Для того чтобы учиться, нужно отчего-то отказываться. Я бы охотно отдал или даже продал то, что есть у Раквири.
Молли насупилась. Я видела, что ее поставила в тупик эта позиция ортеанцев телестре : ни враждебности к технике, ни любви к ней.
Немного покопавшись в памяти — возможно, мне смутно вспомнилось сравнение с Пустынным Побережьем — я сказала:
— А Чародей из Касабаарде? Мне всегда казалось, что оттуда оказывали какое-то влияние на Дома-источники.
Из-за «болотного цветка», пятнами покрывавшего кожу, было сложно истолковать выражение его лица. Он сказал:
— Говорят, Чародей переживает мир век за веком, там, в Башне. Что он может сказать нам, тем, кто живет и умирает и живет, чтобы снова встретиться?
Это был не требующий усилий ортеанский переход от материального к мистическому. В телестре говорят много такого, чего вы не услышите в городах.
Как бы нащупывая ориентир, Молли Рэйчел спросила:
— Могли бы вы назвать поселение Касабаарде такой же политической силой здесь, какую оно представляет на Побережье?
— Нет… — Он повернулся, когда аширен с пышной гривой потянул его за рукав; ребенок держал кубки с вином из зиира . Он сказал ему что-то тихо, и я не могла расслышать, что.
— Неужели? Я потом приду. Т'Ан , подождите, пожалуйста; Цериэлле принесет вам все, что нужно.
Он пошел к другому выходу, узкому зашторенному арочному проходу, за которым стих звук его шагов. Аширен какое-то мгновение изумленно смотрел на нас снизу вверх, а затем комично по-взрослому покачал головой и пошел к группе детей у дальнего стола. Это поколение выросло в условиях осведомленности об инопланетянах: было очевидно, что мы — не главная сенсация.
— Какого черта!.. — нахмурилась Молли Рэйчел. — Ну да, я допускаю, что вы предупредили меня. Баррис… Кажется, он относится к этому так, будто то, что мы делаем, — что-то среднее между ересью и, о ужас, кражей музейного экспоната… Ну и люди! Это могло бы стать большим коммерческим проектом. Разве они не могут относиться к этому серьезно?
Выпив горячего вина из зиира , я поставила бокал на соседний столик, и мы прошлись вдоль всего зала, затем повернули назад. Зимний свет падал через окна-щели, и было видно, что стены из бледного кирпича имели здесь толщину около трех футов. Висели занавески из бекамиловой ткани и на деревянном полу лежали шкуры зилмеи . Звуки отражались эхом. Я понизила голос.
— В Ста Тысячах всегда имелись следы Народа Колдунов. Но должна сказать, Молли, что вы ведь не собираетесь устанавливать происхождение онтологической базы науки Золотых через горсть неисправных игрушек.
— Если это и тупик, мне, тем не менее, нужно проверить его досконально. Я знаю, что мне нельзя было допускать, чтобы нас вышвырнули из Кель Харантиша. — Ее голос стал грубым от самоосуждения. — Это был наш первый шанс, и я плохо им воспользовалась — слишком старалась влезть в это дело. Нам следует туда вернуться, Линн. Но при всем моем к вам уважении, вы не знаете, что мы могли бы найти в Ста Тысячах с целой исследовательской группой. Не все может оказаться неисправным.
Будучи верным, это вызвало во мне раздражение.
— Пока у нас есть минута… — добавила она, — … у вас сейчас была возможность прозондировать Дугласа Клиффорда. Чего нам можно от него ожидать?
— Твердого поддержания статус-кво: сохранять Каррик V в качестве Ограниченного мира. Ему не нравятся мультикорпоративные компании.
— О господи, Служба! Но я могу упростить ситуацию — мы не обязаны просить его присутствия по всякому поводу.
— Было бы благоразумно так и поступить. Зачем вызывать трения — пока в том нет необходимости?
Она остановилась, положив руки на спинку кресла-кушетки, обитого шкурой зилмеи с серо-белым перьеобразным мехом. Я ждала.
— Я не собираюсь тратить время на всякие мелочи, — сказала она. — Полагаю, Линн, вы будете осуществлять связь между Компанией и Службой?
«Боже правый», — подумала я.
— Вы знаете, что я сама однажды представляла дипломатическую службу.
— Тогда вам известно, как работают их умы.
В ее внезапном, прямом пристальном взгляде был вызов. Я не одобряю любительских манипуляций моей лояльностью. Но и не отвергаю выгодную позицию, если ее предлагают.
— Почему бы нет? — сказала я. — Странно, но это то, чем я занимаюсь на Земле последние четыре года.
Свет в этом зале казался серебристым на фоне черных теней, он отражался от металла в одном из углов, где к небесному своду выступала сложная конструкция из зеркал, призм и линз. У ее основания лежали свитки, покрытые каракулями записей положения звезд: миллиарда звезд дневного и ночного неба.
В голосе молодой женщины прорывалось разочарование.
— Как они могут так жить! Как первобытные!
Чародей из Касабаарде однажды говорил мне: «Я хочу устранить не машины, а только желание так плохо ими пользоваться» . Я сказала:
— У телестре было две с половиной тысячи лет для того, чтобы думать иначе о технологии.
— Это нелепо! — Застигнутая временным затишьем, она кипела от нетерпения. — А я предполагаю… Вот он, наконец-то. Линн…
Через дверь в дальнем конце зала вошел Баррис Раквири в сопровождении мужчины невысокого роста, о котором я подумала, что это с'ан Джахариен, оба в зеленых с белым мантиях. А с ними…
Я положила руку на плечо Молли, удерживая ее. С двумя мужчинами телестре Раквири шла ортеанка средних лет, невысокая, со смуглой кожей и вьющейся алой гривой: Говорящая-с-землей Кассирур Альмадхера. Трое ортеанцев замедляли свои шаги, приноравливаясь к запинающейся походке пожилого человека, едва дышавшего в дорожной одежде из шкур зилмеи , опиравшегося при ходьбе на руку Кассирур. Это был Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен.
И с этими двумя из морвренского триумвирата вошли шесть ортеанцев в простых мантиях Хранителей Источника и Говорящих-с-землей.
Глава 6. Далекое облако
Терраса, закрытая листами прозрачного стекла, обращенная к югу. Музыканты играли сложную музыку южного Морврена, холодную и запутанную, как узоры инея на окне. За стеклом белилами на плоской земле, вычищенной прибрежными штормами, оставившими запутанную сеть вьющегося зиира и зарослей кустарника ханелис , под голубым небом, посыпанным порошком дневных звезд, лежал полдень. Мох-трава теряла зимнюю бурую окраску, прорастая бледной лазурью. Звезда Каррика пригревала сквозь стекло, в котором отражалась шедшая рядом со мной ортеанка, когда мы неспешно мерили шагами длину террасы.
— Вам следовало бы, в конце концов, не торопиться и передохнуть, — сказала Кассирур Альмадхера. — Но никто из вас, инопланетян, этого не хочет.
— Я не ожидала увидеть вас так быстро после вчерашнего вечера, Т'Ан Кассирур.
Вежливость, с которой это было сказано, вызвала, как я увидела, проблеск веселья на ее лице, но когда я перевела взгляд с отражения на нее, оно исчезло.
Она сказала:
— Я слышала, что вы, обитатели другого мира, были в Кель Харантише.
Едва ли нужно было спрашивать, где она это услышала: от Дугласа Клиффорда.
— Это не секрет, Т'Ан ; мы ведем дела с Орте как с единым миром…
— Мы не будем с вами торговать.
Возникла заминка, и я остановилась. Мы с ортеанкой посмотрели друг на друга. Она была вспышкой цвета на этой бледной террасе: алая грива, переплетенная вдоль позвоночника, с хрустальными бусинками, зелено-золотая мантия с вырезом на спине, золотые запонки, вставленные в кожные перепонки между пальцами, и высоко загнутые носки обуви. Возраст едва коснулся этого гладкого смуглого лица, этих глаз без белков.
Отбрасывая разом учтивость и дипломатию (поскольку я рассудила, что это безопасно), я сказала:
— Ради Бога, давайте сядем и обсудим это. Вы не производите впечатления того, кто делает за Дома-источники их грязную работу, но я не могу придумать, для чего еще вы здесь.
— Думаю, что я здесь ради Богини, хотя Она сказала бы, что ради себя… — Кассирур Альмадхера наклонила голову и двинулась к одному из длинных столов на террасе, где стояла спиртовка для подогрева вина из зиира . Ее руки не дрожали, когда она зажигала огонь. — Мы не будем с вами торговать по той же самой причине, по какой не будем этого делать с Пустынным Побережьем или с Городами Радуги…
— Но вы торгуете с ними.
— Ничего подобного . — Сделанное ею ударение включало в себя все обычаи Орвенты; группа ортеанцев в дальнем конце террасы занималась конструированием сложного механизма, который мог (как мне подумалось) быть водяными часами.
— Я знаю, Сто Тысяч находятся под впечатлением, что только им может быть вверена даже эта технология. Кассирур, скажите Домам-источникам, что нельзя использовать те же технические приемы для общения с мультикорпоративными компаниями.
Она заметила рассудительным тоном:
— Вы не производите на меня впечатления человека, делающего за Компании их грязную работу, но я не могу понять, для чего еще вы здесь.
Это задело меня за живое. Я подумала, что нахожусь здесь для того, чтобы действовать как тормоз. Как амортизатор.
— Мне кажется, мы в одинаковом положении.
Она усмехнулась.
— Хал говорил мне, что вы не такая, как вот та, молодая, — она неопределенно помахала рукой в сторону другого столика ниже на террасе, за которым вместе с Баррисом Раквири и с с'аном Джахариеном сидела Молли Рэйчел.
— Кассирур, возможно, я больше похожа на нее, чем на вас. И это ее поколение здесь, на Каррике V, представляет «ПанОкеании». Будем сотрудничать?
Она покачала головой, но не в знак отрицания, а удивленно; жест усталый и вместе с тем элегантный.
— Но это странно — когда одно поколение так отличается от другого.
Мы не ортеанцы, которые рассказывают вам (если говорят об этом), что они рождаются с памятью о всех своих прошлых жизнях на земле Богини. Я сказала:
— У нас нет памяти о прошлых жизнях, Т'Ан Говорящая-с-землей.
Произнесенный ее титул напомнил мне о том, какой непохожей на других Говорящих-с-землей кажется эта женщина.
Уже когда мы сидели на шкурах зилмеи , покрывавших каменную скамью, выдыхая пар в прохладный воздух и вдыхая аромат росшего в кадках комнатного вьющегося растения кацсиса , я начала что-то понимать насчет странного восприятия, присущего Говорящим-с-землей и Хранителям Источника. Она сказала:
— Но у вас есть воспоминания о прошлых жизнях, Кристи. Мне известен взгляд того, кого они преследуют, и вы такая.
Она посерьезнела, наклонилась вперед, чтобы согреть пальцы над спиртовкой, ее темные глаза были прозрачны, как бриллианты.
— Я… — «Не воспоминания о прошлых жизнях, — угрюмо подумала я. — Возможно, фрагменты гипноданных». — Когда я была здесь в прошлый раз, мы обычно говорили, что у вас есть воспоминания о прошлых жизнях, а у нас — сны… — для обозначения этого понятия в морвренском языке не существовало термина — …видения во сне. Да, мне снятся сны. Но преследовать — такого нет.
Мягкое шипение кипящего вина из зиира вернуло меня в этот холодный полдень, и я, взяв металлический кувшин, налила горячего вина в керамические кубки. Альмадхера обхватила кубок шестипалыми руками: древний жест человека, ищущего тепла. Я сказала:
— Дома-источники не станут торговать с Землей. Что можно сказать о телестре ? Будут ли они?
Ее невозможно было застать врасплох такими фокусами.
— Все сто тысяч? Кристи, откуда мне знать? Однако у нас было восемь лет для знакомства с Землей, и мы пока не усмотрели большой необходимости в торговле с вами.
— Это было тогда. И может измениться.
Она прислонилась спиной к одной из металлических стоек, поддерживавших стеклянное перекрытие террасы. Затем провела пальцем с ногтем, похожим на коготь, по запотевшей поверхности стекла, которое издало тонкий и чистый звон.
— Несмотря на то, что вы не чужая для Домов-источников, Кристи, вы не задали вопроса, которого я ожидала.
Вино из зиира приятно согревало. Горьковато-пряный вкус вызывал у меня мало воспоминаний, это было не в ту пору, когда я в последний раз была в Морврене. А в последний раз я была в Морврене…
— Я знаю, что ваши Дома-источники имеют контакты за пределами Ста Тысяч, если это то, что вы имеете в виду. Далзиэлле Керис-Андрете, когда она была Короной, поддерживала связь — хотя и незначительную — с Касабаарде. — Я пыталась определить по выражению ее лица, по верному ли пути двигалась. — До какой степени церковь будет следовать указаниям Башни? И до какой степени телестре будут следовать за церковью?
На ее лице отразилась парадоксальная смесь благоговейного страха и дружеского презрения, испытываемых к Касабаарде живущими в телестре ортеанцами.
— Не говорите о церкви как о чем-то одном, а о телестре как о чем-то ином; мы есть одно и то же. Мы в Ста Тысячах всегда шли своим собственным путем.
Каким-то образом переговоры ускользнули из-под моего контроля, а такое бывало редко. Кассирур Альмадхера несговорчива, но это моя работа. Я подумала: «Это не должно меня так выбивать из колеи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Молли насупилась. Я видела, что ее поставила в тупик эта позиция ортеанцев телестре : ни враждебности к технике, ни любви к ней.
Немного покопавшись в памяти — возможно, мне смутно вспомнилось сравнение с Пустынным Побережьем — я сказала:
— А Чародей из Касабаарде? Мне всегда казалось, что оттуда оказывали какое-то влияние на Дома-источники.
Из-за «болотного цветка», пятнами покрывавшего кожу, было сложно истолковать выражение его лица. Он сказал:
— Говорят, Чародей переживает мир век за веком, там, в Башне. Что он может сказать нам, тем, кто живет и умирает и живет, чтобы снова встретиться?
Это был не требующий усилий ортеанский переход от материального к мистическому. В телестре говорят много такого, чего вы не услышите в городах.
Как бы нащупывая ориентир, Молли Рэйчел спросила:
— Могли бы вы назвать поселение Касабаарде такой же политической силой здесь, какую оно представляет на Побережье?
— Нет… — Он повернулся, когда аширен с пышной гривой потянул его за рукав; ребенок держал кубки с вином из зиира . Он сказал ему что-то тихо, и я не могла расслышать, что.
— Неужели? Я потом приду. Т'Ан , подождите, пожалуйста; Цериэлле принесет вам все, что нужно.
Он пошел к другому выходу, узкому зашторенному арочному проходу, за которым стих звук его шагов. Аширен какое-то мгновение изумленно смотрел на нас снизу вверх, а затем комично по-взрослому покачал головой и пошел к группе детей у дальнего стола. Это поколение выросло в условиях осведомленности об инопланетянах: было очевидно, что мы — не главная сенсация.
— Какого черта!.. — нахмурилась Молли Рэйчел. — Ну да, я допускаю, что вы предупредили меня. Баррис… Кажется, он относится к этому так, будто то, что мы делаем, — что-то среднее между ересью и, о ужас, кражей музейного экспоната… Ну и люди! Это могло бы стать большим коммерческим проектом. Разве они не могут относиться к этому серьезно?
Выпив горячего вина из зиира , я поставила бокал на соседний столик, и мы прошлись вдоль всего зала, затем повернули назад. Зимний свет падал через окна-щели, и было видно, что стены из бледного кирпича имели здесь толщину около трех футов. Висели занавески из бекамиловой ткани и на деревянном полу лежали шкуры зилмеи . Звуки отражались эхом. Я понизила голос.
— В Ста Тысячах всегда имелись следы Народа Колдунов. Но должна сказать, Молли, что вы ведь не собираетесь устанавливать происхождение онтологической базы науки Золотых через горсть неисправных игрушек.
— Если это и тупик, мне, тем не менее, нужно проверить его досконально. Я знаю, что мне нельзя было допускать, чтобы нас вышвырнули из Кель Харантиша. — Ее голос стал грубым от самоосуждения. — Это был наш первый шанс, и я плохо им воспользовалась — слишком старалась влезть в это дело. Нам следует туда вернуться, Линн. Но при всем моем к вам уважении, вы не знаете, что мы могли бы найти в Ста Тысячах с целой исследовательской группой. Не все может оказаться неисправным.
Будучи верным, это вызвало во мне раздражение.
— Пока у нас есть минута… — добавила она, — … у вас сейчас была возможность прозондировать Дугласа Клиффорда. Чего нам можно от него ожидать?
— Твердого поддержания статус-кво: сохранять Каррик V в качестве Ограниченного мира. Ему не нравятся мультикорпоративные компании.
— О господи, Служба! Но я могу упростить ситуацию — мы не обязаны просить его присутствия по всякому поводу.
— Было бы благоразумно так и поступить. Зачем вызывать трения — пока в том нет необходимости?
Она остановилась, положив руки на спинку кресла-кушетки, обитого шкурой зилмеи с серо-белым перьеобразным мехом. Я ждала.
— Я не собираюсь тратить время на всякие мелочи, — сказала она. — Полагаю, Линн, вы будете осуществлять связь между Компанией и Службой?
«Боже правый», — подумала я.
— Вы знаете, что я сама однажды представляла дипломатическую службу.
— Тогда вам известно, как работают их умы.
В ее внезапном, прямом пристальном взгляде был вызов. Я не одобряю любительских манипуляций моей лояльностью. Но и не отвергаю выгодную позицию, если ее предлагают.
— Почему бы нет? — сказала я. — Странно, но это то, чем я занимаюсь на Земле последние четыре года.
Свет в этом зале казался серебристым на фоне черных теней, он отражался от металла в одном из углов, где к небесному своду выступала сложная конструкция из зеркал, призм и линз. У ее основания лежали свитки, покрытые каракулями записей положения звезд: миллиарда звезд дневного и ночного неба.
В голосе молодой женщины прорывалось разочарование.
— Как они могут так жить! Как первобытные!
Чародей из Касабаарде однажды говорил мне: «Я хочу устранить не машины, а только желание так плохо ими пользоваться» . Я сказала:
— У телестре было две с половиной тысячи лет для того, чтобы думать иначе о технологии.
— Это нелепо! — Застигнутая временным затишьем, она кипела от нетерпения. — А я предполагаю… Вот он, наконец-то. Линн…
Через дверь в дальнем конце зала вошел Баррис Раквири в сопровождении мужчины невысокого роста, о котором я подумала, что это с'ан Джахариен, оба в зеленых с белым мантиях. А с ними…
Я положила руку на плечо Молли, удерживая ее. С двумя мужчинами телестре Раквири шла ортеанка средних лет, невысокая, со смуглой кожей и вьющейся алой гривой: Говорящая-с-землей Кассирур Альмадхера. Трое ортеанцев замедляли свои шаги, приноравливаясь к запинающейся походке пожилого человека, едва дышавшего в дорожной одежде из шкур зилмеи , опиравшегося при ходьбе на руку Кассирур. Это был Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен.
И с этими двумя из морвренского триумвирата вошли шесть ортеанцев в простых мантиях Хранителей Источника и Говорящих-с-землей.
Глава 6. Далекое облако
Терраса, закрытая листами прозрачного стекла, обращенная к югу. Музыканты играли сложную музыку южного Морврена, холодную и запутанную, как узоры инея на окне. За стеклом белилами на плоской земле, вычищенной прибрежными штормами, оставившими запутанную сеть вьющегося зиира и зарослей кустарника ханелис , под голубым небом, посыпанным порошком дневных звезд, лежал полдень. Мох-трава теряла зимнюю бурую окраску, прорастая бледной лазурью. Звезда Каррика пригревала сквозь стекло, в котором отражалась шедшая рядом со мной ортеанка, когда мы неспешно мерили шагами длину террасы.
— Вам следовало бы, в конце концов, не торопиться и передохнуть, — сказала Кассирур Альмадхера. — Но никто из вас, инопланетян, этого не хочет.
— Я не ожидала увидеть вас так быстро после вчерашнего вечера, Т'Ан Кассирур.
Вежливость, с которой это было сказано, вызвала, как я увидела, проблеск веселья на ее лице, но когда я перевела взгляд с отражения на нее, оно исчезло.
Она сказала:
— Я слышала, что вы, обитатели другого мира, были в Кель Харантише.
Едва ли нужно было спрашивать, где она это услышала: от Дугласа Клиффорда.
— Это не секрет, Т'Ан ; мы ведем дела с Орте как с единым миром…
— Мы не будем с вами торговать.
Возникла заминка, и я остановилась. Мы с ортеанкой посмотрели друг на друга. Она была вспышкой цвета на этой бледной террасе: алая грива, переплетенная вдоль позвоночника, с хрустальными бусинками, зелено-золотая мантия с вырезом на спине, золотые запонки, вставленные в кожные перепонки между пальцами, и высоко загнутые носки обуви. Возраст едва коснулся этого гладкого смуглого лица, этих глаз без белков.
Отбрасывая разом учтивость и дипломатию (поскольку я рассудила, что это безопасно), я сказала:
— Ради Бога, давайте сядем и обсудим это. Вы не производите впечатления того, кто делает за Дома-источники их грязную работу, но я не могу придумать, для чего еще вы здесь.
— Думаю, что я здесь ради Богини, хотя Она сказала бы, что ради себя… — Кассирур Альмадхера наклонила голову и двинулась к одному из длинных столов на террасе, где стояла спиртовка для подогрева вина из зиира . Ее руки не дрожали, когда она зажигала огонь. — Мы не будем с вами торговать по той же самой причине, по какой не будем этого делать с Пустынным Побережьем или с Городами Радуги…
— Но вы торгуете с ними.
— Ничего подобного . — Сделанное ею ударение включало в себя все обычаи Орвенты; группа ортеанцев в дальнем конце террасы занималась конструированием сложного механизма, который мог (как мне подумалось) быть водяными часами.
— Я знаю, Сто Тысяч находятся под впечатлением, что только им может быть вверена даже эта технология. Кассирур, скажите Домам-источникам, что нельзя использовать те же технические приемы для общения с мультикорпоративными компаниями.
Она заметила рассудительным тоном:
— Вы не производите на меня впечатления человека, делающего за Компании их грязную работу, но я не могу понять, для чего еще вы здесь.
Это задело меня за живое. Я подумала, что нахожусь здесь для того, чтобы действовать как тормоз. Как амортизатор.
— Мне кажется, мы в одинаковом положении.
Она усмехнулась.
— Хал говорил мне, что вы не такая, как вот та, молодая, — она неопределенно помахала рукой в сторону другого столика ниже на террасе, за которым вместе с Баррисом Раквири и с с'аном Джахариеном сидела Молли Рэйчел.
— Кассирур, возможно, я больше похожа на нее, чем на вас. И это ее поколение здесь, на Каррике V, представляет «ПанОкеании». Будем сотрудничать?
Она покачала головой, но не в знак отрицания, а удивленно; жест усталый и вместе с тем элегантный.
— Но это странно — когда одно поколение так отличается от другого.
Мы не ортеанцы, которые рассказывают вам (если говорят об этом), что они рождаются с памятью о всех своих прошлых жизнях на земле Богини. Я сказала:
— У нас нет памяти о прошлых жизнях, Т'Ан Говорящая-с-землей.
Произнесенный ее титул напомнил мне о том, какой непохожей на других Говорящих-с-землей кажется эта женщина.
Уже когда мы сидели на шкурах зилмеи , покрывавших каменную скамью, выдыхая пар в прохладный воздух и вдыхая аромат росшего в кадках комнатного вьющегося растения кацсиса , я начала что-то понимать насчет странного восприятия, присущего Говорящим-с-землей и Хранителям Источника. Она сказала:
— Но у вас есть воспоминания о прошлых жизнях, Кристи. Мне известен взгляд того, кого они преследуют, и вы такая.
Она посерьезнела, наклонилась вперед, чтобы согреть пальцы над спиртовкой, ее темные глаза были прозрачны, как бриллианты.
— Я… — «Не воспоминания о прошлых жизнях, — угрюмо подумала я. — Возможно, фрагменты гипноданных». — Когда я была здесь в прошлый раз, мы обычно говорили, что у вас есть воспоминания о прошлых жизнях, а у нас — сны… — для обозначения этого понятия в морвренском языке не существовало термина — …видения во сне. Да, мне снятся сны. Но преследовать — такого нет.
Мягкое шипение кипящего вина из зиира вернуло меня в этот холодный полдень, и я, взяв металлический кувшин, налила горячего вина в керамические кубки. Альмадхера обхватила кубок шестипалыми руками: древний жест человека, ищущего тепла. Я сказала:
— Дома-источники не станут торговать с Землей. Что можно сказать о телестре ? Будут ли они?
Ее невозможно было застать врасплох такими фокусами.
— Все сто тысяч? Кристи, откуда мне знать? Однако у нас было восемь лет для знакомства с Землей, и мы пока не усмотрели большой необходимости в торговле с вами.
— Это было тогда. И может измениться.
Она прислонилась спиной к одной из металлических стоек, поддерживавших стеклянное перекрытие террасы. Затем провела пальцем с ногтем, похожим на коготь, по запотевшей поверхности стекла, которое издало тонкий и чистый звон.
— Несмотря на то, что вы не чужая для Домов-источников, Кристи, вы не задали вопроса, которого я ожидала.
Вино из зиира приятно согревало. Горьковато-пряный вкус вызывал у меня мало воспоминаний, это было не в ту пору, когда я в последний раз была в Морврене. А в последний раз я была в Морврене…
— Я знаю, что ваши Дома-источники имеют контакты за пределами Ста Тысяч, если это то, что вы имеете в виду. Далзиэлле Керис-Андрете, когда она была Короной, поддерживала связь — хотя и незначительную — с Касабаарде. — Я пыталась определить по выражению ее лица, по верному ли пути двигалась. — До какой степени церковь будет следовать указаниям Башни? И до какой степени телестре будут следовать за церковью?
На ее лице отразилась парадоксальная смесь благоговейного страха и дружеского презрения, испытываемых к Касабаарде живущими в телестре ортеанцами.
— Не говорите о церкви как о чем-то одном, а о телестре как о чем-то ином; мы есть одно и то же. Мы в Ста Тысячах всегда шли своим собственным путем.
Каким-то образом переговоры ускользнули из-под моего контроля, а такое бывало редко. Кассирур Альмадхера несговорчива, но это моя работа. Я подумала: «Это не должно меня так выбивать из колеи».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106