Он весь позеленел, глаза словно остекленели.
– Стой. – Я схватил его за руку. – Оба бегите обратно, зайдите в тыл к тем ублюдкам. – Я махнул в сторону затаившихся Клингера и его дружка.
Таер и Дакко умчались; я посмотрел на индикатор винтовки – заряда оставалось самое большее на два выстрела. Надо продержаться, пока Филип и Дакко по кругу не добегут до мятежников.
Время тянулось мучительно медленно. Стоны смертельно раненного Симмонса мешали улавливать остальные звуки.
– Таер? – окликнул я.
– Я здесь, сэр, – донесся голос из-за стены. – Метрах в двадцати пяти от арсенала.
– Продвинься еще на метр, я подойду. – Осторожно, сантиметр за сантиметром, я пополз вперед, готовый в любую секунду выстрелить. – Вперед! – крикнул я, вскочил на ноги и бросился в атаку.
Навстречу мне кто-то выскочил; я чуть было не выстрелил, но вовремя узнал Уолтера Дакко. Дрожа от нервного напряжения, я опустил винтовку. И все-таки мы подозрительно вглядывались друг в друга, пока не сблизились. За Дакко вышел Филип.
– Где они, сэр? – спросил он.
– Очевидно, удрали по западной лестнице, испугавшись, что мы возьмем их в клещи, – ответил я. – Они находились ближе к лестнице, чем вы.
Филип Таер выругался так длинно и так изощренно, словно всю жизнь только этим и занимался. У меня глаза полезли на лоб. Ей-богу, нечасто услышишь нечто подобное!
– Извините, сэр, – остановился он наконец.
– Ну что ж, выругался ты классно, за нас троих, – прокомментировал я и поспешил к стонущему Симмонсу. Раны его оказались смертельными, ему уже никто не мог помочь. Что бы там ни говорили, а лазерный пистолет – оружие грозное. – Отвернись, Филип, – попросил я.
– А что… – Тут он понял, что я собираюсь сделать, с ужасом посмотрел мне в глаза и отвернулся.
Я пристрелил Симмонса, положив конец его мукам. Наступила гнетущая тишина. Ни Филип, ни Уолтер Дакко не решались ее нарушить.
. – Надо войти в арсенал, у меня кончился заряд, – первым заговорил я. – Я сбегаю в инженерное отделение и принесу автоген, чтобы разрезать дверь, а вы охраняйте коридор по обе стороны от двери. Впрочем, нет, лучше стойте у лестниц, мятежники могут проникнуть сюда со второго уровня. Как только они покажутся – сразу стреляйте!
– Возьмите другую винтовку, сэр, – предложил Филип, имея в виду винтовку Уолтера Дакко. – Она полностью заряжена.
– Нет, она понадобится вам, а я в крайнем случае убегу. Первый уровень надо защитить любой ценой.
– Но вы будете безоружны…
– Не возражать командиру, гардемарин! – оборвал его я и в тот же миг почувствовал нестерпимую боль в обожженной щеке.
– Есть, сэр. Простите, сэр. Пожалуйста, берегите себя.
Я слегка раздвинул губы в улыбке, но и это причинило мне боль.
– Ладно, постараюсь. – Я старался не делать лицом лишних движений и кивком показал Филипу в сторону западной лестницы.
Он пошел в одну сторону, мы с Дакко – в другую, к восточной лестнице.
– Не застрелите меня, когда буду возвращаться, – предупредил я Уолтера.
– Не беспокойтесь, командир, – невесело улыбнулся он. – Только подайте какой-нибудь условный сигнал, прежде чем появиться.
– Отличная идея, – согласился я. – Пароль «Дерзкий». Кстати… На всякий случай. Если попаду в плен и буду идти под конвоем, пароль: Сифорт. Запомнили?
– Так точно.
Дакко забыл добавить «сэр», но сейчас было не время учить немолодого и без того подавленного человека армейской вежливости. На том мы и расстались. Дакко остался на первом уровне охранять лестницу, а я стал спускаться; остановился на втором уровне, огляделся, убедился, что в коридоре никого нет, и начал спускаться на третий. Когда дошел до середины лестницы, закружилась голова, задрожали колени. Рана напоминала о себе. Как бы не покатиться вниз. Схватился за перила и осел на ступеньку, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять головокружение.
Наконец немного полегчало, и я двинулся дальше. Не доходя до третьего уровня, осмотрел коридор. Где-то дальше, я знал, затаился Клингер с сообщниками. Вспомнил запах паленого мяса, исходивший от Симмонса. Рука потянулась к пылавшей щеке, ноги не слушались. Меня сковал страх. Боец из меня сейчас никакой. Но не сидеть же без конца на ступеньках, Филип и Дакко в опасности. Промедление только на руку мятежникам, они получат возможность оправиться, собраться с силами.
Я был не в силах сдвинуться с места. Идти дальше – бессмысленно. Силы – на исходе. Надо возвращаться, пока не поздно. Я медленно побрел наверх.
Что бы такое придумать? Остаться охранять арсенал самому, а Таера и Дакко послать за автогеном? Или поставить на первом уровне Грегора Аттани и Уолтера Дакко, а нам с Таером пойти за инструментом?
Так я добрался до второго уровня и остановился, погруженный в размышления. Как объяснить Таеру и Дакко, почему вернулся? Ведь рана моя не настолько серьезна.
Я топтался на месте. То поднимался на пару ступенек, то снова спускался. Как я посмотрю Филипу в глаза? Чем оправдаю свою трусость, черт возьми! Уж лучше сдохнуть!
Забыв о предосторожности и ругаясь на чем свет стоит, я собрал все силы, сломя голову помчался вниз по лестнице и выбежал в коридор третьего уровня с винтовкой наперевес. Сердце громко стучало. Огляделся – никого. Можно идти к инженерному отделению. Проходя мимо первого кубрика, я вдруг подумал: не выпустить ли новобранцев? Нет, они не вооружены… Я поспешил дальше.
Я добрался до инженерного отделения и стал набирать на кодовом замке двери шифр. В любой момент мне могли выстрелить в спину. Слава Богу, все обошлось; дверь открылась, я проскользнул внутрь.
Инженер Тележник сидел за столом. При моем появлении глаза его округлились от ужаса.
– Господи Иисусе, командир! – воскликнул он. – Я не пил, клянусь!
– Не бойтесь, я не за этим пришел, – проговорил я, еще не отдышавшись. – Мятежники у вас были? Его страх сменился удивлением.
– Где-то час назад был слышен шум. Не знаю, что это было, но сюда никто не заходил. А что у вас с лицом?
– Мне нужны автоген и лом. Надо взломать дверь оружейного склада. Где они?
– На складе инженерного отделения. Там есть два набора для газовой сварки. Остальные – в мастерских.
– Следующая дверь? – спросил я, пытаясь вспомнить, где расположен склад инженерного отделения.
– На склад можно попасть не только из коридора. – Инженер медленно встал. – Но и отсюда.
– Быстрее, черт возьми!
Инженер заспешил. Что это со мной? Ругаюсь и ругаюсь. Если доберусь до Земли живым – не видеть мне больше корабля. Уволят за богохульство. Ну и черт с ними, с полетами!
Я нагрузил инженера газовой горелкой, баллончиками и большим ломом, а сам пошел сзади с винтовкой. Мы медленно продвигались к восточной лестнице, когда откуда-то сзади донеслись голоса. Я замер, прислушиваясь. Голоса были еще далеко.
– Беги! – прошептал я.
Инженер стал что есть мочи карабкаться вверх по лестнице. На втором уровне мелькнула чья-то тень; я невольно вскрикнул и выстрелил, но, слава Богу, промазал – это была Анни.
– О Господи! Извини!
– Почему командир стрелять Анни?! – запричитала она, окаменев от испуга. – Анни не делала плохо. За что, командир?
– Ты чертовски меня напугала! Давай быстро в свою каюту, запри дверь и не высовывайся! – прикрикнул я на нее.
– Почему бежать? Почему кричишь? Кто…
– Беги! – заорал я, теряя терпение.
Наконец Анни ушла, и я начал подниматься по лестнице. Теперь первым шел я, инженер – следом за мной. Тут я вспомнил, что должен сделать, и резко остановился. Инженер налетел на меня, едва не сбив с ног.
– «Дерзкий»! – крикнул я.
– Понял, – ответил Дакко с первого уровня. Я снова полез вверх, в спину мне тяжело дышал Тележник. Слава Богу, лестница скоро кончилась.
– Оставайтесь на посту, мистер Дакко, – приказал я, – а мы пока поработаем с арсеналом.
– Хорошо, сэр! – ответил он и тут же поправился: – Есть, сэр.
Я улыбнулся и помчался дальше, мне было не до формальностей, но, когда наткнулся на мертвого Симмонса, моя улыбка погасла.
Пока инженер возился со сварочными приспособлениями, я пошел к западной лестнице, к Филипу. Он стоял, положив руку с пистолетом на перила.
– Все в порядке?
– Так точно, сэр. Никаких происшествий.
Сгорая от нетерпения, я наблюдал, как инженер методично режет броню тяжелой двери. Арсенал и мостик – два наиболее укрепленных места на корабле. Белое пятно на металле под струей раскаленных газов двигалось чертовски медленно.
Щелкнул настенный динамик – включилась корабельная связь.
– Командир, тревога! – зазвучал из динамика испуганный голос Грегора Аттани.
Чертыхаясь, я кинулся к мостику, выстучал на клавиатуре замка код, влетел внутрь, запер дверь.
– Я ничего не трогал, клянусь! – Грегор старался перекричать вой сирены и громкий голос Керрена. – Это только что началось…
– Молчать! – Я бросился к пульту управления.
– Дверь инженерного отделения в опасности! – докладывал Керрен. – Ее пытаются взломать!
Я вырубил тревогу; красные лампочки перестали мигать, звуковая сигнализация смолкла. На лице Грегора застыл испуг.
– Ты здесь ни при чем, – успокоил его я. – Все не так страшно!
– Господи! А я думал, опять напали эти чудища!
– Спокойнее. Никаких чудищ нет.
Итак, мятежники пытаются захватить инженерное отделение.
Когда эти негодяи вламывались в арсенал, они первым долгом вывели из строя клавиатуру замка. Поэтому Керрен тогда не подал сигнала тревоги. А теперь, в спешке, сразу принялись резать дверь автогеном. Датчики почувствовали жар газовой горелки, и сигнализация сработала.
На мятежников следует напасть, пока они не ворвались в инженерное отделение. Но каким образом? Оружия мало, в моей винтовке почти не осталось зарядов. Решающего перевеса в силах у нас нет, а рассчитывать только на удачу нельзя.
Дождаться, пока инженер Касавополус вскроет дверь в арсенале, и взять там оружие? Но за это время мятежники успеют забаррикадироваться в инженерном отделении. Электроснабжение корабля окажется под их контролем. Допустим, я отрежу им доступ к продуктам питания. А они отключат электричество. Полный тупик. Как же быть?
– Продолжай дежурство, – приказал я Грегору, выскочив с мостика. – Гардемарин Таер! – Я жестом приказал ему идти к восточной лестнице, где стоял Дакко. – К инженерному отделению! Они там!
Мы спустились на третий уровень. Я шел впереди, стараясь ступать бесшумно. Вот и инженерное отделение. Я успел заметить, как чья-то нога скрылась в большом отверстии. Значит, мятежники уже внутри. Я выстрелил, израсходовав последний заряд. Раздался крик. Видимо, отраженный от металла лазерный луч ранил мятежника в ногу.
На полу валялись две газовые горелки. За дверью слышался шум; изнутри дыру закрыли плитой – такие применялись для покрытия пола. Я надавил на плиту, и она поддалась; бунтовщики вмиг вернули ее на место, и дыра снова закрылась. Но я успел заметить их перепуганные лица. Я еще раз толкнул плиту, но она не сдвинулась с места. Видимо, ее чем-то закрепили. Инженерное отделение оказалось в руках мятежников.
Уолтер Дакко коснулся прохладным диском волдырей на моем обожженном лазером лице. Я поморщился от боли. Диск с тихим жужжанием лечил мой ожог биополем, боль постепенно стихала. В углу лазарета сидел за столом Филип Таер.
– Керрен, сколько длится эта процедура? – поинтересовался я.
– Не менее минуты на каждые шесть сантиметров обожженной кожи, – послышалось из настенного динамика.
– Не разговаривайте, пожалуйста, командир, – попросил Дакко вежливо, но твердо.
От меня не ускользнуло, что гардемарин собирается отчитать Уолтера, и я сделал ему знак молчать. Дакко прав, во время процедуры нельзя разговаривать. Это может привести к травме. Но ни один матрос, воспитанный в традициях Военно-Космического Флота, не осмелился бы попросить командира не разговаривать.
После процедуры Уолтер Дакко осмотрел мое лицо до самого уха.
– Ну как? – спросил я.
– Вряд ли это вас украсит – уж очень сильный ожог. Как самочувствие?
– Получше, – ответил я и добавил: – Намного лучше.
Тогда, у захваченного мятежниками инженерного отделения, мне стало плохо. Каждый удар сердца отзывался в ране невыносимой болью, и я прислонился к стене. Ко мне подошел Филип, что-то сказал, но я уже плохо слышал, а потом перед глазами поплыл кровавый туман. Я чуть не лишился сознания и едва тащился по коридору, ловя на себе озабоченные взгляды Филипа и Уолтера Дакко.
– Проводите меня в лазарет, – только и мог я произнести. Каждое слово, малейшее движение мышц лица причиняли нестерпимую боль. Не знаю, как я добрел до лазарета.
Там нашелся приборчик, точь-в-точь такой, каким доктор Брос сращивал мне кости на сломанной руке.
– Спросите у Керрена, – обратился я к Филипу и Уолтеру, – как им пользоваться.
И вот наконец процедура закончена, однако слабость не прошла. Я осторожно потрогал обожженную щеку – прежде гладкая и здоровая, кожа стала шероховатой, а местами – пупырчатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Стой. – Я схватил его за руку. – Оба бегите обратно, зайдите в тыл к тем ублюдкам. – Я махнул в сторону затаившихся Клингера и его дружка.
Таер и Дакко умчались; я посмотрел на индикатор винтовки – заряда оставалось самое большее на два выстрела. Надо продержаться, пока Филип и Дакко по кругу не добегут до мятежников.
Время тянулось мучительно медленно. Стоны смертельно раненного Симмонса мешали улавливать остальные звуки.
– Таер? – окликнул я.
– Я здесь, сэр, – донесся голос из-за стены. – Метрах в двадцати пяти от арсенала.
– Продвинься еще на метр, я подойду. – Осторожно, сантиметр за сантиметром, я пополз вперед, готовый в любую секунду выстрелить. – Вперед! – крикнул я, вскочил на ноги и бросился в атаку.
Навстречу мне кто-то выскочил; я чуть было не выстрелил, но вовремя узнал Уолтера Дакко. Дрожа от нервного напряжения, я опустил винтовку. И все-таки мы подозрительно вглядывались друг в друга, пока не сблизились. За Дакко вышел Филип.
– Где они, сэр? – спросил он.
– Очевидно, удрали по западной лестнице, испугавшись, что мы возьмем их в клещи, – ответил я. – Они находились ближе к лестнице, чем вы.
Филип Таер выругался так длинно и так изощренно, словно всю жизнь только этим и занимался. У меня глаза полезли на лоб. Ей-богу, нечасто услышишь нечто подобное!
– Извините, сэр, – остановился он наконец.
– Ну что ж, выругался ты классно, за нас троих, – прокомментировал я и поспешил к стонущему Симмонсу. Раны его оказались смертельными, ему уже никто не мог помочь. Что бы там ни говорили, а лазерный пистолет – оружие грозное. – Отвернись, Филип, – попросил я.
– А что… – Тут он понял, что я собираюсь сделать, с ужасом посмотрел мне в глаза и отвернулся.
Я пристрелил Симмонса, положив конец его мукам. Наступила гнетущая тишина. Ни Филип, ни Уолтер Дакко не решались ее нарушить.
. – Надо войти в арсенал, у меня кончился заряд, – первым заговорил я. – Я сбегаю в инженерное отделение и принесу автоген, чтобы разрезать дверь, а вы охраняйте коридор по обе стороны от двери. Впрочем, нет, лучше стойте у лестниц, мятежники могут проникнуть сюда со второго уровня. Как только они покажутся – сразу стреляйте!
– Возьмите другую винтовку, сэр, – предложил Филип, имея в виду винтовку Уолтера Дакко. – Она полностью заряжена.
– Нет, она понадобится вам, а я в крайнем случае убегу. Первый уровень надо защитить любой ценой.
– Но вы будете безоружны…
– Не возражать командиру, гардемарин! – оборвал его я и в тот же миг почувствовал нестерпимую боль в обожженной щеке.
– Есть, сэр. Простите, сэр. Пожалуйста, берегите себя.
Я слегка раздвинул губы в улыбке, но и это причинило мне боль.
– Ладно, постараюсь. – Я старался не делать лицом лишних движений и кивком показал Филипу в сторону западной лестницы.
Он пошел в одну сторону, мы с Дакко – в другую, к восточной лестнице.
– Не застрелите меня, когда буду возвращаться, – предупредил я Уолтера.
– Не беспокойтесь, командир, – невесело улыбнулся он. – Только подайте какой-нибудь условный сигнал, прежде чем появиться.
– Отличная идея, – согласился я. – Пароль «Дерзкий». Кстати… На всякий случай. Если попаду в плен и буду идти под конвоем, пароль: Сифорт. Запомнили?
– Так точно.
Дакко забыл добавить «сэр», но сейчас было не время учить немолодого и без того подавленного человека армейской вежливости. На том мы и расстались. Дакко остался на первом уровне охранять лестницу, а я стал спускаться; остановился на втором уровне, огляделся, убедился, что в коридоре никого нет, и начал спускаться на третий. Когда дошел до середины лестницы, закружилась голова, задрожали колени. Рана напоминала о себе. Как бы не покатиться вниз. Схватился за перила и осел на ступеньку, несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять головокружение.
Наконец немного полегчало, и я двинулся дальше. Не доходя до третьего уровня, осмотрел коридор. Где-то дальше, я знал, затаился Клингер с сообщниками. Вспомнил запах паленого мяса, исходивший от Симмонса. Рука потянулась к пылавшей щеке, ноги не слушались. Меня сковал страх. Боец из меня сейчас никакой. Но не сидеть же без конца на ступеньках, Филип и Дакко в опасности. Промедление только на руку мятежникам, они получат возможность оправиться, собраться с силами.
Я был не в силах сдвинуться с места. Идти дальше – бессмысленно. Силы – на исходе. Надо возвращаться, пока не поздно. Я медленно побрел наверх.
Что бы такое придумать? Остаться охранять арсенал самому, а Таера и Дакко послать за автогеном? Или поставить на первом уровне Грегора Аттани и Уолтера Дакко, а нам с Таером пойти за инструментом?
Так я добрался до второго уровня и остановился, погруженный в размышления. Как объяснить Таеру и Дакко, почему вернулся? Ведь рана моя не настолько серьезна.
Я топтался на месте. То поднимался на пару ступенек, то снова спускался. Как я посмотрю Филипу в глаза? Чем оправдаю свою трусость, черт возьми! Уж лучше сдохнуть!
Забыв о предосторожности и ругаясь на чем свет стоит, я собрал все силы, сломя голову помчался вниз по лестнице и выбежал в коридор третьего уровня с винтовкой наперевес. Сердце громко стучало. Огляделся – никого. Можно идти к инженерному отделению. Проходя мимо первого кубрика, я вдруг подумал: не выпустить ли новобранцев? Нет, они не вооружены… Я поспешил дальше.
Я добрался до инженерного отделения и стал набирать на кодовом замке двери шифр. В любой момент мне могли выстрелить в спину. Слава Богу, все обошлось; дверь открылась, я проскользнул внутрь.
Инженер Тележник сидел за столом. При моем появлении глаза его округлились от ужаса.
– Господи Иисусе, командир! – воскликнул он. – Я не пил, клянусь!
– Не бойтесь, я не за этим пришел, – проговорил я, еще не отдышавшись. – Мятежники у вас были? Его страх сменился удивлением.
– Где-то час назад был слышен шум. Не знаю, что это было, но сюда никто не заходил. А что у вас с лицом?
– Мне нужны автоген и лом. Надо взломать дверь оружейного склада. Где они?
– На складе инженерного отделения. Там есть два набора для газовой сварки. Остальные – в мастерских.
– Следующая дверь? – спросил я, пытаясь вспомнить, где расположен склад инженерного отделения.
– На склад можно попасть не только из коридора. – Инженер медленно встал. – Но и отсюда.
– Быстрее, черт возьми!
Инженер заспешил. Что это со мной? Ругаюсь и ругаюсь. Если доберусь до Земли живым – не видеть мне больше корабля. Уволят за богохульство. Ну и черт с ними, с полетами!
Я нагрузил инженера газовой горелкой, баллончиками и большим ломом, а сам пошел сзади с винтовкой. Мы медленно продвигались к восточной лестнице, когда откуда-то сзади донеслись голоса. Я замер, прислушиваясь. Голоса были еще далеко.
– Беги! – прошептал я.
Инженер стал что есть мочи карабкаться вверх по лестнице. На втором уровне мелькнула чья-то тень; я невольно вскрикнул и выстрелил, но, слава Богу, промазал – это была Анни.
– О Господи! Извини!
– Почему командир стрелять Анни?! – запричитала она, окаменев от испуга. – Анни не делала плохо. За что, командир?
– Ты чертовски меня напугала! Давай быстро в свою каюту, запри дверь и не высовывайся! – прикрикнул я на нее.
– Почему бежать? Почему кричишь? Кто…
– Беги! – заорал я, теряя терпение.
Наконец Анни ушла, и я начал подниматься по лестнице. Теперь первым шел я, инженер – следом за мной. Тут я вспомнил, что должен сделать, и резко остановился. Инженер налетел на меня, едва не сбив с ног.
– «Дерзкий»! – крикнул я.
– Понял, – ответил Дакко с первого уровня. Я снова полез вверх, в спину мне тяжело дышал Тележник. Слава Богу, лестница скоро кончилась.
– Оставайтесь на посту, мистер Дакко, – приказал я, – а мы пока поработаем с арсеналом.
– Хорошо, сэр! – ответил он и тут же поправился: – Есть, сэр.
Я улыбнулся и помчался дальше, мне было не до формальностей, но, когда наткнулся на мертвого Симмонса, моя улыбка погасла.
Пока инженер возился со сварочными приспособлениями, я пошел к западной лестнице, к Филипу. Он стоял, положив руку с пистолетом на перила.
– Все в порядке?
– Так точно, сэр. Никаких происшествий.
Сгорая от нетерпения, я наблюдал, как инженер методично режет броню тяжелой двери. Арсенал и мостик – два наиболее укрепленных места на корабле. Белое пятно на металле под струей раскаленных газов двигалось чертовски медленно.
Щелкнул настенный динамик – включилась корабельная связь.
– Командир, тревога! – зазвучал из динамика испуганный голос Грегора Аттани.
Чертыхаясь, я кинулся к мостику, выстучал на клавиатуре замка код, влетел внутрь, запер дверь.
– Я ничего не трогал, клянусь! – Грегор старался перекричать вой сирены и громкий голос Керрена. – Это только что началось…
– Молчать! – Я бросился к пульту управления.
– Дверь инженерного отделения в опасности! – докладывал Керрен. – Ее пытаются взломать!
Я вырубил тревогу; красные лампочки перестали мигать, звуковая сигнализация смолкла. На лице Грегора застыл испуг.
– Ты здесь ни при чем, – успокоил его я. – Все не так страшно!
– Господи! А я думал, опять напали эти чудища!
– Спокойнее. Никаких чудищ нет.
Итак, мятежники пытаются захватить инженерное отделение.
Когда эти негодяи вламывались в арсенал, они первым долгом вывели из строя клавиатуру замка. Поэтому Керрен тогда не подал сигнала тревоги. А теперь, в спешке, сразу принялись резать дверь автогеном. Датчики почувствовали жар газовой горелки, и сигнализация сработала.
На мятежников следует напасть, пока они не ворвались в инженерное отделение. Но каким образом? Оружия мало, в моей винтовке почти не осталось зарядов. Решающего перевеса в силах у нас нет, а рассчитывать только на удачу нельзя.
Дождаться, пока инженер Касавополус вскроет дверь в арсенале, и взять там оружие? Но за это время мятежники успеют забаррикадироваться в инженерном отделении. Электроснабжение корабля окажется под их контролем. Допустим, я отрежу им доступ к продуктам питания. А они отключат электричество. Полный тупик. Как же быть?
– Продолжай дежурство, – приказал я Грегору, выскочив с мостика. – Гардемарин Таер! – Я жестом приказал ему идти к восточной лестнице, где стоял Дакко. – К инженерному отделению! Они там!
Мы спустились на третий уровень. Я шел впереди, стараясь ступать бесшумно. Вот и инженерное отделение. Я успел заметить, как чья-то нога скрылась в большом отверстии. Значит, мятежники уже внутри. Я выстрелил, израсходовав последний заряд. Раздался крик. Видимо, отраженный от металла лазерный луч ранил мятежника в ногу.
На полу валялись две газовые горелки. За дверью слышался шум; изнутри дыру закрыли плитой – такие применялись для покрытия пола. Я надавил на плиту, и она поддалась; бунтовщики вмиг вернули ее на место, и дыра снова закрылась. Но я успел заметить их перепуганные лица. Я еще раз толкнул плиту, но она не сдвинулась с места. Видимо, ее чем-то закрепили. Инженерное отделение оказалось в руках мятежников.
Уолтер Дакко коснулся прохладным диском волдырей на моем обожженном лазером лице. Я поморщился от боли. Диск с тихим жужжанием лечил мой ожог биополем, боль постепенно стихала. В углу лазарета сидел за столом Филип Таер.
– Керрен, сколько длится эта процедура? – поинтересовался я.
– Не менее минуты на каждые шесть сантиметров обожженной кожи, – послышалось из настенного динамика.
– Не разговаривайте, пожалуйста, командир, – попросил Дакко вежливо, но твердо.
От меня не ускользнуло, что гардемарин собирается отчитать Уолтера, и я сделал ему знак молчать. Дакко прав, во время процедуры нельзя разговаривать. Это может привести к травме. Но ни один матрос, воспитанный в традициях Военно-Космического Флота, не осмелился бы попросить командира не разговаривать.
После процедуры Уолтер Дакко осмотрел мое лицо до самого уха.
– Ну как? – спросил я.
– Вряд ли это вас украсит – уж очень сильный ожог. Как самочувствие?
– Получше, – ответил я и добавил: – Намного лучше.
Тогда, у захваченного мятежниками инженерного отделения, мне стало плохо. Каждый удар сердца отзывался в ране невыносимой болью, и я прислонился к стене. Ко мне подошел Филип, что-то сказал, но я уже плохо слышал, а потом перед глазами поплыл кровавый туман. Я чуть не лишился сознания и едва тащился по коридору, ловя на себе озабоченные взгляды Филипа и Уолтера Дакко.
– Проводите меня в лазарет, – только и мог я произнести. Каждое слово, малейшее движение мышц лица причиняли нестерпимую боль. Не знаю, как я добрел до лазарета.
Там нашелся приборчик, точь-в-точь такой, каким доктор Брос сращивал мне кости на сломанной руке.
– Спросите у Керрена, – обратился я к Филипу и Уолтеру, – как им пользоваться.
И вот наконец процедура закончена, однако слабость не прошла. Я осторожно потрогал обожженную щеку – прежде гладкая и здоровая, кожа стала шероховатой, а местами – пупырчатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59