Мы уже сталкивались с подобным в Техасе, это ужасно – двадцать детей умерли в техасских исправительных заведениях за год от теплового и солнечного ударов. Это разрешенное законом убийство.
(изображение: сенатор штата Элдридж Баскетт)
БАСКЕТТ: «Да, я слышал всю эту чушь – Аусшвиц, все это дерьмо. Дело в том, что у нас огромные исправительные заведения забиты малолетними преступниками, многие из них испорченные, опасные дети. Мы тратим миллионы на их содержание. Поэтому мы говорим им: "Хочется каникул за счет штата? Заработай их". По-моему, очень справедливо».
Когда Фредерикс вернулась, Орландо пытался усесться на своем ложе из веток. Солнце скрылось, только свет от жаровни освещал хижину, поэтому Орландо низко наклонялся, чтобы увидеть то, что его интересовало.
– Что ты делаешь?
– Просто… Просто пытаюсь… – Усилие забрало последние его силы, по он был полон решимости. Орландо удалось сесть, потом началась длительная процедура по сгибанию ноги, поскольку он хотел взглянуть на стопу, – Просто хочу посмотреть на свои пятки.
– Тебя заинтересовали твои ноги? Да, любознательность всегда была твоим коньком, Гардинер, это уж точно.
– Если я – Ахилл, у меня должно быть что-то не так с пяткой. Ты что, никогда не слышал выражения «ахиллесова пята»? Ты вообще чем-нибудь занимаешься, кроме школы, или только ждешь приглашения на вечеринку во Дворец Теней?
– Ладно, поняла. – Хотя она не была так уверена, как казалось, – Что же не так с твоей пяткой?
– Ахилл был убит попаданием в пятку – так говорится в старых легендах. Я точно не знаю как, просто знаю, что так было.
– Тогда надень ботинки. И прекратим это. – Фредерикс не хотела говорить о смерти Орландо, это было очевидно. – Все эти люди ходят и пытаются уговорить тебя сражаться с троянцами.
– Я все равно не соглашусь, пусть ходят, если хотят. – Попытка рассмотреть свои пятки утомила, но никакого результата не дала. Он застонал и снова принял лежачее положение, в голове стучало. – Я не могу, просто не могу. У меня нет сил. Этот дурацкий египетский храм меня доконал.
– Мы отсюда выберемся, – сказала Фредерикс с некоторым сомнением в голосе. – И с тобой все будет хорошо.
Орландо не стал напоминать то, что они оба знали.
– Нет, мы побудем здесь, по крайней мере, пока не убедимся, что Рени и остальные добрались сюда.
– Конечно, добрались. Та женщина из Холодильника так сказала.
– Нет, не так. Она сказала, что мы найдем то, что ищем, здесь или вроде того. Она ничего не говорила о том, что наши друзья здесь появятся. Ты уже достаточно наслушалась пророчеств в Срединной стране, Фредерикс. Сначала они звучат одним образом, а лотом все оказывается по-другому. Предсказания очень обманчивы.
– Просто я хочу идти дальше. Я хочу найти выход отсюда. – Фредерикс склонила голову, ее новое тело красавца Патрокла контрастировало с угрюмой позой. – Я хочу увидеть маму и папу.
– Я знаю. – Орландо не мог долго молчать, к тому же он не хотел думать кое о чем. – Ты что-нибудь обнаружила, когда выходила? Какие-то следы Бонни Мей или детишек?
Фредерикс вздохнула:
– Нет, никто о них не говорил. Если бы стая желтых обезьян летала бы здесь, уж наверное, кто-нибудь бы заметил.
– Если они не изменились, как мы, например.
– Да, – Фредерикс недовольно скривилась. – Что же нам теперь делать, спрашивать всех, кого встречаем: «Извините, вы случайно не были обезьяной»? Здесь все так трудно! Хуже, чем в реальном мире.
– Не помнишь, летели они за тобой, когда мы входили в ворота?
– Я ничего не видела, Гардинер! Там были летучие мыши и чудовища, и этот парень Манди сказал: «Быстро в проход!» Так что я толкнула тебя и сама прыгнула за тобой.
– Нанди. Его зовут Нанди.
– Неважно. Мне некогда было оглядываться.
Орландо не мог не волноваться за Дикое Племя, оставшееся в разваливающемся сим-мире Египта с разъяренным Осирисом. Они ведь еще дети, совсем крошки.
– Не надо было выпускать их из того кувшина, – мрачно сказал он.
– Откуда нам было знать, – нахмурилась Фредерикс – Они что, все время просидели в кувшине? Пока мы были в мультяшном мире, в жучином мире? Просто сидели в кувшине, будто они – ореховое масло?
– Не знаю. – Орландо невольно зевнул. Проспав весь день, он совсем не отдохнул. Это могло указывать на то, что он копит энергию для какого-то надвигающегося события. Но откуда эта энергия возьмется? Сейчас он бы и котенка не поднял.
«Кто-то все время вмешивается в работу Сети. У всех в сим-мире происходят приключения – и это нормально. Но как объяснить, что кто-то появляется в Холодильнике, потом – бац! она уже египетская богиня в другой симуляции? Она говорит нам, куда идти, помогает? Ничего не понимаю, – он слегка пожал плечами, – Может, да, а может, нет. Или кто-то в самом деле пытается с нами связаться?»
Его отвлек шум снаружи, громкие голоса, которые то ли протестуют, то ли спорят. Не похоже на что-нибудь серьезное – скорее всего, спор из-за игры в кости, такие часто случались в скучающих войсках Ахилла. Но чисто инстинктивно рука Таргора-Орландо потянулась за мечом, который все еще стоял в специальной стойке в конце комнаты.
– Солдаты, как там их называют, мермадуны…
– Мирмидонцы, – поправил подругу Орландо. Вставать за мечом было слишком утомительно, он уронил руку. – Ты что, не слушала черепаху?
– Слишком много названий. Я не успеваю запоминать. Как только она открывает рот, начинается: «А это Бонкулус, сын Гронкулуса, героя Киссмибуттиан…»
Орландо улыбнулся:
– Мирмидонцы. Они наши солдаты, Фредерикс. Лучше тебе запомнить – они могут понадобиться для спасения твоей жизни.
– Они хотят драться с троянцами. Каждый раз когда я выхожу, они начинают спрашивать, не собираешься ли ты надеть Своп доспехи и повести их на троянцев. И не только царь Агохузит, все здесь хотят, чтобы ты воевал.
Орландо пожал плечами и поглубже зарылся в постель.
– Я с трудом сижу. Я не собираюсь жертвовать нами обоими ради того, чтобы удивить кучку виртуальных копейщиков-программ.
Голоса снаружи все еще спорили, но злость ушла, они просто громко разговаривали. Фредерикс немного послушала и повернулась к Орландо.
– По-моему, они удивляются, что мы здесь вдвоем и так долго, недолго сойти и за голубых.
От удивления Орландо замолчал, но потом из него вдруг вырвался смех. Такой громкий, что Фредерикс даже подскочила на месте от неожиданности.
– Что? Что смешного?
Орландо слабо махал руками, в уголках глаз появились слезы, Как Фредерикс не понимает весь юмор ситуации, когда девушка в теле мужчины беспокоится, что какая-то кучка нереальных людей думает, что у них однополые отношения…
Кто-то постучал. Фредерикс неуверенно повернулась, чтобы ответить, но она не знала, что означает приступ, случившийся с Орландо, который сейчас хихикал и икал, не было ли это признаком чего-то похуже.
Орландо наконец успокоился.
– Войдите.
Дверь распахнулась, и вошел бородатый мирмидонец, хмурый от смущения.
– Прибыл царь Итаки, господин, – сообщил он Орландо. – Мы сказали, чтобы он ушел, но он требует тебя.
– Кто? – спросила Фредерикс.
– Это Одиссей, – раздался голос из-за спины солдата. – Мне очень жаль, что я вас обеспокоил, но нам обязательно нужно поговорить.
Орландо тихонько застонал, но все-таки сказал:
– Пусть войдет.
Одиссей кивнул Фредерикс в знак приветствия, потом Орландо, нашел себе табуретку и сел. Утром Орландо не обратил на него внимания, поскольку был измучен и подавлен. Сейчас он хорошо рассмотрел царя Итаки. Б его манерах проглядывала настороженность, а в нем самом чувствовалась какая-то опаска, что отличало Одиссея от других греков, которых Орландо встречал и которые любили поговорить о благородстве битвы один на один.
– Чему обязан? – спросил Орландо.
– Мне кажется, что когда мы были здесь с Аяксом, то поговорили не обо всем, – начал царь Итаки. – Я подумал, что мы могли бы поговорить без них, и посмотреть, что получится.
«Черепаха», – беззвучно позвал Орландо агента. За один день он стал доверять ему, хотя Гардинеру очень не хватало Бизли, ведь новый агент был более ограничен в возможностях.
Хотя черепаха была невидимой, явственно ощущалось ее раздражение.
«Сообщи мне, что я должен знать про Одиссея».
А вслух он сказал:
– Я не думаю, что нам есть о чем говорить. Я не могу участвовать в битве. Я болен. Мне плохо. – Он хотел добавить что-нибудь уместное про богов, но еще не научился импровизировать.
«Одиссей, сын Лаэрта, – зашептала черепаха. – Самый умный из греков. Знаменит своими уловками. Но хотя он сильный воин, лучший из захватчиков лучник, но не захотел идти на Трою и притворился сумасшедшим…»
Человек, чью биографию сообщали собеседнику на ухо, снова заговорил, и Орландо пропустил начало.
– …найти понимание между нами.
– Мы не знаем, о чем ты говоришь, – Фредерикс явно забеспокоилась. Орландо дал знак подруге замолчать.
– Я не расслышал, что ты сказал, – болезнь иногда мешает мне думать. Повтори, пожалуйста.
– Болезнь? – переспросил Одиссей. Улыбка не смягчила резкость его тона. – Или голос в ухе? У тебя птичка или что-то другое? Пчелка? Может, богиня?
У Орландо все похолодело внутри.
– Я… я вас не понимаю.
– Ладно, я ведь тоже рискую. – Одиссей наклонился вперед, он снова говорил резко и осмотрительно. – Вы ведь не отсюда. Вы ведь не часть этого… этой симуляции.
Фредерикс резко выдернула меч из ножен. Одиссей не шевельнулся, когда подружка Орландо приставила ему меч к горлу.
– Мне… мне убить его? – спросила Фредерикс.
«Можно было постараться быть чуть естественнее, Фредерикс». Орландо стало плохо, он задыхался, как бывает в кошмарном сне. Он снова пожалел о былой силе. Когда Таргор был в расцвете сил, он мог бы и этого воина скрутить в бараний рог, но вот Фредерикс вряд ли, в любом симе.
– Пусть говорит, – с трудом произнес он. Если Братство добралось до них, нет смысла убивать их посланца, даже если бы они могли это сделать.
– Прекрасно. – Одиссей встал и развел руки в стороны, показывая, что у него нет оружия. – Я уже говорил, что рискую, но я пойду еще дальше, чтобы показать, что у меня мирные намерения.
Он посмотрел на Орландо, затем на Фредерикс, оглянулся посмотреть, нет ли кого-нибудь еще в хижине. Он заговорил торжественно-официально, как обращается посланец одной страны к другому.
– Со мной говорила золотая арфа.
Орландо ждал продолжения. Но похоже, продолжения не предполагалось.
– О чем вы говорите?
– Золотая арфа. – Одиссей сощурил глаза, явно ожидая эффекта от своих слов. – Золотая арфа.
Орландо посмотрел на Фредерикс, подозревая, что пропустил что-то, но его подруга тоже выглядела озадаченной.
– Мы не знаем, о чем вы говорите. – Орландо вдруг пришла в голову мысль, от которой волосы зашевелились на голове – может, это какой-то пароль Братства? Не поторопились ли они признаться, что не являются частью симуляции, а теперь, не зная пароля, показали, что им здесь не место? Единственным утешением служила растерянность Одиссея, когда его прелюдия не удалась, он был скорее озадачен, чем насторожен. Он пялился на Орландо, явно не зная, что делать дальше.
– Похоже… похоже я ошибся, – незнакомец снова сел. – Пожалуй, уже поздно пытаться делать вид, что я хочу уговорить вас участвовать в битве за Трою?
Орландо хотел было улыбнуться, но страх был еще совсем рядом.
– Сначала скажите, кто вы на самом деле, тогда, возможно, мы сможем поговорить.
Царь Итаки развел руками:
– А вы мне скажете, кто вы, не зная того, с кем говорите? Не думаю. Тогда вы понимаете мое положение.
Фредерикс все еще стояла с мечом в руке. Орландо рассматривал собеседника и думал. Что бы там ни было, им сейчас не угрожает никакая физическая опасность. Стоит только позвать, и воины Ахилла ворвутся в хижину, а он не сомневался, что у них принято сначала делать, а потом задавать вопросы.
– Ладно. Давайте поговорим. Не могли бы вы отодвинуть табуретку, вы слишком близко сели.
Незнакомец с достоинством кивнул и сделал, как просил Орландо. Он уселся посередине между дверью и кроватью и криво усмехнулся.
– Неплохая задачка на логику. Мы многое знаем, но не можем сказать, потому что не знаем, с кем разговариваем. – Он задумался, покусывая губы. – Давайте говорить об общих вещах. Мы можем поговорить о том, что знаем, но стараясь не ущемить ничьих интересов.
Фредерикс заволновалась, но Орландо не увидел в этом предложении ничего плохого.
– Хорошо.
– Не хочу вас обидеть, но я легко догадался, что вы – не часть симуляции. Вы говорите не так, как все здесь, вы слишком часто употребляете сокращенные формы, а вот тот, кто создавал симуляцию, предпочитал некоторый налет старины.
– У меня лучше получается, когда я здоров, – возразил смущенный Орландо. – Это… – Он чуть не произнес имя Фредерикс – может, незнакомец пытается подловить его? – Это все Патрокл, ему надоедает говорить, как все, и тогда… он проговаривается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112