Вопли и какие-то странные звуки наполнили мрачный храм – это летучие мыши и змеи, которым помешали пировать, взмыли вверх как вьюга из черного снега.
– А теперь в наше укрытие… – объявил Тефи, но тут резкий порыв ветра от дверей храма швырнул его в сторону и наземь. Фредерикс чуть не вырвалась, но Тефи удалось удержать ее, он с трудом поднялся на свои птичьи ноги. Более устойчивый Мават покачнулся, но удержался. Все слышали усиливающийся вой за стенами храма, будто над ними пронесся торнадо.
В дверь вполз солдат, побитый и истекающий кровью.
– Он едет! – крикнул он. – Господин Осирис едет! Он летит на птице Бену, чьи крылья – буря и черное пламя, а в гневе набрасывается на всех, даже на своих!
Воин рухнул на землю и зарыдал.
На этот раз страх на лицах Мавата и Тефи был очевиден, но Орландо это не обрадовало. Даже если оба прислужника испугались своего хозяина, приезд Осириса не сулил ничего хорошего для Орландо и Фредерикса. Разве Бонни Мей Симпкинс не говорила, что он один из главных в Граале?
Вопли и стоны в храме достигли такого накала, что все, кто еще были живы, пали на колени, у них пошла кровь из ушей и носа. Неожиданно огромный камень размером с дом свалился с потолка недалеко от входа и раздавил группку людей-черепах, потом раскололся на несколько камней поменьше, которые отваливались от него и давили тех, кто еще был жив. Те, кто мог двигаться, постарались отползти подальше от двери. От стен начали отваливаться крупные камни и валиться на пол как бомбы. Боги-воины продолжали биться со слабеющими сфинксами, но мир вокруг них, похоже, шел к своему концу.
Пока Орландо безуспешно пытался вырваться, вой ветра снаружи достиг пугающей пронзительности. Орландо почувствовал резкую боль в ушах. Вся передняя стена храма вздулась, будто это живот огромного существа, и рухнула внутрь храма.
Орландо успел увидеть невероятно большую фигуру на фоне ночного неба, она стояла совсем рядом с храмом, огромное нечто, размером с реактивный самолет, оно взмахивало крыльями, по краям которых вздымалось пламя. Это существо заполнило весь пролом в стене, потом мимо них прокатился большущий камень, он сбил человека-кобру Мавата, швырнув его на Орландо.
Орландо, задыхаясь под тяжестью чудовищного тела начал прощаться с жизнью. Рев ветра стих, его сменила абсолютная тишина. Что-то подсказывало Орландо, что он освободится, что его ждет свобода и отдых.
«Я же не могу…» – подумал он. Он что-то еще должен сделать, но Орландо понятия не имел, что же можно сделать в такой ситуации.
Ему удалось глотнуть чуть-чуть воздуха, который с трудом прошел в легкие. Чудовищный вес кобры пригвоздил голову и плечи сима Таргора к каменному полу, он задыхался под вонючим чешуйчатым телом. Орландо пытался, но не мог сдвинуть безвольную тушу Мавата. Он толкал его руками, пытаясь сбросить с себя, но никак не мог найти упор для локтей, чтобы получился рычаг. Усилие привело к тому, что он начал терять сознание. За тем глотком воздуха новых не последовало, и Орландо чувствовал, что его грудная клетка сейчас сломается.
«Я больше не могу… – Само выживание превратилось в невыполнимую задачу, посильную только для Титана, он исчерпал свои возможности. – Я сдаюсь…»
И только когда ему удалось немножко сползти вниз и сделать наконец второй глоток воздуха, он почувствовал, что кто-то тянет его за ногу. Образовавшегося пространства хватило, чтобы подставить локти, позволяя грудной клетке расправиться. Даже имея кислород в легких, трудно было выполнить эту страшно тяжелую, непосильную работу – выползти из-под огромного живота Мавата. Но желание выбраться к воздуху и свету придало новые силы, а тот, кто тащил его за ногу, помогал справиться. Приложив невероятные усилия, Орландо сумел выскользнуть из-под жирного брюха Мавата.
Когда же он, наконец, оказался снова в продуваемом ветром, полуразрушенном храме, жадно глотая воздух, то с изумлением обнаружил, что его вытаскивал за ногу не Фредерикс, а крошечное божество домашнего очага Бес.
– Здесь немногим лучше, – сообщил ему божок, улыбаясь.
Орландо с трудом поднялся на колени. Передняя стена здания отсутствовала. Гигантская птица уже приземлилась, хотя крылья, опоясанные пламенем, были еще раскрыты и двигались, от взмахов крыльев в храм со стороны разрушенного фасада врывался ветер. На шее птицы восседала бледная фигура, белые полосы ткани, которой оборачивают мумии, струились по ветру, на лице существа была золотая маска с выражением рассерженного властелина. Орландо не хотелось с ним встречаться. Ползая на четвереньках по плитам пола, он искал свой меч и тут вдруг вспомнил:
– Фредерикс! Где ты, Фредерикс?
– Вон там, – указал глазами Бес, отрываясь от созерцания огромного неподвижного тела Мавата. – Можешь помочь ему, если поторопишься.
Орландо не понравилась неоправданная веселость божка, и он поднялся на ноги, чуть не плача.
Все это было нечестно. Он просто хотел побыть один. Он хотел спать. Кого-нибудь интересует, что на самом деле он больной ребенок?
В потемневшем храме было плохо видно, все предметы сливались, но вскоре он увидел Фредерикса и Тефи, катающихся по полу под одним из огромных дверных камней. Если явление Осириса и дало преимущества Фредериксу, сейчас их не было: безглазый Тефи схватил Саломею за шею своими длинными пальцами и старался закинуть ее голову назад, чтобы сломать позвоночник.
С каждым шагом Орландо все сильнее чувствовал ужас, будто вокруг чело века-грифа было ядовитое облако. Но Фредерикс нуждалась в его помощи. Он сжал меч двумя руками и бросился вперед – Таргор всегда атаковал стремительно, если имел дело с опасными животными. Он не мог ударить в туловище врага, пока Фредерикс билась в его костлявых лапах.
– Ты! – вскричал Орландо, устремляясь к ним. – Ты жалкий, уродливый… птицеголовый придурок!
Тефи поднял взгляд, слепой и непроницаемый, и в этот момент меч Орландо просвистел в нескольких сантиметрах от безвольно висящих рук Фредерикс. Орландо вложил в удар всю свою силу, меч легко прошел костлявую шею, и голова с клювом полетела, кувыркаясь, как странноватый футбольный мяч. Обезглавленное тело рухнуло, Фредерикс освободилась и стала глотать воздух.
– Ты жив! – воскликнула она, как только смогла отдышаться. – Я думала, толстяк прикончил тебя!
Орландо уже не мог говорить от усталости. Он оперся на руку Фредерикса и согнулся пополам, пока не исчезли круги перед глазами.
– У тебя действительно нет времени, – услышал он голос Беса, стоящего поблизости. Как бы в подтверждение его слов, Фредерикс вдруг издала вопль отвращения и ужаса.
Орландо с трудом выпрямился, чтобы осмотреться. Тело Тефи спешно уползало, при этом когти стучали по камню – он искал свою голову. В сотне метров от них Мават начинал приходить в себя, несмотря на огромную дыру в голове, и глаз, выпавший из глазницы и висевший на щеке.
– Проход, – выдохнул Орландо, хватая Фредерикс за руку. – Мы должны… должны… проход.
– Что случилось с людьми из Круга? – спросила Фредерикс, когда они пробирались подальше от разгромленных дверей храма. – А с обезьянками?
– ГДЕ МОИ СЛУГИ? – прогрохотал голос от двери. Осирис был размером со сфинксов, но какой-то неустойчивый, будто сделанный не полностью из вещества. Слабый свет пробивался сквозь его бинты, – ТЕФИ? МАВАТ?
«Только не останавливайся, – твердил Орландо. Остальные тоже бросились бежать, они вопили, спотыкались, при появлении Осириса и осажденных, и осаждающих охватила паника. – Шажок, еще шажок…»
Перед ними возникла угловатая фигура, казалось, она высится до потолка.
– Ты плохо поступил со мной! – завизжала фигура. Орландо решил, что Осирис поймал их, споткнулся и чуть не упал. На троне стоял Упаут, божество с головой волка, покинутый последними своими сторонниками, оставшимися в живых, но он держался так, будто его все еще окружали поклонники, глаза волка светились желтым злобным огнем.
Орландо не сразу понял, что человековолк обращается не к ним, а к Осирису, который был в другом конце храма.
– Требую справедливости! Ты забрал мое, Осирис! Ты издевался надо мной!
Орландо решил, что было бы крайне глупо задерживаться около этого идиота. Он потащил Фредерикса мимо трона Упаyтa. Несостоявшийся узурпатор приплясывал от возмущения и ярости, указывая на Осириса.
– А теперь посмотри! Я повел твою страну против тебя! – вопил Упаут, но тут большое облако пульсирующего белого света покатилось в его сторону. Фредерикс схватила Орландо за длинные вихры и оттащила в сторону. Когда сияющая волна пронеслась через Упаута, крики человековолка перешли в предсмертный вопль. От мерцающего сияния не исходило тепло, когда оно остановилось в полуметре от них, озадаченный Орландо протянул руку, чтобы его коснуться, но Фредерикс потащила друга дальше, а свет потихоньку тускнел, и стал виден трон. Упаут по-прежнему стоял на троне, руки вытянуты вперед в жесте, выражающем праведный гнев, но Орландо вдруг понял, что тот не шевелится. Он превратился в угли и теперь был идеальной статуей, изображающей человека-волка, сделанной из мелкого пепла. Но вдруг она рассыпалась, будто взорвалась. На сиденье осталась жалкая кучка пепла.
Разрушенный храм наполнился странными тенями, потому что освещение исходило только от самого Осириса, да от звезд снаружи. Перед ними мелькали какие-то фигуры, они постоянно обо что-то спотыкались. Орландо почти ничего не замечал. Он вцепился в руку Фредерикса и помнил только об одном – нужно держаться как можно дальше от Господина Жизни и Смерти. «И с чего мы взяли, что можем с ними сражаться? – подумал Орландо. – Они – боги. На самом деле боги. У нас не было шанса».
С другой стороны зала донесся душераздирающий стон, напоминающий звук, с которым разваливается деревянный корабль. Это был предсмертный крик одного из сфинксов. С потолка падали камни. Похоже, весь храм скоро рухнет.
Орландо и Фредерикс добрались до дальней стены, они продвигались пугающе медленно. Здесь, на краю всего, тела все еще двигались, напоминая картину адских мук. Неясные фигуры катались по полу, вцеплялись друг в друга – защитники храма, солдаты, люди-черепахи, все сплелись в один клубок и образовали ковер – символ разрушения, Некоторые панцирные дрались между собой, кусали друг друга в лицо в жуткой молчаливой схватке.
Когда двое друзей протискивались в дверь задней комнаты, которую заблокировала груда смешавшихся тел, снова раздался мощный глас, он был настолько громким, что казалось, владелец его находится прямо у них за спиной.
– КОНЕЧНО, Я СТРАШНО ЗОЛ, ВЫ, БЕСПОЛЕЗНЫЕ КРЕТИНЫ! НАДЕНЬ СВОЮ ДУРАЦКУЮ ГОЛОВУ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!
В другом мире Орландо, возможно бы, и рассмеялся, но не здесь, где не было ни малейшего повода для веселья.
Что-то ударило его по голове, и пол вдруг ринулся к нему навстречу. Фредерикс тащила его изо всех сил, а он вдруг забыл, как пользоваться руками и ногами. Всего в метре от него кто-то, возможно, Василий из Круга, лежал весь изломанный, почти бесформенная кучка. Фредерикс обхватила Орландо руками, и он сумел встать на ноги, хоть и с трудом, он чувствовал себя развалиной, голова как бы отделилась от туловища… крутилась в воздухе, как голова человека-грифа…
– Бонни… Нанди… – бормотал он. Не могли они его бросить. А Дикое Племя…
– Встань, Гардинер! – крикнула Фредерикс. Она тащила его дальше в комнату. – Помогите кто-нибудь!
В дальнем конце комнаты мерцание вдруг превратилось в стену золотого пламени.
«Это что-то значит», – подумал Орландо, но думать было трудно. Водоворот черных фигур завертелся вокруг него – то ли летучие мыши, то ли обезьяны. Он не помнил, кто есть кто, и какая ему разница.
– Помогите! – снова закричала Фредерикс, но крик ее был еле слышен, будто она падала в глубокую шахту.
Последнее, что видел Орландо, был золотой свет, который превратился в свечение на черном фоне, потом и это свечение уменьшилось и исчезло.
* * *
Катур Рамси знал, что такого в протоколах не бывает. Это все равно как участвовать в первой делегации на чужую планету. Если бы при вас умирал ребенок, вы бы не могли найти ни слов, ни жестов, чтобы утешить его родителей.
Он пошевелился, при этом его одноразовый защитный костюм противно шуршал. Какая разница, Катур был уверен, что, начни он палить из ружья в воздух, родители не оторвали бы глаз от бледного сморщенного личика ребенка.
Он лежал, окруженный разными аппаратами для поддержания жизни, щеки его ввалились, кожа была такой прозрачной, что просвечивал череп. Больше всего Орландо был похож на какого-нибудь усопшего дряхлого правителя, чье тело выставили для прощания. Однако Орландо был все еще жив, какая-то искорка в глубинах его мозга заставляла сердце биться. Такая мелочь, но если сердце остановится, очень многое изменится. Рамси почувствовал свою вину, глядя на умирающего ребенка, он как будто вторгался в чужую частную жизнь – что, конечно, было верно в какой-то степени, возможно, это было самое личное – последний путь, который каждый совершает в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– А теперь в наше укрытие… – объявил Тефи, но тут резкий порыв ветра от дверей храма швырнул его в сторону и наземь. Фредерикс чуть не вырвалась, но Тефи удалось удержать ее, он с трудом поднялся на свои птичьи ноги. Более устойчивый Мават покачнулся, но удержался. Все слышали усиливающийся вой за стенами храма, будто над ними пронесся торнадо.
В дверь вполз солдат, побитый и истекающий кровью.
– Он едет! – крикнул он. – Господин Осирис едет! Он летит на птице Бену, чьи крылья – буря и черное пламя, а в гневе набрасывается на всех, даже на своих!
Воин рухнул на землю и зарыдал.
На этот раз страх на лицах Мавата и Тефи был очевиден, но Орландо это не обрадовало. Даже если оба прислужника испугались своего хозяина, приезд Осириса не сулил ничего хорошего для Орландо и Фредерикса. Разве Бонни Мей Симпкинс не говорила, что он один из главных в Граале?
Вопли и стоны в храме достигли такого накала, что все, кто еще были живы, пали на колени, у них пошла кровь из ушей и носа. Неожиданно огромный камень размером с дом свалился с потолка недалеко от входа и раздавил группку людей-черепах, потом раскололся на несколько камней поменьше, которые отваливались от него и давили тех, кто еще был жив. Те, кто мог двигаться, постарались отползти подальше от двери. От стен начали отваливаться крупные камни и валиться на пол как бомбы. Боги-воины продолжали биться со слабеющими сфинксами, но мир вокруг них, похоже, шел к своему концу.
Пока Орландо безуспешно пытался вырваться, вой ветра снаружи достиг пугающей пронзительности. Орландо почувствовал резкую боль в ушах. Вся передняя стена храма вздулась, будто это живот огромного существа, и рухнула внутрь храма.
Орландо успел увидеть невероятно большую фигуру на фоне ночного неба, она стояла совсем рядом с храмом, огромное нечто, размером с реактивный самолет, оно взмахивало крыльями, по краям которых вздымалось пламя. Это существо заполнило весь пролом в стене, потом мимо них прокатился большущий камень, он сбил человека-кобру Мавата, швырнув его на Орландо.
Орландо, задыхаясь под тяжестью чудовищного тела начал прощаться с жизнью. Рев ветра стих, его сменила абсолютная тишина. Что-то подсказывало Орландо, что он освободится, что его ждет свобода и отдых.
«Я же не могу…» – подумал он. Он что-то еще должен сделать, но Орландо понятия не имел, что же можно сделать в такой ситуации.
Ему удалось глотнуть чуть-чуть воздуха, который с трудом прошел в легкие. Чудовищный вес кобры пригвоздил голову и плечи сима Таргора к каменному полу, он задыхался под вонючим чешуйчатым телом. Орландо пытался, но не мог сдвинуть безвольную тушу Мавата. Он толкал его руками, пытаясь сбросить с себя, но никак не мог найти упор для локтей, чтобы получился рычаг. Усилие привело к тому, что он начал терять сознание. За тем глотком воздуха новых не последовало, и Орландо чувствовал, что его грудная клетка сейчас сломается.
«Я больше не могу… – Само выживание превратилось в невыполнимую задачу, посильную только для Титана, он исчерпал свои возможности. – Я сдаюсь…»
И только когда ему удалось немножко сползти вниз и сделать наконец второй глоток воздуха, он почувствовал, что кто-то тянет его за ногу. Образовавшегося пространства хватило, чтобы подставить локти, позволяя грудной клетке расправиться. Даже имея кислород в легких, трудно было выполнить эту страшно тяжелую, непосильную работу – выползти из-под огромного живота Мавата. Но желание выбраться к воздуху и свету придало новые силы, а тот, кто тащил его за ногу, помогал справиться. Приложив невероятные усилия, Орландо сумел выскользнуть из-под жирного брюха Мавата.
Когда же он, наконец, оказался снова в продуваемом ветром, полуразрушенном храме, жадно глотая воздух, то с изумлением обнаружил, что его вытаскивал за ногу не Фредерикс, а крошечное божество домашнего очага Бес.
– Здесь немногим лучше, – сообщил ему божок, улыбаясь.
Орландо с трудом поднялся на колени. Передняя стена здания отсутствовала. Гигантская птица уже приземлилась, хотя крылья, опоясанные пламенем, были еще раскрыты и двигались, от взмахов крыльев в храм со стороны разрушенного фасада врывался ветер. На шее птицы восседала бледная фигура, белые полосы ткани, которой оборачивают мумии, струились по ветру, на лице существа была золотая маска с выражением рассерженного властелина. Орландо не хотелось с ним встречаться. Ползая на четвереньках по плитам пола, он искал свой меч и тут вдруг вспомнил:
– Фредерикс! Где ты, Фредерикс?
– Вон там, – указал глазами Бес, отрываясь от созерцания огромного неподвижного тела Мавата. – Можешь помочь ему, если поторопишься.
Орландо не понравилась неоправданная веселость божка, и он поднялся на ноги, чуть не плача.
Все это было нечестно. Он просто хотел побыть один. Он хотел спать. Кого-нибудь интересует, что на самом деле он больной ребенок?
В потемневшем храме было плохо видно, все предметы сливались, но вскоре он увидел Фредерикса и Тефи, катающихся по полу под одним из огромных дверных камней. Если явление Осириса и дало преимущества Фредериксу, сейчас их не было: безглазый Тефи схватил Саломею за шею своими длинными пальцами и старался закинуть ее голову назад, чтобы сломать позвоночник.
С каждым шагом Орландо все сильнее чувствовал ужас, будто вокруг чело века-грифа было ядовитое облако. Но Фредерикс нуждалась в его помощи. Он сжал меч двумя руками и бросился вперед – Таргор всегда атаковал стремительно, если имел дело с опасными животными. Он не мог ударить в туловище врага, пока Фредерикс билась в его костлявых лапах.
– Ты! – вскричал Орландо, устремляясь к ним. – Ты жалкий, уродливый… птицеголовый придурок!
Тефи поднял взгляд, слепой и непроницаемый, и в этот момент меч Орландо просвистел в нескольких сантиметрах от безвольно висящих рук Фредерикс. Орландо вложил в удар всю свою силу, меч легко прошел костлявую шею, и голова с клювом полетела, кувыркаясь, как странноватый футбольный мяч. Обезглавленное тело рухнуло, Фредерикс освободилась и стала глотать воздух.
– Ты жив! – воскликнула она, как только смогла отдышаться. – Я думала, толстяк прикончил тебя!
Орландо уже не мог говорить от усталости. Он оперся на руку Фредерикса и согнулся пополам, пока не исчезли круги перед глазами.
– У тебя действительно нет времени, – услышал он голос Беса, стоящего поблизости. Как бы в подтверждение его слов, Фредерикс вдруг издала вопль отвращения и ужаса.
Орландо с трудом выпрямился, чтобы осмотреться. Тело Тефи спешно уползало, при этом когти стучали по камню – он искал свою голову. В сотне метров от них Мават начинал приходить в себя, несмотря на огромную дыру в голове, и глаз, выпавший из глазницы и висевший на щеке.
– Проход, – выдохнул Орландо, хватая Фредерикс за руку. – Мы должны… должны… проход.
– Что случилось с людьми из Круга? – спросила Фредерикс, когда они пробирались подальше от разгромленных дверей храма. – А с обезьянками?
– ГДЕ МОИ СЛУГИ? – прогрохотал голос от двери. Осирис был размером со сфинксов, но какой-то неустойчивый, будто сделанный не полностью из вещества. Слабый свет пробивался сквозь его бинты, – ТЕФИ? МАВАТ?
«Только не останавливайся, – твердил Орландо. Остальные тоже бросились бежать, они вопили, спотыкались, при появлении Осириса и осажденных, и осаждающих охватила паника. – Шажок, еще шажок…»
Перед ними возникла угловатая фигура, казалось, она высится до потолка.
– Ты плохо поступил со мной! – завизжала фигура. Орландо решил, что Осирис поймал их, споткнулся и чуть не упал. На троне стоял Упаут, божество с головой волка, покинутый последними своими сторонниками, оставшимися в живых, но он держался так, будто его все еще окружали поклонники, глаза волка светились желтым злобным огнем.
Орландо не сразу понял, что человековолк обращается не к ним, а к Осирису, который был в другом конце храма.
– Требую справедливости! Ты забрал мое, Осирис! Ты издевался надо мной!
Орландо решил, что было бы крайне глупо задерживаться около этого идиота. Он потащил Фредерикса мимо трона Упаyтa. Несостоявшийся узурпатор приплясывал от возмущения и ярости, указывая на Осириса.
– А теперь посмотри! Я повел твою страну против тебя! – вопил Упаут, но тут большое облако пульсирующего белого света покатилось в его сторону. Фредерикс схватила Орландо за длинные вихры и оттащила в сторону. Когда сияющая волна пронеслась через Упаута, крики человековолка перешли в предсмертный вопль. От мерцающего сияния не исходило тепло, когда оно остановилось в полуметре от них, озадаченный Орландо протянул руку, чтобы его коснуться, но Фредерикс потащила друга дальше, а свет потихоньку тускнел, и стал виден трон. Упаут по-прежнему стоял на троне, руки вытянуты вперед в жесте, выражающем праведный гнев, но Орландо вдруг понял, что тот не шевелится. Он превратился в угли и теперь был идеальной статуей, изображающей человека-волка, сделанной из мелкого пепла. Но вдруг она рассыпалась, будто взорвалась. На сиденье осталась жалкая кучка пепла.
Разрушенный храм наполнился странными тенями, потому что освещение исходило только от самого Осириса, да от звезд снаружи. Перед ними мелькали какие-то фигуры, они постоянно обо что-то спотыкались. Орландо почти ничего не замечал. Он вцепился в руку Фредерикса и помнил только об одном – нужно держаться как можно дальше от Господина Жизни и Смерти. «И с чего мы взяли, что можем с ними сражаться? – подумал Орландо. – Они – боги. На самом деле боги. У нас не было шанса».
С другой стороны зала донесся душераздирающий стон, напоминающий звук, с которым разваливается деревянный корабль. Это был предсмертный крик одного из сфинксов. С потолка падали камни. Похоже, весь храм скоро рухнет.
Орландо и Фредерикс добрались до дальней стены, они продвигались пугающе медленно. Здесь, на краю всего, тела все еще двигались, напоминая картину адских мук. Неясные фигуры катались по полу, вцеплялись друг в друга – защитники храма, солдаты, люди-черепахи, все сплелись в один клубок и образовали ковер – символ разрушения, Некоторые панцирные дрались между собой, кусали друг друга в лицо в жуткой молчаливой схватке.
Когда двое друзей протискивались в дверь задней комнаты, которую заблокировала груда смешавшихся тел, снова раздался мощный глас, он был настолько громким, что казалось, владелец его находится прямо у них за спиной.
– КОНЕЧНО, Я СТРАШНО ЗОЛ, ВЫ, БЕСПОЛЕЗНЫЕ КРЕТИНЫ! НАДЕНЬ СВОЮ ДУРАЦКУЮ ГОЛОВУ, КОГДА Я С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЮ!
В другом мире Орландо, возможно бы, и рассмеялся, но не здесь, где не было ни малейшего повода для веселья.
Что-то ударило его по голове, и пол вдруг ринулся к нему навстречу. Фредерикс тащила его изо всех сил, а он вдруг забыл, как пользоваться руками и ногами. Всего в метре от него кто-то, возможно, Василий из Круга, лежал весь изломанный, почти бесформенная кучка. Фредерикс обхватила Орландо руками, и он сумел встать на ноги, хоть и с трудом, он чувствовал себя развалиной, голова как бы отделилась от туловища… крутилась в воздухе, как голова человека-грифа…
– Бонни… Нанди… – бормотал он. Не могли они его бросить. А Дикое Племя…
– Встань, Гардинер! – крикнула Фредерикс. Она тащила его дальше в комнату. – Помогите кто-нибудь!
В дальнем конце комнаты мерцание вдруг превратилось в стену золотого пламени.
«Это что-то значит», – подумал Орландо, но думать было трудно. Водоворот черных фигур завертелся вокруг него – то ли летучие мыши, то ли обезьяны. Он не помнил, кто есть кто, и какая ему разница.
– Помогите! – снова закричала Фредерикс, но крик ее был еле слышен, будто она падала в глубокую шахту.
Последнее, что видел Орландо, был золотой свет, который превратился в свечение на черном фоне, потом и это свечение уменьшилось и исчезло.
* * *
Катур Рамси знал, что такого в протоколах не бывает. Это все равно как участвовать в первой делегации на чужую планету. Если бы при вас умирал ребенок, вы бы не могли найти ни слов, ни жестов, чтобы утешить его родителей.
Он пошевелился, при этом его одноразовый защитный костюм противно шуршал. Какая разница, Катур был уверен, что, начни он палить из ружья в воздух, родители не оторвали бы глаз от бледного сморщенного личика ребенка.
Он лежал, окруженный разными аппаратами для поддержания жизни, щеки его ввалились, кожа была такой прозрачной, что просвечивал череп. Больше всего Орландо был похож на какого-нибудь усопшего дряхлого правителя, чье тело выставили для прощания. Однако Орландо был все еще жив, какая-то искорка в глубинах его мозга заставляла сердце биться. Такая мелочь, но если сердце остановится, очень многое изменится. Рамси почувствовал свою вину, глядя на умирающего ребенка, он как будто вторгался в чужую частную жизнь – что, конечно, было верно в какой-то степени, возможно, это было самое личное – последний путь, который каждый совершает в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112