Любые попытки проникновения – как в ту, так и в другую сторону– абсолютно исключены. Лично вы займете позицию ближе к Ферзикову и заодно проконтролируете действия частей Калужского гарнизона. Поставьте их на пяти километрах от барьера. Звонить туда я не буду, отдам письменный приказ, наделяющий вас всеми необходимыми полномочиями. И вы, кстати, тоже – проследите, чтобы никаких раций и передат чиков. Связь – только через посыльных. Понимаю, что в таких условиях командовать нелегко, но ведь мы с вами знаем, что легкие пути никогда не бывают правильными.
Серебров молча слушал генерала, на его лице не отражалось никаких эмоций, не было даже легкого удивления, словно в последний раз он оцеплял территорию, на которую приземлилась летающая тарелка, не далее как на прошлой неделе.
– Сейчас я подпишу приказ...
Перед генералом возник чистый лист бумаги и ручка. На то, чтобы искать пишущую машинку или работающий компьютер, не было времени. Некрасов положил бумагу, молча кивнул и отступил от стола.
Севастьянов сел и стал что-то писать – крупным размашистым почерком.
– Вы, наверное, уже знаете, – как бы между делом сказал Севастьянов, – капитана с его головорезами я забираю себе. Справитесь без него?
Повисло молчание, этот момент был неловким для всех – и для Сереброва, и для Некрасова.
Полковник пожал плечами:
– Мои люди тоже не из института благородных девиц. Я в них уверен.
– Ну вот и отлично.
Севастьянов поставил подпись, достал из кармана личную печать, подул на нее и оттиснул в углу листа.
– Походная канцелярия, – прокомментировал он, складывая бумагу и вручая ее Сереброву.
Тот не улыбнулся, сложил приказ и сунул в нагрудный карман.
– Разрешите идти?
– Так точно, идите. Удачи, полковник. Когда дверь за Серебровым закрылась, генерал кивнул Некрасову:
– Капитан! Пригласите, пожалуйста, эту женщину... Залину Александровну.
– Ну что? – Севастьянов потер в нетерпении руки. – Фигуры расставлены. Центр связи будет здесь, в Дракине. Полагаю, это достаточное расстояние... Я имею в виду – достаточное для того, чтобы считать его безопасным.
Плиева согласно кивнула.
– Наверное. В Серпухове и Протвине средства связи работают в обычном режиме, и ничего пока не случилось. Думаю, вы правы.
– Ну и что прикажете делать дальше?
– Хм... Ждать.
– Ждать чего? Пока эта штука отключится?
– Наверное.
– А если у нее там электричества... или чего-нибудь еще, не важно – на двести лет вперед? Что тогда? Залина покачала головой:
– Не думаю. Мне кажется, поле пропадет очень скоро.
– Вот как? И почему же вам так кажется? Поделитесь со стариком своими соображениями.
Залина задумалась. Действительно, что она могла сказать? На чем она основывалась? На интуиции? Но Севастьянов не может командовать, полагаясь только на интуицию Залины Александровны Плиевой, будь она даже восьми пядей во лбу. Это было бы смешно. И все-таки... Интуиция еще ни разу ее не подводила. Она решилась и стала потихоньку выкладывать свои соображения, даже скорее не соображения, а предчувствия.
– Видите ли, генерал... Я по-прежнему исхожу из того, что у НИХ (это тоже было загадкой – кто такие эти ОНИ?) нет намерений нас уничтожить. По крайней мере, прямо сейчас. В пользу этого говорят два факта. Во-первых, выбор места. Как вы сами заметили, он не очень-то удачен для вторжения. А во-вторых... Меня смущает ограниченность поля. Ведь, насколько я понимаю, на Земле не существует технологий, которые позволяли бы ограничивать его распространение. Но по опыту со спутником мы знаем, что энергия, заключенная в ОБЪЕКТЕ, колоссальна. Мне кажется, ОНО могло бы установить другие границы, куда более обширные. Нет, вы знаете, складывается впечатление, что...
– ОНИ нам подыгрывают? – закончил за нее генерал. Плиева посмотрела на него с восхищением. Именно это она и хотела сказать. Она кивнула.
– Подыгрывают или просто играют с нами, как кот – с наполовину задушенной мышью? – уточнил Севастьянов.
– Подыгрывают. Это не смахивает на игру.
– Почему я так сказал? – продолжал генерал. – Меня это тоже сильно волнует. Предположим, что поле внезапно исчезло. Тогда я набираю штурмовую группу, – он через плечо кивнул в сторону двери, за которой стоял Некрасов, и Плиева поняла, какая на самом деле роль отводится капитану и его подчиненным – быть первыми, – и веду ее на поиски этой самой хреновины. А она, почувствовав присутствие людей, вдруг – РАЗ! И снова включается. Простая уловка. Военная хитрость. Заманивает к себе. Это я называю игрой, как кошка с мышкой.
– Но тогда бы она, – Плиева поймала себя на мысли, что они до сих пор не выработали единого названия для ОБЪЕКТА, они называли его как угодно – штуковина, хреновина, объект, оно, она и так далее, но никак не могли определиться, – могла усилить поле прямо сейчас, дождавшись, когда вокруг нее соберутся воинские части.
– Тоже верно. Значит, она именно подыгрывает.
– Да, и меня это сильно настораживает. Я уже сказала вам, что не думаю, будто внутри кто-то сидит. Скорее всего, мы имеем дело с машиной, искусственным интеллектом... Безусловно, на несколько порядков более мощным, чем существующие на Земле компьютеры, но все же – машиной. А раз так – она просто отрабатывает заложенную в нее программу.
– Осталось всего ничего – понять, в чем она заключается, – усмехнулся генерал.
– Да... – Плиева развела руками, в этом жесте сквозила беспомощность. – И все-таки, думаю, у нас есть шанс разобраться. Вспомните, ведь эта программа ориентирована на человека, на особенности его психики, поведения... Она все это учитывает. Возможно, нас длительное время изучали – наблюдали со стороны и на основе наблюдений составили эту программу.
– Принцип детерминированности в действии? – подмигнул Севастьянов. – Все не случайно?
– Ну скажите честно, а разве вы думаете по-другому?
– Я еще не готов полностью с вами согласиться, но... Мне пришла в голову интересная мысль. А ведь этот принцип детерминированности... Это же не что иное, как признание существования некоего божества, не так ли? Если мы допускаем, что все предопределено, значит, существует Некто, кто всем этим распоряжается? Думаю, папа римский проголосовал бы «за»...
– А вы?
– А я – не папа римский. Но с вами я почти готов им стать.
– Хотите сказать, что я сталкиваю вас на идеалистические позиции?
– Хочу сказать, что у вас это ловко получается. С одной стороны, вроде бы все предопределено. Но с другой... Когда окончательно во всем этом запутываешься и перестаешь что-либо понимать – пожалуйста, лот он вам «принцип ужастика»: все происходит потому, что происходит. Я уже слышал нечто подобное. «Неисповедимы пути Господни». Этим можно все объяснить, правда?
– Наверное, так. Мы просто оправдываем конечность процесса познания. Придумываем разные законы и правила, а потом находим тысячи исключений из них. Когда количество исключений достигает некой критической величины, мы придумываем новые законы, и так далее. Замкнутый круг...
– Да. – Генерал вздохнул. – И смысл нашей сегодняшней встречи – этот круг разомкнуть. – Он помолчал. – Вы считаете, нам это удастся?
На этот вопрос у Плиевой не было утешительного ответа.
– Мы должны попробовать.
– Ладно. – Генерал махнул рукой. – Давайте спустимся с небес на землю... Как это проделала наша незваная гостья несколько часов назад. Что же делать дальше? Предположим, что поле вдруг исчезло. Что потом?
– Потом... Потом мы должны вести себя естественно, именно так, как от нас ожидают.
– И в последний момент поступить по-другому?
– Если... – Плиева подбирала нужное слово. – Если вам позволят поступить по-другому. Ведь, когда поле исчезнет, заработает связь, и...
– И мне могут отдать какой-нибудь приказ, который вполне устроит разработчиков этой программы? Да?
– Боюсь, что так...
– То есть – что? Я должен буду его нарушить? Залина пристально посмотрела на Севастьянова.
– Вы знаете, генерал, почему этой операцией командуете именно вы? Ведь «Визит» мог случиться и в забайкальской тайге, и тогда логичнее было бы доверить руководство командующему Забайкальским военным округом, но... – Она оглянулась.
Генерал понял. Она хотела сообщить ему нечто важное. Что-то такое, чего не должна была говорить ни при каких обстоятельствах, потому что это составляло служебную тайну. И, если бы она промолчала, он бы не посмел ее упрекнуть.
– Думаю, мои коллеги нас не прослушивают... Я, конечно... Ну ладно, что с меня взять – в конце концов, я просто женщина! Мне поручили отобрать кандидатуры исполнителей отдельных частей операции, исходя из определенных требований. Скажу честно – на роль командующего подходили только вы.
Генерал криво усмехнулся:
– И что же во мне такого? Необычного?
– Вы – человек жесткий, решительный, вы практически не поддаетесь внушению...
– Ну да, особенно – вашему, – съязвил Севастьянов.
– Нет. Если бы наши представления о происходящем резко отличались, думаю, вы бы даже не стали меня слушать. Генерал покачал головой.
– В общем... так и есть.
– У вас есть еще одно замечательное качество. При такой ярко выраженной самостоятельности мышления вы можете поставить ПРИКАЗ над выгодой. Я говорю не о личной выгоде... Даже, скорее, речь идет не о выгоде, а о... целесообразности. Поймите, в условиях контакта с инопланетным разумом это очень важно – чтобы человек помнил о приказе. Только так можно держать ситуацию под контролем, одновременно наблюдая ее со стороны.
– Из-за стен Кремля? – уточнил Севастьянов.
– Ну... Откуда-нибудь оттуда. Понимаете, контакт – это глобальное событие, тут надо мыслить более широкими категориями. То, что кажется вам правильным здесь, может быть абсолютно неприемлемо в условиях всей страны.
– Это я как раз понимаю... Плиева не дала ему договорить.
– Я не обвиняю вас в узости мышления, упаси бог! Просто вы – идеальный передаточный механизм, сопрягающий стратегию и тактику. Стратег может быть абсолютно уверен, что вы решите тактическую задачу и выполните любой приказ, каким бы странным и неестественным он вам ни показался. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Кажется, начинаю «въезжать», как говорят мои внуки.
– В вас сидит что-то неистребимое... Что-то, не дающее ослушаться. Для вас четкое выполнение приказа – это и есть исполнение БОЕВОЙ ЗАДАЧИ. Назовите это честью, если угодно...
– Залина Александровна, – генерал пристально посмотрел на нее, – вы отдаете себе отчет, как это выглядит со стороны? Вы что, заранее подводите меня к тому, что я должен буду ослушаться приказа? Это... Провокация?
Севастьянов внезапно увидел все в другом свете. «Вот она, та самая фигушка, которую рыцари плаща и кинжала до поры до времени носят в кармане. Эта женщина втерлась ко мне в доверие, говорила правильные, умные вещи, и я со всем соглашался, потому что трудно не согласиться с такими убедительными доводами... Да. Это был единственно правильный подход. Она все разыграла четко, как по нотам. Но зачем? Зачем она вдруг стала меня провоцировать? И почему именно сейчас, когда еще ничего не известно? Не рано ли?»
Он смотрел на нее, не отрываясь, но Плиева легко выдержала этот взгляд – знаменитый взгляд самурая.
«Да, видимо, не рано. Потому что потом может оказаться поздно. И... Черт возьми, но я и сейчас согласен со всем, что она говорила! За исключением...»
– Будь вы мужчиной, – медленно проговорил генерал, – я бы приставил вам пистолет ко лбу и заставил раздеться – чтобы посмотреть, нет ли на вас какого-нибудь хитрого передатчика.
Плиева пожала плечами.
– Генерал, в нашей ситуации обвешиваться передатчиками по меньшей мере глупо. Вы знаете почему. Но если вам так хочется взглянуть на мое белье... – Она потянулась к пуговицам жакета.
– Совсем не хочется, – остановил ее Севастьянов. – Это похоже на использование служебного положения в личных целях. Загляните в мое досье и убедитесь, что я никогда ничего подобного себе не позволял.
– Ну... – Ее улыбка стала обольстительной. Одна пуговица расстегнулась. Еще одна. – Не будем столь категоричными. Вы же не оказываете на меня давления. Считайте, что я делаю это сама – ради вашего спокойствия.
Севастьянов кивнул:
– Это меняет дело. В таком случае продолжайте. Я только позову капитана... Плиева вспыхнула:
– Зачем?
– Не думаете же вы, что я сам буду перетряхивать ваши... вещи. – Он поморщился.
– Хорошо. – Она резко одернула полы жакета и застегнулась. – Это глупо. Я знаю. Мне очень жаль, что наши отношения вдруг так резко...
– Они останутся по-прежнему деловыми, – успокоил ее Севастьянов.
– Вы должны доверять мне, генерал. Я ваш союзник.
– Разумеется. – Ему вдруг подумалось, сколько из тех пятерых, которые знали, куда командир полковой разведки Александр Николаевич Севастьянов поведет свою группу, говорили то же самое. «Наверняка все».
– У меня и в мыслях не было вас провоцировать. Если мое начальство узнает о нашем разговоре, то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Серебров молча слушал генерала, на его лице не отражалось никаких эмоций, не было даже легкого удивления, словно в последний раз он оцеплял территорию, на которую приземлилась летающая тарелка, не далее как на прошлой неделе.
– Сейчас я подпишу приказ...
Перед генералом возник чистый лист бумаги и ручка. На то, чтобы искать пишущую машинку или работающий компьютер, не было времени. Некрасов положил бумагу, молча кивнул и отступил от стола.
Севастьянов сел и стал что-то писать – крупным размашистым почерком.
– Вы, наверное, уже знаете, – как бы между делом сказал Севастьянов, – капитана с его головорезами я забираю себе. Справитесь без него?
Повисло молчание, этот момент был неловким для всех – и для Сереброва, и для Некрасова.
Полковник пожал плечами:
– Мои люди тоже не из института благородных девиц. Я в них уверен.
– Ну вот и отлично.
Севастьянов поставил подпись, достал из кармана личную печать, подул на нее и оттиснул в углу листа.
– Походная канцелярия, – прокомментировал он, складывая бумагу и вручая ее Сереброву.
Тот не улыбнулся, сложил приказ и сунул в нагрудный карман.
– Разрешите идти?
– Так точно, идите. Удачи, полковник. Когда дверь за Серебровым закрылась, генерал кивнул Некрасову:
– Капитан! Пригласите, пожалуйста, эту женщину... Залину Александровну.
– Ну что? – Севастьянов потер в нетерпении руки. – Фигуры расставлены. Центр связи будет здесь, в Дракине. Полагаю, это достаточное расстояние... Я имею в виду – достаточное для того, чтобы считать его безопасным.
Плиева согласно кивнула.
– Наверное. В Серпухове и Протвине средства связи работают в обычном режиме, и ничего пока не случилось. Думаю, вы правы.
– Ну и что прикажете делать дальше?
– Хм... Ждать.
– Ждать чего? Пока эта штука отключится?
– Наверное.
– А если у нее там электричества... или чего-нибудь еще, не важно – на двести лет вперед? Что тогда? Залина покачала головой:
– Не думаю. Мне кажется, поле пропадет очень скоро.
– Вот как? И почему же вам так кажется? Поделитесь со стариком своими соображениями.
Залина задумалась. Действительно, что она могла сказать? На чем она основывалась? На интуиции? Но Севастьянов не может командовать, полагаясь только на интуицию Залины Александровны Плиевой, будь она даже восьми пядей во лбу. Это было бы смешно. И все-таки... Интуиция еще ни разу ее не подводила. Она решилась и стала потихоньку выкладывать свои соображения, даже скорее не соображения, а предчувствия.
– Видите ли, генерал... Я по-прежнему исхожу из того, что у НИХ (это тоже было загадкой – кто такие эти ОНИ?) нет намерений нас уничтожить. По крайней мере, прямо сейчас. В пользу этого говорят два факта. Во-первых, выбор места. Как вы сами заметили, он не очень-то удачен для вторжения. А во-вторых... Меня смущает ограниченность поля. Ведь, насколько я понимаю, на Земле не существует технологий, которые позволяли бы ограничивать его распространение. Но по опыту со спутником мы знаем, что энергия, заключенная в ОБЪЕКТЕ, колоссальна. Мне кажется, ОНО могло бы установить другие границы, куда более обширные. Нет, вы знаете, складывается впечатление, что...
– ОНИ нам подыгрывают? – закончил за нее генерал. Плиева посмотрела на него с восхищением. Именно это она и хотела сказать. Она кивнула.
– Подыгрывают или просто играют с нами, как кот – с наполовину задушенной мышью? – уточнил Севастьянов.
– Подыгрывают. Это не смахивает на игру.
– Почему я так сказал? – продолжал генерал. – Меня это тоже сильно волнует. Предположим, что поле внезапно исчезло. Тогда я набираю штурмовую группу, – он через плечо кивнул в сторону двери, за которой стоял Некрасов, и Плиева поняла, какая на самом деле роль отводится капитану и его подчиненным – быть первыми, – и веду ее на поиски этой самой хреновины. А она, почувствовав присутствие людей, вдруг – РАЗ! И снова включается. Простая уловка. Военная хитрость. Заманивает к себе. Это я называю игрой, как кошка с мышкой.
– Но тогда бы она, – Плиева поймала себя на мысли, что они до сих пор не выработали единого названия для ОБЪЕКТА, они называли его как угодно – штуковина, хреновина, объект, оно, она и так далее, но никак не могли определиться, – могла усилить поле прямо сейчас, дождавшись, когда вокруг нее соберутся воинские части.
– Тоже верно. Значит, она именно подыгрывает.
– Да, и меня это сильно настораживает. Я уже сказала вам, что не думаю, будто внутри кто-то сидит. Скорее всего, мы имеем дело с машиной, искусственным интеллектом... Безусловно, на несколько порядков более мощным, чем существующие на Земле компьютеры, но все же – машиной. А раз так – она просто отрабатывает заложенную в нее программу.
– Осталось всего ничего – понять, в чем она заключается, – усмехнулся генерал.
– Да... – Плиева развела руками, в этом жесте сквозила беспомощность. – И все-таки, думаю, у нас есть шанс разобраться. Вспомните, ведь эта программа ориентирована на человека, на особенности его психики, поведения... Она все это учитывает. Возможно, нас длительное время изучали – наблюдали со стороны и на основе наблюдений составили эту программу.
– Принцип детерминированности в действии? – подмигнул Севастьянов. – Все не случайно?
– Ну скажите честно, а разве вы думаете по-другому?
– Я еще не готов полностью с вами согласиться, но... Мне пришла в голову интересная мысль. А ведь этот принцип детерминированности... Это же не что иное, как признание существования некоего божества, не так ли? Если мы допускаем, что все предопределено, значит, существует Некто, кто всем этим распоряжается? Думаю, папа римский проголосовал бы «за»...
– А вы?
– А я – не папа римский. Но с вами я почти готов им стать.
– Хотите сказать, что я сталкиваю вас на идеалистические позиции?
– Хочу сказать, что у вас это ловко получается. С одной стороны, вроде бы все предопределено. Но с другой... Когда окончательно во всем этом запутываешься и перестаешь что-либо понимать – пожалуйста, лот он вам «принцип ужастика»: все происходит потому, что происходит. Я уже слышал нечто подобное. «Неисповедимы пути Господни». Этим можно все объяснить, правда?
– Наверное, так. Мы просто оправдываем конечность процесса познания. Придумываем разные законы и правила, а потом находим тысячи исключений из них. Когда количество исключений достигает некой критической величины, мы придумываем новые законы, и так далее. Замкнутый круг...
– Да. – Генерал вздохнул. – И смысл нашей сегодняшней встречи – этот круг разомкнуть. – Он помолчал. – Вы считаете, нам это удастся?
На этот вопрос у Плиевой не было утешительного ответа.
– Мы должны попробовать.
– Ладно. – Генерал махнул рукой. – Давайте спустимся с небес на землю... Как это проделала наша незваная гостья несколько часов назад. Что же делать дальше? Предположим, что поле вдруг исчезло. Что потом?
– Потом... Потом мы должны вести себя естественно, именно так, как от нас ожидают.
– И в последний момент поступить по-другому?
– Если... – Плиева подбирала нужное слово. – Если вам позволят поступить по-другому. Ведь, когда поле исчезнет, заработает связь, и...
– И мне могут отдать какой-нибудь приказ, который вполне устроит разработчиков этой программы? Да?
– Боюсь, что так...
– То есть – что? Я должен буду его нарушить? Залина пристально посмотрела на Севастьянова.
– Вы знаете, генерал, почему этой операцией командуете именно вы? Ведь «Визит» мог случиться и в забайкальской тайге, и тогда логичнее было бы доверить руководство командующему Забайкальским военным округом, но... – Она оглянулась.
Генерал понял. Она хотела сообщить ему нечто важное. Что-то такое, чего не должна была говорить ни при каких обстоятельствах, потому что это составляло служебную тайну. И, если бы она промолчала, он бы не посмел ее упрекнуть.
– Думаю, мои коллеги нас не прослушивают... Я, конечно... Ну ладно, что с меня взять – в конце концов, я просто женщина! Мне поручили отобрать кандидатуры исполнителей отдельных частей операции, исходя из определенных требований. Скажу честно – на роль командующего подходили только вы.
Генерал криво усмехнулся:
– И что же во мне такого? Необычного?
– Вы – человек жесткий, решительный, вы практически не поддаетесь внушению...
– Ну да, особенно – вашему, – съязвил Севастьянов.
– Нет. Если бы наши представления о происходящем резко отличались, думаю, вы бы даже не стали меня слушать. Генерал покачал головой.
– В общем... так и есть.
– У вас есть еще одно замечательное качество. При такой ярко выраженной самостоятельности мышления вы можете поставить ПРИКАЗ над выгодой. Я говорю не о личной выгоде... Даже, скорее, речь идет не о выгоде, а о... целесообразности. Поймите, в условиях контакта с инопланетным разумом это очень важно – чтобы человек помнил о приказе. Только так можно держать ситуацию под контролем, одновременно наблюдая ее со стороны.
– Из-за стен Кремля? – уточнил Севастьянов.
– Ну... Откуда-нибудь оттуда. Понимаете, контакт – это глобальное событие, тут надо мыслить более широкими категориями. То, что кажется вам правильным здесь, может быть абсолютно неприемлемо в условиях всей страны.
– Это я как раз понимаю... Плиева не дала ему договорить.
– Я не обвиняю вас в узости мышления, упаси бог! Просто вы – идеальный передаточный механизм, сопрягающий стратегию и тактику. Стратег может быть абсолютно уверен, что вы решите тактическую задачу и выполните любой приказ, каким бы странным и неестественным он вам ни показался. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Кажется, начинаю «въезжать», как говорят мои внуки.
– В вас сидит что-то неистребимое... Что-то, не дающее ослушаться. Для вас четкое выполнение приказа – это и есть исполнение БОЕВОЙ ЗАДАЧИ. Назовите это честью, если угодно...
– Залина Александровна, – генерал пристально посмотрел на нее, – вы отдаете себе отчет, как это выглядит со стороны? Вы что, заранее подводите меня к тому, что я должен буду ослушаться приказа? Это... Провокация?
Севастьянов внезапно увидел все в другом свете. «Вот она, та самая фигушка, которую рыцари плаща и кинжала до поры до времени носят в кармане. Эта женщина втерлась ко мне в доверие, говорила правильные, умные вещи, и я со всем соглашался, потому что трудно не согласиться с такими убедительными доводами... Да. Это был единственно правильный подход. Она все разыграла четко, как по нотам. Но зачем? Зачем она вдруг стала меня провоцировать? И почему именно сейчас, когда еще ничего не известно? Не рано ли?»
Он смотрел на нее, не отрываясь, но Плиева легко выдержала этот взгляд – знаменитый взгляд самурая.
«Да, видимо, не рано. Потому что потом может оказаться поздно. И... Черт возьми, но я и сейчас согласен со всем, что она говорила! За исключением...»
– Будь вы мужчиной, – медленно проговорил генерал, – я бы приставил вам пистолет ко лбу и заставил раздеться – чтобы посмотреть, нет ли на вас какого-нибудь хитрого передатчика.
Плиева пожала плечами.
– Генерал, в нашей ситуации обвешиваться передатчиками по меньшей мере глупо. Вы знаете почему. Но если вам так хочется взглянуть на мое белье... – Она потянулась к пуговицам жакета.
– Совсем не хочется, – остановил ее Севастьянов. – Это похоже на использование служебного положения в личных целях. Загляните в мое досье и убедитесь, что я никогда ничего подобного себе не позволял.
– Ну... – Ее улыбка стала обольстительной. Одна пуговица расстегнулась. Еще одна. – Не будем столь категоричными. Вы же не оказываете на меня давления. Считайте, что я делаю это сама – ради вашего спокойствия.
Севастьянов кивнул:
– Это меняет дело. В таком случае продолжайте. Я только позову капитана... Плиева вспыхнула:
– Зачем?
– Не думаете же вы, что я сам буду перетряхивать ваши... вещи. – Он поморщился.
– Хорошо. – Она резко одернула полы жакета и застегнулась. – Это глупо. Я знаю. Мне очень жаль, что наши отношения вдруг так резко...
– Они останутся по-прежнему деловыми, – успокоил ее Севастьянов.
– Вы должны доверять мне, генерал. Я ваш союзник.
– Разумеется. – Ему вдруг подумалось, сколько из тех пятерых, которые знали, куда командир полковой разведки Александр Николаевич Севастьянов поведет свою группу, говорили то же самое. «Наверняка все».
– У меня и в мыслях не было вас провоцировать. Если мое начальство узнает о нашем разговоре, то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78