Затем он несколько лет прожил на улицах Южного Феникса с бандой чиканос и индейцев под названием Лос Хисатсином, что значит «Старики» на языке древнего племени из Аризоны, которое было старее, чем племя Хохокам. У банды был большой старый пульт Криттапонг Мультиворкс в заброшенной квартире в центре города, и они частенько выходили в Сеть. Члены банды Лос Хисатсином не были чужды мистике, как описал Т-четыре-Б, они стремились к «глубокому счастью, да, очень глубокому». Но были у них и гораздо более практичные занятия: они покупали отбракованные и демонстрационные картриджи в Мексике, на фабрике по зарядке картриджей, и нелегально перевозили их через границу, чтобы затем продать на черном рынке в Фениксе или Туксоне. В конце концов, как и следовало ожидать (хотя он так и не считал), Т-четыре-Б был арестован за, как он выразился, «незначительное правонарушение»: его задержали за рулем фургона, набитого крадеными товарами, что усугублялось отсутствием водительских прав. По причине возраста его отправили в заведение для малолетних преступников, а затем на воспитание, но не в семью, а по специальной полудомашней программе. Он достаточно благополучно прошел ее и в течение полугода не совершал нарушений, после чего молодого человека отпустили под опеку родителей отца, пожилой четы, которые видели своих внуков раз в десять лет. Бабушка и дедушка Роджерс с опозданием попытались взять также опеку над младшими детьми, но это им не удалось. Они получили Хавьера как утешительный приз. Нельзя сказать, чтобы они были очень рады такому приобретению – светящиеся узоры татуировок с головы до пят, не говоря уже о судимости, – но сделали, что могли. Они отдали его в школу и купили недорогую консоль, чтобы он тренировался и, может быть, в будущем нашел работу.
Сразу стало ясно – в этой части рассказа Т-четыре-Б впервые заговорил с жаром, но, как всегда, невнятно, – что он рожден для работы в Сети. («Крутой сетевик» – так он себя назвал.) Его старики стали подумывать, что их ставка принесет выигрыш. Все было, конечно, непросто – больше всего в Сети его привлекала возможность находиться в банде, хоть и виртуально, но нельзя не отметить, что юный Хавьер стал ощущать свободу и свои возможности как никогда раньше. «Сказочно огромная» – поэтично сказал он о Сети. Из его дальнейших объяснений стало ясно, что ежедневные длительные путешествия по Сети он начал после того, как его друг Матти заболел загадочной болезнью.
– Я никогда не слышала, чтобы люди в твоем возрасте подвергались воздействию вируса Братства Грааля, или как еще его назвать, – сказала Флоримель. – Этой болезни, которой страдает моя Эйрин.
– Ну, и? Хочешь сказать, что я – дурной? – Трудно было поверить, что под этой неподвижной злобной маской воина-кабуки в шипастых, повторяющих форму тела доспехах скрывается кто-то по имени Хавьер, но зато легко верилось, что там внутри беспризорный мальчишка.
«На самом деле, – подумала Рени, – так они и одеваются. Беспризорники в моем городе или там, откуда он родом, – в Со-Фи – большинство из них носит столько оружия, что еле передвигаются. А здесь, в ВР, это наглядно видно».
– Нет, – спокойно возразила Флоримель. – Я не считаю тебя дурным. – Наконец, поведав свою историю, Флоримель как-то изменилась: по мнению Рени, она стала почти реальной. – Я просто собираю информацию, которая может быть важной для нас всех. Сколько было лет Матти, когда это произошло?
Т-четыре-Б уставился на нее, потом вдруг отвернулся, напоминая то ли испуганного робота, то ли ершистого подростка. Рени подумала, о том ли человеке они говорят.
– Пожалуйста, скажи. Это может оказаться важным, Т-четыре-Б, – вмешалась Мартина. – Мы все здесь по той же причине, по крайней мере, мы все в одинаковой опасности.
Т-четыре-Б что-то пробормотал.
– Что? – от желания встряхнуть его Рени еле удержалась, и то больше по причине опасных шипов на его доспехах. Она не умела обращаться с упрямыми людьми. – Мы не слышим тебя.
В голосе Т-четыре-Б звучали отвращение и стыд.
– Девять. Ему девять. Он был нормальным парнем, не таким, как Уильям. Я не вру.
– Уильям говорил, что не делал ничего плохого, – отозвалась Мартина, ее голос был таким успокаивающим, и Рени поймала себя на том, что она кивает в такт словам, как китайский болванчик. – Я верю ему. И я верю тебе.
Рени показалось, что Флоримель хочет сказать что-то вроде «говори только за себя», но не сказала, отвлеченная реакцией Т-четыре-Б.
– Неясно мне все, – Он схватил ком земли и размял его в порошок в своей ладони на серво-приводе. – Матти был супер, все знал в Сети, вам и не снилось. Бывал там-сям. На своей микро он был гений. То, что его достало, должно было быть сильно гнусным. Ну, я, типа, взял все матрицы и пошел искать.
Дальше он описал свои поиски в Сети, похоже, у него ушли месяцы, прежде чем он нашел золотые кристаллы у священной стены в виртуальном парке, куда часто заходили мальчишки вроде Матти.
Рени задумалась о том, богаты ли дедушка и бабушка Хавьера Роджерса, а если нет, то как он мог позволить себе столько времени в Сети; ей также было любопытно, кто сейчас заботится о настоящем теле Т-четыре-Б. Неожиданно Эмили задала тот вопрос, что мучил Рени.
– Итак, – начала молодая женщина слегка высокомерно, но с игривым оттенком, что было явным прогрессом, потому что сначала она обращалась с ним как с чумой. – Что у тебя за образ? Что-то вроде астронавта?
Флоримель попыталась скрыть смешок, но неудачно.
– Астронавт? – с негодованием воскликнул Т-четыре-Б. Это было старомодное слово, и он произнес его с таким негодованием, как если бы Флоримель предположила, что он фермер или швейцар. – Какой еще астронавт! Это боевой костюм Шагающего Скримера Д-9, как в игре «Черт с вами, парни».
Он повернулся к слушателям, но никто ему не ответил.
– Ну, «Черт с вами, парни»? – снова попытался он. – Ну, как Жуки-бомбардиры и Огнеметатели…
– Если это интерактивная игра, – сказала Рени, – тебе, боюсь, не повезло со слушателями. Если бы Орландо и Фредерикс были здесь, они бы поняли.
– Вы даже не знаете Шагающего Скримера… – пробормотал он, качая своей металлической головой.
– У меня тоже вопрос, – вмешался !Ксаббу. – Под этой маской ничего нет? Эта маска единственное твое лицо?
Т-четыре-Б ошеломленно уставился на него.
– Под маской?..
– Да, под маской, – подтвердила Флоримель. – Ты пробовал ее снимать?
Он повернул голову в ее сторону, но никак не среагировал на слова Флоримель, а таращился на нее словно в ступоре. Наконец его рука в шипастой перчатке медленно потянулась к широким краям маски, перчатка соскальзывала с гладких краев, пока он не попал пальцем в отверстие под одним из смешных наростов. Он нашел такое же отверстие с другой стороны и нажал на них. Раздался громкий щелчок, и маска откинулась вверх, как забрало древних рыцарей. За маской они увидели лицо темнокожего подростка с длинными черными волосами и испуганным взглядом. Даже несмотря на слабо светящиеся татуировки, покрывающие его щеки, шею и подбородок, это было простое, обыденное лицо. Рени не сомневалась, что это очень правдоподобная симуляция настоящего Хавьера Роджерса.
Через пару секунд Т-четыре-Б, смущенный настойчивыми взглядами, вернул маску на место.
Огонь в костре догорел. Они все говорили и говорили, пока не потеряли ощущение времени, что редко бывает даже в ВР.
– …Итак, суть сводится к следующему, – наконец подвела итог Рени. – Будем ли мы выходить из этого места? Или мы будем искать зажигалку… я хочу сказать – Квон Ли, которая, конечно, не Квон Ли. Будем ли мы ее искать, чтобы контролировать ситуацию в какой-то мере?
– И как же нам это удастся? – спросил Т-четыре-Б.
Как и Флоримель, он стал менее ершистым после исповеди. Даже его обычно малопонятная речь уличного мальчишки стала чуть больше похожей на нормальную.
– Если нужно – найдем.
– Мы можем и не найти, – Рени повернулась к !Ксаббу: – По этой причине я позволила тебе открыть ворота и впустить чудовище: я надеялась, что это на тебя как-то подействует. Как ты думаешь, ты сможешь еще раз найти проход? Ну, с помощью… танца, например, или еще как?
Естественное выражение беспокойства выглядело странно на заросшем волосами лице бабуина.
– Мне с трудом это удалось даже с помощью зажигалки, Рени. Я уже говорил тебе, что танцы или поиски ответа – это не то же самое, что заказ товаров по почте. Это не бесперебойная почтовая доставка.
– Сейчас для нас все непросто, – Она даже не улыбнулась, отвечая.
– Возможно, я помогу, – задумчиво произнесла Мартина. – Я кое-чему научилась здесь, особенно с тех пор, как !Ксаббу и я… как бы выразиться… связывались через устройство доступа. Возможно, вместе мы могли бы найти ворота и открыть их. – Ее слепые глаза обратились к Рени. – Это будет большой авантюрой. Если вы к этому готовы, то у нас есть несколько возможностей.
– Давайте проголосуем, – сдалась Рени, посмотрев на лица товарищей. – Если вы не устали. Или можем подождать до утра?
– Может, подождем? – спросила Мартина. – Я хочу сказать, что можно, по крайней мере, исследовать эту часть Сети.
– Если мы будем ждать, у этого гада появится возможность сбежать, – пояснила Рени. – Не говоря уже о том, что вы с !Ксаббу можете потерять связь, что между вами существует, просто забыть. Бывает же, что три дня не можешь вспомнить имя человека, которого тебе представили.
– Вряд ли это хорошее сравнение, – ответила Мартина, – но в этом что-то есть.
– Тогда ладно, Рени, – отозвалась Флоримель с недовольством. – Ты все равно не оставишь нас в покое, пока мы не проголосуем. Пожалуй, я знаю, что скажете вы с !Ксаббу. А я за то, чтобы остаться и изучить это место.
– Но… – начала Рени.
– Разве мало того, что мы делаем свой выбор? – вмешалась Флоримель. – Нужно еще и спорить с каждым, кто с тобой не согласен?
Рени нахмурилась:
– Ты права. Извините. Давайте продолжим.
– Я тоже хочу проголосовать, – вдруг заявила Эмили. – Я, конечно, не принадлежу к вашим друзьям, но мне некуда идти, и я хочу проголосовать.
Это прозвучало как предложение.
Рени не понравилась мысль поставить наравне с остальными кого-то, кто, может быть, и не был полностью реален.
– Но, Эмили, ты же не знаешь всего, что знаем мы, ты не была с нами…
– Не придирайся! – ответила девушка. – Я слышала все, о чем вы здесь говорили. Я не дура.
– Пусть голосует, – выкрикнул Т-четыре-Б. Он впервые заговорил после неприятного момента со снятием шлема. – Не доверяешь или что?
Рени вздохнула. Она не хотела даже начинать обсуждение статуса Эмили, потому что это происходило бы в присутствии самой девушки.
– Что все думают о голосовании Эмили?
Флоримель и Мартина кивнули.
– Ты помнишь, что я сказал, – спокойно напомнил ей !Ксаббу.
«Это значит, что он считает ее реальной, – подумала Рени. – С этим стоит считаться, в конце концов, он редко ошибается».
– Хорошо, – сказала она вслух. – Что ты думаешь, Эмили?
– Выбираться отсюда, – быстро ответила та. – Я ненавижу это место. Оно неправильное. Здесь нет еды.
Рени не могла не заметить, что пыталась отвергнуть голос в свою пользу, но все равно источник голоса ее беспокоил.
– Хорошо. Кто следующий?
– Боюсь, что я поддерживаю Флоримель, – сказала Мартина. – Мне нужен отдых, мы пережили столько ужасов.
– Мы все многое пережили. – Рени спохватилась. – Извините. Я опять не сдержалась.
– Я тоже так думаю, – сказала Мартина Флоримель. – Я пока не хочу никуда идти, больше всего мне нужно восстановить силы. Вспомни, Рени, мы пришли сюда на день раньше вас. Возможно, когда мы все отдохнем, получше узнаем это место…
– Теперь твоя очередь, Т-четыре-Б, – Рени повернулась к покрытой шипами блестящей фигуре. – Ты что скажешь?
– Отстой, эта штука пыталась нас здесь запереть. По мне, надо ее поймать и дать ей по мозгам. – Т-четыре-Б сжал одетый в перчатку кулак. – Не дадим ей уйти, вот так.
– Я даже не уверена, что это «она», – сказала Рени, но в душе была довольна: четверо против двух хотят преследовать шпиона и, что еще важнее, зажигалку Азадора. – Вот и все.
– Нет, – поднял руку !Ксаббу. – Я еще не голосовал. Флоримель предположила, что я проголосую, как ты. Но это не так.
– Не так? – она изумилась не меньше, чем если бы не Квон Ли, а он оказался незнакомцем-убийцей.
– Я вижу, что все очень устали, и я хочу, чтобы они отдохнули, прежде чем мы снова подвергнем себя опасности. И еще: кто бы ни скрывался под маской Квон Ли, я боюсь его.
– Конечно, боишься, – сказала Рени. – Думаешь, я не боюсь?
!Ксаббу отрицательно покачал головой:
– Я не это хотел сказать. Я кое-что почувствовал. Мне это не передать словами. Мне показалось, что я ощутил дыхание Гиены из сказок, а то и того хуже. Внутри этого существа глубокая алчная темнота. Я не хочу за ним гнаться. По крайней мере, не сейчас. Мне надо подумать о том, что я видел, что чувствовал. Я голосую за то, чтобы подождать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112