Но они ошибаются. Для того чтобы дети с годами не просто росли, но и по-настоящему взрослели, им необходимо приобретать знания и опыт.
Особенно опыт, ведь из-за того, что взрослые часто норовят их обмануть, дети далеко не всегда верят им на слово.
Например, с леденцами: надо честно предупредить ребенка, что от переедания ему будет плохо, а не поверит, так дать попробовать. Я вот раз переел леденцов, промаялся ночь животом и теперь знаю, что к чему. Если играть с огнем опасно, нужно дать ребенку поджечь солому и посмотреть, что из этого выйдет. Даже если он чуточку обожжется — беда невелика; зато память будет на всю жизнь. То же и со сном: лучше предоставить ребенку возможность ложиться, когда вздумается, но будить к завтраку вместе со всеми. При таком подходе к делу он быстро усвоит, сколько времени нужно ему для сна. А вот решать все за детей, не давая им самим удостовериться в том, что для них хорошо и что плохо, по-моему, не правильно.
Выпалив это одним духом, Че умолк, опасаясь, как бы Взрослая за такую дерзость не пристукнула его на месте своим тяжеленным башмаком, но она лишь приподняла бровь и спросила:
— А как насчет аиста?
— Насчет аиста.., ну, с тем, что младенец не игрушка, поспорить трудно. Но ведь и дети вовсе не дураки. Если рассказать им, как вызывают аиста, но заодно растолковать, в каком внимании и уходе нуждается малютка… объяснить, чем им придется заниматься вместо своих беззаботных игр, многие сразу откажутся от такой затеи. Ну а те немногие, которые все же обзаведутся малышом, должны будут растить его как настоящие взрослые. Мой папа говорит, что все должны отвечать за свои поступки. По-моему, это относится и к детям. Вот почему я считаю, что свобода и ответственность лучше всяких тайн и запретов.
Вместо того чтобы составлять Заговор, взрослым стоило бы позаботиться о том, как дать детям побольше полезных знаний.
Он умолк окончательно. Че не сомневался, что из-за его ответа ни ему, ни девочкам к Доброму Волшебнику не попасть, однако кривить душой было не в природе кентавров.
— Ну, а вы, — Взрослая, насупив брови, повернулась к его спутницам, — вы согласны с тем, что он тут наговорил?
Девочки потупились: отвечать не хотелось, но деваться было некуда.
— Ну.., в общем-то да, — робко пролепетала Дженни.
— То есть ты и вправду считаешь, что от детей ничего не надо скрывать? Ты хорошо подумала? — в голосе Взрослой звучало суровое предостережение.
— Мне кажется, Че все говорил правильно, — ответила девочка с совершенно несчастным видом.
— А ты что скажешь, Гвендолин?
— То же самое, — решительно заявила гоблинша.
— Хм… — Взрослая (вот уж и вправду взрослая) каким-то образом ухитрилась зафиксировать строгий взгляд на всех троих одновременно. — И мы готовы нести ответственность за свои слова?
Деваться было некуда, и они обреченно кивнули.
— Ну что ж, значит скоро вам предстоит вступить в Заговор, — заявила Взрослая. — А сейчас… — она протянула руку и извлекла откуда-то двух кукол, каждую величиной с одну из девочек.
— Ну-ка, милые, покажите мне на этих фигурках, как вызывают аиста.
— Но мы этого не знаем! — возразила Гвенни.
— Да ну?
— Правда не знаем! — поддержала ее Дженни.
— Вы уверены?
Девочки посмотрели на Че.
— Думаю, она хочет, чтобы мы догадались, — сказала кентавр. — Заставляет нас заняться этим как бы в наказание за нежелание признавать правоту взрослых и их Заговора. Вообще-то виноват я, но вы меня поддержали, вот она и прицепилась к нам всем.
Они подняли глаза на Взрослую, но столкнувшись с ее невозмутимым взглядом, отвели глаза и присмотрелись к куклам. Оказалось, что одна из них сделана в виде мужчины, а другая — в виде женщины.
— Ну что ж, — сказала Гвенни, — надо попробовать. В конце концов, я собираюсь стать вождем, а вождю положено быть догадливым. Попробую рассуждать на основе того, что мне известно. У меня есть брат Горбач, но он мне брат только по отцу. Я хочу сказать, что мой отец гоблинатор Грыжа вызвал аиста не с моей мамой, а с другой женщиной, которая не была его женой. Выходит, что жениться для этого вовсе не обязательно. Думаю, что не обязательна и любовь, сомневаюсь, чтобы отец вообще знал, что это такое.
— А вот мне кажется, что любовь тут все-таки замешана, — промолвила Дженни. — У нас в Двухлунии аисты младенцев не приносят, и откуда они берутся, я так и не узнала, однако во многих отношениях наш мир не так уж сильно отличается от Ксанфа. А у нас, если мужчина и женщина любят друг друга, то через некоторое время у них, как правило, появляется ребенок.
— Наших младенцев аисты тоже не носят, — сказал Че. — Может быть, маленькие кентаврики для них тяжеловаты, может, тут есть другая причина, но наш народ обходится без птичьей помощи. Я не раз видел, как спариваются наши кентаврицы и кентавры, а поскольку мы наполовину люди, то вполне возможно, что наш способ, хотя бы отчасти, похож на принятый в человеческом роду. Я имею в виду человеческий способ вызывать аиста. В любом случае ясно, что для этого нужны мужчина и женщина.
Взяв куколку, изображавшую женщину (обе куклы не были одеты), Гвенни показала ее Че и спросила:
— Окажись эти куклы кентаврами, что пришлось бы им делать, чтобы заполучить младенчика?
Кентавр взял куклу-мужчину.
— Думаю, они должны приблизиться друг к другу… вот так.
Он показал, Как.
— Ну и что? — сказала Гвенни. — Мы, когда делали вид будто извиняемся, тоже прижимались друг к другу.
— Тут важна одна деталь, — сказал Че.
— Какая?
Он показал, какая. И для наглядности потыкал этой «деталью» в другую куколку.
Девочки вытаращили глаза.
— Ну, может, у людей по-другому… — пожал плечами Че.
— Но это гадко! — выпалила Гвенни.
— Правда? — удивился Че. — А почему?
— Хм.., возможно, не так уж и гадко, — промолвила она после недолгого размышления. — Но неужели это все?
— У кентавров вроде бы все. Больше ничего не требуется.
— Неудивительно, что взрослые делают из этого тайну! — фыркнула Дженни.
— И то сказать! — поддержала ее Гвенни.
Они расхохотались, но при этом выглядели смущенными. Никто не ожидал, что важнейшая из Взрослых Тайн окажется.., такой.
— Мне кажется, мы должны сохранить это в секрете, — сказал Че, когда стих смех.
Девочки покраснели и кивнули. А когда подняли глаза, оказалось, что путь свободен. Взрослая, при всей огромности, бесшумно и бесследно исчезла.
По всему выходило, что они прошли испытание и теперь могли встретиться с Добрым Волшебником.
Только вот в уплату за эту возможность им пришлось расстаться с детской невинностью.
Глава 5. ЯНЕ
Яне была найденышем. Однажды одна нимфа нашла близ Фавновой горы, видимо, оброненную аистом малютку и принесла ее в Долину нимф.
Ее появление вызвало там настоящий переполох: каждая из нимф хотела понянчиться с младенцем. Девочку уложили в колыбельку, устланную листьями и цветами, и нанесли ей целый ворох сучков молочая.
Легкомысленные нимфы рады были повозиться с любой малышкой, однако было очевидно, что это не маленькая нимфочка, а человеческое дитя. Это не укрылось и от одной наблюдательной болотной мымры. Мымры народ хоть и неказистый, но сострадательный. Зная, что в Долине нимф по ночам действует позабудочная магия, они решили избавить девочку от превращения в красивое и беззаботное, но совершено безмозглое существо. Ночью, когда нимфы погрузились в сон, мымры выкрали дитя, переплыли с добычей болото и устроили ее в своем уютном логовище.
Правда, пребывание девочки среди нимф все равно сказалось на ее памяти. Когда она подросла, память улучшилась, но не восстановилась полностью. Однако мымры сумели внушить своей воспитаннице, что проводить ночи в Долине нимф опасно, и она не делала этого, хотя очень любила бывать там днем. И то сказать — разделять с нимфами их беззаботное веселье было очень приятно.
Правда, будучи человеком, она никогда не участвовала в некоторых забавах, которым предавались нимфы с фавнами, а лишь наблюдала за всем этим со стороны.
Со временем ее воспитатели решили, что раз девочка относится к людскому племени, ее нужно растить не болотной мымрой, а человеком; поскольку лучшими наставниками человеческого рода считались кентавры, они пригласили ей учителя, странствующего ученого по имени Перебрал. (Что или чего он перебрал, когда и с какой целью, никто не знал, да так и не узнал. Точно так же, как никому не ведомо, почему обычные бродяги «болтаются», «шатаются» и все такое, а ученые непременно «странствуют».) Взявшись за дело со всей свойственной его народу ответственностью, Перебрал научил ее говорить на человеческом языке, есть человеческую пищу, расчесывать волосы и носить человеческую одежду. Ей больше не разрешалось резвиться с нимфами голышом: нельзя сказать, чтобы ее это радовало, но Перебрал умел настоять на своем.
Становясь старше, она начинала понимать, в чем особенность жизненного уклада нимф и фавнов. И те и другие были, по существу, беззащитны, но их это ни капли не тяготило. Бывало, что топавший мимо огр хватал нимфу. которая начинала визжать, и откусывал ей голову, после чего она умолкала. Огр уносил ее куда-нибудь в укромное местечко и там съедал, хотя бывало, что не утерпев, съедал по дороге. Нимфам не нравилось, когда с одной из них случалось нечто подобное, но уже на следующий день они напрочь забывали об этом огорчительном происшествии. Бывало, что залетный дракон-огневик поджаривал фавна огнем, или паровик варил его на пару. Фавнов, само собой, это тоже не радовало, но проходила ночь, и они резвились как ни в чем не бывало. Девочка пыталась рассказывать им о вчерашних событиях: слушали ее с интересом, как слушают детишки страшную сказку, но не верили ни единому слову. В конце концов она бросила попытки их переубедить, решив, что, может быть, так для них и лучше. Какой толк от горьких воспоминаний: прошлого ведь все равно не исправить. Правда, самой ей лишаться памяти не хотелось, и в этом смысле она предпочитала жить с мымрами.
— Вообще-то твое место среди людей, — сказал Перебрал, когда она поделилась с ним такими соображениями. — Во-первых, ты из их племени, а во-вторых, внешностью многие из них (я, конечно, говорю о женщинах) не уступают нимфам, а умом иные (тут уж речь больше о мужчинах) приближаются к кентаврам. Помни об этом, когда придет время держать экзамен.
Эти наставления ей запомнились. Правда, когда указанное время пришло, ей не только не дали этот столько раз помянутый экзамен подержать, но даже не показали, как он выглядит, а вместо того задали ей кучу вопросов.
Успешно ответив на многие из них, воспитанница была вознаграждена шипучкой из озера Сода-Пробка, поскольку Перебрал считал, что поощрение усердия в учебе педагогически целесообразно. В переводе с ученого языка на обычный это обозначало, что за хорошую учебу ученикам надо давать что-нибудь хорошее. Яне (мымры назвали так свою воспитанницу, поскольку, когда спросили, как ее зовут, она попыталась ответить «Я не знаю», но запнулась, успев произнести только «Я не…») не видела в этом смысла, поскольку и без того считала учение занятием увлекательным, ведь узнавать новое так интересно.
Когда ей исполнился двадцать один год — эту дату кентавр без труда определил по зубам — мымры решили, что ей пришла пора устроить свою судьбу. И сказали, что ей, такой умнице и красавице, место не в болоте, а среди людей, ее сородичей. Яне, находившая болото совсем недурным местом, а мымр — достойнейшими существами, обратилась за советом к Перебралу, который подтвердил сказанное.
— Ты не мымра и не нимфа, так что тебе не пристало ограничивать свое бытие узкими горизонтами их примитивного существования. Ты должна воссоединиться с сородичами и найти счастье среди них.
— Но я даже не знаю, где их искать! — воскликнула девушка. — Мне неизвестно, где находится Людское болото, Мужская гора или Долина женщин.
— К сожалению, мне тоже не доводилось слышать о таких топонимах, — признался кентавр. — Но ты могла бы поискать не эти места, а замок Доброго Волшебника.
Как я понимаю, он вернулся к своим делам, и ты сможешь узнать у него, как устроить свою судьбу.
— А что, он не занимался своей работой? — спросила она с легкой заинтересованностью.
— Да, несколько лет. Но потом в замке появился исполняющий обязанности, так что Ответ получить можно.
Конечно, тут не обойдется без трудностей. Мало найти замок, нужно еще и попасть туда, преодолев препятствия. К тому же за Ответ ты будешь обязана прослужить Доброму Волшебнику целый год. Но многие считают, что дело того стоит.
Яне уже давно заметила, что Перебрал не любит говорить прямо, предпочитая подводить слушателя к нужному решению исподволь, и полагала, что такая манера выражаться свойственна ученым. Или кентаврам. Или ученым кентаврам. В любом случае ни других ученых, ни других кентавров ей до сих пор встречать не случалось.
Однако ей хотелось услышать четкое наставление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Особенно опыт, ведь из-за того, что взрослые часто норовят их обмануть, дети далеко не всегда верят им на слово.
Например, с леденцами: надо честно предупредить ребенка, что от переедания ему будет плохо, а не поверит, так дать попробовать. Я вот раз переел леденцов, промаялся ночь животом и теперь знаю, что к чему. Если играть с огнем опасно, нужно дать ребенку поджечь солому и посмотреть, что из этого выйдет. Даже если он чуточку обожжется — беда невелика; зато память будет на всю жизнь. То же и со сном: лучше предоставить ребенку возможность ложиться, когда вздумается, но будить к завтраку вместе со всеми. При таком подходе к делу он быстро усвоит, сколько времени нужно ему для сна. А вот решать все за детей, не давая им самим удостовериться в том, что для них хорошо и что плохо, по-моему, не правильно.
Выпалив это одним духом, Че умолк, опасаясь, как бы Взрослая за такую дерзость не пристукнула его на месте своим тяжеленным башмаком, но она лишь приподняла бровь и спросила:
— А как насчет аиста?
— Насчет аиста.., ну, с тем, что младенец не игрушка, поспорить трудно. Но ведь и дети вовсе не дураки. Если рассказать им, как вызывают аиста, но заодно растолковать, в каком внимании и уходе нуждается малютка… объяснить, чем им придется заниматься вместо своих беззаботных игр, многие сразу откажутся от такой затеи. Ну а те немногие, которые все же обзаведутся малышом, должны будут растить его как настоящие взрослые. Мой папа говорит, что все должны отвечать за свои поступки. По-моему, это относится и к детям. Вот почему я считаю, что свобода и ответственность лучше всяких тайн и запретов.
Вместо того чтобы составлять Заговор, взрослым стоило бы позаботиться о том, как дать детям побольше полезных знаний.
Он умолк окончательно. Че не сомневался, что из-за его ответа ни ему, ни девочкам к Доброму Волшебнику не попасть, однако кривить душой было не в природе кентавров.
— Ну, а вы, — Взрослая, насупив брови, повернулась к его спутницам, — вы согласны с тем, что он тут наговорил?
Девочки потупились: отвечать не хотелось, но деваться было некуда.
— Ну.., в общем-то да, — робко пролепетала Дженни.
— То есть ты и вправду считаешь, что от детей ничего не надо скрывать? Ты хорошо подумала? — в голосе Взрослой звучало суровое предостережение.
— Мне кажется, Че все говорил правильно, — ответила девочка с совершенно несчастным видом.
— А ты что скажешь, Гвендолин?
— То же самое, — решительно заявила гоблинша.
— Хм… — Взрослая (вот уж и вправду взрослая) каким-то образом ухитрилась зафиксировать строгий взгляд на всех троих одновременно. — И мы готовы нести ответственность за свои слова?
Деваться было некуда, и они обреченно кивнули.
— Ну что ж, значит скоро вам предстоит вступить в Заговор, — заявила Взрослая. — А сейчас… — она протянула руку и извлекла откуда-то двух кукол, каждую величиной с одну из девочек.
— Ну-ка, милые, покажите мне на этих фигурках, как вызывают аиста.
— Но мы этого не знаем! — возразила Гвенни.
— Да ну?
— Правда не знаем! — поддержала ее Дженни.
— Вы уверены?
Девочки посмотрели на Че.
— Думаю, она хочет, чтобы мы догадались, — сказала кентавр. — Заставляет нас заняться этим как бы в наказание за нежелание признавать правоту взрослых и их Заговора. Вообще-то виноват я, но вы меня поддержали, вот она и прицепилась к нам всем.
Они подняли глаза на Взрослую, но столкнувшись с ее невозмутимым взглядом, отвели глаза и присмотрелись к куклам. Оказалось, что одна из них сделана в виде мужчины, а другая — в виде женщины.
— Ну что ж, — сказала Гвенни, — надо попробовать. В конце концов, я собираюсь стать вождем, а вождю положено быть догадливым. Попробую рассуждать на основе того, что мне известно. У меня есть брат Горбач, но он мне брат только по отцу. Я хочу сказать, что мой отец гоблинатор Грыжа вызвал аиста не с моей мамой, а с другой женщиной, которая не была его женой. Выходит, что жениться для этого вовсе не обязательно. Думаю, что не обязательна и любовь, сомневаюсь, чтобы отец вообще знал, что это такое.
— А вот мне кажется, что любовь тут все-таки замешана, — промолвила Дженни. — У нас в Двухлунии аисты младенцев не приносят, и откуда они берутся, я так и не узнала, однако во многих отношениях наш мир не так уж сильно отличается от Ксанфа. А у нас, если мужчина и женщина любят друг друга, то через некоторое время у них, как правило, появляется ребенок.
— Наших младенцев аисты тоже не носят, — сказал Че. — Может быть, маленькие кентаврики для них тяжеловаты, может, тут есть другая причина, но наш народ обходится без птичьей помощи. Я не раз видел, как спариваются наши кентаврицы и кентавры, а поскольку мы наполовину люди, то вполне возможно, что наш способ, хотя бы отчасти, похож на принятый в человеческом роду. Я имею в виду человеческий способ вызывать аиста. В любом случае ясно, что для этого нужны мужчина и женщина.
Взяв куколку, изображавшую женщину (обе куклы не были одеты), Гвенни показала ее Че и спросила:
— Окажись эти куклы кентаврами, что пришлось бы им делать, чтобы заполучить младенчика?
Кентавр взял куклу-мужчину.
— Думаю, они должны приблизиться друг к другу… вот так.
Он показал, Как.
— Ну и что? — сказала Гвенни. — Мы, когда делали вид будто извиняемся, тоже прижимались друг к другу.
— Тут важна одна деталь, — сказал Че.
— Какая?
Он показал, какая. И для наглядности потыкал этой «деталью» в другую куколку.
Девочки вытаращили глаза.
— Ну, может, у людей по-другому… — пожал плечами Че.
— Но это гадко! — выпалила Гвенни.
— Правда? — удивился Че. — А почему?
— Хм.., возможно, не так уж и гадко, — промолвила она после недолгого размышления. — Но неужели это все?
— У кентавров вроде бы все. Больше ничего не требуется.
— Неудивительно, что взрослые делают из этого тайну! — фыркнула Дженни.
— И то сказать! — поддержала ее Гвенни.
Они расхохотались, но при этом выглядели смущенными. Никто не ожидал, что важнейшая из Взрослых Тайн окажется.., такой.
— Мне кажется, мы должны сохранить это в секрете, — сказал Че, когда стих смех.
Девочки покраснели и кивнули. А когда подняли глаза, оказалось, что путь свободен. Взрослая, при всей огромности, бесшумно и бесследно исчезла.
По всему выходило, что они прошли испытание и теперь могли встретиться с Добрым Волшебником.
Только вот в уплату за эту возможность им пришлось расстаться с детской невинностью.
Глава 5. ЯНЕ
Яне была найденышем. Однажды одна нимфа нашла близ Фавновой горы, видимо, оброненную аистом малютку и принесла ее в Долину нимф.
Ее появление вызвало там настоящий переполох: каждая из нимф хотела понянчиться с младенцем. Девочку уложили в колыбельку, устланную листьями и цветами, и нанесли ей целый ворох сучков молочая.
Легкомысленные нимфы рады были повозиться с любой малышкой, однако было очевидно, что это не маленькая нимфочка, а человеческое дитя. Это не укрылось и от одной наблюдательной болотной мымры. Мымры народ хоть и неказистый, но сострадательный. Зная, что в Долине нимф по ночам действует позабудочная магия, они решили избавить девочку от превращения в красивое и беззаботное, но совершено безмозглое существо. Ночью, когда нимфы погрузились в сон, мымры выкрали дитя, переплыли с добычей болото и устроили ее в своем уютном логовище.
Правда, пребывание девочки среди нимф все равно сказалось на ее памяти. Когда она подросла, память улучшилась, но не восстановилась полностью. Однако мымры сумели внушить своей воспитаннице, что проводить ночи в Долине нимф опасно, и она не делала этого, хотя очень любила бывать там днем. И то сказать — разделять с нимфами их беззаботное веселье было очень приятно.
Правда, будучи человеком, она никогда не участвовала в некоторых забавах, которым предавались нимфы с фавнами, а лишь наблюдала за всем этим со стороны.
Со временем ее воспитатели решили, что раз девочка относится к людскому племени, ее нужно растить не болотной мымрой, а человеком; поскольку лучшими наставниками человеческого рода считались кентавры, они пригласили ей учителя, странствующего ученого по имени Перебрал. (Что или чего он перебрал, когда и с какой целью, никто не знал, да так и не узнал. Точно так же, как никому не ведомо, почему обычные бродяги «болтаются», «шатаются» и все такое, а ученые непременно «странствуют».) Взявшись за дело со всей свойственной его народу ответственностью, Перебрал научил ее говорить на человеческом языке, есть человеческую пищу, расчесывать волосы и носить человеческую одежду. Ей больше не разрешалось резвиться с нимфами голышом: нельзя сказать, чтобы ее это радовало, но Перебрал умел настоять на своем.
Становясь старше, она начинала понимать, в чем особенность жизненного уклада нимф и фавнов. И те и другие были, по существу, беззащитны, но их это ни капли не тяготило. Бывало, что топавший мимо огр хватал нимфу. которая начинала визжать, и откусывал ей голову, после чего она умолкала. Огр уносил ее куда-нибудь в укромное местечко и там съедал, хотя бывало, что не утерпев, съедал по дороге. Нимфам не нравилось, когда с одной из них случалось нечто подобное, но уже на следующий день они напрочь забывали об этом огорчительном происшествии. Бывало, что залетный дракон-огневик поджаривал фавна огнем, или паровик варил его на пару. Фавнов, само собой, это тоже не радовало, но проходила ночь, и они резвились как ни в чем не бывало. Девочка пыталась рассказывать им о вчерашних событиях: слушали ее с интересом, как слушают детишки страшную сказку, но не верили ни единому слову. В конце концов она бросила попытки их переубедить, решив, что, может быть, так для них и лучше. Какой толк от горьких воспоминаний: прошлого ведь все равно не исправить. Правда, самой ей лишаться памяти не хотелось, и в этом смысле она предпочитала жить с мымрами.
— Вообще-то твое место среди людей, — сказал Перебрал, когда она поделилась с ним такими соображениями. — Во-первых, ты из их племени, а во-вторых, внешностью многие из них (я, конечно, говорю о женщинах) не уступают нимфам, а умом иные (тут уж речь больше о мужчинах) приближаются к кентаврам. Помни об этом, когда придет время держать экзамен.
Эти наставления ей запомнились. Правда, когда указанное время пришло, ей не только не дали этот столько раз помянутый экзамен подержать, но даже не показали, как он выглядит, а вместо того задали ей кучу вопросов.
Успешно ответив на многие из них, воспитанница была вознаграждена шипучкой из озера Сода-Пробка, поскольку Перебрал считал, что поощрение усердия в учебе педагогически целесообразно. В переводе с ученого языка на обычный это обозначало, что за хорошую учебу ученикам надо давать что-нибудь хорошее. Яне (мымры назвали так свою воспитанницу, поскольку, когда спросили, как ее зовут, она попыталась ответить «Я не знаю», но запнулась, успев произнести только «Я не…») не видела в этом смысла, поскольку и без того считала учение занятием увлекательным, ведь узнавать новое так интересно.
Когда ей исполнился двадцать один год — эту дату кентавр без труда определил по зубам — мымры решили, что ей пришла пора устроить свою судьбу. И сказали, что ей, такой умнице и красавице, место не в болоте, а среди людей, ее сородичей. Яне, находившая болото совсем недурным местом, а мымр — достойнейшими существами, обратилась за советом к Перебралу, который подтвердил сказанное.
— Ты не мымра и не нимфа, так что тебе не пристало ограничивать свое бытие узкими горизонтами их примитивного существования. Ты должна воссоединиться с сородичами и найти счастье среди них.
— Но я даже не знаю, где их искать! — воскликнула девушка. — Мне неизвестно, где находится Людское болото, Мужская гора или Долина женщин.
— К сожалению, мне тоже не доводилось слышать о таких топонимах, — признался кентавр. — Но ты могла бы поискать не эти места, а замок Доброго Волшебника.
Как я понимаю, он вернулся к своим делам, и ты сможешь узнать у него, как устроить свою судьбу.
— А что, он не занимался своей работой? — спросила она с легкой заинтересованностью.
— Да, несколько лет. Но потом в замке появился исполняющий обязанности, так что Ответ получить можно.
Конечно, тут не обойдется без трудностей. Мало найти замок, нужно еще и попасть туда, преодолев препятствия. К тому же за Ответ ты будешь обязана прослужить Доброму Волшебнику целый год. Но многие считают, что дело того стоит.
Яне уже давно заметила, что Перебрал не любит говорить прямо, предпочитая подводить слушателя к нужному решению исподволь, и полагала, что такая манера выражаться свойственна ученым. Или кентаврам. Или ученым кентаврам. В любом случае ни других ученых, ни других кентавров ей до сих пор встречать не случалось.
Однако ей хотелось услышать четкое наставление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49