И чем больше вы станете позволять ему помогать вам, тем быстрее он подчинит себе вашу волю, так что рано или поздно вся власть перейдет к нему.
Я схватил монету за мгновение до того, как к ней потянулся малолетний сын моего друга, и за то краткое мгновение, что я держал ее в руке, часть личности Ласкиэли, ее сознания, успела поселиться у меня в мозгу. Прошлой осенью она помогла мне пережить несколько нелегких дней – содействие ее оказалось неоценимым. Что само по себе создавало проблему. Я не мог больше позволять себе полагаться на ее помощь, ибо рано или поздно привык бы к этому. А потом начал бы получать удовольствие. А потом настал бы день, когда идея откопать монету показалась бы мне не такой уж и плохой.
Из всего этого следовало, что я никак не мог расслабляться в ответ на все предложения падшего ангела. Цена могла быть скрыта от взгляда, но меньше она от этого не становилась. С другой стороны, Ласкиэль не сгущала краски, говоря об опасности, связанной с черной магией. Помощь мне очень даже бы не помешала.
Я подумал о тех, кто бился бок о бок со мной прежде. Я подумал о моем друге Майкле – это его сын чуть не подобрал монету.
Я не виделся с Майклом с того самого дня. Не звонил ему. Он звонил мне пару раз – приглашал пообедать в День Благодарения, спрашивал, все ли у меня в порядке. Я отказался от приглашений, да и разговоры постарался вести как можно короче. Майкл не знал, что я подобрал один из Темных Динариев, вступив во владение предметом, делавшим меня членом ордена. Я сражался с некоторыми динарианцами. Одного я убил.
Все они были монстрами из монстров, а Майкл – Рыцарь Креста. Одному из трех людей на всем белом свете, ему доверили ношение священного меча – самого что ни на есть священного, одного из трех, в клинки которых, как говорят, закован гвоздь из Креста с большой буквы «К». Майкл сражается со всем потусторонним злом. Он его побеждает. Он спасает попавших в беду детей и невинных, и он не задумываясь выступит против самого невообразимого чудища, настолько велика его вера в силу, дарованную Всевышним.
Он не питает любви к своим противникам, в том числе и динарианцам – жадным до власти психопатам, которым доставляет удовольствие причинять боль и страдания.
Я не стал говорить ему о монете. Ну, не хотелось мне, чтобы он знал, что я делю свой мозг с демоном. Чтобы он думал обо мне хуже. Майкл человек прямой. Большую часть моей сознательной жизни Белый Совет считал меня каким-то монстром, только и ожидающим подходящего момента, чтобы обернуться своей кошмарной мордой и начать сеять вокруг себя хаос и разрушение. Но Майкл с самой первой нашей встречи решительно принял мою сторону. Его поддержка чертовски много значила в моей жизни.
Поэтому мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня так, как на динарианцев, с которыми мы бились. В общем, до тех пор, пока я не избавлюсь от этой дурацкой ментальной копии Ласкиэли у меня в башке, я не собираюсь обращаться за помощью к Майклу.
С этим делом мне предстояло разбираться в одиночку.
Почему-то я пребывал в полной уверенности, что хуже день для меня уже не обернется.
Стоило мне об этом подумать, как послышался жуткий то ли хруст, то ли лязг, и я врезался затылком в жесткий подголовник. Жучок прыгнул вперед – мне пришлось изо всех сил вцепиться в руль, чтобы не потерять управления.
Верно говорят: нет предела совершенству.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я успел еще дико оглянуться и увидеть кого-то, сидевшего в похожем на линкор старом «крайслере» – темно-сером, с тонированными стеклами, – а потом эта тачка снова врезалась в Жучка, послав его в занос. На сей раз, я стукнулся лбом о стекло, и в нос буквально ударил запах паленой резины от скользящих юзом по асфальту шин. Машина налетела на бордюр, подпрыгнула и выпрямилась. Я лихорадочно орудовал рулем и жал на тормоз – тело реагировало на события, не дошедшие еще до моего оглушенного мозга.
Кажется, я все-таки сумел не допустить совсем уж полной катастрофы – не вылетел на встречную полосу, не врезался в стену под углом, близким к прямому, а притер Жучка правым боком к цоколю стоявшего параллельно дороге здания. Скрежеща железом по кирпичу, моя бедная машинка проехала еще с полсотни футов и остановилась.
В глазах плавали звезды, и я постарался выморгать их, чтобы разглядеть номерные знаки «крайслера», но того и след простыл. По правде говоря, голова кружилась так сильно, что та машина могла бы отплясывать вокруг меня замысловатый танец в лиловой кружевной пачке, а я бы этого и не заметил.
Посидеть так немного показалось мне неплохой идеей, и я посидел немного. Через некоторое время у меня возникла смутная мысль, что не мешало бы проверить, все ли в порядке. Я осмотрел себя. Крови не увидел – уже хорошо. Огляделся по сторонам. Никто не визжал. Трупов в зеркале заднего вида тоже не обнаружилось. Ничего не горело и не дымилось. Ну конечно, пассажирское сиденье было засыпано осколками стекла от правого окна, но заднее стекло и так уже давно отсутствовало – я ездил, заклеив его прозрачным пластиком.
Однако Жучок – закаленный боец с силами зла и альтернативными видами топлива – остался на ходу, хотя к старым, привычным уже всхрипам двигателя добавились новые. Я попробовал открыть дверцу. Она не открылась. Я опустил окно и медленно выбрался из машины. Будь у меня силы кувыркнуться через крышку багажника и вскочить обратно в салон, и я мог бы претендовать на небольшую роль в «Придурках из Хаззарда».
– У нас тут, в округе Хаззард, – буркнул я сам себе, – не любят нападения с помощью автомобиля.
Черт его знает, сколько минут прошло, пока на месте происшествия появился первый коп – знакомый мне патрульный по фамилии Грейсон. Грейсон из старых копов – здоровенный мужик с большим красным носом и уютным брюшком. Вид у него такой, будто он запросто отмутузит пьяных дебоширов… или перепьет их – выбирайте, что вам больше нравится. Он вылез из своей машины и начал задавать мне вопросы озабоченным тоном. Я отвечал как мог, но что-то между моими мозгом и языком, наверное, закоротило, потому что он как-то очень уж пристально на меня посмотрел, а потом, заглянув в салон Жучка, усадил меня на землю и принялся разруливать возникшую пробку. Я остался сидеть на бордюре – меня это вполне устраивало. Я сидел и смотрел на медленно идущий кругом тротуар, пока кто-то не тронул меня за плечо.
Кэррин Мёрфи, глава отдела специальных расследований чикагской полиции, больше всего напоминает младшую сестренку кого-нибудь из знакомых. Роста в ней чуть больше пяти футов, волосы светлые, глаза голубые, нос курносый с едва заметными веснушками. Вся она словно пружина – впрочем, гимнастическое сложение вовсе не мешает ей быть женственной. На этот раз она была одета в белую хлопковую футболку и синие джинсы; наряд дополняли бейсбольная кепка и зеркальные очки.
– Гарри? – спросила она. – Ты в порядке?
– Дядюшка Джесс ужасно огорчится, когда узнает, что один из подручных босса Хогга взгрел генерала Ли, – отозвался я, вяло махнув рукой в сторону машины.
Секунду-другую она внимательно смотрела на меня.
– Ты хоть знаешь, что у тебя ссадина на голове?
– Не-а, – сказал я и потыкал пальцем себе в череп. – А что, правда?
Мёрфи вздохнула и осторожно отвела мой палец от головы.
– Гарри, я серьезно. Если тебя так шарахнуло, что ты даже говорить со мной нормально не в состоянии, мне придется отправить тебя в больницу.
– Извини, Мёрф. День выдался тяжелый. Я более или менее в норме – дай мне только минуту прийти в себя.
Она выдохнула, словно выпуская пар, и присела на бордюр рядом со мной.
– Ты не против, если я вызову «скорую», чтобы тебя осмотрели? Так, на всякий случай?
– Они захотят забрать меня в больницу, – ответил я. – Слишком опасно. Я могу вывести из строя чей-нибудь аппарат жизнеобеспечения. И Красные держат больницы под наблюдением, пытаясь добить наших раненых. Я могу навлечь огонь на пациентов.
– Знаю, – негромко возразила она. – Я не позволю им забрать тебя.
– Ох. Ладно, тогда пусть, – сдался я.
Приехала «скорая», врач меня осмотрел. Он посветил мне в глаза фонариком, и я сделал вялую попытку оттолкнуть его. Ворча что-то себе под нос, он потыкал меня там и здесь, пощупал, погладил, подумал и так далее. Потом покачал головой и встал.
– Возможно, легкое сотрясение. Для спокойствия ему стоило бы показаться врачу, полицейский.
Мёрфи кивнула, поблагодарила медика и выразительно посмотрела в сторону его машины. Неодобрительно хмыкнув, тот повернулся и исчез из моего поля зрения. Мёрфи снова присела рядом со мной.
– Ладно, клякса. Так что случилось?
– Кто-то в темно-сером «крайслере» пытался припарковаться на моем заднем сиденье. – Она раскрыла было рот, но я раздраженно махнул рукой. – И нет, номеров я не разглядел. Я как-то слишком занят был: старался избежать карьеры манекена для краш-тестов.
– Ну, начало карьеры тебе уже удалось, – возразила она. – Ты что, опять вляпался в историю?
– Нет еще, – признался я. – То есть блин-тарарам, Мёрф! Всего полчаса назад мне говорят, что в Чикаго готовится какая-то пакость, и вот меня уже пытаются превратить в рекламу о пользе ремней и подушек безопасности.
– Ты уверен, что это намеренно?
– Угу. Но кто бы это ни был, он не профессионал.
– Почему ты так решил?
– Будь он профессионалом, он бы запросто прикончил меня. Я и не догадывался о его присутствии, пока он не ударил меня в первый раз. Мог раскрутить меня юзом так, что я не выровнялся бы. Мог вышвырнуть на встречку. В общем, убить мог запросто и надежно. – Я потер шею. Славная такая, всеобъемлющая боль уже начала расползаться по мышцам. – Ну и место выбрал не самое лучшее.
– Нападение при благоприятной возможности, – заявила Мёрфи.
– Чего?
Она чуть улыбнулась.
– Это когда ты не ожидаешь возможности, а она вдруг подворачивается, и ты боишься ее упустить.
– А-а… Да, возможно, из разряда таких.
Мёрфи покачала головой.
– Слушай, может, тебе все-таки показаться нормальному врачу?
– Нет, – отрезал я. – Правда. Я в норме. Только мне нужно убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Мёрфи глубоко вздохнула и кивнула.
– Тогда отвезу тебя домой.
– Спасибо.
К нам вразвалочку подошел Грейсон.
– Эвакуатор выехал, – сообщил он. – Так что у нас здесь?
– Бегство с места ДТП, – заявила Мёрфи.
Грейсон внимательно посмотрел на меня и нахмурился.
– Правда? А мне показалось, вас двинули дважды. И намеренно.
– Насколько могу судить я, это был честный и откровенный несчастный случай, – сказал я.
Грейсон кивнул.
– У вас там на заднем сиденье одежда какая-то. На вид вся в крови.
– Никак не выброшу с прошлого Хэллоуина, – объяснил я. – Маскарадные тряпки. Плащ, балахон и все такое, кровь фальшивая. Вид довольно жуткий.
– Да вы хуже моего младшенького. У него пропотевшие футболки на заднем сиденье с осени валяются.
– Ну, у него тачка, наверное, все-таки получше моей. – Я покосился на бедного Жучка и поморщился. Не то чтобы мой Жучок представлял собой историческую ценность или чего такое, но это моятачка. Я на ней езжу. Она мне нравится. – То есть я даже не сомневаюсь, что его тачка лучше.
Грейсон невесело усмехнулся.
– Надо кой-какие бумаги заполнить. В состоянии помочь мне с этим?
– Легко, – заверил я.
– Спасибо, что позвонили, сержант, – поблагодарила Мёрфи.
– De nada*, – отозвался Грейсон, дотронувшись пальцем до козырька фуражки. – Бланки, Дрезден, я принесу, как только приедет эвакуатор.
– Клево, – кивнул я.
Грейсон ушел, и Мёрфи посмотрела на меня в упор.
– Что такое? – негромко спросил я.
– Ты ему соврал, – сказала она. – Про кровь на одежде.
Я вяло повел плечом.
– И проделал это ловко. Если бы я не знала тебя, как… – Она тряхнула головой. – Это меня даже удивляет. Все это. Лжец из тебя всегда был никудышный.
– Э… – замялся я. Черт ее знает, комплимент это или нет. – Спасибо?
Она скривила губы в усмешке.
– Так что было на самом деле?
– Не здесь, – возразил я. – Чуть попозже, ладно?
Секунду-другую Мёрфи вглядывалась в мое лицо, потом нахмурилась еще сильнее.
– Гарри, что случилось?
Безжизненное, обезглавленное тело безымянного паренька вытеснило из моей головы все остальные мысли. Меня захлестнул поток эмоций, и я даже говорить-то не мог, так перехватило горло. Поэтому я только мотнул головой и пожал плечами.
Мёрфи кивнула.
– У тебя все в порядке?
Странная какая-то мягкость послышалась в ее голосе. Всю свою сознательную жизнь Мёрфи занималась тем, что традиционно считается мужской работой в мужском окружении, так что обыкновенно ее окружала этакая пуленепробиваемая аура, сообщавшая ей серьезность – почти такую, какой она обладала в действительности. Этот образ не менялся почти никогда – по крайней мере, на людях, тем более в присутствии коллег-полицейских. Но теперь, когда она смотрела на меня, в ее голосе появилась какая-то неожиданная, ничего не боящаяся открытость, незащищенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Я схватил монету за мгновение до того, как к ней потянулся малолетний сын моего друга, и за то краткое мгновение, что я держал ее в руке, часть личности Ласкиэли, ее сознания, успела поселиться у меня в мозгу. Прошлой осенью она помогла мне пережить несколько нелегких дней – содействие ее оказалось неоценимым. Что само по себе создавало проблему. Я не мог больше позволять себе полагаться на ее помощь, ибо рано или поздно привык бы к этому. А потом начал бы получать удовольствие. А потом настал бы день, когда идея откопать монету показалась бы мне не такой уж и плохой.
Из всего этого следовало, что я никак не мог расслабляться в ответ на все предложения падшего ангела. Цена могла быть скрыта от взгляда, но меньше она от этого не становилась. С другой стороны, Ласкиэль не сгущала краски, говоря об опасности, связанной с черной магией. Помощь мне очень даже бы не помешала.
Я подумал о тех, кто бился бок о бок со мной прежде. Я подумал о моем друге Майкле – это его сын чуть не подобрал монету.
Я не виделся с Майклом с того самого дня. Не звонил ему. Он звонил мне пару раз – приглашал пообедать в День Благодарения, спрашивал, все ли у меня в порядке. Я отказался от приглашений, да и разговоры постарался вести как можно короче. Майкл не знал, что я подобрал один из Темных Динариев, вступив во владение предметом, делавшим меня членом ордена. Я сражался с некоторыми динарианцами. Одного я убил.
Все они были монстрами из монстров, а Майкл – Рыцарь Креста. Одному из трех людей на всем белом свете, ему доверили ношение священного меча – самого что ни на есть священного, одного из трех, в клинки которых, как говорят, закован гвоздь из Креста с большой буквы «К». Майкл сражается со всем потусторонним злом. Он его побеждает. Он спасает попавших в беду детей и невинных, и он не задумываясь выступит против самого невообразимого чудища, настолько велика его вера в силу, дарованную Всевышним.
Он не питает любви к своим противникам, в том числе и динарианцам – жадным до власти психопатам, которым доставляет удовольствие причинять боль и страдания.
Я не стал говорить ему о монете. Ну, не хотелось мне, чтобы он знал, что я делю свой мозг с демоном. Чтобы он думал обо мне хуже. Майкл человек прямой. Большую часть моей сознательной жизни Белый Совет считал меня каким-то монстром, только и ожидающим подходящего момента, чтобы обернуться своей кошмарной мордой и начать сеять вокруг себя хаос и разрушение. Но Майкл с самой первой нашей встречи решительно принял мою сторону. Его поддержка чертовски много значила в моей жизни.
Поэтому мне не хотелось, чтобы он смотрел на меня так, как на динарианцев, с которыми мы бились. В общем, до тех пор, пока я не избавлюсь от этой дурацкой ментальной копии Ласкиэли у меня в башке, я не собираюсь обращаться за помощью к Майклу.
С этим делом мне предстояло разбираться в одиночку.
Почему-то я пребывал в полной уверенности, что хуже день для меня уже не обернется.
Стоило мне об этом подумать, как послышался жуткий то ли хруст, то ли лязг, и я врезался затылком в жесткий подголовник. Жучок прыгнул вперед – мне пришлось изо всех сил вцепиться в руль, чтобы не потерять управления.
Верно говорят: нет предела совершенству.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Я успел еще дико оглянуться и увидеть кого-то, сидевшего в похожем на линкор старом «крайслере» – темно-сером, с тонированными стеклами, – а потом эта тачка снова врезалась в Жучка, послав его в занос. На сей раз, я стукнулся лбом о стекло, и в нос буквально ударил запах паленой резины от скользящих юзом по асфальту шин. Машина налетела на бордюр, подпрыгнула и выпрямилась. Я лихорадочно орудовал рулем и жал на тормоз – тело реагировало на события, не дошедшие еще до моего оглушенного мозга.
Кажется, я все-таки сумел не допустить совсем уж полной катастрофы – не вылетел на встречную полосу, не врезался в стену под углом, близким к прямому, а притер Жучка правым боком к цоколю стоявшего параллельно дороге здания. Скрежеща железом по кирпичу, моя бедная машинка проехала еще с полсотни футов и остановилась.
В глазах плавали звезды, и я постарался выморгать их, чтобы разглядеть номерные знаки «крайслера», но того и след простыл. По правде говоря, голова кружилась так сильно, что та машина могла бы отплясывать вокруг меня замысловатый танец в лиловой кружевной пачке, а я бы этого и не заметил.
Посидеть так немного показалось мне неплохой идеей, и я посидел немного. Через некоторое время у меня возникла смутная мысль, что не мешало бы проверить, все ли в порядке. Я осмотрел себя. Крови не увидел – уже хорошо. Огляделся по сторонам. Никто не визжал. Трупов в зеркале заднего вида тоже не обнаружилось. Ничего не горело и не дымилось. Ну конечно, пассажирское сиденье было засыпано осколками стекла от правого окна, но заднее стекло и так уже давно отсутствовало – я ездил, заклеив его прозрачным пластиком.
Однако Жучок – закаленный боец с силами зла и альтернативными видами топлива – остался на ходу, хотя к старым, привычным уже всхрипам двигателя добавились новые. Я попробовал открыть дверцу. Она не открылась. Я опустил окно и медленно выбрался из машины. Будь у меня силы кувыркнуться через крышку багажника и вскочить обратно в салон, и я мог бы претендовать на небольшую роль в «Придурках из Хаззарда».
– У нас тут, в округе Хаззард, – буркнул я сам себе, – не любят нападения с помощью автомобиля.
Черт его знает, сколько минут прошло, пока на месте происшествия появился первый коп – знакомый мне патрульный по фамилии Грейсон. Грейсон из старых копов – здоровенный мужик с большим красным носом и уютным брюшком. Вид у него такой, будто он запросто отмутузит пьяных дебоширов… или перепьет их – выбирайте, что вам больше нравится. Он вылез из своей машины и начал задавать мне вопросы озабоченным тоном. Я отвечал как мог, но что-то между моими мозгом и языком, наверное, закоротило, потому что он как-то очень уж пристально на меня посмотрел, а потом, заглянув в салон Жучка, усадил меня на землю и принялся разруливать возникшую пробку. Я остался сидеть на бордюре – меня это вполне устраивало. Я сидел и смотрел на медленно идущий кругом тротуар, пока кто-то не тронул меня за плечо.
Кэррин Мёрфи, глава отдела специальных расследований чикагской полиции, больше всего напоминает младшую сестренку кого-нибудь из знакомых. Роста в ней чуть больше пяти футов, волосы светлые, глаза голубые, нос курносый с едва заметными веснушками. Вся она словно пружина – впрочем, гимнастическое сложение вовсе не мешает ей быть женственной. На этот раз она была одета в белую хлопковую футболку и синие джинсы; наряд дополняли бейсбольная кепка и зеркальные очки.
– Гарри? – спросила она. – Ты в порядке?
– Дядюшка Джесс ужасно огорчится, когда узнает, что один из подручных босса Хогга взгрел генерала Ли, – отозвался я, вяло махнув рукой в сторону машины.
Секунду-другую она внимательно смотрела на меня.
– Ты хоть знаешь, что у тебя ссадина на голове?
– Не-а, – сказал я и потыкал пальцем себе в череп. – А что, правда?
Мёрфи вздохнула и осторожно отвела мой палец от головы.
– Гарри, я серьезно. Если тебя так шарахнуло, что ты даже говорить со мной нормально не в состоянии, мне придется отправить тебя в больницу.
– Извини, Мёрф. День выдался тяжелый. Я более или менее в норме – дай мне только минуту прийти в себя.
Она выдохнула, словно выпуская пар, и присела на бордюр рядом со мной.
– Ты не против, если я вызову «скорую», чтобы тебя осмотрели? Так, на всякий случай?
– Они захотят забрать меня в больницу, – ответил я. – Слишком опасно. Я могу вывести из строя чей-нибудь аппарат жизнеобеспечения. И Красные держат больницы под наблюдением, пытаясь добить наших раненых. Я могу навлечь огонь на пациентов.
– Знаю, – негромко возразила она. – Я не позволю им забрать тебя.
– Ох. Ладно, тогда пусть, – сдался я.
Приехала «скорая», врач меня осмотрел. Он посветил мне в глаза фонариком, и я сделал вялую попытку оттолкнуть его. Ворча что-то себе под нос, он потыкал меня там и здесь, пощупал, погладил, подумал и так далее. Потом покачал головой и встал.
– Возможно, легкое сотрясение. Для спокойствия ему стоило бы показаться врачу, полицейский.
Мёрфи кивнула, поблагодарила медика и выразительно посмотрела в сторону его машины. Неодобрительно хмыкнув, тот повернулся и исчез из моего поля зрения. Мёрфи снова присела рядом со мной.
– Ладно, клякса. Так что случилось?
– Кто-то в темно-сером «крайслере» пытался припарковаться на моем заднем сиденье. – Она раскрыла было рот, но я раздраженно махнул рукой. – И нет, номеров я не разглядел. Я как-то слишком занят был: старался избежать карьеры манекена для краш-тестов.
– Ну, начало карьеры тебе уже удалось, – возразила она. – Ты что, опять вляпался в историю?
– Нет еще, – признался я. – То есть блин-тарарам, Мёрф! Всего полчаса назад мне говорят, что в Чикаго готовится какая-то пакость, и вот меня уже пытаются превратить в рекламу о пользе ремней и подушек безопасности.
– Ты уверен, что это намеренно?
– Угу. Но кто бы это ни был, он не профессионал.
– Почему ты так решил?
– Будь он профессионалом, он бы запросто прикончил меня. Я и не догадывался о его присутствии, пока он не ударил меня в первый раз. Мог раскрутить меня юзом так, что я не выровнялся бы. Мог вышвырнуть на встречку. В общем, убить мог запросто и надежно. – Я потер шею. Славная такая, всеобъемлющая боль уже начала расползаться по мышцам. – Ну и место выбрал не самое лучшее.
– Нападение при благоприятной возможности, – заявила Мёрфи.
– Чего?
Она чуть улыбнулась.
– Это когда ты не ожидаешь возможности, а она вдруг подворачивается, и ты боишься ее упустить.
– А-а… Да, возможно, из разряда таких.
Мёрфи покачала головой.
– Слушай, может, тебе все-таки показаться нормальному врачу?
– Нет, – отрезал я. – Правда. Я в норме. Только мне нужно убраться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Мёрфи глубоко вздохнула и кивнула.
– Тогда отвезу тебя домой.
– Спасибо.
К нам вразвалочку подошел Грейсон.
– Эвакуатор выехал, – сообщил он. – Так что у нас здесь?
– Бегство с места ДТП, – заявила Мёрфи.
Грейсон внимательно посмотрел на меня и нахмурился.
– Правда? А мне показалось, вас двинули дважды. И намеренно.
– Насколько могу судить я, это был честный и откровенный несчастный случай, – сказал я.
Грейсон кивнул.
– У вас там на заднем сиденье одежда какая-то. На вид вся в крови.
– Никак не выброшу с прошлого Хэллоуина, – объяснил я. – Маскарадные тряпки. Плащ, балахон и все такое, кровь фальшивая. Вид довольно жуткий.
– Да вы хуже моего младшенького. У него пропотевшие футболки на заднем сиденье с осени валяются.
– Ну, у него тачка, наверное, все-таки получше моей. – Я покосился на бедного Жучка и поморщился. Не то чтобы мой Жучок представлял собой историческую ценность или чего такое, но это моятачка. Я на ней езжу. Она мне нравится. – То есть я даже не сомневаюсь, что его тачка лучше.
Грейсон невесело усмехнулся.
– Надо кой-какие бумаги заполнить. В состоянии помочь мне с этим?
– Легко, – заверил я.
– Спасибо, что позвонили, сержант, – поблагодарила Мёрфи.
– De nada*, – отозвался Грейсон, дотронувшись пальцем до козырька фуражки. – Бланки, Дрезден, я принесу, как только приедет эвакуатор.
– Клево, – кивнул я.
Грейсон ушел, и Мёрфи посмотрела на меня в упор.
– Что такое? – негромко спросил я.
– Ты ему соврал, – сказала она. – Про кровь на одежде.
Я вяло повел плечом.
– И проделал это ловко. Если бы я не знала тебя, как… – Она тряхнула головой. – Это меня даже удивляет. Все это. Лжец из тебя всегда был никудышный.
– Э… – замялся я. Черт ее знает, комплимент это или нет. – Спасибо?
Она скривила губы в усмешке.
– Так что было на самом деле?
– Не здесь, – возразил я. – Чуть попозже, ладно?
Секунду-другую Мёрфи вглядывалась в мое лицо, потом нахмурилась еще сильнее.
– Гарри, что случилось?
Безжизненное, обезглавленное тело безымянного паренька вытеснило из моей головы все остальные мысли. Меня захлестнул поток эмоций, и я даже говорить-то не мог, так перехватило горло. Поэтому я только мотнул головой и пожал плечами.
Мёрфи кивнула.
– У тебя все в порядке?
Странная какая-то мягкость послышалась в ее голосе. Всю свою сознательную жизнь Мёрфи занималась тем, что традиционно считается мужской работой в мужском окружении, так что обыкновенно ее окружала этакая пуленепробиваемая аура, сообщавшая ей серьезность – почти такую, какой она обладала в действительности. Этот образ не менялся почти никогда – по крайней мере, на людях, тем более в присутствии коллег-полицейских. Но теперь, когда она смотрела на меня, в ее голосе появилась какая-то неожиданная, ничего не боящаяся открытость, незащищенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66