- Лебаннен, - бесстрастно произнес глухой голос. - Агни Лебаннен!
Мальчик поднял голову. Повинуясь предостерегающему нажатию руки мага,
он постарался избежать взгляда золотисто-зеленых глаз дракона.
Аррен не знал Древнего Наречия, но не смолчал.
- Приветствую тебя, Орм Эмбар, Лорд Дракон, - громко сказал он, будто
один принц приветствовал другого.
Затем возникла пауза, и сердце Аррена бешено забилось. Но тут стоящий
рядом с ним Сокол улыбнулся.
Потом дракон вновь спросил что-то, а маг ему ответил. Эти секунды
показались Аррену вечностью. Наконец, разговор завершился, причем
произошло это внезапно для мальчика. Дракон взмахнул крыльями так, что
лодка покачнулась, взмыл вверх и исчез. Аррен взглянул на солнце и
обнаружил, что оно находится почти в той же самой точке. Оказывается,
разговор длился недолго. Но когда маг повернулся к Аррену, лицо его было
белее полотна, а глаза устало блестели. Он присел на банку.
- Молодец, парень, - сказал он хрипло. - Нелегкое это дело -
разговаривать с драконами.
Аррен приготовил им поесть, поскольку за весь день у них во рту не
было ни крошки. Пока они ели и пили, маг не произнес ни слова. Наконец,
солнце склонилось к горизонту, хотя в этих северных широтах ночь летом
наступает поздно и не спеша.
- Ну, - сказал, наконец, маг, - Орм Эмбар, вопреки обыкновению,
поведал мне многое. Он сказал, что тот, кого мы ищем, находится на
Селидоре и, в то же время, его там нет... От дракона трудно добиться
четкого изложения мысли, ибо сам процесс их мышления отличен от нашего. И
когда кто-то из них хочет сказать человеку правду, что случается редко, он
не знает, как эта правда выглядит с точки зрения человека. Поэтому я
спросил его: "Так же, как твой отец Орм находится на Селидоре?" Как тебе
известно, Орм и Эррет-Акбе погибли, сражаясь друг с другом. И он ответил:
"И да, и нет. Ты найдешь его на Селидоре, но он не на Селидоре".
Сокол сделал паузу и задумался, жуя корку черствого хлеба.
- Возможно, он имел в виду, что этого человека нет на Селидоре, но,
тем не менее, я должен отправиться туда, чтобы добраться до него. Все
может быть... Тогда я спросил его о других драконах. Он сказал, что этот
человек находился среди них, не испытывая ни малейшего страха, ибо когда
его убивали, он вновь появлялся, восставая из мертвых, в прежнем облике.
Поэтому они боятся его, считая, что он - существо из потустороннего мира.
Их ужас позволил его волшебству взять над ними верх, и он лишил драконов
знания языка Творения, оставив их один на один со своей дикой натурой. И
вот они пожирают друг друга или кончают жизнь самоубийством, бросаясь в
море - страшная смерть для огненного змея, порождения огня и ветра. Тогда
я спросил: "Где ваш Лорд Калессин?" - но в ответ получил лишь: "На
Западе". Это могло означать, что Калессин улетел на другие земли, которые,
по словам драконов, находятся за пределами досягаемости наших кораблей, а,
может, он имел в виду что-то другое. Итак, я завершил свои расспросы, и он
начал свои, сказав:
- Возвращаясь на север, я пролетал над Калтуэлом и Торинкейтами. На
Калтуэле я видел, как крестьяне принесли в жертву на каменном алтаре
младенца, а на Ингате - как горожане забили волшебника насмерть камнями.
Как ты думаешь, Гед, они съедят ребенка? Восстанет ли волшебник из мертвых
и закидает камнями горожан?
Я решил, что он насмехается надо мной, и хотел было разразиться
гневной тирадой, но Орм Эмбар был предельно серьезен. Он сказал:
- Вещи теряют свой смысл. В мире существует дыра, и море утекает
сквозь нее. Уходит свет. Мы остаемся в Безводной стране. Там не о чем
говорить и незачем умирать.
И только тогда я, наконец, понял, что он хотел мне сказать.
Однако Аррен ничего не понял и еще больше встревожился, ибо Сокол,
повторяя слова дракона, назвал себя своим Настоящим Именем, причем не по
ошибке. Это событие вызвало в мозгу Аррена неприятные воспоминания о той
разгневанной женщине с Лорбанери, которая кричала: "Меня зовут Акарен!".
Если силы волшебства, музыки, речи и веры захирели среди людей, если у
них, как и у драконов, от страха помутился рассудок, и они ступили на путь
разрушения - если дела обстоят подобным образом, сможет ли его господин
избежать безумия? Хватит ли у него сил?
Сейчас, когда Сокол сидел, согнувшись, над своим ужином из хлеба и
дымящейся рыбы, с обожженными седыми волосами, с тонкими руками и усталым
лицом, вид у него был не слишком грозный.
И все же дракон боялся его.
- Что мучает тебя, парень?
Ему стоило говорить лишь правду.
- Милорд, вы произнесли свое Имя.
- Ах, да. Я и забыл, что не делал этого прежде. Там, куда мы должны
попасть, тебе необходимо знать мое Настоящее Имя.
Жуя, он поднял взгляд на Аррена.
- Неужели ты решил, что я настолько выжил из ума, что выболтал свое
Имя, словно впавший в маразм старик? Я еще в своем уме, парень!
- Конечно, - пролепетал Аррен, который был настолько сконфужен, что
ничего иного сказать не смог. Он очень устал: день был долог и полон
драконов. А их дальнейший путь покрывал мрак.
- Аррен, - сказал маг, - нет, Лебаннен: там, куда мы идем, нет тайн.
Там все носят свои Настоящие Имена.
- Мертвым нельзя причинить вред, - мрачно сказал Аррен.
- Но не только там, не только после смерти, люди носят свои Имена.
Те, кто наиболее раним, наиболее уязвим; те, кто отдает свою любовь и не
требует ничего взамен: они зовут друг друга по Имени. Преданные сердца,
бессребреники... Ты устал парень. Ложись и спи. Нам нужно лишь всю ночь
держаться этого курса. А утром мы увидим самый дальний остров мира.
В голосе его звучала неприкрытая нежность. Аррен свернулся клубочком
на носу, и его тут же стал одолевать сон. Он слышал, как маг тихонько,
почти шепотом, напевал что-то, но не на Хардике, а на языке Творения. И
как только Аррен стал понимать или вспоминать смысл слов, он сразу же
заснул.
Маг молча отложил в сторону еду, осмотрел такелаж, навел в лодке
порядок, затем, взяв в руки шкот, сел на банку и туго надул парус
магическим ветром. Не знающая усталости "Ясноглазка" как стрела летела по
морю на север.
Он взглянул вниз на Аррена. Лицо спящего юноши было озарено
золотисто-красным светом позднего заката, его непослушные волосы растрепал
ветер. От мягкого, бесхитростного мальчика-принца, что сидел несколько
месяцев назад у фонтана в Большом Доме, не осталось и следа. Лицо Аррена
осунулось, посерьезнело и отражало скрытую силу. Но оно было все так же
прекрасно.
- Я никого не взял с собой в дорогу, - прошептал Верховный Маг Гед,
глядя то ли на юношу, то ли на пустынное море. - Никого, кроме тебя. И ты
должен идти своим путем, а не моим. Хотя в том, что ты взойдешь на
престол, будет и моя заслуга. Ибо я раньше других понял, кто ты. Я понял
это первым! Они будут славить меня за это потом больше, чем за все, что я
сделал с помощью магии... Если "потом" когда-нибудь наступит. Ибо сперва
мы с тобой должны восстановить Равновесие, основу основ нашего мира. Если
паду я, вместе со мной падешь ты и все остальные... На какое-то время, на
какое-то время. Тьма не может длиться вечно. И даже тогда останутся
звезды... О, но как бы мне хотелось увидеть твою коронацию в Хавноре, и
солнечный свет на Башне Меча, и Кольцо, которое мы с Тенар добыли для тебя
из темных Гробниц Атуана задолго до твоего рождения!
Затем маг рассмеялся и повернулся лицом к свету, сказав про себя на
обычном языке:
- Козий пастух возводит потомка Морреда на его трон! Кто бы мог
подумать?
Некоторое время он сидел молча, держа в руках шкот, и смотрел на туго
натянутое полотнище паруса, багрово-красное в свете последних лучей
заходящего на западе солнца, а затем тихонько прошептал:
- Я не останусь ни на Хавноре, ни на Рокке. Пришла пора принять
решение. Хватит играть старыми игрушками, надо уходить. Настало время
вернуться домой. Я повидаю Тенар. Я хочу увидеться с Огионом прежде чем он
умрет, и поболтать с ним, в его домике среди утесов Ре Альби. Я мечтаю
побродить по горам Гонта, по его лесам осенью, когда листья залиты
багрянцем. Нет лучшего королевства, чем эти леса! Пришла пора отправиться
туда, отправиться молча, в одиночку. И, может, там я, наконец, научусь
тому, чего не может дать мне никакая сила или власть.
Весь запад взорвался буйством пурпура, море стало малиновым, а парус
приобрел оттенок крови. Затем тихонько опустилась ночь. Всю ночь напролет
юноша спал, а мужчина бодрствовал, вглядываясь вперед во тьму. Звезд не
было.

11. СЕЛИДОР
Проснувшись утром, Аррен увидел голубеющие на западе туманные и
низкие берега Селидора.
Во дворце в Бериле сохранились старые карты, изготовленные во времена
Королей, когда торговцы и исследователи со Внутренних Островов вовсю
бороздили Пределы. Огромные карты Севера и Запада были выложены мозаикой
на двух стенах в тронном зале Правителя. Выделенный золотом остров Энлад
находился прямо над троном. Аррен отчетливо представлял себе эти карты,
ибо он сотни раз разглядывал их в детстве. К северу от Энлада лежал
Осскил, к западу от него - Эбосскил, немного южнее того - Семел и Палн. На
этом Внутренние Острова заканчивались и там больше не было ничего кроме
сине-зеленой мозаики, обозначавшей чистое море, на которой тут и там были
раскиданы крохотные фигурки китов и дельфинов. Затем, наконец, в углу, там
где северная стена встречалась с западной, находился Нарведуен, а за ним -
три меньших острова. А потом вновь пустое море и лишь на самом краю
западной стены, в конце карты, лежал Селидор, ну а дальше - пустота.
Аррен ясно представил себе причудливые очертания острова, огромную
бухту в самом его сердце с узким проходом на восток. Но они не собирались
заплывать так далеко на север и направлялись сейчас к глубокой бухточке у
южной оконечности острова. Там они намеревались высадиться на берег, пока
солнце не поднялось еще из утренней дымки.
Здесь закончилась их великая гонка от Дороги Балатрена к Западному
Острову. Им пришлось заново привыкать к неподвижности земной тверди, когда
они вытащили на берег "Ясноглазку" и отправились дальше пешком.
Гед взобрался на низкую, поросшею травой дюну, гребень которой
нависал над крутым склоном, удерживаемый на месте лишь крепкими корнями
травы. Добравшись до вершины, маг замер, обозревая север и запад. Аррен
задержался в лодке, чтобы обуть сапоги, которые он не носил уже много
дней. Юноша также достал из ящика с припасами свой меч и прицепил его к
поясу, на этот раз не задавая себе мысленно вопроса, должен ли он делать
это или нет. Затем Аррен вскарабкался к Геду, чтобы тоже взглянуть с
вершины дюны на остров.
Примерно на полмили вглубь острова тянулись низкие, поросшие травой
дюны, за ними виднелись заросшие осокой старицы, а еще дальше - пустынные
низкие желто-коричневые холмы. Селидор был прекрасен и безлюден. Не было
заметно никаких следов пребывания здесь человека - каких-либо жилищ или
обработанной земли. Зверей также не было видно, а над поросшими тростником
озерами не вились стаи диких гусей или чаек.
Они спустились по тому склону дюны, что смотрел на остров, и песчаный
гребень поглотил грохот бурунов и свист ветра. Воцарилась тишина.
Между этой дюной и следующей простиралась укрытая от ветра лощина с
чистым песчаным дном. Теплое утреннее солнце пригревало ее западный склон.
- Лебаннен, - сказал маг, теперь звавший Аррена только его Настоящим
Именем. - Я не мог спать прошлой ночью, и теперь я должен выспаться.
Оставайся со мной и будь настороже.
Он лег на солнце, ибо в тени было холодно, и прикрыл рукою глаза,
затем вздохнул и уснул. Аррен сел подле него. Он ничего не видел, кроме
белых склонов лощины, травы, пригибающейся от ветра на гребне дюны, и
желтого солнца на голубом небе. Тишину нарушал лишь приглушенный рокот
прибоя да тихий шелест влекомого ветром песка.
Аррен увидел какую-то птицу, возможно орла, которая кружилась высоко
в небе. Но это был не орел. Она сделала круг и, остановившись, камнем
ринулась вниз, с пронзительным свистом разрывая воздух своими золотистыми
крыльями. Ее огромные когти впились в гребень дюны. Против солнца огромная
голова казалась черной, с огненными бликами.
Дракон немного спустился вниз по склону и произнес:
- Агни Лебаннен.
Встав между ним и Гедом, Аррен ответил:
- Орм Эмбар.
Юноша сжимал в руке обнаженный меч.
Сейчас он не казался тяжелым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30