– Большой город, – заметил Нейл.
– Даже слишком большой, на мой вкус, – отозвалась Васето.
– Как мы сможем найти здесь двух женщин?
– Пожалуй, нужно подумать, – ответила Васето. – Куда бы ты направился на их месте?
«Трудно делать предположения, когда имеешь дело с Энни», – подумал Нейл.
Она могла сделать все, что угодно. Известно ли ей, что случилось с ее семьей?
Впрочем, она оказалась в чужой стране, где ее преследуют враги. И если у нее осталась хоть капля здравого смысла, она попытается вернуться домой.
– Она постарается вернуться в Кротению, – ответил он.
Васето кивнула.
– Существует два способа. Морем и по суше. У нее есть деньги?
– Скорее всего, нет.
– Тогда ей будет проще возвращаться по суше. Ты должен знать, поскольку сам только что проделал этот путь.
– Да, но дороги опасны, особенно если учесть, что охота за ней продолжается. – Он шевельнулся в седле. – Графиня рассказала мне про человека, которому отрубили голову, а он остался в живых.
– Она тебе рассказала? И ты до сих пор ни о чем меня не спросил?
– Я хочу знать, против кого сражаюсь.
– Я сказала бы тебе, если бы знала, – ответила Васето. – Он явно не обычный рыцарь, но это ты и сам понял. Как и сказала графиня, он все еще жив – в некотором роде, – однако говорить не в состоянии. – Она нахмурила брови. – А почему ты мне не возражаешь? Такое впечатление, что ты готов принять на веру самые бредовые объяснения.
– За последний год мне довелось повидать немало чудес и колдовства, – ответил Нейл. – У меня нет оснований не верить графине. Если бы она сказала, что нападавшие были экскаслами, восставшими из могилы, я бы ей поверил.
– Экскаслы? – удивилась Васето. – Ты хотел сказать, скаслои? Твой лирский заставляет тебя путаться в словах. Как бы там ни было, они тут ни при чем. Мы говорим о человеке – во всяком случае, на свет он родился человеком. Кроме того, мы нашли обычный труп. Мне представляется, что нападавшие явились из твоей страны или из каких-то северных мест, поскольку у некоторых такие же желтые волосы, как у тебя, и светлые глаза. Они не вителлианцы.
– Интересно, как они умудрились так далеко углубиться в вашу страну с подобными целями?
Васето усмехнулась.
– Ты ведь уже знаешь ответ, во всяком случае, у тебя наверняка появились подозрения. Кто-то из живущих здесь им помогает.
– Церковь?
– Нет, не церковь, но кто-то из духовных лиц. Или гильдия купцов, учитывая внимание, которое уделил тебе сэр Квинт. Или какой-нибудь принц, кто знает? Но у них были помощники – в этом можешь не сомневаться.
– А в з'Эспино у них есть на кого опереться?
– Почти наверняка. В этом порочном городе можно подкупить кого угодно.
Нейл кивнул, уже совсем другими глазами глядя на расстилавшуюся перед ним картину.
– А что это там? – спросил он, показывая на дорогу, которая переходила в широкую улицу.
Вдоль нее стояли бесчисленные палатки и прилавки. Дальше виднелся мост, а за мостом – городские ворота.
– Здесь купеческие гильдии платят налоги, – пояснила Васето. – А почему ты спрашиваешь?
– Если бы я искал людей, въезжающих в город или покидающих его, то расположился бы именно здесь.
Васето кивнула.
– Хорошо. Я еще сделаю из тебя недоверчивого человека.
– Возможно, меня они тоже разыскивают, – заметил Нейл.
– Умница мальчик.
Ему вдруг показалось, что она разговаривает с ним, как с одним из своих псов. Нейл посмотрел на нее, но Васето внимательно изучала путешественников, образовавших очередь у входа на мост.
– У меня появилась идея, – сообщила она.
Нейл подсматривал в щель в стене фургона. Сквозь узкий просвет он видел лишь буйство красок – шелк и атлас, окрашенный во все цвета радуги хлопок, – все это напоминало тысячи лепестков, подхваченных ветром. Лишь изредка ему удавалось разглядеть чье-то лицо.
Повозка остановилась. Он вновь выглянул наружу сквозь дырочку от сучка.
Группа мужчин в оранжевых накидках расспрашивала о чем-то возниц, пешеходов и всадников. Некоторые грузы они осматривали, а иных путешественников молча пропускали в город. Изредка вспыхивали споры, которые заканчивались тем, что из рук в руки переходили монеты. За воротами дежурили вооруженные стражники, а на крепостной стене стояли лучники.
Нейл продолжал наблюдение, проклиная слишком узкое отверстие, сквозь которое он почти ничего не видел. Люди в оранжевых накидках приближались к фургону, где прятался Нейл. Вскоре он будет вынужден…
Об опасности ему подсказали уши, а не глаза. Шум невнятной вителлианской речи стал стихать. И теперь он стал различать слова знакомого языка. Языка, который он ненавидел.
Ханзейцы
Он не понимал смысла, но узнал ритм, длинные плавные гласные и гортанные согласные. Его руки сами сжались в кулаки.
Он переместился к другой трещине, ударившись головой о стенку.
– Тише там, сзади, – послышался яростный шепот. – Если не будешь лежать тихо, наша сделка отменяется.
– Всего минуту…
– Нет, немедленно возвращайся на место.
Из-за занавески появилось лицо, и фургон затопил яркий свет. Нейл увидел силуэт широкополой шляпы и блеск зеленых глаз.
– Ты видишь там кого-нибудь со светлыми волосами?
– Двух ханзейцев с представителем гильдии? Да. А теперь ложись!
– Ты их видишь?
– Конечно. Они наблюдают за путешественниками и за тем, как члены гильдии делают свою работу. Я бы предположил, что они ищут тебя – и найдут, если не будешь лежать смирно!
Рядом появилось лицо Васето.
– Делай то, что тебе говорят, идиот! Сейчас я – твои глаза! Я их заметила и без твоей помощи. А тебе нужно сыграть свою роль.
Нейл колебался, но понимал, что у него нет выбора. Ему не под силу сражаться со всеми членами гильдии и ханзейцами…
Он едва улегся на прежнее место и накрылся какой-то тканью, как кто-то принялся стучать в стенку фургона. Нейл постарался успокоить дыхание, но вдруг вспомнил, что кое о чем забыл. Монеты! Он торопливо нашарил их и положил на глаза – и тут же занавеска была отброшена в сторону.
Он затаил дыхание.
– Пик'эс экик эгмо? – резко спросил кто-то.
– У но виро морто, – ответил низкий иронический голос.
Нейл узнал вожака сефри.
– О л Виедо! Пик?
Нейл ощутил, как чьи-то пальцы вцепились ему в руку и едва подавил желание вскочить. Потом пальцы коснулись лба Нейла. Он с трудом сдерживал дыхание, в груди начинало жечь.
– Чиано Вечиода даз'Офина, – ответил сефри. – Мортат дака крусса.
Пальцы отдернулись.
– Диуво! – закричал член гильдии и занавеска опустилась. Вновь начался спор, смысл которого Нейл уловить не сумел.
Наконец фургон вновь покатил вперед. Прошла целая вечность, прежде чем деревянные колеса в последний раз проскрежетали по камням и замерли. Кто-то постучал по его сапогу.
– Можешь встать, – сказала Васето.
Нейл убрал монеты с глаз и сел.
– Мы проехали ворота?
– Да, твоими молитвами, – проворчала Васето. – Я ведь говорила, что у нас получится!
– Он меня трогал. Еще мгновение – и он бы сообразил, что я теплый.
– Наверное. Я ведь сразу сказала, что мы рискуем. Но сефри удачно сыграли свои роли.
– Что они ему сказали?
– Что ты умер от гнойной чумы. – Она улыбнулась. – Мы ведь не зря над тобой потрудилась.
Нейл кивнул и поскреб лицо, на котором еще остались следы засохшей корки из муки и свиной крови.
– Сейчас стражники молятся всем святым о своем здоровье, – добавила Васето. – Пойдем.
Он выглянул из фургона. Площадь окружали высокие здания. Одно из них было храмом с круглым куполом. Куда-то спешили люди в разноцветных одеждах.
Нейл и Васето вылезли наружу и подошли к передней части фургона, где под навесом устроились трое сефри.
– Спасибо, – сказал Нейл.
Старая женщина сефри фыркнула. Двое других даже головы не повернули в его сторону.
– Как тебе удалось заручиться их помощью? – спросил Нейл у Васето, когда она вела его через площадь.
– Я пригрозила, что расскажу страже о тайнике в их фургоне, в котором они возят контрабанду.
– А откуда ты о нем узнала?
– Я ничего не знала наверняка, – пожала Васето плечами. – Но мне хорошо известны нравы сефри, а этот клан всегда занимался контрабандой.
– Вижу, что такие вещи знать полезно.
– Кроме того, они мне кое-что должны. То есть были должны, теперь они со мной расплатились. Так что постарайся использовать свой шанс, другого может и не быть. И не вздумай снимать парик. Никому не показывай свою солому.
Нейл подергал парик, сделанный из лошадиной гривы, который ему пришлось надеть поверх своих коротко остриженных волос.
– Мне он не нравится, – пробормотал он.
– Но ты в нем чудесно выглядишь, – утешила Васето. – А теперь постарайся поменьше говорить – в особенности если кто-то обратится к тебе на языке Ханзы или Кротении. Ты путешественник из Илсепега, который мечтает посетить святилище Ванта.
– А где расположен Илсепег?
– Понятия не имею. Как и те, кому ты это скажешь. Но местные жители гордятся своими знаниями о мире, поэтому никто в этом не признается. А тебе лишь нужно выучить фразу: «Эдито дат Илсепег. Не фатио вителлиан».
– Эдито дат Илсепег, – попробовал Нейл. – Не фатио вителлиан.
– Просто отлично, – похвалила его Васето. – Ты говоришь, словно действительно ни слова не знаешь по-вителлиански.
– Так оно и есть, – сообщил Нейл.
– Тогда все понятно. А теперь пойдем разыщем твоих девушек.
Глава 7
Амбрия
– Мне понравилось, – рассеянно проговорила Мери. Она лежала животом на ковре, болтая ногами в воздухе.
– Правда? – спросил Леоф, продолжая играть на лютне. – Я рад, что тебе нравится.
Девочка подперла подбородок кулачками.
– Она печальная, но не так, чтобы хотелось плакать. Словно наступает осень.
– Меланхоличная? – подсказал Леоф.
Мери прикусила губу.
– Наверное.
– Словно наступает осень… – задумчиво повторил Леоф. Он слабо улыбнулся, перестал играть, окунул перо в чернила и записал несколько слов.
– А что ты пишешь? – заинтересовалась Мери.
– Я написал: «Словно наступает осень», чтобы музыканты знали, как следует играть эту мелодию.
Он повернулся к девочке.
– Ты готова начать урок?
Та немного оживилась.
– Да.
– Тогда садись рядом со мной.
Мери встала, отряхнула платье и устроилась рядом с ним на скамеечке.
– Так, посмотрим, мы работали над третьей тональностью, верно?
– Угу. – Она постучала пальчиком по только что написанным нотам. – А могу я попробовать это?
Леоф посмотрел на Мери.
– Попытайся.
Девчушка положила пальцы на клавиатуру, и ее лицо сделалось удивительно серьезным. Она прикусила губу, взяла первый аккорд и повела мелодию, но на третьем такте остановилась, на ее лице появился ужас.
– Что случилось? – спросил Леоф.
– Мне не достать, – сказала она.
– Правильно, – ответил он. – А ты знаешь почему?
– У меня слишком маленькие руки. Он улыбнулся.
– Ни у кого нет таких больших рук. Мелодия написана для другого инструмента.
– Но ты же только что ее сыграл!
– Я сжульничал, – признался Леоф. – Все ноты пришлось поднять на одну октаву. Мне просто хотелось понять, как будет звучать музыка. Чтобы услышать ее по-настоящему, потребуется оркестр.
– Понятно.
Девочка показала на одну из строк.
– Что это за строчка?
– Это гобой.
– А эта?
– Тенор.
– Кто-то будет петь?
– Верно.
Она сыграла несколько нот.
– И есть слова? – спросила Мери.
– Да.
– Но я их не вижу.
Он постучал себя по лбу.
– Они здесь, вместе со всем остальным.
Мери удивленно посмотрела на Леофа.
– Ты сам придумываешь?
– Да, – признался он.
– И какие это слова?
– Первое слово «иэ», – торжественно ответил Леоф.
– Иэ? Но так слуги произносят слово «я».
– Точно, – кивнул Леоф. – Это очень важное слово. Оно впервые используется таким образом.
– Я не понимаю.
– Не уверен, что я сам понимаю.
– Но зачем тебе язык слуг? Почему тебе не нравится королевский язык?
– Потому что большинство людей в Кротении говорят на алманнийском языке.
– В самом деле?
Леоф кивнул.
– Потому что они все – слуги?
Он рассмеялся.
– Ну, в некотором смысле.
– Мы все – слуги, – послышался женский голос со стороны двери. – Вопрос только в том, кому мы служим.
Леоф повернулся на голос. В дверях стояла женщина. Сначала он заметил глаза, настоящие топазы, в глубине отсвечивающие зеленым пламенем. У него перехватило дыхание, таким пристальным был их взгляд.
Леоф с трудом отвел глаза в сторону.
– Леди, – запинаясь, заговорил он, – я не имел чести…
Он потянулся к костылям, с трудом поднялся на ноги и поклонился.
Женщина улыбнулась. У нее были пепельные волосы, локонами обрамлявшие приятное округлое лицо, на котором уже начинал сказываться возраст. Леоф предположил, что ей уже изрядно за тридцать.
– Меня зовут Амбрия Грэмми.
Леоф почувствовал, как его рот приоткрывается, и поспешил его закрыть.
– Вы мать Мери? – спросил он. – Рад с вами познакомиться. Должен сказать, что ваша дочь очень мила и подает большие надежды.
– Большие надежды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71