очень-то желаете следовать моим советам, хотя я даю вам их от чистого сердца. Послушайтесь меня хоть на этот раз – откажитесь от своей затеи. Я не знаю, что вы не поделили с Коршуном, но должен вас предупредить – он исключительно хитрая бестия. Этот нелюдь всегда нанимается только к более сильному противнику, да и сам он в битве стоит немало. Вот и на этот раз его взяли вовсе не для того, чтобы, допустим, уравнять шансы. Эльфа наняли для того, чтобы сделать свою победу совершенно несомненной. И еще – если предстоит сделать что-то жестокое, что-то позорное, недостойное – всегда удобнее свалить все на эльфа. А он как раз не гнушается никакой мерзости. Частенько его и берут именно для того, чтобы совершить над кем-то недостойную расправу. Так что противник его нанимателя – обречен.
– Интересно, кто же этот наниматель, – проговорил Ингви, – о ком вообще-то речь, мастер Энгер?
– Я не имею права выдавать такие вещи…
– Ну если мы говорим о графе Нроихе… – сделал пробный заход демон.
– Что касается графа Нроиха, – проглотил наживку управляющий, – то в этом деле и он – всего лишь посредник. У меня есть некоторые сведения, что в исходе этого конфликта заинтересован сам старик Гюголан. И солдат этот граф здесь нанимает скорее всего на денежки его величества. Так что противник графа обречен. Наш Гюголан – он всегда знает, что делает.
– Этот таинственный противник… – протянул Ингви, – вы мне, конечно, можете не говорить, кто он…
На этот раз не сработало:
– Не скажу, – заявил калека, – ибо ни он сам, ни его представители здесь не появятся. Он терпеть не может нашей братии и наберет (если успеет, конечно) бродячих дворянчиков. И стоят они немногим дороже, и его аристократической душе спокойнее. Так что вас в любом случае никто не наймет. Я вас хотел предупредить просто на всякий случай.
– А вдруг все же этот таинственный аристократ все же передумает и пришлет кого-то в Ренприст? – не сдавался Ингви.
– Не думаю, что вздорный старикашка на старости лет откажется от своих привычек. Нет, этого не будет. Да и на кой Гангмар вам сдался этот злобный эльф вообще? Держитесь от него подальше, мастер Воробей. Я позвал вас именно для того, чтобы посоветовать – держитесь подальше.
– К сожалению, мастер Энгер, ничего не выйдет, – ответил Ингви, – хотя я был бы рад последовать вашему примеру. Эльф этот мне нужен.
– Именно этого я и боялся. Тогда прошу вас – берегите девочку. Она уверена, что сможет сама о себе позаботиться – а это означает, что она в опасности, – ветеран тяжело вздохнул, – именно такие самонадеянные юнцы и пропадают чаще всего. Берегите ее, мастер…
Энгер вдруг оглянулся и пробормотал шепотом:
– Никому не говорите. Эльфа наняли против барона Мольверна. Но старый барон не любит наемников и в Ренприст за ними не пришлет.
– В таком случае мне придется действовать на свой страх и риск.
Энгер тяжело вздохнул.
– Еще один вопрос, мастер. Вы как-то обещали нам ссуду, это предложение в силе?
– Вам нужны деньги, чтобы созвать собственный отряд?
– Нет, я верну долг почти сразу, – ответил Ингви, – хочу принять участие в поединке колдунов. А деньги мне нужны, чтобы сделать ставку.
Расставшись с управляющим, Ингви пошел обратно в зал. У дверей к нему подскочила Ннаонна.
– Ну? Ну что он сказал?
– Что ссудит нам денег для того, чтобы я мог поставить на себя в соревнованиях магов.
– А эльф? Что насчет эльфа?
– Все эльфы – потом!
ГЛАВА 37
«…Враги приблизились к Могнаку и принялись было вести осаду по всем правилам, то есть, сооружать валы и изгороди, выставили пикеты. Но мы очень быстро дали им понять, что приближаться к Могнаку Ужасному даже на такое приличное расстояние опасно. Не рискуя делать серьезные вылазки, мы тем не менее всегда изыскивали способы к тому, чтобы беспокоить войска фанатиков и причинять им неудобства. То направляли в их сторону бурю с проливными дождями и грозами, то призывали в их стан тучи жалящих насекомых, то наносили магический удар при помощи вновь созданных особо дальнобойных заклинаний. Мы изощрялись, как могли, выдумывая своим врагам все новые испытания. А они действовали по старинке – то посылали отряды лучников обстреливать гребни стен, то пытались сделать подкоп… Всякий раз такие попытки плохо заканчивались для них, но они не оставляли нас в покое целый месяц. Затем главные силы врага отступили от стен подальше, оставив для ведения осадных работ относительно небольшие отряды, которые занимались все теми же обстрелами и подкопами – просто, по-видимому, чтобы не оставлять нас в покое. Ну и мы, конечно, досаждали, как только удавалось, этим солдатам.
Я подозреваю, мой незнакомый родич, что всякий раз такие дела Фаларик поручал вновь прибывшим – ведь войска фанатиков постоянно пополнялись дуралеями, которые, прослышав о богатствах Могнака Знаменитого, спешили урвать свой кусочек при дележке пирога. Вот им-то, похоже, и доставалось больше всех. Ну что ж, они должны были понимать, что борьба с еретиками – дело весьма сложное и опасное…
Словом, осада тянулась и тянулась. Враги ничего не могли поделать с Могнаком, а у нас уже не было сил, чтобы снять осаду своими силами. И помощи ждать было неоткуда. И гномы, и эльфы считали, что Священные походы – наши внутренние дела. Восхищаясь чудесами и красотами Могнака, они никогда все же не высказывались открыто, что признают (или не признают) колдунов новой расой. А что люди бьют друг друга – к этому они уже успели привыкнуть. Это их не беспокоило, все равно людей много и плодятся они так быстро, что всегда успевают восполнить урон от междоусобиц. Люди остаются достаточно многочисленными, чтобы вынести бремя борьбы с «Тьмой» – больше ничего не волновало тогда детей Создателей… Вскоре они осознали свою ошибку – но, как это бывает всегда, слишком поздно…
Впрочем, милый родич, я отвлекся и забежал вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
На этот раз нам не удалось обрушить им на головы все, что мы припасли к такому деньку. Враг выставил далеко вперед авангард, состоящий из легкой кавалерии и нескольких отрядов стрелков. Поскольку долго находиться у них на прицеле было нам не выгодно – мы тут же пошли в атаку на авангард, рассчитывая легко разделаться с ним в рукопашной. Сколько нас осталось к тому времени – шестьдесят? Семьдесят?.. Горстка против огромной армии. Но мы атаковали.
Авангард пытался отойти, чтобы вынудить нас подставиться под контратаку тяжелой кавалерии, когда это не удалось (ибо мы двигались стремительно), постарались связать нас боем. Не вышло и это – мы рассеяли и разметали их в один момент. И как раз оказались от их главных сил на расстоянии прицельного магического залпа. Однако они уже развернулись к атаке и неслись на нас – колдовской удар их не остановил… Закипела схватка… Мы только изо всех сил старались не рассеяться среди сотен вражеских конников, а держаться плотной группой. Разумеется, мы сразу же были окружены, но это нас не смутило. Развернувшись кольцом, мы отбивались со всех сторон сразу – и зачарованное оружие разило и разило врага… Внезапно в стане неприятеля протрубили сигнал – и их кавалерия отступила. Оказалось, что вражеские стрелки подобрались к месту схватки и выстроились в боевой порядок. Едва конница отступила – как они засыпали нас стрелами. Утомленные и измученные предшествующей схваткой, мы не смогли обрушить на них достаточно мощный удар магии. Я велел отступать.
Это было горькое время. Я с остатками моей крошечной армии двигался к Могнаку. Кони устали, запас магии в наших амулетах иссяк, враг преследовал нас по пятам… Несколько раз я отправлял своих вассалов вперед, а сам оставался с несколькими добровольцами, чтобы еще раз ударить по неприятельскому авангарду, еще ненадолго внушить им почтение к способностям «еретиков». Затем догонял своих – как правило, уже один. Лучшие из моих вассалов и подручных погибли во время этого отступления, меня же судьба хранила для грядущих схваток и походов. Но, клянусь, я не прятался от опасностей… Клянусь, мой потомок – сам не ведаю чем. Для меня больше нет ничего святого, ничего достойного упоминания в клятве…
Итак я с горсткой измученных и покрытых ранами колдунов достиг Могнака. Там нас встретили все, кто еще был жив и хотел драться, ибо перед началом большого сражения я послал сигнал во все гарнизоны – идти в столицу.
Впустив нас, стражи закрыли ворота – а на горизонте уже поднимались столбы дыма. Это приближался враг…»
* * *
После слов Кендага мы все как по команде уставились в угол сержантов. Действительно, рядом со столом Коршуна стоял человек в богатой одежде и, склонившись над эльфом, что-то бубнил. А эльф развалился на стуле в фривольной позе и без особого почтения слушал, слегка наклонив голову к левому плечу… Вот он что-то ответил, человек рядом с ним быстро закивал головой. Орвоеллен вяло махнул рукой – пришелец как-то очень торопливо присел на стул напротив него. На самый краешек.
Ловко. Этот эльф мастерски умеет обращаться с клиентами. Видимо он твердо знает свою цену – да и все ее знают. Он хорошо «поставил себя», что называется.
Видимо разговор с клиентом перешел в нужное эльфу русло, он перестал выпендриваться, сел ровнее. Затем даже наклонился к собеседнику.
– Ну все, – заявил Филька, – у них дело на мази, или я не знаю Орвоеллена Кривого Носа. Раз он заговорил нормально – значит точно наймется к этому… Эх, узнать бы, кто он…
– Еще нам нужно знать, против кого он, – добавил Кендаг.
– Ну вот что, – подвел я итоги, – нам все это, конечно выяснить необходимо… Никлис, ты возьмешься что-либо разузнать?
– Это… взяться-то я возьмусь… Да вот выйдет ли что путное…
– Да, это дело может быть сопряжено с каким-то секретом. Может, стоит мне поговорить с мастером Энгером, он как будто неплохо ко мне относится… но…
– Вот то-то что «но»! А слышь-ка, твое демонское, ежели наша барышня с ним потолкует – то может и толк выйти…
– Только если Ннаонна сама захочет, – ответил я, – что скажешь, «барышня»?
Ннаонна задумалась – очевидно решала, чего ей хочется больше. То ли обидеться и дерзко отказаться, чтобы мы вспомнили, с кем дело имеем – то ли все разузнать и ловко справиться там, где спасуют все остальные… Победило второе.
– Ладно, попробую, – буркнула вампиресса и полезла со стула, на котором она устроилась с ногами, пока увлеченно наблюдала за эльфом.
– Вот и отлично, – ободрил я ее, – Никлис, давай и ты тоже по своим дружкам. Может, кто вспомнит человека, с которым беседует Орвоеллен. Ну а я потолкую с Шортилем. Может и он на что сгодится, зря что ли все время за мной таскается?..
Разговор с Шортилем дал немного. Маленький колдун заметил, что незнакомец, сидящий рядом с Коршуном – скорее всего дворянин не из богатых. Вероятно состоит в свите какой-то шишки. Это мудрое заключение он сделал исходя из того, что одежда заинтересовавшего меня человека кажется ему знакомой, похоже, что Шортилю встречались эти гербы – стало быть принадлежат они вельможе. Сам же человек – на вельможу никак не тянет, то есть служит какому-то графу, либо барону, либо еще кому-то в этом роде. Но то, что он все же ведет себя как дворянин – это наверняка.
– А что, хочешь тоже к нему попробовать? – с надеждой осведомился Шортиль.
– Не думаю, скорее против него…
– Эх, мастер Воробей, – с досадой молвил он, причем его голос сразу потерял бодрость, – сказать по правде, я все жду, когда ты клич кинешь, что собираешь свой отряд. Я бы тоже к тебе попросился. А тут не стану. Я Коршуна боюсь – и тебе советую против него не лезть. Очень он опасен. И я не знаю заклинания, которое било бы так же далеко, как его черные стрелы…
С тем я и возвратился к столу. Никлис, успевший собрать кое-какую информацию, тоже поспешил к нам.
– Ну вот что. Скорее всего, человечек наш – из свиты графа Нроиха – гербы вроде бы его. А может быть и нет. И против кого граф может пойти походом – тоже неизвестно. У того графа врагов – вся округа. Так что может кровопийца наша чего узнает, а я больше ничего уж не выспрошу…
Словно услышав слова Никлиса, в дверях показалась Ннаонна. С кислой миной она подошла к столу и бросила мне:
– Теперь ты иди… Энгер с тобой говорить хочет.
* * *
Ингви пожал плечами и двинулся к выходу из зала, Ннаонна пошла следом. Миновав двери в холл, она остановилась и с серьезной миной стала наблюдать. Ингви прошел к столу управляющего и остановился перед Энгером. Его помощников рядом не было, очевидно, старик хотел поговорить без свидетелей и отослал их.
– Мастер, вы хотели мне что-то сказать?
– Да, – медленно заговорил Энгер, – меня беспокоят ваши дальнейшие планы. Я ведь хорошо к вам отнесся с самого вашего прибытия в Ренприст, не так ли?
– Именно так, – согласился Ингви, – и мы вам очень благодарны.
– Однако вы не очень-то желаете следовать моим советам, хотя я даю вам их от чистого сердца. Послушайтесь меня хоть на этот раз – откажитесь от своей затеи. Я не знаю, что вы не поделили с Коршуном, но должен вас предупредить – он исключительно хитрая бестия. Этот нелюдь всегда нанимается только к более сильному противнику, да и сам он в битве стоит немало. Вот и на этот раз его взяли вовсе не для того, чтобы, допустим, уравнять шансы. Эльфа наняли для того, чтобы сделать свою победу совершенно несомненной. И еще – если предстоит сделать что-то жестокое, что-то позорное, недостойное – всегда удобнее свалить все на эльфа. А он как раз не гнушается никакой мерзости. Частенько его и берут именно для того, чтобы совершить над кем-то недостойную расправу. Так что противник его нанимателя – обречен.
– Интересно, кто же этот наниматель, – проговорил Ингви, – о ком вообще-то речь, мастер Энгер?
– Я не имею права выдавать такие вещи…
– Ну если мы говорим о графе Нроихе… – сделал пробный заход демон.
– Что касается графа Нроиха, – проглотил наживку управляющий, – то в этом деле и он – всего лишь посредник. У меня есть некоторые сведения, что в исходе этого конфликта заинтересован сам старик Гюголан. И солдат этот граф здесь нанимает скорее всего на денежки его величества. Так что противник графа обречен. Наш Гюголан – он всегда знает, что делает.
– Этот таинственный противник… – протянул Ингви, – вы мне, конечно, можете не говорить, кто он…
На этот раз не сработало:
– Не скажу, – заявил калека, – ибо ни он сам, ни его представители здесь не появятся. Он терпеть не может нашей братии и наберет (если успеет, конечно) бродячих дворянчиков. И стоят они немногим дороже, и его аристократической душе спокойнее. Так что вас в любом случае никто не наймет. Я вас хотел предупредить просто на всякий случай.
– А вдруг все же этот таинственный аристократ все же передумает и пришлет кого-то в Ренприст? – не сдавался Ингви.
– Не думаю, что вздорный старикашка на старости лет откажется от своих привычек. Нет, этого не будет. Да и на кой Гангмар вам сдался этот злобный эльф вообще? Держитесь от него подальше, мастер Воробей. Я позвал вас именно для того, чтобы посоветовать – держитесь подальше.
– К сожалению, мастер Энгер, ничего не выйдет, – ответил Ингви, – хотя я был бы рад последовать вашему примеру. Эльф этот мне нужен.
– Именно этого я и боялся. Тогда прошу вас – берегите девочку. Она уверена, что сможет сама о себе позаботиться – а это означает, что она в опасности, – ветеран тяжело вздохнул, – именно такие самонадеянные юнцы и пропадают чаще всего. Берегите ее, мастер…
Энгер вдруг оглянулся и пробормотал шепотом:
– Никому не говорите. Эльфа наняли против барона Мольверна. Но старый барон не любит наемников и в Ренприст за ними не пришлет.
– В таком случае мне придется действовать на свой страх и риск.
Энгер тяжело вздохнул.
– Еще один вопрос, мастер. Вы как-то обещали нам ссуду, это предложение в силе?
– Вам нужны деньги, чтобы созвать собственный отряд?
– Нет, я верну долг почти сразу, – ответил Ингви, – хочу принять участие в поединке колдунов. А деньги мне нужны, чтобы сделать ставку.
Расставшись с управляющим, Ингви пошел обратно в зал. У дверей к нему подскочила Ннаонна.
– Ну? Ну что он сказал?
– Что ссудит нам денег для того, чтобы я мог поставить на себя в соревнованиях магов.
– А эльф? Что насчет эльфа?
– Все эльфы – потом!
ГЛАВА 37
«…Враги приблизились к Могнаку и принялись было вести осаду по всем правилам, то есть, сооружать валы и изгороди, выставили пикеты. Но мы очень быстро дали им понять, что приближаться к Могнаку Ужасному даже на такое приличное расстояние опасно. Не рискуя делать серьезные вылазки, мы тем не менее всегда изыскивали способы к тому, чтобы беспокоить войска фанатиков и причинять им неудобства. То направляли в их сторону бурю с проливными дождями и грозами, то призывали в их стан тучи жалящих насекомых, то наносили магический удар при помощи вновь созданных особо дальнобойных заклинаний. Мы изощрялись, как могли, выдумывая своим врагам все новые испытания. А они действовали по старинке – то посылали отряды лучников обстреливать гребни стен, то пытались сделать подкоп… Всякий раз такие попытки плохо заканчивались для них, но они не оставляли нас в покое целый месяц. Затем главные силы врага отступили от стен подальше, оставив для ведения осадных работ относительно небольшие отряды, которые занимались все теми же обстрелами и подкопами – просто, по-видимому, чтобы не оставлять нас в покое. Ну и мы, конечно, досаждали, как только удавалось, этим солдатам.
Я подозреваю, мой незнакомый родич, что всякий раз такие дела Фаларик поручал вновь прибывшим – ведь войска фанатиков постоянно пополнялись дуралеями, которые, прослышав о богатствах Могнака Знаменитого, спешили урвать свой кусочек при дележке пирога. Вот им-то, похоже, и доставалось больше всех. Ну что ж, они должны были понимать, что борьба с еретиками – дело весьма сложное и опасное…
Словом, осада тянулась и тянулась. Враги ничего не могли поделать с Могнаком, а у нас уже не было сил, чтобы снять осаду своими силами. И помощи ждать было неоткуда. И гномы, и эльфы считали, что Священные походы – наши внутренние дела. Восхищаясь чудесами и красотами Могнака, они никогда все же не высказывались открыто, что признают (или не признают) колдунов новой расой. А что люди бьют друг друга – к этому они уже успели привыкнуть. Это их не беспокоило, все равно людей много и плодятся они так быстро, что всегда успевают восполнить урон от междоусобиц. Люди остаются достаточно многочисленными, чтобы вынести бремя борьбы с «Тьмой» – больше ничего не волновало тогда детей Создателей… Вскоре они осознали свою ошибку – но, как это бывает всегда, слишком поздно…
Впрочем, милый родич, я отвлекся и забежал вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53