Мой сводный брат улыбнулся и снова передернул цевье обреза.
– Не думаю, чтобы отцу было дело до этого, – ответил он. – Одним племянником больше, одним меньше… тем более таким, который знается со сбродом вроде Мальвора.
– Ага, – негромко произнес я, сложив два и два. – Кажется, до меня дошло. Он вроде них.
– Вроде кого? – не понял Томас.
– Фобофагов, – вполголоса пояснил я. – Он кормится страхом так же, как ты кормишься похотью.
Лицо у Томаса сделалось таким, словно его подташнивает.
– Да. Многие из Мальвора питаются таким образом.
Бледное, перекошенное от боли лицо Мадригала скривилось в нехорошей ухмылке.
– Тебе стоило бы самому попробовать как-нибудь, братец.
– Дерьмо это, Мад, – сказал Томас. В его словах прозвучала едва заметная нотка горечи, а может, жалости – я бы не заметил ее, не проживи я с ним почти год. Блин, я даже не уверен, что он ощутил ее сам. – Дерьмо. И ты с этим превращаешься в дерьмо.
– Ты питаешься страстью смертных – страстью к маленькой смерти, – произнес Мадригал, полуприкрыв веки. – Я питаюсь их страстью к смерти настоящей. Мы оба питаемся. В конце концов мы оба убиваем. Никакой разницы.
– Разница в том, что, раз начав, ты уже не позволяешь им бежать и жаловаться на тебя в полицию, – возразил Томас. – Ты держишь их, пока они не умирают.
Мадригал расхохотался, нимало не задумываясь о том, насколько искренне звучит его смех в сложившемся положении. У меня даже зародилось впечатление, что вампир слегка съехал с катушек.
– Томас, Томас, – ласково произнес Мадригал. – Этакое бедное, жалостное сердечко. Так заботишься о здоровье своих коровок – так, словно сам никогда их не отведал. Словно не убивал их сам.
Лицо Томаса снова сделалось непроницаемым, но глаза вспыхнули внезапным гневом.
Улыбка Мадригала сделалась шире. Зубы его ярко блеснули в темноте.
– Я бы на твоем месте кушал досыта. А ты… что ж, в отсутствие твоей маленькой темноглазой шлюшки…
Выражение лица Томаса не изменилось ни на йоту. Дробовик рявкнул еще раз, и картечь полоснула Мадригала по коленям. Еще больше бледной крови забрызгало гравий.
Вот блин…
Мадригал снова съежился от боли, не в силах даже крикнуть.
Томас поставил башмак ему на шею. Лицо его так и оставалось непроницаемо-ледяным, если не считать полыхавшей в глазах ярости. Он дослал в патронник новый патрон и держал теперь обрез одной рукой, приставив ствол к скуле Мадригала.
Мадригал застыл, перекосившись от боли, широко раскрыв полные паники глаза.
– Никогда, – очень тихо и отчетливо произнес Томас. – Никогда не смей говорить о Жюстине.
Мадригал не произнес ничего, но мои инстинкты вновь взвыли. Что-то в том, как он держался, что-то в его взгляде подсказывало мне, что он играет. Он намеренно завел разговор о Жюстине. Он играл на чувствах Томаса, отвлекая нас.
Я оглянулся и увидел, что Глау поднялся на ноги, как будто это не он только что получил в грудь смертельную дозу картечи с расстояния в десять футов. Более того, он во весь опор несся через стоянку, направляясь к стоявшему футах в пятидесяти от него фургону. Он бежал совершенно бесшумно, не хрустя гравием, не скрипя ботинками, и на мгновение мне показалось, что я вижу дюйма полтора воздуха между его подошвами и землей.
– Томас, – сказал я. – Глау убегает.
– Не дергайся, – бросил Томас, не спуская глаз с Мадригала.
Я услышал хруст гравия, стук когтей, и из тени, в которой прятался Томас, вынырнул Мыш. Мимо меня он пробегал еще в неспешном, прогулочном темпе, но к моменту, когда Глау добрался до фургона, Мыш разогнался до скорости хорошего скакуна. Мне даже померещилось разлившееся вокруг пса сияние, что-то вроде огней святого Эльма. Не добегая до Глау нескольких футов, Мыш взвился в прыжке. Я увидел отражение лица Глау в ветровом стекле фургона, его широко раскрытые от потрясения глаза. А потом Мыш с размаху тараном врезался Глау в спину.
Удар сбил его с ног и с жуткой силой швырнул на мятый бампер фургона. Глау приложился от души – даже на расстоянии в полсотни ярдов я услышал хруст ломающихся костей. Голова его ударилась о капот и отскочила резиновым мячиком. Глау сполз с бампера на землю и остался лежать бесформенной кучкой.
Мыш приземлился и тут же крутанулся мордой к Глау. Несколько секунд он напряженно, широко расставив лапы, смотрел на него. Потом копнул гравий задними лапами, словно вызывая на драку.
Глау не шевелился.
Мыш фыркнул и, мотнув мордой, чихнул – выразительно, словно произнес вслух: «Вот так!»
А потом пес повернулся и, чуть припадая на одну лапу, затрусил ко мне. На морде его сияла гордая собачья улыбка.
Он привычно сунул свою лобастую башку мне под руку, и я привычно почесал его за ухом. Что-то в груди моей разом отпустило, словно лопнул невидимый нарыв. Моя собака жива и здорова. Может, взгляд мой и затуманился немного. Я опустился на колено и охватил рукой шею этого мохнатого увальня.
– Умница, пес, – сказал я.
Мыш гордо вильнул хвостом и прижался ко мне.
Удостоверившись, что глаза мои просохли, я поднял голову и увидел, что Мадригал смотрит на пса с нескрываемым ужасом.
– Это н-не собака, – прошептал вампир.
– Но за сухарик «Скуби-Снэк» сделает что угодно, – заверил я его. – Колитесь, Мадригал. Зачем вы в Чикаго? И какое отношение имеете к нападениям?
Он облизнул губы и мотнул головой.
– Я не обязан вам отвечать, – заявил он. – И у вас нет времени заставить меня. Стрельба. Даже в этом квартале полиция приедет очень скоро.
– Верно, – согласился я. – Поэтому все будет очень просто. Томас, как только услышишь сирену, жми на спуск.
Мадригал поперхнулся.
Я улыбнулся.
– Мне нужны ответы. Только и всего. Ответьте на мои вопросы, и мы уйдем. В противном случае… – Я пожал плечами и сделал неопределенное движение в сторону Томаса.
Мыш покосился на него и негромко зарычал.
Мадригал посмотрел на лежавшего Глау: тот, Бог свидетель, начал шевелиться – правда, оглушенно и бестолково. Мыш зарычал громче, и Мадригал сделал попытку отодвинуться от моей собаки чуть подальше.
– Даже если я все скажу, что помешает вам убить меня сразу, как вы узнаете все, что вам нужно?
– Мадригал, – негромко произнес Томас. – Ты злобный сукин сын, но ты все еще мой родственник. Я предпочел бы не убивать тебя. Мы сохранили жизнь твоему джанну. Сыграй честно, и вы оба уйдете живыми.
– Ты занял сторону этого смертного типа против своих, Томас?
– Моя родня выгнала меня взашей, – напомнил Томас. – Я берусь за любую работу, какую могу найти.
– Вампир-пария и чародей-пария, – пробормотал Мадригал. – Полагаю, в этом можно отыскать и преимущества – вне зависимости от того, как обернется война. – Мгновение он смотрел на Томаса в упор, потом перевел взгляд на меня. – Я хочу услышать вашу клятву.
– Будет вам клятва, – сказал я. – Ответьте мне честно, и вы покинете Чикаго невредимым.
Он судорожно сглотнул и скосил глаза на обрез, все еще упиравшийся стволом ему в щеку.
– Клянусь и я, – произнес он. – Я скажу правду.
Что ж, договорились. Очень многое в сверхъестественном мире определяется жестким законом, традицией, регулирующей взаимные обязанности хозяина и гостя, а также незыблемостью высказанной вслух клятвы. Я мог положиться на клятву Мадригала.
Скорее всего.
Томас посмотрел на меня. Я кивнул. Он убрал башмак с шеи Мадригала и отошел на шаг, опустив обрез, хотя и не слишком расслабляясь.
Мадригал сел, посмотрел на свои ноги и поморщился. От них исходили негромкие потрескивающие звуки. Кровотечение уже прекратилось. Я мог видеть кусок его ляжки в месте, где брюки порвались. Кожа там пузырилась и шевелилась на глазах; на ней вдруг вспух волдырь размером с хорошую сливу и, лопнув, выплюнул круглую картечину, со звоном упавшую на гравий.
– Начнем с простого, – сказал я. – Где ключ от наручников?
– Фургон, – невозмутимо ответил он.
– Мои вещи?
– Фургон.
– Ключи. – Я протянул руку.
Мадригал достал из кармана ключи со стандартным прокатным брелком и бросил их мне снизу вверх.
– Томас, – сказал я, поймав их.
– Ты уверен? – спросил он.
– Мыш присмотрит за ним. Я хочу снять эту гребаную штуковину.
Томас взял ключи и не спеша подошел к фургону. Прежде чем отпереть дверцу, он машинально покосился на свое отражение в ветровом стекле и пригладил волосы. Тщеславие, имя тебе – вампир.
– Теперь настоящий вопрос, – повернулся я к Мадригалу. – Ваша роль во всех этих нападениях.
– Никакой, – негромко ответил он. – Ни в подготовке, ни в осуществлении. Меня записали на конвент больше года назад.
– С моей точки зрения, не самое убедительное алиби, – заметил я.
– Но это так, – настаивал он. – Ну конечно, меня это изрядно развлекло. И да… – Он прикрыл веки, и голос его сделался вдруг хриплым. – Этот… этот ураган. Ужас. Глубокая ночь, шквал страха во всех этих душах…
– Бросьте все эти вампирские штучки, – перебил я его. – Отвечайте на вопрос.
Он омерзительно улыбнулся и показал на свои заживающие на глазах ноги.
– Смотрите сами. Я кормился, и кормился сытно.Особенно сегодня. Но даю тебе слово, чародей, кем бы ни были эти твари, это не моих рук дело. Я здесь всего лишь зритель.
– Если это правда, – сказал я, – какого черта тогда вы схватили меня и притащили сюда?
– Ради прибыли, – признался он. – И развлечения тоже. Я не позволяю смертным увальням разговаривать со мной, как ты. Но раз уж я так и так решил наказать тебя за дерзость, я подумал, не извлечь ли из этого и практической пользы.
– Боже, храни Америку, – только и сказал я.
Вернулся Томас с моим магическим инвентарем: посохом, рюкзаком, бумажным пакетом с разнообразными цацками и старомодным ключом с большими зубьями. Я сунул его в скважину браслета, с трудом повернул непослушными пальцами левой руки и стащил-таки эту чертову штуку с запястья. Мгновение кожу чуть пощипало, и я попробовал включить свою магию. Никакой боли. Что ж, я снова сделался чародеем.
Я нацепил свои амулет, браслет и кольцо. Потом пощупал рюкзак проверить, на месте ли Боб. Он никуда не делся, и я с облегчением перевел дух. Познания Боба в сверхъестественных вопросах уступали лишь его же феноменальной неспособности отличать добро от зла. Попади его знания не в те руки – страшно представить, сколько неприятностей оно может причинить.
– Нет, – тихо произнес я. – То, что вы, Мадригал, оказались там, – не случайность.
– Я же сказал…
– Я вам верю, – кивнул я. – Но и не считаю это совпадением. Я полагаю, что у вас имелась причина быть там. Возможно, такая, о которой вы и сами не догадывались.
Мадригал нахмурился и на мгновение слегка встревожился.
Я пожевал губу и продолжал размышлять вслух:
– Вы на виду. Известно, что вы питаетесь страхом. Вы находитесь в состоянии войны с Белым Советом – дважды два дает четыре. Дважды четыре – восемь. – Я покосился на Томаса. – Кто бы ни стоял за нападениями фагов, ему – или им – хотелось, чтобы я решил, будто во всем виноват Дарби.
Брови Томаса взмыли вверх – до него тоже дошло.
– Мадригала намеревались использовать в качестве козла отпущения.
Вампир побледнел еще сильнее.
– Что вы хо…
Договорить ему не удалось.
Глау завизжал. На этот раз в его визге не слышалось ничего, кроме отчаянного, всепоглощающего ужаса; голос его сделался высоким, словно визжала женщина.
Все разом повернулись в ту сторону, и мы успели увидеть, как кто-то или что-то тащит Глау за фургон. В воздух ударил розовый фонтан. Какая-то часть тела Глау – трудно сказать, рука или нога, – вылетела из-за фургона и несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем упасть обратно на землю. Визг резко оборвался.
Еще один предмет вылетел из-за фургона, описал в воздухе дугу и покатился по земле.
Голова Глау.
Ее просто-напросто оторвали от тела. Рот распахнулся в беззвучном вопле, оскалив акульи зубы, выпученные глаза остекленели.
Оранжевое сияние вспыхнуло за фургоном, а потом нечто, фигура футов десять или одиннадцать высотой, распрямилась и повернулась в нашу сторону. Одета она была сплошь в лохмотья, от чего напоминала огромного бомжа, а еще ее отличала нечеловеческая худоба. Голова показалась мне неестественно круглой, и только через секунду до меня дошло, что это тыква с вырезанной на ней зловещей физиономией – точь-в-точь как на Хэллоуин. Глаза светились багровым светом и при виде нас угрожающе вспыхнули.
Чудище перешагнуло через капот фургона и направилось в нашу сторону, вроде бы неспешно, но одолевая с каждым шагом несколько ярдов.
– Батюшки, – выдохнул Роулинз.
Мыш зарычал.
– Гарри? – пробормотал Томас.
– Еще один фаг в костюмчике из ужастика. На сей раз Пугало, – негромко ответил я. – Сейчас разберусь. – Я взял посох в правую руку и сделал шаг навстречу приближающемуся фагу. Так же, как и в случае с прошлым фагом, я вызвал Адский Огонь и накачивал его в посох до тех пор, пока кожа на руке не готова была, казалось, разлететься в клочья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66