– Сэр, я… – начал он, задержавшись у двери.
– Свободны, – устало оборвал его Алекс.
– Дайте ему сказать, – вмешался я. Таер судорожно сглотнул и заговорил:
– Тогда, на «Гибернии», когда вас произвели в лейтенанты, я едва не рехнулся. Никто еще не обращался со мной так жестоко, как вы. Но я решил терпеть до конца полета. Однако понял однажды, что не смогу. – Филип говорил, уставившись в стену, глаза его полны были боли. Тогда я написал записку, надел чистую одежду, лег на койку и собрался проглотить таблетки, которые стащил в изоляторе. Но не решился. Потом пришло время идти на вахту. Кошмар продолжался… Месяц за месяцем. Потом мы вернулись домой, адмирал Брентли почему-то включил меня в состав экипажа для следующего полета, вместо того чтобы отправить в отставку. Я надеялся, что на новом корабле будет лучше. Но все началось по новой… Четыре, нет, пять раз собирался я покончить с собой, но каждый раз что-то мешало. Однажды я все-таки проглотил три таблетки, но этой дозы оказалось мало. – Он повернулся ко мне, и я заметил, что по его лицу текут слезы. – Командир, за что вы так ненавидите меня. Клянусь Богом, все это правда. Алекса начало трясти. А Филип продолжал:
– Командир, вы ведь предостерегали меня, но я не прислушался, был уверен, что честно выполняю свой долг. И сейчас так считаю, даже не понимаю, что плохого делал гардемаринам. Я старался поддерживать дисциплину. Но… – Филип опустил глаза. – Вы полагаете, что я поступал неправильно, отвратительно, а мистер Тамаров меня презирает. И мистер Кэрр… Так что мне остается лишь поверить всем вам. Но хуже всего другое. Я так и не понял, за что меня мучают. И, возможно, именно поэтому хотел покончить с собой. Я верю вам. Постараюсь исправиться. Мистер Тамаров, сэр, простите меня. А если не можете, то хотя бы поверьте, что я искренне раскаиваюсь в своих ошибках. – Филип вытянулся по стойке «смирно», отдал честь по всем правилам, как учат в Академии, повернулся и вышел.
– Господи Иисусе, – пробормотал потрясенный Алекс, – что я наделал?
– Я тоже виноват. Перед вами обоими. Когда он мучил тебя, я не вмешивался. Потом поставил тебя над ним.
Я ненавидел себя и ругал на чем свет стоит. Только сейчас я ощутил всю глубину своей вины.
– Ты правильно поступил, Алекс. Теперь вы помирились.
Алекс смотрел невидящим взглядом куда-то сквозь стену.
Слышал ли он меня? Этого я никогда не узнаю.
Аманда не только возилась с ребенком, но еще успевала преподавать в корабельной школе. Шли недели и месяцы, наш малыш рос. Отдыхая от дел в нашей уютной каюте, я усаживал Нэита к себе на колени, и он с интересом изучал блестящие пуговицы на моем кителе. Я так привык качать его на коленях, что иной раз непроизвольно поднимал и опускал их, даже находясь на мостике. Разговариваю, бывало, с Баксом или пилотом Ван Пэром и вдруг замечаю, что колени у меня ходуном ходят. Нэйта я с собой на мостик ни разу не брал – семья семьей, а служба службой.
Аманда то и дело приглашала в гости кого-нибудь из пассажиров, а однажды спросила, не буду ли я возражать, если она пригласит на чай офицеров. Наш полет продолжался шестнадцать месяцев, и я не мог предложить ей других развлечений. Поэтому пришлось скрепя сердце согласиться. Правда, я попросил устроить чаепитие не в каюте, а в одной из комнат отдыха. Она не возражала. Пришли все приглашенные, кроме Филипа Таера. Он прислал вежливый отказ с извинением, сославшись на недомогание. Аманда показала мне его записку, и в глазах ее был молчаливый укор.
Близилось время следующей стоянки. Я начал готовиться к торможению недели за три. И все это время у меня в мозгу сидела занозой одна мысль. Однажды, проворочавшись всю ночь без сна, я с утра отправился в гардемаринскую каюту.
По традиции командиру не положено входить к гардемаринам без стука, если только речь не идет о проверке.
Я постучал. Дверь открыл Дерек. Увидев меня, он вытянулся в струнку.
– Вольно, мистер Кэрр!
– Входите, сэр.
– Спасибо. – В каюте кроме Дерека был только Филип. – Мистер Таер, мне нужно с вами поговорить. – В глазах его появилась тревога, смешанная со страхом, и у меня на душе стало совсем скверно.
– Дерек… Мистер Кэрр, вы не будете возражать, если мы с мистером Таером поговорим здесь наедине?
– Нет. Конечно, нет, сэр. – Дерек быстро завязал галстук и натянул китель. – Чувствуйте себя как дома, сэр. – Он поспешно вышел.
– Сэр, мой отказ прийти к вам… Не сочтите за неуважение… – извиняющимся тоном произнес Филип. – Я…
– Нет, – оборвал его я. – Вы правильно сделали, что не пришли. Порядочные люди не ходят в гости к тому, кто их выгоняет и оскорбляет. – Он покраснел, а я набрался духу и буквально заставил себя извиниться: – Филип, я пришел попросить прощения за то, что наговорил вам тогда у себя в каюте.
– Пожалуйста, сэр, не надо…
Я перебил его, стремясь побыстрее выговориться:
– Однажды в вашем присутствии я сделал мистеру Тамарову замечание, напомнив о необходимости соблюдать офицерскую вежливость. Но то, что я позволил себе с вами, хуже всякой невежливости.
– Ваша реакция, – пролепетал Филип, запинаясь, – была вполне естественной, сэр, я понимаю, что вы тогда чувствовали…
– Знаете, Филип, дело не только в допущенных мною оскорбительных выражениях, а в самом отношении к вам. Теперь я понял свою ошибку. Вы, как и любой другой офицер, можете заходить ко мне в гости. Брать на руки моего ребенка. – Мои щеки пылали, но я выдержал его взгляд. – Филип, речь идет только о наших с вами отношениях. Вы можете говорить мне все что угодно, я не рассержусь. Наши личные отношения не скажутся на служебных. Еще раз прошу прощения за то, что вел себя неподобающим образом.
– Вам не за что просить у меня прощения, сэр, вы имели полное право…
– Никто не вправе поступать так со своими товарищами! – горячо возразил я. – Так же, как ты был не вправе давать Дереку и Алексу наряд за нарядом, без конца посылать их на скамью для порки. Жестокость и злоба вообще непростительны! Никому! Никогда! – На меня что-то нашло. Я не мог себя сдержать.
– Выходит, я переусердствовал? – едва слышно промолвил Филип, как бы спрашивая у самого себя, и снова поднял на меня глаза. – Спасибо, что пришли. – И, помолчав, добавил: – Мне очень неловко, сэр, но раз уж вы требуете, я скажу. Я вас прощаю. И давайте больше не будем об этом, сэр. Мне правда очень неудобно. – Поймав мой взгляд, он застенчиво улыбнулся.
Теперь мне стало не по себе. Хотел уйти, но не знал как. Нельзя же просто повернуться и молча драпануть из его каюты! Моя рука сама потянулась к нему, а Филип, секунду поколебавшись, пожал ее и не выпускал. Сам он не мог первым протянуть мне руку. Самовольно прикоснуться к командиру значило нанести ему тяжкое оскорбление.
Я сидел в кресле на капитанском мостике. Мне не давала покоя мысль, зачем адмиралу Тремэну понадобилось целых семь стоянок вместо двух. Напрасная трата времени и топлива. Каждый раз после выхода из сверхсветового режима корабли должны маневрировать, чтобы вся эскадра собралась вместе. Это требует много горючего.
Реактивные двигатели работают на жидком водороде и жидком кислороде, которые образуются в результате разложения воды электролизом. Разумеется, электролиз воды требует огромного расхода электроэнергии, но ее у нас в избытке – она вырабатывается бортовой термоядерной электростанцией. Схема, казалось бы, надежная. Но весь вопрос был в воде. Тратить ее попусту было незачем. Ведь путь до Надежды неблизкий. На стоянках расходуется не только драгоценное горючее, то есть вода, но и время. На сбор эскадры в условленном месте уходит несколько дней, потому что скорость прыжка у кораблей разная и они в это время не видят друг друга.
Оставалось лишь вздыхать. Ничего не поделаешь, я сам выбрал военно-космическую службу, а долгие скучные полеты – ее неотъемлемая часть.
– Вакс, передайте сигнал готовности к торможению, – приказал я.
По всему кораблю включились системы оповещения, экипаж засуетился. Отключилось все, кроме систем жизнеобеспечения. Герметичные двери, разделяющие коридоры на секции, были задраены наглухо. Пассажиры сидели по своим каютам. Эконом с помощниками ходил по коридорам, проверяя, все ли помещения плотно закрыты.
Наконец все было готово, и я начал торможение. На экране вспыхнули мириады звезд. Связь с окружающим миром восстановилась.
– Мистер Кэрр, проверить наличие на пути объектов! – приказал Вакс.
– Есть, сэр! – Пауза. – Объектов на пути корабля нет, сэр.
– Мы опять прибыли первыми, – сказал я, – и опять придется всех ждать.
Через двое суток неподалеку от нас вынырнул корабль с командиром Дражинским на борту. Это был «Орленок». Он приблизился к нам на положенное расстояние и остановился. Через несколько часов появилась «Свобода».
В ожидании остальных кораблей я провел три дня и три ночи в центре управления. Отдохнуть в каюте удавалось лишь изредка. Я сидел в кресле на мостике и клевал носом, а однажды, чтобы не подавать подчиненным дурного примера, ушел к себе. Я разделся, лег и, несмотря на плач Нэйта, мгновенно уснул.
Но через несколько минут Аманда стала меня тормошить. Ничего не понимая, я замотал головой, пытаясь стряхнуть сон.
– Что случилось?
– Вставай, дорогой, ты спал прямо на рации. Алекс вызывает тебя в центр управления. Срочно.
– Авария?! – всполошился я, схватил рацию и заорал в микрофон: – Что случилось?!
– Прибыл «Дерзкий», сэр. Адмирал Тремэн вызывает вас каждые две минуты, – доложил Алекс.
– Бегу! – Ругаясь, я наскоро натянул мундир и понесся как сумасшедший. От выброса в кровь изрядной дозы адреналина в голове был туман.
Примчавшись на мостик, я сразу увидел побагровевшее от ярости лицо адмирала.
– Командир Сифорт для доклада явился! – отрапортовал я.
– Где вас черти носят, Сифорт?! – загремел адмирал. – Ждать прибытия флагмана надо здесь, а не в койке! Почему вместо вас мне докладывал какой-то сопливый лейтенант?!
Алекс залился краской.
– Уснул, сэр, виноват. – В голове так еще и не прояснилось.
– Посмотрели бы сейчас на вас ваши чудища. Сифорт! – рычал Тремэн. – Для чего я отправил ваш корабль первым?! Почему не следите за обстановкой?!
– Виноват, сэр, – повторил я. Что еще мне оставалось?
– Предупреждаю: еще одно нарушение – и вы больше не командир.
– Прошу прощения, сэр. – Я не стал оправдываться, боясь от обиды наговорить лишнего.
– Чем извиняться, лучше исполняли бы свой долг! Я еще разберусь с вами, когда проинспектирую «Свободу»!
– Так точно, сэр.
Последних моих слов Тремэн уже не слышал, потому что прервал связь.
– Вот придурок! – ткнул Алекс в экран. – Как только такие ослы…
– Молчать! Никогда… Слышите? Никогда не критикуйте вышестоящего офицера в моем присутствии. Понятно?
– Так точно, сэр.
– Даже первогодка-кадет не позволил бы себе ничего подобного, мистер Тамаров, – кипятился я. – Приказы адмирала не подлежат обсуждению!
– Так точно, сэр.
– Ладно. – Я поостыл и позволил себе немного расслабиться. – Понимаю, Алекс, ты хотел меня поддержать. Спасибо. Адмирал будет здесь через час. Надо как следует подготовиться, чтобы не ударить лицом в грязь.
Адмирал Тремэн с двумя адъютантами в звании лейтенантов прибыл на небольшой «шлюпке». Он ураганом носился по кораблю, что-то бросая на ходу адъютантам, а те все записывали. Досталось от Тремэна и матросу, несшему вахту у воздушного шлюза, и членам экипажа за то, что не так заправлены койки, вот только в инженерном отделении его ждало разочарование. Здесь придраться было не к чему.
– Теперь на мостик, Сифорт, – приказал Тремэн.
Вакс Хольцер и Рейф Трэдвел вытянулись по стойке «смирно». Команды «вольно» они от адмирала не дождались и так и стояли все время столбом.
– Ну-ка посмотрим, что у вас тут в бортовом журнале. – Тремэн сел за компьютер и начал просматривать файлы.
Вакс бросил на меня выразительный взгляд, но мое лицо оставалось непроницаемым.
– Слишком много дисциплинарных взысканий для такого маленького корабля, – заметил Тремэн. – Плохо работаете с подчиненными, командир.
Я ушам своим не поверил: разве можно делать замечания командиру корабля в присутствии младших чинов! Такая бестактность! Тем более это была просто придирка.
– Так. – Тремэн продолжал рыться в бортовом журнале. – Тут у вас особо отличился гардемарин Таер. У него десятки нарядов. Или у вас несколько гардемаринов с такой фамилией? Это вы Таер? – Адмирал ткнул пальцем в Рейфа Трэдвела.
– Никак нет, сэр, – ответил я за Рейфа. – Филип Таер сейчас на посту связи. Его поведение заметно улучшилось.
– Ну-ну, – проворчал Тремэн. – Надо наказывать так, чтобы надолго запомнилось, тогда не будет столько нарядов.
– Так точно, сэр.
– Слушайте внимательно. – Тремэн жестом подозвал меня к себе. – Это моя первая эскадра, Сифорт, – заговорил он уже совсем другим тоном. – Бортовые журналы моих кораблей подвергнутся тщательнейшей проверке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59