И уж конечно тяжеловато было бы лезть по веревке или карабкаться на стену с человеком… вашим другом, а потом еще убирать веревки и уничтожать следы. Кроме того, по вашим же словам, он не мог предвидеть, что его будут целенаправленно искать. Скорее всего, он устроился в помещениях рядом с обитаемыми, чтобы его не выследили бандиты или грабители.
Рени постаралась вспомнить старинные залы, которые они прошли, пустые и призрачные, десятки пустых, необитаемых башен. У нее возникла другая мысль.
– Стойте, – велела она остальным. – Может, мы просто скачем по верхам?
– Что это значит? – спросила Флоримель, у нее уже не было сил, чтобы проявить интерес.
– Из-за того что у нашего объекта на манжете оказался кусочек украшения, мы решили, что он и живет в башне. Но, может, он просто пользуется башней, чтобы, как это сказать, осматриваться? Возможно, он скрывается где-то парой этажей ниже, где больше выходов? – Как только Рени произнесла это, она уверилась, что все так и есть на самом деле.
– Значит… значит, нам придется просматривать все башни снова? – нахмурилась Флоримель, но она продолжала думать. – Все этажи, что мы пропустили?
– Нет, – вмешался брат Фактум Квинтус, в его рыбьих глазах вспыхнул огонек. – Нет. Если Рени права, ему нужна башня с лучшим обзором во всех направлениях для наблюдений – может, он высматривает разбойников или искателей с нижних этажей. Я бы сказал, что это Башня Плачущего Барона.
– Это которая? – Рени уже поднимала свое оружие, дубинку из ножки стола и копье-карниз.
– Помните круглую башню? Мы заметили, что кто-то там побывал недавно, но признаков жилья не было, и мы пошли вниз.
– Да, помню.
– Несколькими этажами ниже была площадка, мы прошли по ней по чьим-то следам. Окна были разбиты, и вокруг валялись листья.
Рени не могла этого забыть. Расстроенное выражение лица Фактума Квинтуса при виде заброшенности башни было просто комично.
– Но ведь на площадке совсем не было дверей.
– Не было, – подтвердила Флоримель, уже стоя на ногах, – но там были ковры – я точно помню, потому что они были выцветшие от дождя, попадающего в разбитые окна.
– Точно. Мы идем. Дай Господи, чтобы мы не опоздали. Т-четыре-Б помог Эмили подняться на ноги, а та запричитала:
– Но я думала, что мы отдыхаем!
Рени остановила всех перед площадкой.
– Эмили, – прошептала она, – вы с Фактумом (Свинтусом отходите назад, потому что у вас нет оружия. Постарайся не попадаться под руку.
– Теперь тихо, – добавила Флоримель. – У него могут быть оба – и Мартина, и !Ксаббу. Мы не должны его вспугнуть, а то он расправится с ними.
Башня Плачущего Барона была явно поздней пристройкой к Дому – многократно ремонтированный каменный фасад являлся лишь оболочкой старинной постройки из огромных бревен. Фактум Квинтус пребывал в нехарактерном для него молчаливом настроении и отказался рассказывать историю названия башни, заявив, что она не подходит для данной ситуации. Дерево на лестнице и площадках тоже выглядело неважно – ветер и дождь из разбитых окон сделали свое дело. Некоторые ступени опасно прогибались, они не прошли и десятка ступеней, как одна из них издала скрип. Хоть звук и был еле слышен, он больно ударил Рени по нервам.
Опасаясь, что доски на площадке тоже могут скрипеть. Рени велела всем оставаться на лестнице, а сама тем временем с максимальной осторожностью приподнимала намокшие ковры один за другим. За ними ничего не было, кроме замшелых стен. И только за последним ковром в свете закатного солнца она увидела дверь, утопленную в нишу.
Сердце отчаянно забилось, Рени знаком велела Т-четыре-Б и Флоримель подойти, потом приподняла ковер чуть выше, чтобы и они могли видеть. Когда оба подошли к ней, Флоримель с широко раскрытыми от страха глазами, чувства же Т-четыре-Б были не видны за шлемом, Рени постучала по руке робота. Они с Флоримель взяли ковер за концы и сорвали его со стены. Он свалился на руки Рени, как мертвое тело. Т-четыре-Б с изяществом престарелой дамы задрал одежду, освобождая свои сияющие доспехами ноги, одним ударом снес петли и вошел в помещение.
Звук от удара стих, в комнате было темно.
– Я думаю, это… – начал Т-четыре-Б, но тут из темноты полыхнул огонь и раздался грохот.
Рени упала на колени, тяжелый ковер придавил ее, она подумала, что в комнате взорвалась бомба. И тут она увидела Т-четыре-Б – он шел, шатаясь, грудь его была охвачена огнем, одежда и доспехи превратились в дымящуюся дыру. Юноша отступал назад и пытался сбить пламя руками, потом поскользнулся и покатился вниз по ступеням. Он проскочил мимо Эмили, но Фактум Квинтус покатился с ним вместе, оба представляли собой машущий руками клубок. Не успела Рени подняться на ноги, как еще один взрыв отбросил Флоримель к перилам, Она безвольно сползла на пол и застыла, как кукла, из которой вытряхнули набивку.
В ушах звенело, в голове стоял туман, будто она нырнула на большую глубину. Рени с трудом выпуталась из гобелена, но проползла лишь несколько метров по направлению к лестнице, когда почувствовала, что кто-то удерживает ее ноги. Она перевернулась и увидела прямо над собой сим Кван Ли, знакомое лицо искажала какая-то дьявольская одержимость, несмотря на радостную улыбку. В каждой руке у него было по кремниевому пистолету, из одного все еще струился дымок.
– Жаль, что мне не подвернулся мушкетон, – сказал он. – Неплохо я разделался с Железным Мальчиком. Не хуже, чем ружьем. Все-таки эти пороховые пистолеты тоже вовсе не плохи, – Он посмотрел на дымящийся пистолет, потом ухмыльнулся и швырнул его с лестницы. Рени слушала, как тот покатился, подпрыгивая, и упал. – По одному выстрелу из каждого. Как в каменном веке… хотя если я намереваюсь поиграть еще немного с одним из вас, мне нужен только один выстрел.
Он посмотрел на Эмили, съежившуюся от страха на ступеньках, потом повернул свое такое знакомое, жутко улыбающееся лицо к Рени.
– Пожалуй, я оставлю малышку, – объявил он и направил пистолет на Рени.
ГЛАВА 22
НЕОЖИДАННОЕ КУПАНИЕ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ИНТЕРАКТИВНАЯ ИГРА: GCN, 7.00 (Евр., Сев. Am.) – «Спазм!»
(изображение: самолет снимает Пелли с крыши дома)
ГОЛОС: Пелли (Белти Донован) и Фооба (Фушия Чанг) думают, что нашли пропавших детей, но злобный мистер Б. (Нершел Рейнер) готовит им сюрприз – луч, поражающий в самое сердце! Требуются два второстепенных персонажа, 63 статиста, предпочтителен опыт работы в интерактивных фильмах по медицинской тематике. Обращаться GCN.SPSM.CAST.
Было ветрено, поэтому семейство Лоллипоп, сидевшее за чаем, постоянно падало. Кристабель не очень хотелось играть, но мама велела пойти поиграть, поэтому сейчас она сидела прямо на земле под большим деревом у забора. Девочка положила камень на крышку столика, чтобы он не валился, но ничего нельзя было поделать, каждый раз, когда матушка Лоллипоп пыталась взять чайник, она падала.
Все шло сикось-накось, вот в чем дело. Кристабель так радовалась, что Очки-Сказочники не убили папу, когда он их надел, и еще больше радовалась, что он больше не кричит на нее из-за секрета мистера Селларса. Она была уверена, что дальше все будет хорошо. Все вернется на свои места – мистер Селларс выйдет из своего убежища и будет снова жить в доме, а Кристабель будет его навещать, противный мальчик Чо-Чо уйдет, и снова будет порядок. Она была просто уверена в этом.
Но вместо того стало еще хуже. Сначала папа почти перестал выходить из кабинета, он шел прямо домой после работы и запирался в комнате. Иногда она слышала, что он с кем-то говорит, и прикидывала, уж не с мистером ли Селларсом. Но папа ничего не рассказывал о том, что делает, а мама выглядела испуганной и несчастной и постоянно отсылала ее поиграть.
Кристабель наконец отключила мамашу Лоллипоп, если она больше не будет тянуться за чайником, она по крайней мере перестанет падать. В этот момент малышка услышала шум за спиной. Она повернулась, ожидая увидеть грязного мальчишку со сломанным зубом, но это был всего лишь папин друг капитан Рон, только он выглядел по-другому. На нем была форма, но к форме Кристабель привыкла, она чаще видела его в ней, чем в чем-то другом. Она не сразу поняла, что же было не так, – другим было выражение его лица. Он был серьезен, хмур и холоден.
– Эй, Крисси, – заговорил он. Она ненавидела, когда ее так называли, но на сей раз не стала строить гримасу. Ей захотелось убежать, но это было так глупо. – Папа дома?
Она кивнула:
– Он в гараже.
Капитан кивнул в ответ:
– Чудно. Я забегу на минутку, поговорю с ним.
Кристабель подскочила на месте. Она не поняла почему, но ей захотелось побежать и предупредить папу, что идет Рон. Но вместо того она пошла через лужайку чуть впереди Рона. А пробежала только последние пару шагов.
– Папа! Это капитан Рон!
Папа испугался, как тогда, когда она открыла дверь ванной и случайно вошла, а он стоял голый после душа. На этот раз он просто вынимал сиденья из фургона (когда папа был в хорошем настроении, он называл фургон «фуригон») и ставил их на пол. На нем были шорты и футболка, и руки, и лицо были перепачканы.
– Замечательно, милая, – отозвался папа. Он не улыбался.
– Извини, что отрываю тебя в субботу, Майк, – начал капитан Рон, заходя в гараж.
– Все в порядке. Хочешь пива?
– Со мной сегодня работает Дункан, ты же знаешь, он обязательно упомянет в рапорте, что от капитана Паркинса, пахло алкоголем, когда он вернулся. – Он нахмурился. – Маленькая задница.
Тут он повернулся и заметил Кристабель, стоящую в дверях.
– Оп-па. Извини мой французский.
– Милая, пойди поиграй, – велел ей папа.
Кристабель вернулась на лужайку, но как только она отошла достаточно далеко, чтобы ее было не видно, она замедлила шаг. Что-то изменилось у папы с капитаном Роном. Ей захотелось узнать. Может, это как-то связано с тем, что мама плачет и ссорится с папой по ночам.
Ощущая, что поступает совсем нехорошо, Кристабель тихонько вернулась и присела на тропинке около гаражной двери, где ее не было видно. Малыш Лоллипоп по-прежнему был у нее в руке. Она сделала горку из земли и посадила его сверху. Он медленно двигал своими пухленькими ручками, будто пытался удержать равновесие.
– …Такие вещи появляются и исчезают, – говорил ее папа, – поверь мне, приборы врут, я все руки ободрал об эти чертовы засовы.
Его голос стал почти обычным, но что-то все-таки было не так.
У Кристабель схватило живот от страха.
– Послушай, Майк, – говорил капитан Рон, – я не надолго. Я только что узнал, что ты собрался в отпуск…
– Только на несколько дней, – быстро ответил отец.
– …и надо сказать, мне это совсем не понравилось. Вообще, должен тебе признаться, меня все это чертовски достало.
Его голос стал громче, и Кристабель была уже готова дать деру, но тут поняла, что он просто ходит взад-вперед по гаражу.
– Я хочу сказать, сейчас самое неподходящее время. Сейчас, когда этот старикашка Йек изрыгает громы и молнии, ты хочешь сбежать на несколько дней в небольшое семейное путешествие и свалить все на меня? Знаешь, Майк, это просто свинство.
Папа помолчал некоторое время.
– Я понимаю, ты огорчен, и не виню тебя, – наконец произнес папа.
– Не винишь меня? Какое облегчение! Никогда бы не подумал, что ты можешь такое со мной сделать. Не ожидал, что ты так будешь говорить со мной! Вот черт! – Раздался лязг и скрежет – это капитан Рон уселся на бачок для мусора.
Кристабель была взволнована, напугана и смущена грубым языком и злостью Рона, но больше всего из-за разговора об отпуске. Каком отпуске? Почему ни мама, ни папа ничего про это не говорили? Она вдруг совсем испугалась. Может, папа хочет отправить ее куда-нибудь подальше? А вдруг мама и папа хотят развестись?
– Послушай, Рон, – сказал папа. – Я скажу тебе правду. – Он сделал паузу. Кристабель тихонько подобралась поближе к двери гаража. – У нас… у нас плохие новости. Проблемы… проблемы со здоровьем.
– Что? Проблемы со здоровьем? У тебя?
– Нет, с Кейлин. Мы только что узнали. – Его голос был таким странным, таким необычным, что сначала Кристабель не поняла, о чем он говорит. – У нее рак.
– О боже мой, Майк. Господи Иисусе. Мне так жаль! Все так плохо?
– Очень тяжелый случай, да. Даже с этими, как их там, канцерофагами наши дела совсем плохи. Но надежда все-таки есть. Надежда есть всегда. Беда в том, что мы только что узнали, и нужно срочно начинать лечение. Нам… нам захотелось провести небольшой отпуск вместе с Кристабель, прежде чем осе начнется.
Капитан Рон продолжал сочувствовать, но Кристабель не хотела больше слушать. Ей вдруг стало очень холодно, будто она упала с моста в самую невообразимо темную, самую холодную, самую глубокую воду. У мамы – рак. Какое ужасное, черное-пречерное слово. Вот почему она плакала!
Кристабель тоже заплакала. Все было куда хуже, чем она думала. Она посмотрела на землю, в глазах стояли слезы, и малыш Лоллипоп казался просто цветным пятном. Она встала на него ногой, вдавливая в землю, и побежала к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Рени постаралась вспомнить старинные залы, которые они прошли, пустые и призрачные, десятки пустых, необитаемых башен. У нее возникла другая мысль.
– Стойте, – велела она остальным. – Может, мы просто скачем по верхам?
– Что это значит? – спросила Флоримель, у нее уже не было сил, чтобы проявить интерес.
– Из-за того что у нашего объекта на манжете оказался кусочек украшения, мы решили, что он и живет в башне. Но, может, он просто пользуется башней, чтобы, как это сказать, осматриваться? Возможно, он скрывается где-то парой этажей ниже, где больше выходов? – Как только Рени произнесла это, она уверилась, что все так и есть на самом деле.
– Значит… значит, нам придется просматривать все башни снова? – нахмурилась Флоримель, но она продолжала думать. – Все этажи, что мы пропустили?
– Нет, – вмешался брат Фактум Квинтус, в его рыбьих глазах вспыхнул огонек. – Нет. Если Рени права, ему нужна башня с лучшим обзором во всех направлениях для наблюдений – может, он высматривает разбойников или искателей с нижних этажей. Я бы сказал, что это Башня Плачущего Барона.
– Это которая? – Рени уже поднимала свое оружие, дубинку из ножки стола и копье-карниз.
– Помните круглую башню? Мы заметили, что кто-то там побывал недавно, но признаков жилья не было, и мы пошли вниз.
– Да, помню.
– Несколькими этажами ниже была площадка, мы прошли по ней по чьим-то следам. Окна были разбиты, и вокруг валялись листья.
Рени не могла этого забыть. Расстроенное выражение лица Фактума Квинтуса при виде заброшенности башни было просто комично.
– Но ведь на площадке совсем не было дверей.
– Не было, – подтвердила Флоримель, уже стоя на ногах, – но там были ковры – я точно помню, потому что они были выцветшие от дождя, попадающего в разбитые окна.
– Точно. Мы идем. Дай Господи, чтобы мы не опоздали. Т-четыре-Б помог Эмили подняться на ноги, а та запричитала:
– Но я думала, что мы отдыхаем!
Рени остановила всех перед площадкой.
– Эмили, – прошептала она, – вы с Фактумом (Свинтусом отходите назад, потому что у вас нет оружия. Постарайся не попадаться под руку.
– Теперь тихо, – добавила Флоримель. – У него могут быть оба – и Мартина, и !Ксаббу. Мы не должны его вспугнуть, а то он расправится с ними.
Башня Плачущего Барона была явно поздней пристройкой к Дому – многократно ремонтированный каменный фасад являлся лишь оболочкой старинной постройки из огромных бревен. Фактум Квинтус пребывал в нехарактерном для него молчаливом настроении и отказался рассказывать историю названия башни, заявив, что она не подходит для данной ситуации. Дерево на лестнице и площадках тоже выглядело неважно – ветер и дождь из разбитых окон сделали свое дело. Некоторые ступени опасно прогибались, они не прошли и десятка ступеней, как одна из них издала скрип. Хоть звук и был еле слышен, он больно ударил Рени по нервам.
Опасаясь, что доски на площадке тоже могут скрипеть. Рени велела всем оставаться на лестнице, а сама тем временем с максимальной осторожностью приподнимала намокшие ковры один за другим. За ними ничего не было, кроме замшелых стен. И только за последним ковром в свете закатного солнца она увидела дверь, утопленную в нишу.
Сердце отчаянно забилось, Рени знаком велела Т-четыре-Б и Флоримель подойти, потом приподняла ковер чуть выше, чтобы и они могли видеть. Когда оба подошли к ней, Флоримель с широко раскрытыми от страха глазами, чувства же Т-четыре-Б были не видны за шлемом, Рени постучала по руке робота. Они с Флоримель взяли ковер за концы и сорвали его со стены. Он свалился на руки Рени, как мертвое тело. Т-четыре-Б с изяществом престарелой дамы задрал одежду, освобождая свои сияющие доспехами ноги, одним ударом снес петли и вошел в помещение.
Звук от удара стих, в комнате было темно.
– Я думаю, это… – начал Т-четыре-Б, но тут из темноты полыхнул огонь и раздался грохот.
Рени упала на колени, тяжелый ковер придавил ее, она подумала, что в комнате взорвалась бомба. И тут она увидела Т-четыре-Б – он шел, шатаясь, грудь его была охвачена огнем, одежда и доспехи превратились в дымящуюся дыру. Юноша отступал назад и пытался сбить пламя руками, потом поскользнулся и покатился вниз по ступеням. Он проскочил мимо Эмили, но Фактум Квинтус покатился с ним вместе, оба представляли собой машущий руками клубок. Не успела Рени подняться на ноги, как еще один взрыв отбросил Флоримель к перилам, Она безвольно сползла на пол и застыла, как кукла, из которой вытряхнули набивку.
В ушах звенело, в голове стоял туман, будто она нырнула на большую глубину. Рени с трудом выпуталась из гобелена, но проползла лишь несколько метров по направлению к лестнице, когда почувствовала, что кто-то удерживает ее ноги. Она перевернулась и увидела прямо над собой сим Кван Ли, знакомое лицо искажала какая-то дьявольская одержимость, несмотря на радостную улыбку. В каждой руке у него было по кремниевому пистолету, из одного все еще струился дымок.
– Жаль, что мне не подвернулся мушкетон, – сказал он. – Неплохо я разделался с Железным Мальчиком. Не хуже, чем ружьем. Все-таки эти пороховые пистолеты тоже вовсе не плохи, – Он посмотрел на дымящийся пистолет, потом ухмыльнулся и швырнул его с лестницы. Рени слушала, как тот покатился, подпрыгивая, и упал. – По одному выстрелу из каждого. Как в каменном веке… хотя если я намереваюсь поиграть еще немного с одним из вас, мне нужен только один выстрел.
Он посмотрел на Эмили, съежившуюся от страха на ступеньках, потом повернул свое такое знакомое, жутко улыбающееся лицо к Рени.
– Пожалуй, я оставлю малышку, – объявил он и направил пистолет на Рени.
ГЛАВА 22
НЕОЖИДАННОЕ КУПАНИЕ
СЕТЕПЕРЕДАЧА/ИНТЕРАКТИВНАЯ ИГРА: GCN, 7.00 (Евр., Сев. Am.) – «Спазм!»
(изображение: самолет снимает Пелли с крыши дома)
ГОЛОС: Пелли (Белти Донован) и Фооба (Фушия Чанг) думают, что нашли пропавших детей, но злобный мистер Б. (Нершел Рейнер) готовит им сюрприз – луч, поражающий в самое сердце! Требуются два второстепенных персонажа, 63 статиста, предпочтителен опыт работы в интерактивных фильмах по медицинской тематике. Обращаться GCN.SPSM.CAST.
Было ветрено, поэтому семейство Лоллипоп, сидевшее за чаем, постоянно падало. Кристабель не очень хотелось играть, но мама велела пойти поиграть, поэтому сейчас она сидела прямо на земле под большим деревом у забора. Девочка положила камень на крышку столика, чтобы он не валился, но ничего нельзя было поделать, каждый раз, когда матушка Лоллипоп пыталась взять чайник, она падала.
Все шло сикось-накось, вот в чем дело. Кристабель так радовалась, что Очки-Сказочники не убили папу, когда он их надел, и еще больше радовалась, что он больше не кричит на нее из-за секрета мистера Селларса. Она была уверена, что дальше все будет хорошо. Все вернется на свои места – мистер Селларс выйдет из своего убежища и будет снова жить в доме, а Кристабель будет его навещать, противный мальчик Чо-Чо уйдет, и снова будет порядок. Она была просто уверена в этом.
Но вместо того стало еще хуже. Сначала папа почти перестал выходить из кабинета, он шел прямо домой после работы и запирался в комнате. Иногда она слышала, что он с кем-то говорит, и прикидывала, уж не с мистером ли Селларсом. Но папа ничего не рассказывал о том, что делает, а мама выглядела испуганной и несчастной и постоянно отсылала ее поиграть.
Кристабель наконец отключила мамашу Лоллипоп, если она больше не будет тянуться за чайником, она по крайней мере перестанет падать. В этот момент малышка услышала шум за спиной. Она повернулась, ожидая увидеть грязного мальчишку со сломанным зубом, но это был всего лишь папин друг капитан Рон, только он выглядел по-другому. На нем была форма, но к форме Кристабель привыкла, она чаще видела его в ней, чем в чем-то другом. Она не сразу поняла, что же было не так, – другим было выражение его лица. Он был серьезен, хмур и холоден.
– Эй, Крисси, – заговорил он. Она ненавидела, когда ее так называли, но на сей раз не стала строить гримасу. Ей захотелось убежать, но это было так глупо. – Папа дома?
Она кивнула:
– Он в гараже.
Капитан кивнул в ответ:
– Чудно. Я забегу на минутку, поговорю с ним.
Кристабель подскочила на месте. Она не поняла почему, но ей захотелось побежать и предупредить папу, что идет Рон. Но вместо того она пошла через лужайку чуть впереди Рона. А пробежала только последние пару шагов.
– Папа! Это капитан Рон!
Папа испугался, как тогда, когда она открыла дверь ванной и случайно вошла, а он стоял голый после душа. На этот раз он просто вынимал сиденья из фургона (когда папа был в хорошем настроении, он называл фургон «фуригон») и ставил их на пол. На нем были шорты и футболка, и руки, и лицо были перепачканы.
– Замечательно, милая, – отозвался папа. Он не улыбался.
– Извини, что отрываю тебя в субботу, Майк, – начал капитан Рон, заходя в гараж.
– Все в порядке. Хочешь пива?
– Со мной сегодня работает Дункан, ты же знаешь, он обязательно упомянет в рапорте, что от капитана Паркинса, пахло алкоголем, когда он вернулся. – Он нахмурился. – Маленькая задница.
Тут он повернулся и заметил Кристабель, стоящую в дверях.
– Оп-па. Извини мой французский.
– Милая, пойди поиграй, – велел ей папа.
Кристабель вернулась на лужайку, но как только она отошла достаточно далеко, чтобы ее было не видно, она замедлила шаг. Что-то изменилось у папы с капитаном Роном. Ей захотелось узнать. Может, это как-то связано с тем, что мама плачет и ссорится с папой по ночам.
Ощущая, что поступает совсем нехорошо, Кристабель тихонько вернулась и присела на тропинке около гаражной двери, где ее не было видно. Малыш Лоллипоп по-прежнему был у нее в руке. Она сделала горку из земли и посадила его сверху. Он медленно двигал своими пухленькими ручками, будто пытался удержать равновесие.
– …Такие вещи появляются и исчезают, – говорил ее папа, – поверь мне, приборы врут, я все руки ободрал об эти чертовы засовы.
Его голос стал почти обычным, но что-то все-таки было не так.
У Кристабель схватило живот от страха.
– Послушай, Майк, – говорил капитан Рон, – я не надолго. Я только что узнал, что ты собрался в отпуск…
– Только на несколько дней, – быстро ответил отец.
– …и надо сказать, мне это совсем не понравилось. Вообще, должен тебе признаться, меня все это чертовски достало.
Его голос стал громче, и Кристабель была уже готова дать деру, но тут поняла, что он просто ходит взад-вперед по гаражу.
– Я хочу сказать, сейчас самое неподходящее время. Сейчас, когда этот старикашка Йек изрыгает громы и молнии, ты хочешь сбежать на несколько дней в небольшое семейное путешествие и свалить все на меня? Знаешь, Майк, это просто свинство.
Папа помолчал некоторое время.
– Я понимаю, ты огорчен, и не виню тебя, – наконец произнес папа.
– Не винишь меня? Какое облегчение! Никогда бы не подумал, что ты можешь такое со мной сделать. Не ожидал, что ты так будешь говорить со мной! Вот черт! – Раздался лязг и скрежет – это капитан Рон уселся на бачок для мусора.
Кристабель была взволнована, напугана и смущена грубым языком и злостью Рона, но больше всего из-за разговора об отпуске. Каком отпуске? Почему ни мама, ни папа ничего про это не говорили? Она вдруг совсем испугалась. Может, папа хочет отправить ее куда-нибудь подальше? А вдруг мама и папа хотят развестись?
– Послушай, Рон, – сказал папа. – Я скажу тебе правду. – Он сделал паузу. Кристабель тихонько подобралась поближе к двери гаража. – У нас… у нас плохие новости. Проблемы… проблемы со здоровьем.
– Что? Проблемы со здоровьем? У тебя?
– Нет, с Кейлин. Мы только что узнали. – Его голос был таким странным, таким необычным, что сначала Кристабель не поняла, о чем он говорит. – У нее рак.
– О боже мой, Майк. Господи Иисусе. Мне так жаль! Все так плохо?
– Очень тяжелый случай, да. Даже с этими, как их там, канцерофагами наши дела совсем плохи. Но надежда все-таки есть. Надежда есть всегда. Беда в том, что мы только что узнали, и нужно срочно начинать лечение. Нам… нам захотелось провести небольшой отпуск вместе с Кристабель, прежде чем осе начнется.
Капитан Рон продолжал сочувствовать, но Кристабель не хотела больше слушать. Ей вдруг стало очень холодно, будто она упала с моста в самую невообразимо темную, самую холодную, самую глубокую воду. У мамы – рак. Какое ужасное, черное-пречерное слово. Вот почему она плакала!
Кристабель тоже заплакала. Все было куда хуже, чем она думала. Она посмотрела на землю, в глазах стояли слезы, и малыш Лоллипоп казался просто цветным пятном. Она встала на него ногой, вдавливая в землю, и побежала к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112