— Гордиевым узлом. Он волшебный, и развязать его может только тот, кто завязал. То есть никто, кроме самой птицы рок.
— А почему он так чудно называется?
— Кто его знает? Наверное, потому, что он очень гордится своей неразвязываемостыо.
— Но как же мне тебя освободить?
— Никак. Боюсь, что и Дженни ты спасти не сможешь. Подумай о том, как удрать самой.
— Ну уж нет! — возмутилась девочка. — Каким я буду вождем, если начну с того, что брошу в беде ближайших друзей. А может… — она присмотрелась к узлу, — попробовать его разрезать?
— Ну не знаю…
Гвенни оглянулась через плечо. Сонная идиллия продолжалась, но Дженни не могла удерживать Роксану во сне вечно. Решившись, гоблинша вытащила из котомки нож и полоснула по узлу.
Тот завизжал, как зарезанный, и ослепительно вспыхнул. Роксана встрепенулась, пробудилась и, прежде чем Дженни успела спрятаться, схватила ее когтями и потащила к клетке.
— Беги! — крикнул Че, обращаясь к Гвенни.
Та отпустила решетку, упала на пол (она еще оставалась легкой, так что приземление оказалось терпимым), метнулась в сторону и спряталась за камень. Впрочем, Роксане было не до нее: птица зашвырнула Дженни в клетку рядом с Че и заново завязала узел. Теперь за решеткой оказались уже двое.
Чтобы хоть как-то приструнить Роксану, Гвенни должна была вернуть себе контроль над яйцом. Она устремилась к нему, на бегу вытаскивая из торбы палочку, но птица, ноги которой были гораздо длиннее, легко ее опередила. Но подскочив к яйцу, Роксана не уселась на него, а вытащив невесть откуда облачный шнур, привязала его к гнезду Гордиевым узлом. Теперь поднять его над гнездом не представлялось возможным, а само гнездо было намертво вделано в пол. Гвенни лишилась последней возможности как-либо повлиять на птицу. Причем произошло это из-за того, что она, поддавшись панике, стала прятаться, вместо того чтобы воспользоваться палочкой сразу, как только спрыгнула с клети. Похоже, в данном случае Гвенни не продемонстрировала качеств настоящего вождя, но, впрочем, обстоятельства складывались так, что шансов им сделаться у нее оставалось немного. Правда, переживала девочка не столько из-за этого, сколько из-за друзей, попавших в беду, как ей казалось, по ее вине.
Покончив с узлом, птица уставилась на Гвенни, а потом прыгнула к ней. Гоблинша непроизвольно взмахнула палочкой и (она сама этого не ожидала) подбросила Роксану в воздух и отшвырнула к стене. И в той, и в другой (и в стене и в птице) образовалось по вмятине, а мысленная картинка запестрела закорючками, главным образом вопросительными и восклицательными знаками. Роксана просто не могла понять, что с ней случилось.
Похоже на то, что у Гвенни снова появился шанс. Поскольку летать птица не могла, в воздухе она оказывалась совершенно беспомощной. Возможно, если как следует поколошматить ее о стенку, она таки образумится?
Поднявшись с пола, птица снова двинулась на Гвенни.
На сей раз она не прыгала, а перемещалась шагом, но это ей не помогло. Девочка снова подняла ее и шмякнула о стенку.
Что послужило ей уроком, но не так, как на то надеялась девочка. Растопырив когти, Роксана вонзила их в облачный пол, так что поднять ее стало невозможно, и направилась к девочке, отцепляя поочередно то одну, то другую ногу.
Но Гвенни и тут нашла выход: она бросилась вперед, прямо к той ноге, которой птица в данный момент цеплялась за пол. Удивленная Роксана выпростала когти, чтобы схватить девочку, но та оказалась проворней и успела пустить в ход палочку. Но теперь она не стала бросать противницу на стену, а оставила ее в подвешенном состоянии, так что та не могла двинуться.
В определенном смысле можно было сказать, что Гвенни взяла Роксану в плен, но толку от этого было меньше, чем могло показаться. Во-первых, она не могла удерживать пленницу на весу вечно (надо же ей иногда спать, да и мало ли что… ), а во-вторых, ей следовало вернуться с яйцом в Горб в течение дня. Что было бы нелегко сделать, даже сумей она отделаться от птицы, завладеть яйцом и вызволить друзей. После стольких отчаянных действий с той и с другой стороны, положение как было безвыходным, так им и осталось.
Неожиданно прямо перед носом Гвенни возникло туманное облачко, которое, уплотнившись, приобрело очертания привлекательной женщины в одеянии, призванном всячески подчеркнуть соблазнительность ее фигуры. Напоследок сформировалось и лицо, которое оказалось знакомым.
— Метрия! — воскликнула Гвенни. — Ты что здесь делаешь?
— Гоблинша Гвендолин, — откликнулась демонесса, опускаясь на пол. — Я могла бы обратиться к тебе с тем же спросом.
— С чем?
— С купоросом, допросом, просом…
— А, с тем же вопросом.
— Неважно, — поджала губы Метрия. — Я-то здесь по делу, а насчет тебя думала, что вовсю чешешь домой, чтобы сделаться там губернатором.
Гвенни решила не исправлять губернатора на гоблинатора, тем более что смысл от этого не менялся.
— Я уже была дома, — сказала она, — а теперь вот прохожу испытание. Мой младший брат подменил конверт с заданием, и мне пришлось отправиться за тем, что «пребывает меж роком и твердью» Пришлось тащиться сюда за этим хрустальным яйцом, но здесь мы попали в переделку.
— Интересная история. И как скоро ты рассчитываешь управиться с этим делом?
— Если я не вернусь в Гоблинов Горб в течение дня, то все пропало. Так что придется управиться за день: другое дело, как?
Демонесса извлекла откуда-то блокнот с ручкой и стала делать какие-то пометки.
— Я сейчас работаю под руководством профессора Балломута, и мне поручено наметить маршруты экстремального туризма, которые будут пролегать через экзотические места вроде этого. И установить сигнальный буй. Пожалуй, я доложу профессору, что к следующему году все прояснится. Спасибо за консультацию.
— Что ты прокладываешь? И что собираешься установить?
— Что надо, то и установлю. На сей раз это никакая не обмолвка, так что можешь не ехидничать. Но значение сказанного я не могу сообщить тебе по цензурным соображениям. Видишь ли, я тоже угодила в переделку. Мне очень хотелось разнюхать, чем таким интересным занимается с нашими Нада, и любопытство свое я в конце концов удовлетворила, но вот незадача — на этом меня подловил профессор Балломут. А с ним, скажу я тебе, лучше не спорить. Так и получилось, что мне удалось выведать первосортный секрет, но разболтать его я — увы! — не могу. Ужас, до чего досадно!
— Слушай, но раз тебя все одно сюда занесло, не поможешь ли ты нам? Видишь, Дженни с Че заперты в клетке, а я держу на весу Роксану и не знаю, что делать дальше.
— Вот те на, а разве спасательная команда еще не прибыла?
— Какая команда?
— Та, которую Симург пошлет вам на выручку, когда узнает, что тут творится… Какая же еще? Одно любопытно, узнает ли она вовремя. Ну ладно, мне пора.
— А что, Симург ничего не знает? — выкрикнула Гвенни, но было уже поздно, демонесса дематериализовалась.
Гвенни осталась одна, наедине все с теми же неразрешимыми проблемами. Никакой возможности спасти друзей и вернуться в Горб с яйцом, да еще и вовремя, девочка не видела.
Задумавшись, она пришла к заключению, что становиться вождем ей вовсе не обязательно. С чего она вообще взяла, будто годится в вожди? А вот допустить, чтобы ее друзья превратились в птичий корм, нельзя ни в коем случае.
— Роксана, — сказала она. — Я признаю, что явилась сюда с целью похищения твоего драгоценного яйца. Правда, оно было нужно мне не навсегда, а только взаймы, но все равно я попыталась взять его без спросу. Но раз ты ни в какую не согласна одолжить его, давай договоримся: я поставлю тебя на пол и оставлю в покое яичко, а ты отпустишь моих друзей.
Птица призадумалась. Гвенни могла видеть ее мысли, и увиденное девочку ничуть не порадовало: на картинке Гвенни засыпала и роняла палочку, после чего Роксана оставалась и с яйцом, и с кормом.
— Ах ты так! — взъярилась Гвенни. — Как шандарахну об стену!
Она закружила птицу в воздухе, однако угрозу свою не выполнила. Роксана уже многому научилась: ей ничего не стоило вцепиться в стену когтями и обрести точку опоры.
Ища выход, Гвенни огляделась по сторонам и обратила внимание на разложенные по полу камни, за одним из которых она недавно пряталась. При внимательном рассмотрении они оказались разложенными весьма затейливым узором: то был сад камней в стиле рококо. Девочка вспомнила, что в изобразительном искусстве и архитектуре птицы рок привержены именно этому стилю, тогда как в музыке решительно предпочитают рок-н-ролл.
— Смотри, я все твои камни перемешаю! — пригрозила Гвенни. — От всего рококо одно коко останется!
Птица разозлилась, но уступать не собиралась. Рассерженная не меньше нее, Гвенни навалилась на ближний камень, но для девочки он оказался слишком тяжелый.
Да и остальные выглядели не легче.
Конечно, любой камень ничего не стоило сдвинуть с места палочкой, но чтобы сделать это, пришлось бы отпустить Роксану. Увы, ее угроза оказалась неосуществимой.
Вконец расстроенная Гвенни села на камень. Свечение, пометившее всех троих, когда они попали под лучи яйца, уже сходило на нет, но теперь это уже не имело никакого значения Двое из них были заперты в клетке, а третья решительно ничего не могла поделать.
Гвенни почувствовала, как к ее глазам подступили слезы.
Глава 15. СПАСЕНИЕ
К счастью, когда позади ракетного семени прогрохотал взрыв, Окра крепко обхватила Мелу одной рукой, а Яне другой Семя содрогнулось, а потом оторвалось от земли и поднялось в воздух. От страха Мела и Яне зажмурились, а вот огрице не хватило сообразительности и пугливости последовать их примеру, так что она продолжала смотреть сквозь полупрозрачную оболочку Отталкиваясь от выраставшего из его нижней части дымного столба, семя, набирая скорость, взвилось выше Дерева Семян и устремилось к безмятежно прохлаждавшемуся на небе облачку. Смекнув, что странная штуковина настроена двигаться напролом, облачко попыталось убраться с дороги, но не успело. Уже основательно разогнавшееся семя зацепило его край: от удара облачко завертелось, а от незаслуженной обиды расплакалось, оросив землю дождем. Семя, по-прежнему изрыгая огонь и дым, неслось все выше.
— ОГРИЦА, — раздался в голове Окры голос, — УПРАВЛЯЙ РАКЕТОЙ. НАПРАВЬ ЕЕ К БЕЗЫМЯННОМУ ЗАМКУ.
— Да где он, замок-то… — начала было Окра, но тут ее взгляд упал на панель с кнопками, возле каждой из которых имелось изображение. Гора с деревом на одной из вершин явно обозначала Парнас, другая, на которой сидело членистоногое со свистком, ту самую гору, на которую забирается посвистеть рак. Гора, похожая на муравейник, в котором, как муравьишки копошились гоблины, безусловно являлась Гоблиновым Горбом. Кудыкину гору огрица узнала потому.., потому что ее ни с чем не спутаешь.
Помимо гор, рядом со многими кнопками красовались изображения замков: окруженный гниющими трупами замок зомби, замок Доброго Волшебника, возле башни которого восседал старый сварливый гном, замок Ругна, утопающий в пышном саду, и еще один замок, взгромоздившийся на облако.
Окра задумалась, потом пошевелила мозгами, потом ими же пораскинула, а когда голова ее стала перегреваться, решила остановиться. И остановилась как раз на том замке, который парил на облаке. «Возможно, — решила она, — раз, в отличие от прочих, у него нет имени, то он и есть Безымянный».
— БЕЗУПРЕЧНОЕ УМОЗАКЛЮЧЕНИЕ, — послышалось в еще не успевшей остыть голове. — ТЕПЕРЬ НАЖМИ КНОПКУ У СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ИНДИКАТОРА.
Окра поморщилась, потому как по ее представлениям индюкатор должен был изображать индюка, однако ломать еще не до конца остывшую голову не стала: ясно ведь, что ей нужно именно в замок. А поскольку руки ее были заняты (она по-прежнему удерживала подруг), огрица ткнула в соответствующую кнопку носом.
Семечко развернулось. Теперь светилось изображение замка, как надеялась Окра — изображение того места, куда они летели.
— ВЕРНО, — подтвердила ее догадку Симург. ЧАСТЬ ВАШЕГО ЗАДАНИЯ ВЫПОЛНЕНА.
— Часть… — буркнула огрица. — Хотелось бы знать, как выполнить его целиком Однако Симург ничего больше не сообщила. Вероятно, у нее имелись более важные дела. Да и с какой бы стати такой важной особе интересоваться второстепенным персонажем, огрицей, пригодной лишь к роли сиюминутного инструмента для достижения ее цели.
Ракета, как назвала семя Симург, летела над поверхностью Ксанфа особым образом… Окра попыталась вспомнить, как это называется, и в ее памяти всплыло роскошное слово горизонтально. Как и многие чудные слова, это имело значение, ничуть не походившее на звучание ни с горем, ни с горением, ни с зонтами оно не было связано ни малейшим образом и означало, что семя не поднимается и не опускается, а остается на одной высоте над стремительно уносящейся назад поверхностью.
Похоже, спутницы летели на северо-восток: семя перемещалось в направлении, противоположном тому, в котором их несли грифоны, но гораздо быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49