Наконец наступило время встречи с Добрым Волшебником. София привела их в малюсенькую, невзрачную, невероятно захламленную комнатушку, где над огромным томом скрючился похожий на гнома человечек.
— Чего надо? — раздраженно буркнул он, подняв голову.
Просительницы замялись. Наконец Мела, собравшись с духом, заговорила:
— У нас.., э.., есть вопросы.., господин…
— Не называй меня господином! — рявкнул он.
— Хорошо, государь.
— И государем не называй. Вообще никак не называй, это пустая трата времени.
— Э.., наверное… — растерянно пролепетала Мела.
— Ну, выкладывай, с чем пришла? Что ты как воды в рот набрала, небось не у себя в море?
Мела набрала воздуху (это производило неизгладимое впечатление, даже когда она была в одежде) и спросила:
— Как мне найти подходящего мужа?
— Под «подходящим» ты, надо думать, подразумеваешь самого славного, красивого, мужественного и умного принца, готового ради тебя поселиться на дне морском, — уточнил он, бросив на нее оценивающий взгляд.
— Конечно.
— А тебе что приспичило? — обратился волшебник к Яне.
— Я хотела бы узнать свою судьбу…
— Все хотели бы! — оборвал девушку Хамфри. — А ты, огрица, зачем пришла?
— Как мне избавиться от эльфессы Дженни? — решительно выпалила Окра, напугав своих спутниц.
— Но это невозможно! — воскликнула Мела. — Ведь она Главное Действующее Лицо.
— Если способ существует, Добрый Волшебник должен его знать! — упрямо заявила Окра.
— Способ, само собой, существует, — проворчал Хамфри. — Нет Вопросов, на которые не было бы Ответов, только вот вы никаких ответов не получите. Потому что это было бы контрпродуктивно. А теперь ступайте, не мешайте работать.
— Но… — начали они в один голос.
— Добрый Волшебник высказался, — мягко, но настойчиво прервала их София. — Спорить с ним нельзя, особенно когда он в таком настроении. Вам придется уйти.
— Но как же так? — возмутилась Мела. — Нам пришлось пройти испытания, мы даже измазюкались в здешнем гадком рву с противной пресной водой, и что получили? Ты обязан нам ответить.
Волшебник оставил ее протест без внимания.
— Не раздражай его, — шепнула София. — А то будет хуже.
— Хуже некуда! — фыркнула русалка. — Пусть хоть намекнет.
— Да, — поддержали ее Окра и Яне. — Пусть хотя бы намекнет.
Волшебник поднял голову, но ничего не сказал.
— Намекай сейчас же! — сердито выпалила Мела. — А не то…
— А не то что? — нахмурясь полюбопытствовал Хамфри.
— А не то… — русалка взялась рукой за юбку, — я покажу тебе свои трусики. И ты выпадешь в осадок.
София охнула.
— Если так, ступайте к Наде, принцессе нагов, — с намеком на улыбку проговорил Хамфри и вернулся к своему тому.
София поспешно вывела их из комнаты.
— Как все неловко получилось… — расстроено бормотала она.
— Во всяком случае мы добились намека, — сказала Яне.
— Вы-то добились, но он теперь будет брюзжать целую неделю. И надо же было такому случиться именно в мою смену.
— Прости, — сказала Мела. — Наверное, мне не следовало ему угрожать. Но он вел себя не лучшим образом.
— С ним такое случается, но у него всегда есть на то резоны Видимо, получение вами Ответов могло повлечь за собой какое-нибудь несчастье.
— Кто будет несчастлив, если я выйду замуж за принца? — возмутилась Мела. — Уж точно не принц.
И не я.
— А кому станет хуже оттого, что я узнаю свою судьбу? — спросила Яне.
— Или я избавлюсь от Дженни? — подхватила Окра.
— Ну, на последний вопрос ответить нетрудно, — промолвила София. — Хуже станет Дженни, а она девочка славная и не заслуживает дурного обхождения.
— Но у меня и в мыслях нет дурно с ней обходиться, — запротестовала Окра, для убедительности постучав себя по голове. — Мне только и надо, что избавиться от нее и сделаться Главным Действующим Лицом. Почему бы ей просто не вернуться туда, откуда она явилась?
— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула София. Я ведь не волшебник, а только его жена.
На этом разговор закончился, и спутницы покинули замок, получив лишь намек на настоящий ответ.
Хорошо еще, что волшебник не потребовал с них даже намека на годичную службу.
Глава 10. ГОРБАЧ
Гвенни, Дженни и Че последовали за Годивой в Гоблинов Горб. Маленький кентавр обычно сопровождал Гвенни, когда она отправлялась погостить домой, так что в Горбу бывал неоднократно, но сейчас чувствовал себя не так, как обычно. Он ощущал затаенную враждебность и понимал, отчего она проистекает. Все знали, что Че является спутником Гвенни, наследницы Грыжи, намеренной занять после него пост гоблинатора. Гоблины не любят заглядывать далеко в будущее, и до поры это никого особо не беспокоило, однако теперь вопрос перешел в практическую плоскость, и многих мужчин бесила сама мысль о том, что ими будет командовать девчонка. Гоблинши, возможно, смотрели на эту перспективу иначе, но пока вопрос о наследнике не решился, предпочитали держать язык за зубами. Таким образом, Гвенни была в одиночестве: во всем Горбу она могла рассчитывать лишь на мать.
В памятных всем покоях Годивы они перекусили (разумеется, без настраивающей на легкомысленный лад шипучки) и гоблинша ввела дочь и ее друзей в курс дела.
— Когда умер мой муж, поднялась суматоха, — сказала она. — Видимо, в этой неразберихе Горбачу удалось прошмыгнуть в отцовскую спальню. Он хотел что-нибудь своровать, но на нашу беду под руку ему подвернулось драконье ухо.
— Вот те на! — ахнул Че.
— Вижу, ты понимаешь, — кивнула Годива. — Драконье ухо, если его правильно приложить, дает его обладателю волшебный слух. Правда, в зависимости от формы уха и породы дракона, слышать он может самые различные вещи, но сведения на сей счет обрывочные и неточные. Драконы неохотно расстаются со своими ушами. Говорят, будто некоторые уши слышат все, что говорится об их владельцах, а другие настраиваются на определенные темы и определенных личностей. Ухо, принадлежавшее покойному Грыже, имело ограниченные возможности: оно позволяло слышать все разговоры, которые велись в Гоблиновом Горбу на определенную тему.
— Какую именно?
— Ту, которая больше всего интересовала владельца.
А моего мужа больше всего интересовали возможные заговоры и козни против него. Только теперь мне стало понятно, как он, не отличаясь особым умом, ухитрялся раскрывать самые хитроумные злоумышления. Я презирала его, но поддерживала, исходя из интересов дочери, а он, оказывается, знал это и не мешал. Мои планы ничуть не угрожали его власти. Грыжа даже допускал меня к делам правления, высвобождая таким образом время для забав с другими гоблиншами. Ну так вот… — Годива собралась с духом и перешла к самому неприятному. — Горбач владел ухом всего час, как только пропажу обнаружили, ухо у него отобрали. Но этого времени вполне хватило: гадкий мальчишка услышал то, что интересовало его больше всего.
— Тайна Заговора взрослых! — воскликнула Гвенни.
— Вот именно. Конечно, по-настоящему взрослым за час не станешь, и во все тонкости Горбач наверняка не вник, но успел узнать запрещенные слова.
Умолкнув, она обвела слушателей взглядом.
— Вы все, насколько я понимаю, уже присоединились к Заговору.
— На этом настоял Добрый Волшебник, — ответила Гвенни. — Правда, запрещенных слов мы не слышали, но зато узнали самую суть.
— Слова.., слова — зная суть, вы поймете их значение сразу, как только услышите. Суть они отражают лишь постольку-поскольку, но для лиц, скажем так, определенного склада, чрезвычайно важны. В них заключена определенная сила, злоупотреблять которой не следует. Естественно, что мужчины частенько ею злоупотребляют.
— Естественно, — не без иронии согласилась Гвенни.
— Ну так вот. Горбач затвердил эти слова назубок и теперь грозится прокричать их всем детям Гоблинова Горба. А это недопустимо, ибо подорвет сам Заговор, на котором, можно сказать, зиждется общественное устройство Ксанфа.
— Да, это недопустимо, — повторила за матерью побледневшая Гвенни.
— Но что мы можем поделать? — спросила Дженни.
— Есть у меня задумка, — сказала Годива, — но претворить ее в жизнь можешь только ты, дочка. Потому что согласно обычаю ты можешь претендовать на определенную власть над Горбачом. Ты его старшая сестра: сам он может смотреть на это как угодно, но мужчины Гоблинова Горба не дерзнут отрицать столь очевидный факт. Конечно, мне страшно поручать тебе такое дело, но другого выхода я не вижу.
— Я готова на все, — сказала Гвенни, хотя на самом деле от таких слов ей стало не по себе. — Но в чем заключается твой план?
— Ты должна взять волшебную палочку, пользоваться которой умели только я и твоя бабушка Голди. Как с ней обращаться, я тебе покажу. Палочка способна поднять любое существо или предмет в воздух и перемещать его.
Это даст тебе возможность физического воздействия на Горбача.
— Но он может выкрикнуть запретные слова и болтаясь на весу, — сказала Гвенни. — На выборы вождя соберутся все гоблины, включая детей. Что толку, если он будет парить перед ними в воздухе: рот ему этим не заткнешь.
— Ты права, дорогая. Но палочка — это только первый шаг. Тебе придется отправиться в самую глубь самых мрачных подземелий. Здесь, под Горбом, протекает один из рукавов угрюмой реки, которая называется Лета.
— Река забвения! — воскликнул Че.
— Вижу, ты поддерживашь славу кентавров как самого образованного народа Ксанфа, — одобрительно промолвила Годива. — Да, речь идет о той самой реке. Она очень опасна, ибо даже пригубивший ее воды позабудет дорогу домой. А выпив побольше, может вообще лишиться памяти. Но если использовать воду забвения как нужно, она может вызвать избирательную забывчивость. Что нам и требуется.
— Следует сделать так, чтобы Горбач забыл запретные слова! — догадалась Гвенни.
— Вот именно. Ты должна доставить его туда, побрызгать на него речной водой — нескольких капель будет более чем достаточно — и произнести слова, которые ему следует забыть. Этим ты его обезвредишь.
— А почему бы не окунуть его в реку с головой, чтобы он забыл даже о своем желании стать вождем? — спросила Дженни.
— Так делать нельзя, — покачала головой Годива. — Он паршивый мальчишка, но тем не менее член племени и сын вождя, пусть и незаконный… Гвендолин не может начинать правление с нарушения обычаев. Власть дается вождю, чтобы защищать сородичей, а не причинять им вред. Однако если она заставит его забыть то, что ему знать не положено, это пойдет Горбачу только на пользу. Такую процедуру можно рассматривать как лечение.
— Но как я найду эту реку? — покачала головой Гвенни.
— Сэмми найдет ее без труда, — сказала Дженни. — Только вот…
— Только ему не найти обратной дороги, — промолвил Че. — Но беда невелика, у меня прекрасная память, и путь я запомню.
— Но я не могу просить вас идти со мной, — возразила Гвенни. — Это огромный риск. Мне следует сделать все самой.
— Я твой спутник, — сказал Че, — и не покину тебя в час нужды.
— А я спутница Че, — заявила Дженни. — А Сэмми мой спутник. Мы останемся с тобой, Гвенни, во всяком случае до той поры, пока ты не станешь гоблинатором. Ну а что потом — там видно будет. Мне, например, надо будет вернуться в замок Доброго Волшебника.
— Я и без того обязана вам очень многим, — пыталась стоять на своем Гвенни. — У меня нет права просить вас рисковать жизнью.
— Так ты нас и не просила, — заметил Че — Мы сами решили.
Дженни кивнула в знак согласия.
— Ты лучший из спутников, Че, — промолвила Годива, глядя на юного кентавра с благодарностью. — Благодаря тебе моя дочурка получила возможность прожить два года на поверхности, что было ей в радость и расширило ее кругозор. А благодаря тебе, Дженни, она добыла волшебные линзы, а теперь имеет возможность найти путь к Лете. У меня пока не было возможности отблагодарить вас обоих как следует, но я это непременно сделаю.
— И я тоже! — промолвила Гвенни, чуть было не прослезившись. Линзы этому ни чуточки не мешали: они вообще ничему не мешали. Глаза ее выглядели совершенно естественно и были очень красивы.
Че вспомнил, как приятно было ему целоваться с ней, пусть это была только игра. Теперь, будучи посвященным в тайну, он понимал, в чем тут дело. Конечно, их отношения должны были остаться, как говорили старшие кентавры, «платоническими», поскольку они принадлежали к разным видам, а на скрещивание в обществе смотрели косо Кентавры единодушно осудили брак кентаврицы Чем, бабушки Че, с гиппогрифом Ксантом, в результате которого на свет появилась Чеке, первая в Ксанфе крылатая кентаврица. Гоблины ничуть не лучше отнеслись к браку гоблинши Глори с гарпием Гарди, которым аист принес крылатую гоблиншу Глоху. Че смотрел на такие вещи разумно и полагал себя обязанным продолжить род, который едва возник. Правда, для этого требовалась крылатая кентаврица, а где ее найти, Че не имел ни малейшего представления.
Встряхнув головой, юный кентавр отогнал посторонние мысли и обратился к Годиве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Чего надо? — раздраженно буркнул он, подняв голову.
Просительницы замялись. Наконец Мела, собравшись с духом, заговорила:
— У нас.., э.., есть вопросы.., господин…
— Не называй меня господином! — рявкнул он.
— Хорошо, государь.
— И государем не называй. Вообще никак не называй, это пустая трата времени.
— Э.., наверное… — растерянно пролепетала Мела.
— Ну, выкладывай, с чем пришла? Что ты как воды в рот набрала, небось не у себя в море?
Мела набрала воздуху (это производило неизгладимое впечатление, даже когда она была в одежде) и спросила:
— Как мне найти подходящего мужа?
— Под «подходящим» ты, надо думать, подразумеваешь самого славного, красивого, мужественного и умного принца, готового ради тебя поселиться на дне морском, — уточнил он, бросив на нее оценивающий взгляд.
— Конечно.
— А тебе что приспичило? — обратился волшебник к Яне.
— Я хотела бы узнать свою судьбу…
— Все хотели бы! — оборвал девушку Хамфри. — А ты, огрица, зачем пришла?
— Как мне избавиться от эльфессы Дженни? — решительно выпалила Окра, напугав своих спутниц.
— Но это невозможно! — воскликнула Мела. — Ведь она Главное Действующее Лицо.
— Если способ существует, Добрый Волшебник должен его знать! — упрямо заявила Окра.
— Способ, само собой, существует, — проворчал Хамфри. — Нет Вопросов, на которые не было бы Ответов, только вот вы никаких ответов не получите. Потому что это было бы контрпродуктивно. А теперь ступайте, не мешайте работать.
— Но… — начали они в один голос.
— Добрый Волшебник высказался, — мягко, но настойчиво прервала их София. — Спорить с ним нельзя, особенно когда он в таком настроении. Вам придется уйти.
— Но как же так? — возмутилась Мела. — Нам пришлось пройти испытания, мы даже измазюкались в здешнем гадком рву с противной пресной водой, и что получили? Ты обязан нам ответить.
Волшебник оставил ее протест без внимания.
— Не раздражай его, — шепнула София. — А то будет хуже.
— Хуже некуда! — фыркнула русалка. — Пусть хоть намекнет.
— Да, — поддержали ее Окра и Яне. — Пусть хотя бы намекнет.
Волшебник поднял голову, но ничего не сказал.
— Намекай сейчас же! — сердито выпалила Мела. — А не то…
— А не то что? — нахмурясь полюбопытствовал Хамфри.
— А не то… — русалка взялась рукой за юбку, — я покажу тебе свои трусики. И ты выпадешь в осадок.
София охнула.
— Если так, ступайте к Наде, принцессе нагов, — с намеком на улыбку проговорил Хамфри и вернулся к своему тому.
София поспешно вывела их из комнаты.
— Как все неловко получилось… — расстроено бормотала она.
— Во всяком случае мы добились намека, — сказала Яне.
— Вы-то добились, но он теперь будет брюзжать целую неделю. И надо же было такому случиться именно в мою смену.
— Прости, — сказала Мела. — Наверное, мне не следовало ему угрожать. Но он вел себя не лучшим образом.
— С ним такое случается, но у него всегда есть на то резоны Видимо, получение вами Ответов могло повлечь за собой какое-нибудь несчастье.
— Кто будет несчастлив, если я выйду замуж за принца? — возмутилась Мела. — Уж точно не принц.
И не я.
— А кому станет хуже оттого, что я узнаю свою судьбу? — спросила Яне.
— Или я избавлюсь от Дженни? — подхватила Окра.
— Ну, на последний вопрос ответить нетрудно, — промолвила София. — Хуже станет Дженни, а она девочка славная и не заслуживает дурного обхождения.
— Но у меня и в мыслях нет дурно с ней обходиться, — запротестовала Окра, для убедительности постучав себя по голове. — Мне только и надо, что избавиться от нее и сделаться Главным Действующим Лицом. Почему бы ей просто не вернуться туда, откуда она явилась?
— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула София. Я ведь не волшебник, а только его жена.
На этом разговор закончился, и спутницы покинули замок, получив лишь намек на настоящий ответ.
Хорошо еще, что волшебник не потребовал с них даже намека на годичную службу.
Глава 10. ГОРБАЧ
Гвенни, Дженни и Че последовали за Годивой в Гоблинов Горб. Маленький кентавр обычно сопровождал Гвенни, когда она отправлялась погостить домой, так что в Горбу бывал неоднократно, но сейчас чувствовал себя не так, как обычно. Он ощущал затаенную враждебность и понимал, отчего она проистекает. Все знали, что Че является спутником Гвенни, наследницы Грыжи, намеренной занять после него пост гоблинатора. Гоблины не любят заглядывать далеко в будущее, и до поры это никого особо не беспокоило, однако теперь вопрос перешел в практическую плоскость, и многих мужчин бесила сама мысль о том, что ими будет командовать девчонка. Гоблинши, возможно, смотрели на эту перспективу иначе, но пока вопрос о наследнике не решился, предпочитали держать язык за зубами. Таким образом, Гвенни была в одиночестве: во всем Горбу она могла рассчитывать лишь на мать.
В памятных всем покоях Годивы они перекусили (разумеется, без настраивающей на легкомысленный лад шипучки) и гоблинша ввела дочь и ее друзей в курс дела.
— Когда умер мой муж, поднялась суматоха, — сказала она. — Видимо, в этой неразберихе Горбачу удалось прошмыгнуть в отцовскую спальню. Он хотел что-нибудь своровать, но на нашу беду под руку ему подвернулось драконье ухо.
— Вот те на! — ахнул Че.
— Вижу, ты понимаешь, — кивнула Годива. — Драконье ухо, если его правильно приложить, дает его обладателю волшебный слух. Правда, в зависимости от формы уха и породы дракона, слышать он может самые различные вещи, но сведения на сей счет обрывочные и неточные. Драконы неохотно расстаются со своими ушами. Говорят, будто некоторые уши слышат все, что говорится об их владельцах, а другие настраиваются на определенные темы и определенных личностей. Ухо, принадлежавшее покойному Грыже, имело ограниченные возможности: оно позволяло слышать все разговоры, которые велись в Гоблиновом Горбу на определенную тему.
— Какую именно?
— Ту, которая больше всего интересовала владельца.
А моего мужа больше всего интересовали возможные заговоры и козни против него. Только теперь мне стало понятно, как он, не отличаясь особым умом, ухитрялся раскрывать самые хитроумные злоумышления. Я презирала его, но поддерживала, исходя из интересов дочери, а он, оказывается, знал это и не мешал. Мои планы ничуть не угрожали его власти. Грыжа даже допускал меня к делам правления, высвобождая таким образом время для забав с другими гоблиншами. Ну так вот… — Годива собралась с духом и перешла к самому неприятному. — Горбач владел ухом всего час, как только пропажу обнаружили, ухо у него отобрали. Но этого времени вполне хватило: гадкий мальчишка услышал то, что интересовало его больше всего.
— Тайна Заговора взрослых! — воскликнула Гвенни.
— Вот именно. Конечно, по-настоящему взрослым за час не станешь, и во все тонкости Горбач наверняка не вник, но успел узнать запрещенные слова.
Умолкнув, она обвела слушателей взглядом.
— Вы все, насколько я понимаю, уже присоединились к Заговору.
— На этом настоял Добрый Волшебник, — ответила Гвенни. — Правда, запрещенных слов мы не слышали, но зато узнали самую суть.
— Слова.., слова — зная суть, вы поймете их значение сразу, как только услышите. Суть они отражают лишь постольку-поскольку, но для лиц, скажем так, определенного склада, чрезвычайно важны. В них заключена определенная сила, злоупотреблять которой не следует. Естественно, что мужчины частенько ею злоупотребляют.
— Естественно, — не без иронии согласилась Гвенни.
— Ну так вот. Горбач затвердил эти слова назубок и теперь грозится прокричать их всем детям Гоблинова Горба. А это недопустимо, ибо подорвет сам Заговор, на котором, можно сказать, зиждется общественное устройство Ксанфа.
— Да, это недопустимо, — повторила за матерью побледневшая Гвенни.
— Но что мы можем поделать? — спросила Дженни.
— Есть у меня задумка, — сказала Годива, — но претворить ее в жизнь можешь только ты, дочка. Потому что согласно обычаю ты можешь претендовать на определенную власть над Горбачом. Ты его старшая сестра: сам он может смотреть на это как угодно, но мужчины Гоблинова Горба не дерзнут отрицать столь очевидный факт. Конечно, мне страшно поручать тебе такое дело, но другого выхода я не вижу.
— Я готова на все, — сказала Гвенни, хотя на самом деле от таких слов ей стало не по себе. — Но в чем заключается твой план?
— Ты должна взять волшебную палочку, пользоваться которой умели только я и твоя бабушка Голди. Как с ней обращаться, я тебе покажу. Палочка способна поднять любое существо или предмет в воздух и перемещать его.
Это даст тебе возможность физического воздействия на Горбача.
— Но он может выкрикнуть запретные слова и болтаясь на весу, — сказала Гвенни. — На выборы вождя соберутся все гоблины, включая детей. Что толку, если он будет парить перед ними в воздухе: рот ему этим не заткнешь.
— Ты права, дорогая. Но палочка — это только первый шаг. Тебе придется отправиться в самую глубь самых мрачных подземелий. Здесь, под Горбом, протекает один из рукавов угрюмой реки, которая называется Лета.
— Река забвения! — воскликнул Че.
— Вижу, ты поддерживашь славу кентавров как самого образованного народа Ксанфа, — одобрительно промолвила Годива. — Да, речь идет о той самой реке. Она очень опасна, ибо даже пригубивший ее воды позабудет дорогу домой. А выпив побольше, может вообще лишиться памяти. Но если использовать воду забвения как нужно, она может вызвать избирательную забывчивость. Что нам и требуется.
— Следует сделать так, чтобы Горбач забыл запретные слова! — догадалась Гвенни.
— Вот именно. Ты должна доставить его туда, побрызгать на него речной водой — нескольких капель будет более чем достаточно — и произнести слова, которые ему следует забыть. Этим ты его обезвредишь.
— А почему бы не окунуть его в реку с головой, чтобы он забыл даже о своем желании стать вождем? — спросила Дженни.
— Так делать нельзя, — покачала головой Годива. — Он паршивый мальчишка, но тем не менее член племени и сын вождя, пусть и незаконный… Гвендолин не может начинать правление с нарушения обычаев. Власть дается вождю, чтобы защищать сородичей, а не причинять им вред. Однако если она заставит его забыть то, что ему знать не положено, это пойдет Горбачу только на пользу. Такую процедуру можно рассматривать как лечение.
— Но как я найду эту реку? — покачала головой Гвенни.
— Сэмми найдет ее без труда, — сказала Дженни. — Только вот…
— Только ему не найти обратной дороги, — промолвил Че. — Но беда невелика, у меня прекрасная память, и путь я запомню.
— Но я не могу просить вас идти со мной, — возразила Гвенни. — Это огромный риск. Мне следует сделать все самой.
— Я твой спутник, — сказал Че, — и не покину тебя в час нужды.
— А я спутница Че, — заявила Дженни. — А Сэмми мой спутник. Мы останемся с тобой, Гвенни, во всяком случае до той поры, пока ты не станешь гоблинатором. Ну а что потом — там видно будет. Мне, например, надо будет вернуться в замок Доброго Волшебника.
— Я и без того обязана вам очень многим, — пыталась стоять на своем Гвенни. — У меня нет права просить вас рисковать жизнью.
— Так ты нас и не просила, — заметил Че — Мы сами решили.
Дженни кивнула в знак согласия.
— Ты лучший из спутников, Че, — промолвила Годива, глядя на юного кентавра с благодарностью. — Благодаря тебе моя дочурка получила возможность прожить два года на поверхности, что было ей в радость и расширило ее кругозор. А благодаря тебе, Дженни, она добыла волшебные линзы, а теперь имеет возможность найти путь к Лете. У меня пока не было возможности отблагодарить вас обоих как следует, но я это непременно сделаю.
— И я тоже! — промолвила Гвенни, чуть было не прослезившись. Линзы этому ни чуточки не мешали: они вообще ничему не мешали. Глаза ее выглядели совершенно естественно и были очень красивы.
Че вспомнил, как приятно было ему целоваться с ней, пусть это была только игра. Теперь, будучи посвященным в тайну, он понимал, в чем тут дело. Конечно, их отношения должны были остаться, как говорили старшие кентавры, «платоническими», поскольку они принадлежали к разным видам, а на скрещивание в обществе смотрели косо Кентавры единодушно осудили брак кентаврицы Чем, бабушки Че, с гиппогрифом Ксантом, в результате которого на свет появилась Чеке, первая в Ксанфе крылатая кентаврица. Гоблины ничуть не лучше отнеслись к браку гоблинши Глори с гарпием Гарди, которым аист принес крылатую гоблиншу Глоху. Че смотрел на такие вещи разумно и полагал себя обязанным продолжить род, который едва возник. Правда, для этого требовалась крылатая кентаврица, а где ее найти, Че не имел ни малейшего представления.
Встряхнув головой, юный кентавр отогнал посторонние мысли и обратился к Годиве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49