Немного погодя она сказала: — Неразумно было рисковать и выходить на прямую связь через коммуникатор, особенно если аппаратура, которой вы пользовались, — собственность правительственного посланника. Еще одна причина, по которой я запросила вашего присутствия, — ваше знание археологической подоплеки.
— Не понимаю.
— Я думаю, что Представитель Рэйчел находится в поселении, — сказала она. — В одном из последних переданных ею сообщений речь шла о Древней Технике. Она дала понять, что они, возможно, добились концептуального прорыва.
— Группа Рашида…
Кори сцепила пальцы, и широкие серебряные кольца, коснувшись друг друга, звякнули.
— Это была умышленная ложь. Рашида Акиды и нескольких человек из исследовательского персонала не было среди людей, эвакуированных на орбитальную станцию. Существует большая вероятность того, что они по-прежнему вместе с Представителем Рэйчел.
Она расстегнула привязные ремни, прежде чем подойти к коммуникатору и дать разрешение на дозаправку.
— Концептуальный прорыв к знаниям Золотых… тем более это причина защищать персонал Компании путем сохранения мира, если Каррик V станет для нас главным рынком.
Я смотрела, как она шла по салону и говорила со своими офицерами. Равномерный гул силовых установок и тепло внутри «челнока» успокаивали — излишне для той пары часов, что мне удалось поспать; время начало лететь, ускользать от меня. Полусонная, я ожидала от каждого звонка коммуникатора, что он сообщит нечто похожее на сон и, параллельно, сообщение Мендес — неужели прошло всего лишь двенадцать часов? — из Ста Тысяч, и Дуг Клиффорд объявит, насколько временным окажется этот временный мир…
Я села прямо, предпринимая мысленное усилие, чтобы не уснуть. Из-за внезапной паники у меня перехватило дыхание. Возможно ли это: обрести сверхбодрствование? Я ясно видела «челнок», слышала сигнал завершения дозаправки и в то же самое время почувствовала, как накатила волна воспоминаний — крайне нежелательных, потому что были знакомы мне как галлюцинации, — и в одно мгновение испытала всю силу видения…
Холодное небо бледно-голубого цвета. Ветер обжигает, как лед. Свет на горизонте похож: на серебро, словно рассвет на Орте занялся вдруг сразу с четырех сторон. Свет подобен серебру. На фоне его вырисовываются пологие скаты, башни и террасы огромного, великого города — Архониса.
— Скажи, — говорит она. — Есть ли у нас уже эта хитрость, готов ли наш секрет?
Язык расы рабов легко слетает с ее тонких губ, хотя этого не должно быть, однако как еще мы могли бы понимать ее? Мне знакомо это тонкое лицо с широкими скулами и с желтыми, как мед, глазами, эта бледная, словно посыпанная пылевидным золотом кожа и плавающая в воздухе грива: она та, которой дано имя Зилкезры из Верхних Земель, Золотой Зилкезры, сестра Сантендор'лин-сандру. Она говорит:
— Ты долго и тяжко трудился во имя этого, ради нас, ради нашей любви — и еще не достиг успеха?
— У нас есть знания, — отвечаю я. — Мы работали, мы постигли суть и добровольно предоставим все вам. Этот древний свет подействует на Архонис, но умрет не только этот великий город.
Ее руки на моих плечах холодны. Она поворачивает меня лицом к остальным, собравшимся здесь, на огромной террасе над Шестью Озерами. У них хищные лица, золотые глаза и стройные тела в мантиях из металлической сетки, и я вынужден опустить глаза. От их пристальных взглядов, направленных на меня, веет смертельным холодом. И они красивее, чем серебряный рассвет.
— Теперь вы видите, — говорит она, — вот мы создали их из животных этого мира, чтобы они были нашими слугами, и это хорошо послужило нам. Это дитя Орте дало нам в руки средство мщения. — И добавляет: — Пусть в будущем они копаются в грязи, я сделаю смерть их единственным урожаем. Пусть это будет холодный, бесплодный мир, пусть он отражает свет светила и сияет подобно звезде, пусть ничто не движется по ее поверхности, кроме холодных ветров, пыли городов и людей.
Свет на горизонте похож: на серебро, он старше Времени; древний свет, сияние уничтожения. Еще прекраснее Зилкезра и Золотые из Архониса; мы — однако мы ведь их дети, их рабы — мы стоим, напуганные этой красотой, которой жаждем. Сколь многие из нас в другой жизни будут отрицать все, кроме нашего рабства? Когда Орте станет миром телестре и хайек, станем ли мы отрицать, что некоторые из нас любили Золотых, работали с ними, для них и из любви к ним создали это разрушение, тогда как другие из ненависти к ним создали их смерть — бесплодие?..
Видение уступило место какому-то тревожному спокойствию. Я преодолела его, как преодолевала теперь подобные ощущения, и попыталась думать о том, что происходит внизу. Тем временем «челнок» F90 Компании мчался вниз к полосе рассвета, к поверхности полуострова Харантиш. Я могла думать только о фразе Корасон Мендес и об исследовательской группе Компании: «концептуальный прорыв к знаниям Золотых». И о том, в какой сфере знаний Золотых это могло произойти.
Кори Мендес села рядом со мной.
— Джэмисон сообщает о пыльных бурях в зоне Харантиша, предлагает воспользоваться дыхательными устройствами.
— Что он говорит о базе?
— Площадка, где проводились земляные работы, опустела. F90 находятся в режиме автоматической блокировки. — Она сцепила пальцы и оперлась на них подбородком; серебряные кольца вдавились в кожу. Взгляд ее был задумчив. Она сказала: — Хотелось бы, чтобы связь была… более надежной…
Визжали лебедки. Свитые из волокон дел'ри канаты гудели на ветру, когда платформа медленно опускалась вниз. Белое небо пылало над белой землей; я задыхалась от жары. Пыль покалывала мое лицо с одной стороны острыми, как стекло, частицами, и я прищурилась, глядя вверх через щитки для глаз на фигуру в мантии, крепко державшуюся за ограждение платформы. Когда деревянная конструкция приземлилась, заскрипев на каменистом грунте у основания стен Кель Харантиша, я увидела три другие фигуры: стражников в коричневых чешуйчатых доспехах. Первая фигура шагнула вперед, всматриваясь в нас сквозь завесу белой пыли.
— Кетриал-шамаз шан'тай ! — крикнул Патри Шанатару. Его шестипалые руки были сцеплены на толстом животе, обернутом теперь черно-золотой мантией из тонкой ткани. Он наклонил голову в мою сторону, затем в сторону Кори и Джэмисона: — Вас ожидают, что, полагаю, вам известно. Входите в город.
Кори Мендес отняла от губ воздушный шланг, закашлялась от попавшей в горло пыли и спросила:
— Представитель Рэйчел в поселении?
Темные глаза Патри забегали. Прикрылись перепонками как бы для защиты от пыльной бури, и прочесть их выражение стало непросто.
Я взглянула на стражников.
— Там все еще продолжается сражение?
— Нет, шан'тай Кристи. — Его пухлое лицо расплылось в хитрой улыбке. — Повелительница-в-Изгнании приказала мне встретить вас и доставить к ней.
Белые брови Кори удивленно поднялись при слове «Повелительница». Она сказала по-сино-английски:
— Нам следует войти. Это должно быть достаточно безопасно.
Патри Шанатару отступил в сторону, чтобы позволить Мендес и подчиненному ей офицеру зайти на подъемную платформу. Я заметила, что Патри обратил внимание на наличие оружия СУЗ. Он не заявил открытого протеста. Лишь когда я присоединилась к ним, он встал таким образом, чтобы его лицо не было видно офицерам Миротворческих сил, и сказал достаточно тихо, чтобы ветер скрыл его слова:
— Вы должны быть осторожны, шан'тай Кристи. Теперь мы, жители Харантиша, не те, что прежде. Я иногда думаю… — он замолчал и больше ничего не сказал.
— Молли Рэйчел в городе? Патри…
— О да, — ответил он. — Шан'тай , я не тот, кто вам должен это сказать.
Корасон Мендес устойчиво стояла на платформе, когда та поднималась, и даже не думала о бездне под нами. Ее униформа побелела от пыли. Она на голову возвышалась над Патри, наклонившись над нами.
— Шан'тай … — это вежливое обращение небрежно слетело с ее губ, — …предупреждаю вас, что медлить неблагоразумно. Компания в состоянии затребовать все факты.
«Разве?» — подумала я. Маленький ортеанец стал нервно стряхивать пыль, покрывавшую его мантии. Он уставился в пустой воздух. В одно мгновение я интуитивно поняла, что он скажет.
— Сожалею, — сказал Патри Шанатару, — я не должен говорить вам, она должна, она рассердится… Ваш Представитель Молли Рэйчел сильно ранена.
Кори требовательно спросила:
— Как сильно? Какова тяжесть ее ранения? Какая медицинская помощь была ей оказана?
Страх и интуиция заставили меня смотреть на Патри, в эти бегающие темные глаза. Мне стало понятно, что, пожалуй, будет довольно скверно, если Молли окажется не у дел… на недели? на месяцы? Но она нужна мне здесь, нужна для того, чтобы обуздать Силы Кори. Эх, никогда бы не подумала, что скажу такое!
— Где она? — спросила я.
— Вас отведут к ней, шан'тай .
Кори сказала:
— Сделайте это побыстрее.
Деревянная платформа резко дернулась и остановилась, повисла, покачиваясь над пустотой. Харантишские стражники сошли и закрепили ее; мы спустились на крыши города. Патри торопил нас, безостановочно двигаясь по широкому пространству из белого камня вверх по лестницам, вниз по трапам, мимо стоявших на крыше домов, исчезая, а затем вновь возникая в вихрях пыли. Я обнаружила, что на такой высоте воздух был чище, сняла патрубок воздушного фильтра и сделала вдох, ощутив запах сухой земли, прогретого солнцем камня и чего-то затхлого.
Патри замедлил шаг, пропуская Кори и Джэмисона вперед между стражниками. Я тихо спросила:
— Повелительница-в-Изгнании — это Калил бел-Риоч?
— Калил бел-Даннор. — Улыбка на этом жирном смуглом лице пропала, а не прикрытые перепонками глаза уменьшились, потемнели и заблестели. — Стало необходимо открыть, что шан'тай Калил в действительности — дочь Даннора бел-Курика, покинутая в детстве в самых нижних уровнях Кель Харантиша, и, следовательно, — сказал он с обезоруживающим удовлетворением, — имеет полное право сменить его в качестве Повелительницы после его трагической смерти от неизлечимой болезни.
— Какое счастливое совпадение.
Он уловил бесстрастность тона, улыбнулся; в выражении его лица было что-то от сожаления и смущения.
— Она… изменилась. Ах, шан'тай , не обращайте внимания на то, что видите. Сражение закончилось совсем недавно.
Он что-то сказал стражникам, и один из них остался снаружи небольшого дома на крыше, в который мы вошли. Корасон при входе пригнула голову. Я увидела, что она сказала что-то здоровяку Джэмисону, и тот проверил свой наручный коммуникатор и остался с харантишцем. Другие стражники, женщины со светлыми гривами, похожие друг на друга как близнецы, подняли тяжелую опускную дверь.
Я спустилась перед Кори по решетке из дел'ри -канатов в находившуюся внизу комнату. Вопреки здравому смыслу я ожидала услышать за собой звук захлопывающегося люка… однако этого не случилось. Кори Мендес и Патри Шанатару спустились вниз. Здесь было сравнительно темно, пока, постояв некоторое время на покрытом каменными плитами полу, я не увидела пятна. Большие пятна черной жидкости, просачивавшейся в зазоры между плитами и пачкавшей оштукатуренные стены. В сумрачном свете на одной из стен отчетливо виднелся расплывшийся отпечаток шестипалой руки. Извивающаяся дорожка из черных пятен на полу вела к связанным в узел коврам из дел'ри в дальнем углу комнаты…
— Шан'тай . — Патри Шанатару открыл опускную дверь в полу; под ней обнаружился ряд каменных ступеней.
Корасон Мендес, стуча каблуками ботинок по каменным плитам, прошла к груде ковров из дел'ри . Наклонилась, чтобы приподнять угол одного из них. Я увидела, как выжидательно и сардонически скривились ее губы. Она опустила угол ковра.
— Ножи и мечи грязнее, чем СУЗ, — заметила она по-сино-английски.
— Шан'тай . — настойчиво повторил Патри у опускной двери. Я не могла поймать его взгляда. Я вдруг ощутила жару, этот запах, который, для органов чувств земного человека, не вполне соответствует запаху гниения. В горле появилось ощущение тошноты, кислое, как при рвоте. Я подошла к Патри и стала спускаться по каменным ступеням.
Пятью уровнями ниже каменные стены сменились хирузетом . У меня болели ноги и глаза, которые приходилось напрягать в этом мраке. Пыльные бури наверху делали тусклым свет, отражаемый зеркалами. Лестница была забрызгана черными пятнами. Тел я больше не видела.
— Патри…
— Даннор бел-Курик был не без друзей, — сказал Патри, ведя, нас по следующему ряду хирузетовых ступеней. Воздух стал прохладнее. Серо-голубые стены испускали свечение, замечаемое лишь периферийным зрением. Ни Патри, ни стражники не спотыкались так, как мы с Кори, а когда он повернул ко мне лицо, его темные глаза не были прикрыты перепонками и казались бездонными.
Мы все шли и шли вниз по ступеням, кромки которых были столь остры, будто их лишь недавно вырубили, хотя эти лестницы были ровесниками Империи;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Не понимаю.
— Я думаю, что Представитель Рэйчел находится в поселении, — сказала она. — В одном из последних переданных ею сообщений речь шла о Древней Технике. Она дала понять, что они, возможно, добились концептуального прорыва.
— Группа Рашида…
Кори сцепила пальцы, и широкие серебряные кольца, коснувшись друг друга, звякнули.
— Это была умышленная ложь. Рашида Акиды и нескольких человек из исследовательского персонала не было среди людей, эвакуированных на орбитальную станцию. Существует большая вероятность того, что они по-прежнему вместе с Представителем Рэйчел.
Она расстегнула привязные ремни, прежде чем подойти к коммуникатору и дать разрешение на дозаправку.
— Концептуальный прорыв к знаниям Золотых… тем более это причина защищать персонал Компании путем сохранения мира, если Каррик V станет для нас главным рынком.
Я смотрела, как она шла по салону и говорила со своими офицерами. Равномерный гул силовых установок и тепло внутри «челнока» успокаивали — излишне для той пары часов, что мне удалось поспать; время начало лететь, ускользать от меня. Полусонная, я ожидала от каждого звонка коммуникатора, что он сообщит нечто похожее на сон и, параллельно, сообщение Мендес — неужели прошло всего лишь двенадцать часов? — из Ста Тысяч, и Дуг Клиффорд объявит, насколько временным окажется этот временный мир…
Я села прямо, предпринимая мысленное усилие, чтобы не уснуть. Из-за внезапной паники у меня перехватило дыхание. Возможно ли это: обрести сверхбодрствование? Я ясно видела «челнок», слышала сигнал завершения дозаправки и в то же самое время почувствовала, как накатила волна воспоминаний — крайне нежелательных, потому что были знакомы мне как галлюцинации, — и в одно мгновение испытала всю силу видения…
Холодное небо бледно-голубого цвета. Ветер обжигает, как лед. Свет на горизонте похож: на серебро, словно рассвет на Орте занялся вдруг сразу с четырех сторон. Свет подобен серебру. На фоне его вырисовываются пологие скаты, башни и террасы огромного, великого города — Архониса.
— Скажи, — говорит она. — Есть ли у нас уже эта хитрость, готов ли наш секрет?
Язык расы рабов легко слетает с ее тонких губ, хотя этого не должно быть, однако как еще мы могли бы понимать ее? Мне знакомо это тонкое лицо с широкими скулами и с желтыми, как мед, глазами, эта бледная, словно посыпанная пылевидным золотом кожа и плавающая в воздухе грива: она та, которой дано имя Зилкезры из Верхних Земель, Золотой Зилкезры, сестра Сантендор'лин-сандру. Она говорит:
— Ты долго и тяжко трудился во имя этого, ради нас, ради нашей любви — и еще не достиг успеха?
— У нас есть знания, — отвечаю я. — Мы работали, мы постигли суть и добровольно предоставим все вам. Этот древний свет подействует на Архонис, но умрет не только этот великий город.
Ее руки на моих плечах холодны. Она поворачивает меня лицом к остальным, собравшимся здесь, на огромной террасе над Шестью Озерами. У них хищные лица, золотые глаза и стройные тела в мантиях из металлической сетки, и я вынужден опустить глаза. От их пристальных взглядов, направленных на меня, веет смертельным холодом. И они красивее, чем серебряный рассвет.
— Теперь вы видите, — говорит она, — вот мы создали их из животных этого мира, чтобы они были нашими слугами, и это хорошо послужило нам. Это дитя Орте дало нам в руки средство мщения. — И добавляет: — Пусть в будущем они копаются в грязи, я сделаю смерть их единственным урожаем. Пусть это будет холодный, бесплодный мир, пусть он отражает свет светила и сияет подобно звезде, пусть ничто не движется по ее поверхности, кроме холодных ветров, пыли городов и людей.
Свет на горизонте похож: на серебро, он старше Времени; древний свет, сияние уничтожения. Еще прекраснее Зилкезра и Золотые из Архониса; мы — однако мы ведь их дети, их рабы — мы стоим, напуганные этой красотой, которой жаждем. Сколь многие из нас в другой жизни будут отрицать все, кроме нашего рабства? Когда Орте станет миром телестре и хайек, станем ли мы отрицать, что некоторые из нас любили Золотых, работали с ними, для них и из любви к ним создали это разрушение, тогда как другие из ненависти к ним создали их смерть — бесплодие?..
Видение уступило место какому-то тревожному спокойствию. Я преодолела его, как преодолевала теперь подобные ощущения, и попыталась думать о том, что происходит внизу. Тем временем «челнок» F90 Компании мчался вниз к полосе рассвета, к поверхности полуострова Харантиш. Я могла думать только о фразе Корасон Мендес и об исследовательской группе Компании: «концептуальный прорыв к знаниям Золотых». И о том, в какой сфере знаний Золотых это могло произойти.
Кори Мендес села рядом со мной.
— Джэмисон сообщает о пыльных бурях в зоне Харантиша, предлагает воспользоваться дыхательными устройствами.
— Что он говорит о базе?
— Площадка, где проводились земляные работы, опустела. F90 находятся в режиме автоматической блокировки. — Она сцепила пальцы и оперлась на них подбородком; серебряные кольца вдавились в кожу. Взгляд ее был задумчив. Она сказала: — Хотелось бы, чтобы связь была… более надежной…
Визжали лебедки. Свитые из волокон дел'ри канаты гудели на ветру, когда платформа медленно опускалась вниз. Белое небо пылало над белой землей; я задыхалась от жары. Пыль покалывала мое лицо с одной стороны острыми, как стекло, частицами, и я прищурилась, глядя вверх через щитки для глаз на фигуру в мантии, крепко державшуюся за ограждение платформы. Когда деревянная конструкция приземлилась, заскрипев на каменистом грунте у основания стен Кель Харантиша, я увидела три другие фигуры: стражников в коричневых чешуйчатых доспехах. Первая фигура шагнула вперед, всматриваясь в нас сквозь завесу белой пыли.
— Кетриал-шамаз шан'тай ! — крикнул Патри Шанатару. Его шестипалые руки были сцеплены на толстом животе, обернутом теперь черно-золотой мантией из тонкой ткани. Он наклонил голову в мою сторону, затем в сторону Кори и Джэмисона: — Вас ожидают, что, полагаю, вам известно. Входите в город.
Кори Мендес отняла от губ воздушный шланг, закашлялась от попавшей в горло пыли и спросила:
— Представитель Рэйчел в поселении?
Темные глаза Патри забегали. Прикрылись перепонками как бы для защиты от пыльной бури, и прочесть их выражение стало непросто.
Я взглянула на стражников.
— Там все еще продолжается сражение?
— Нет, шан'тай Кристи. — Его пухлое лицо расплылось в хитрой улыбке. — Повелительница-в-Изгнании приказала мне встретить вас и доставить к ней.
Белые брови Кори удивленно поднялись при слове «Повелительница». Она сказала по-сино-английски:
— Нам следует войти. Это должно быть достаточно безопасно.
Патри Шанатару отступил в сторону, чтобы позволить Мендес и подчиненному ей офицеру зайти на подъемную платформу. Я заметила, что Патри обратил внимание на наличие оружия СУЗ. Он не заявил открытого протеста. Лишь когда я присоединилась к ним, он встал таким образом, чтобы его лицо не было видно офицерам Миротворческих сил, и сказал достаточно тихо, чтобы ветер скрыл его слова:
— Вы должны быть осторожны, шан'тай Кристи. Теперь мы, жители Харантиша, не те, что прежде. Я иногда думаю… — он замолчал и больше ничего не сказал.
— Молли Рэйчел в городе? Патри…
— О да, — ответил он. — Шан'тай , я не тот, кто вам должен это сказать.
Корасон Мендес устойчиво стояла на платформе, когда та поднималась, и даже не думала о бездне под нами. Ее униформа побелела от пыли. Она на голову возвышалась над Патри, наклонившись над нами.
— Шан'тай … — это вежливое обращение небрежно слетело с ее губ, — …предупреждаю вас, что медлить неблагоразумно. Компания в состоянии затребовать все факты.
«Разве?» — подумала я. Маленький ортеанец стал нервно стряхивать пыль, покрывавшую его мантии. Он уставился в пустой воздух. В одно мгновение я интуитивно поняла, что он скажет.
— Сожалею, — сказал Патри Шанатару, — я не должен говорить вам, она должна, она рассердится… Ваш Представитель Молли Рэйчел сильно ранена.
Кори требовательно спросила:
— Как сильно? Какова тяжесть ее ранения? Какая медицинская помощь была ей оказана?
Страх и интуиция заставили меня смотреть на Патри, в эти бегающие темные глаза. Мне стало понятно, что, пожалуй, будет довольно скверно, если Молли окажется не у дел… на недели? на месяцы? Но она нужна мне здесь, нужна для того, чтобы обуздать Силы Кори. Эх, никогда бы не подумала, что скажу такое!
— Где она? — спросила я.
— Вас отведут к ней, шан'тай .
Кори сказала:
— Сделайте это побыстрее.
Деревянная платформа резко дернулась и остановилась, повисла, покачиваясь над пустотой. Харантишские стражники сошли и закрепили ее; мы спустились на крыши города. Патри торопил нас, безостановочно двигаясь по широкому пространству из белого камня вверх по лестницам, вниз по трапам, мимо стоявших на крыше домов, исчезая, а затем вновь возникая в вихрях пыли. Я обнаружила, что на такой высоте воздух был чище, сняла патрубок воздушного фильтра и сделала вдох, ощутив запах сухой земли, прогретого солнцем камня и чего-то затхлого.
Патри замедлил шаг, пропуская Кори и Джэмисона вперед между стражниками. Я тихо спросила:
— Повелительница-в-Изгнании — это Калил бел-Риоч?
— Калил бел-Даннор. — Улыбка на этом жирном смуглом лице пропала, а не прикрытые перепонками глаза уменьшились, потемнели и заблестели. — Стало необходимо открыть, что шан'тай Калил в действительности — дочь Даннора бел-Курика, покинутая в детстве в самых нижних уровнях Кель Харантиша, и, следовательно, — сказал он с обезоруживающим удовлетворением, — имеет полное право сменить его в качестве Повелительницы после его трагической смерти от неизлечимой болезни.
— Какое счастливое совпадение.
Он уловил бесстрастность тона, улыбнулся; в выражении его лица было что-то от сожаления и смущения.
— Она… изменилась. Ах, шан'тай , не обращайте внимания на то, что видите. Сражение закончилось совсем недавно.
Он что-то сказал стражникам, и один из них остался снаружи небольшого дома на крыше, в который мы вошли. Корасон при входе пригнула голову. Я увидела, что она сказала что-то здоровяку Джэмисону, и тот проверил свой наручный коммуникатор и остался с харантишцем. Другие стражники, женщины со светлыми гривами, похожие друг на друга как близнецы, подняли тяжелую опускную дверь.
Я спустилась перед Кори по решетке из дел'ри -канатов в находившуюся внизу комнату. Вопреки здравому смыслу я ожидала услышать за собой звук захлопывающегося люка… однако этого не случилось. Кори Мендес и Патри Шанатару спустились вниз. Здесь было сравнительно темно, пока, постояв некоторое время на покрытом каменными плитами полу, я не увидела пятна. Большие пятна черной жидкости, просачивавшейся в зазоры между плитами и пачкавшей оштукатуренные стены. В сумрачном свете на одной из стен отчетливо виднелся расплывшийся отпечаток шестипалой руки. Извивающаяся дорожка из черных пятен на полу вела к связанным в узел коврам из дел'ри в дальнем углу комнаты…
— Шан'тай . — Патри Шанатару открыл опускную дверь в полу; под ней обнаружился ряд каменных ступеней.
Корасон Мендес, стуча каблуками ботинок по каменным плитам, прошла к груде ковров из дел'ри . Наклонилась, чтобы приподнять угол одного из них. Я увидела, как выжидательно и сардонически скривились ее губы. Она опустила угол ковра.
— Ножи и мечи грязнее, чем СУЗ, — заметила она по-сино-английски.
— Шан'тай . — настойчиво повторил Патри у опускной двери. Я не могла поймать его взгляда. Я вдруг ощутила жару, этот запах, который, для органов чувств земного человека, не вполне соответствует запаху гниения. В горле появилось ощущение тошноты, кислое, как при рвоте. Я подошла к Патри и стала спускаться по каменным ступеням.
Пятью уровнями ниже каменные стены сменились хирузетом . У меня болели ноги и глаза, которые приходилось напрягать в этом мраке. Пыльные бури наверху делали тусклым свет, отражаемый зеркалами. Лестница была забрызгана черными пятнами. Тел я больше не видела.
— Патри…
— Даннор бел-Курик был не без друзей, — сказал Патри, ведя, нас по следующему ряду хирузетовых ступеней. Воздух стал прохладнее. Серо-голубые стены испускали свечение, замечаемое лишь периферийным зрением. Ни Патри, ни стражники не спотыкались так, как мы с Кори, а когда он повернул ко мне лицо, его темные глаза не были прикрыты перепонками и казались бездонными.
Мы все шли и шли вниз по ступеням, кромки которых были столь остры, будто их лишь недавно вырубили, хотя эти лестницы были ровесниками Империи;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106