— Неужели, когда нам откроют Взрослую Тайну, мы разлюбим такие вкусности? — со вздохом промолвила Гвенни.
— Нет, не может быть! — воскликнула Дженни.
— Однако, — грустно заметил Че, — похоже, что подрастая, все меняются. Посмотрите хотя бы на Электру.
— Ну, с ней-то как раз все не так плохо, — сказала Гвенни. — Бегает в джинсах, как и раньше. Может, она не присоединилась к Заговору взрослых.
— Как бы не так. Аиста-то они с Дольфом вызывали, — возразил Че.
— Как бы хотелось научиться этому без того, чтобы становиться скучной и любить всякие противности вроде шпината, — вздохнула Дженни.
— Давайте поклянемся, что даже став взрослыми, мы не сделаемся занудами и не разлюбим сладкого, — предложил Че, и девочки поддержали его без возражений.
Скрепляя обет, они взялись за руки, после чего Дженни завела свою песню, увлекая их в сновидение. Которое, как обычно, перешло в крепкий сон.
Однако посреди ночи Че проснулся от холодка в желудке. Девочки беспокойно ворочались во сне, и кентавр сообразил, что у них та же проблема. Это наводило на мысль, что они съели слишком много леденцов, хотя в то, что такой вкуснятины, как леденцы, может быть слишком много, верилось с трудом. Не иначе как кто-то наложил на сласти проклятие.
Наутро они продолжили путь, и в положенное время перед ними предстал замок Доброго Волшебника. Выглядел он не столь впечатляюще, как замок Ругна, однако, будучи местом незнакомым, внушал им больший трепет. До сих пор из всей троицы видеть его доводилось лишь Дженни: она хотела было узнать, как вернуться в Двухлунию; но в последний момент передумала, решив, что еще не готова покинуть Ксанф. Но по существу это не имело никакого значения, поскольку при всяком новом посещении замок Доброго Волшебника выглядел по-новому.
На сей раз — в этом спутники убедились, подойдя поближе — он имел и вовсе удивительный вид. Стены и башни были сложены не из камня, а из карамели и леденцов, мост через ров представлял собой фигурный имбирный пряник, а вода во рву пенилась, как шипучка в озере Сода-Пробка. При этом мост был опущен, ворота открыты, а во рву не плавало никакого чудовища.
— Не знаю почему, но мне это кажется подозрительным, — пробормотала Гвенни.
— — Потому что это и вправду подозрительно, — сказал Че. — Волшебник все знает заранее и всегда наготове, когда приближается доноситель.
— Кто?
— Приноситель, уноситель, заноситель, вноситель, произноситель, спроситель…
— Ты хочешь сказать «проситель»? То есть тот, кто, как мы, приходит за Ответом? — рассмеялась Гвенни.
— Неважно, — отозвался Че и на манер Метрии насупился, но тут же покатился со смеху.
— Думаю, волшебник к нашему приходу готов: откуда нам знать, что у него на уме? — сказала Дженни. — А еще я думаю, что раз задавать Вопрос буду я, мне надо идти первой.
Она шагнула к мосту.
— Постой! — воскликнула Гвенни. — А вдруг это опасно? Пусть Вопрос задаю не я, но ведь затеяно все это из-за меня. А значит, и идти надо мне.
— Не надо ссориться, девочки, — снисходительно произнес Че. — Не думаю, чтобы нас подстерегала настоящая опасность: во-первых, Добрый Волшебник не злодей, а во-вторых, крылатые чудовища не допустят, чтобы с нами случилось что-нибудь дурное.
— Откуда им знать, что с нами случится? Здесь же нет никаких чудовищ, — возразила, оглядевшись по сторонам, Дженни.
— Еще как есть, — заявил Че с еще более снисходительным видом.
— Где?
— А это кто? — кентавр указал на сидевшего на ближайшем кусту стрекозла.
— Это какая-то козявка, а не чудовище.
— Не козявка, а стрекозел. Он маленький, но это не мешает ему быть самым настоящим чудовищем. И если нам будет грозить беда, он позовет на помощь. А то и поможет сам.
— Не верю! — заявила Дженни. — Пусть он не козявка, а сто раз стрекозявка, но толку от него никакого.
— Эй, потише! — предостерегающе воскликнула Гвенни, но опоздала. Стрекозел все услышал. А услышав, обиделся. А обидевшись, улетел. А улетев, вскоре вернулся в сопровождении целой стрекадрильи, которая, стрекоча, устремилась прямо на Дженни.
— Ложись! — крикнул Че. — Они пикируют!
Вся троица бросилась на землю. Стрекозлы пронеслись над ними, обдав огнем листья и траву.
— Они не стреляли на поражение, — сказал Че, когда стрекадрилья улетела. — Будь у них желание нас подпалить, нам бы от них не увернуться.
— Да, — покачала головой Дженни. — Похоже, я дала маху. Эти стрекозлы — самые настоящие крылатые чудовища.
Невесть откуда взявшийся пурпурный стрекозел сделал круг над головой девочки и уселся на ее плечо.
— Смотри, он принимает твои извинения, — сказал Че.
— Но целовать его не обязательно, — со смехом добавила Гвенни.
Дженни усмехнулась, но тут же сделалась серьезной.
— Да, я вижу, что крылатые чудовища не дадут нас в обиду, но и пройти за нас испытание они не смогут. Это не допускается правилами.
— А что, если попросить Сэмми найти безопасный путь в замок? — предложил Че.
— Это мысль, — кивнула Дженни.
В тот же миг кот сорвался с места и припустил по мосту, а Дженни, как водится, побежала за ним — Ну как так можно! — воскликнула Гвенни. — Вы мои лучшие друзья, но нельзя же быть такими легкомысленными.
— Вот и я думаю, мысль насчет Сэмми пришла ко мне как-то слишком уж легко, — согласился кентавр. — Но будем надеяться, что ее не наколдовала мне какая-нибудь ведьма, и ничего дурного с нами не случится Они поспешили за Дженни, которая уже успела пересечь пряничный мост и следом за котом приближалась к открытым воротам Кот шмыгнул под арку, а вот эльфесса неожиданно остановилась, да так резко, что Гвенни и Че едва на нее не налетели. Она стояла, задрав голову, и, проследив за ее взглядом, Че увидел преграждавшего путь великана Точнее, великаншу.
Сэмми, видимо считавший, что его дело сделано, свернулся клубочком у ее ног.
— Заходите, детишки, — умильным тоном прогромыхала великанша.
— На в-в-ведьму вроде бы н-н-непохожа, — пролепетала Гвенни.
— Что ты, милочка, — промолвила великанша. — Я никакая не ведьма, а обобщенная Взрослая. Я здесь, чтобы предложить вам присоединиться к Заговору взрослых.
— Но мы еще слишком молоды, — возразил Че рассудительным, как ему хотелось надеяться, тоном.
— Ну, девочки уже близки к этому по возрасту, а один из вас относится к виду, у которого иные стандарты поведения, — промолвила Взрослая.
— Да, мы смотрим на многое по-другому, — согласился Че. — Но уважаем чужие обычаи. В том числе и все, что касается Тайн Взрослой Жизни.
— Хорошо, прекратим этот спор и поступим иначе.
Сейчас я задам каждому из вас по вопросу, и если хоть кто-нибудь не ответит или ответит не правильно, никому из вас не удастся попасть к Доброму Волшебнику. Понятно?
Че открыл было рот, желая заявить, что логика подобного подхода к делу ему как раз и не понятна, но вовремя сообразил — этот вопрос являлся чисто риторическим, и никакого ответа, кроме заранее предусмотренного, не допускал.
— Пожалуй, — неохотно пробормотал он, роя землю передним копытом.
Великанша посмотрела на девочек, и те, ежась под ее взглядом, тоже пробормотали что-то похожее на подтверждение согласия.
— Назови себя, — властно промолвила Взрослая, глядя на Гвенни.
— Я гоблинша Гвендолин из Гоблинова Горба. Пришла сюда, чтобы…
— Достаточно. Гвендолин, что представляет собой Заговор взрослых?
— Это мой вопрос? — растерялась Гвенни.
— Нет, милочка. Вопрос мой, а вот обращен он к тебе.
Че стиснул зубы. Это обобщенная. Взрослая и впрямь была такой взрослой, что аж противно. Она зримо воплощала в себе все те черты, которые делали взрослых совершенно несносными, хотя детям лучше было на сей счет и не заикаться. Потому что те же самые особенности позволяли взрослым переиначить все и эдак вывернуть наизнанку, что выходило, будто бы несносны как раз дети. Убедить в чем-либо настоящего взрослого решительно невозможно, потому что все их убеждения давно устоялись и окостенели, словно схваченные цементом.
— Ну… — нерешительно начала Гвенни, — это все знают…
— Нет, милочка, мне совершенно нет дела до всех.
Меня интересует только твое мнение.
— Раз так, — заявила Гвенни, начиная выказывать признаки праведного возмущения, — я скажу, что этот Заговор устроен взрослыми для того, чтобы испортить детям жизнь и сделать их несчастными. Взрослые затеяли это потому…
— Почему да зачем в данном случае не важно. Просто скажи, в чем он заключается.
— В том, что взрослые скрывают от детей все по-настоящему интересное. Не дают узнать полезные слова, которые лучше всего отгоняют брань-репейника, держат в секрете то, как вызывают аиста, и все такое. На любой вопрос насчет чего-нибудь стоящего ответ у них один:
«Подрастешь — узнаешь». А еще они пичкают детей всякой гадостью вроде касторки или шпината, уверяя, будто бы такой вкуснятиной, как леденцы и пирожные, питаться нельзя. Не говоря уж о том, что мальчикам не разрешают видеть, какие у девочек трусики, даже если они очень красивые. А нам, девочкам, не позволяют узнать, что вместо трусиков носят мальчишки. И вечно укладывают детей спать в такую рань, когда спать вовсе не хочется. Ну и так далее, в том же роде.
Женщина отстранение кивнула, что напомнило Че о другом противном обыкновении взрослых: они редко хвалят детей, а если и хвалят, то неискренне и не за дело.
Например, называют молодцом малыша, который, давясь, запихивает себе в рот какую-нибудь «полезную», по их мнению, гадость.
— Представься ты, — обратилась Взрослая к Дженни.
— Я эльфесса Дженнифер из Двухлунии.
— Дженнифер, зачем взрослые составили свой Заговор?
— Что? — удивилась Дженни.
— Не «что», милая, а зачем? — поправила ее Взрослая, с обычным для них всех снисходительно-покровительственным видом.
— Ну, не знаю, мне они об этом не говорили,. — сердито буркнула девочка. — Может быть, взрослые завидуют детской способности беззаботно и искренне веселиться.
Там, откуда я родом, это не так.
Взрослая нахмурилась.
— Уверена, милочка, ты могла бы ответить лучше.
«Ну вот, — подумал Че, — опять та же песня. Взрослые никогда не принимают очевидного ответа, а переиначивают все наоборот и усложняют, чтобы казаться ужас какими умными».
Однако Дженни, подумав, отозвалась:
— Да, может быть, дело не только в зависти. Вполне возможно, взрослые думают, что, сохраняя многое от детей в секрете, они оберегают нас от какой-то опасности. Боятся, как бы дети по неведению сами себе не навредили. Ну, как если бы кто-нибудь вздумал зажигать магический огонь в соломенной хижине, не зная, что солома очень горючая.
Че и Гвенни уставились на нее, вытаращив глаза. По здравому размышлению, в ее словах имелся определенный смысл, а стало быть, и Заговор мог быть составлен взрослыми не из одной только вредности. Что, конечно, все равно не оправдывало его существования.
— Возможно, невкусности и вправду питательны и полезны, — продолжала между тем Дженни, — а если есть одни только леденцы, то можно испортить желудок («Наверняка вспомнила прошлую ночь», — подумал Че). Наверное, взрослые хотят уберечь нас от таких неприятностей. Ну, а насчет укладывания спать.., я и сама знаю, что когда высплюсь как следует, то встаю бодрой и веселой, а если допоздна бросаюсь подушками, то потом весь день клюю носом. Что же до аиста.., наверное, и вправду не дело, чтобы малыши стали появляться у тех, кто еще не готов о них заботиться. Младенец не игрушка, но дети этого еще не понимают.
Че слушал ее, разину в рот от изумления. Конечно, Дженни явилась из чужого мира, где многое могло быть странным, но не настолько же странным, чтобы оправдывать Заговор. И все же кое-что в ее словах казалось разумным.
— А трусики"? — подколола Взрослая.
— Хм.., по правде сказать, мне кажется, что это каким-то образом связано с аистом… — Дженни задумалась, пытаясь точнее сформулировать свою мысль, а потом продолжила. — По-видимому, взрослым очень нравится вызывать аистов, а когда они видят трусики, им хочется этого еще больше. Вот они и боятся, что если позволить детям видеть трусики, дети могут как-нибудь, возможно случайно, разгадать секрет, и тогда аисты стаями понесут им младенцев.
— Достаточно, Дженнифер, — важно кивнула Взрослая и перевела взгляд на Че.
— Представься ты.
— Я Че, крылатый кентавр.
— Скажи, Че, ты согласен с Заговором взрослых?
Маленький кентавр прекрасно знал, что верный ответ, ответ, которого от него ждут, — «Да». Но ему вовсе не хотелось говорить не правду и чисто по-взрослому выставлять правильным то, что сам он таковым не считал. Поэтому Че упрямо стукнул копытом и заявил:
— Нет!
— Аргументируй! — потребовала Взрослая, наверняка думавшая смутить маленького кентавра таким мудреным словом. Но тут она дала маху.
— Возможно, — начал он, — взрослые и вправду понапридумали всяких ограничений и секретов, чтобы оградить детей от разных опасностей. Наверное, они искренне считают, будто их Заговор составлен на благо детям и приносит им только пользу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49