Словно человек, стоявший посреди заботливо ухоженного сада перед
путешествием, из которого не будет возврата, Аррен пытался вобрать ее всю,
такую дорогую и реальную, в себя без остатка, как будто он никогда не
видел ее раньше и никогда не увидит впредь.
Вечер опустился на сомкнутые ряды плывущих с запада облаков, влекомых
дующим с моря сильным ветром, и они ярко вспыхнули багрянцем, прежде чем
солнце окончательно зашло за горизонт. Собирая на закате хворост для
костра в пойме небольшой речки, Аррен поднял взгляд и увидел примерно в
десяти футах от себя человека. Лицо его было расплывчатым и странным, но
Аррен узнал в нем погибшего Сэпли, Красильщика с Лорбанери.
За ним, с такими же печальными, обеспокоенными лицами, стояли другие
люди. Казалось, они что-то говорили, но Аррен не мог разобрать слов,
западный ветер доносил до него лишь какой-то шепот. Некоторые из них
медленно приближались к нему.
Он взглянул на них, затем вновь на Сэпли и, повернувшись к ним
спиной, наклонился за очередной сухой веткой, хотя руки его дрожали.
Подняв ее, Аррен потянулся за следующей и так далее. Когда он выпрямился и
оглянулся, в долине никого не было, лишь красный свет струился по траве.
Он вернулся к Геду и бросил собранный хворост у костра, ни словом не
обмолвившись о том, что видел.
Всю эту ночь Аррен то и дело просыпался в туманной мгле безлюдного
острова от того, что рядом с ним шептались души мертвых. Он призывал на
помощь всю свою волю, заставляя себя пропускать их шепот мимо ушей, и
вновь засыпал.
Они с Гедом проснулись поздно, когда солнце уже на ширину ладони
поднялось над холмами, рассеяв, наконец, туманную дымку и осветив
замерзшую землю. Когда они справляли свою скромную утреннюю трапезу,
прилетел дракон и закружился над ними. Из пасти его вырывались языки
пламени, а из красных ноздрей били клубы пара и снопы искр. Его зубы
сверкали как костяные клинки в этом огненном мареве. Он не произнес ни
слова, хотя Гед окликнул его на Древнем Наречии:
- Ты нашел его, Орм Эмбар?
Дракон повернул голову и причудливо изогнул свое тело, загребая
воздух огромными и острыми как бритва когтями. Затем он устремился на
запад, постоянно оглядываясь на них.
Гед сжал свой посох и ударил им оземь.
- Он не может говорить! - сказал маг. - У него отняли Слова Творения,
и теперь Орм Эмбар, со всей своей мудростью, превратился в рептилию, в
безмолвную тварь. И все же он способен указывать нам путь, и мы должны
следовать за ним!
Закинув на спину свои легкие пожитки, они устремились на запад через
холмы туда, куда полетел Орм Эмбар.
Не сбавляя взятого ими быстрого темпа, они прошли около восьми миль.
Теперь море находилось по другую сторону от них. Они вышли на протяженный,
пологий гребень холма и, спустившись вниз сквозь сухой кустарник по
извилистому руслу ручья, попали, наконец, на выступающий в море пляж с
ослепительно белым песком. Это был самый западный мыс Архипелага, край
земли.
Орм Эмбар припал к песку, низко опустив голову, словно гигантский
разъяренный кот, извергая языки пламени. Неподалеку от него, между ним и
морским прибоем, находилось нечто белое, смахивающее на навес или хижину
из длинных бревен плавника. Но на этом берегу, смотрящем в Открытое Море,
не было плавника. Когда они подошли ближе, Аррен увидел, что ветхие стены
сделаны из гигантских костей: костей китов, как он подумал сперва, но
затем разглядел белые треугольники с острыми как бритва гранями и понял,
что это кости дракона.
Они пришли на место. Сквозь щели между костями сверкало море.
Перемычкой двери служила бедренная кость, длиной больше, чем в рост
человека. На ней стоял человеческий череп, глядевший своими пустыми
глазницами на холмы Селидора.
Тут они остановились и уставились на череп. Вдруг из двери под ним
вышел человек. На нем были древние доспехи из сверкающей бронзы,
разрубленные, судя по всему, ударом топора, а украшенные драгоценными
камнями ножны меча были пусты. У него было суровое лицо с изогнутыми
черными бровями, узким носом и темными, проницательными, печальными
глазами. Его руки, горло и бок покрывали раны. Из них уже не сочилась
кровь, но раны явно были смертельными. Человек стоял прямо и неподвижно и
смотрел на них.
Гед сделал шаг ему навстречу. Они были чем-то схожи, стоя лицом к
лицу.
- Ты - Эррет-Акбе, - сказал Гед. Человек пристально взглянул на него
и кивнул, не произнеся ни слова.
- Даже ты вынужден подчиняться его приказам! - голос Геда дрожал от
ярости. - О мой господин, лучший и храбрейший из всех нас, покойся в чести
и в смерти!
И Гед, воздев руки, широко взмахнул ими и произнес те же слова, что и
перед сонмом мертвецов. Его руки на мгновенье оставили за собой широкий
яркий след. Когда они опустились, человек в доспехах исчез, и лишь солнце
озаряло песок в том месте, где он стоял.
Гед ударил посохом по домику из костей, тот развалился и пропал. От
него осталось лишь огромное ребро, которое рухнуло на песок.
Он повернулся к Орм Эмбару.
- Это здесь, Орм Эмбар? Это то самое место?
Дракон открыл пасть и издал глухой рык.
- Здесь, на последнем берегу мира. Хорошо!
Взяв свой черный тисовый посох в левую руку, Гед развел руки в
магическом жесте и заговорил. Хотя он говорил на языке Творения, Аррен все
же понимал его, как и все, кто слышал это заклинание, ибо обладало оно
огромной силой.
- Я вызываю тебя, враг мой, теперь и здесь, перед моими глазами и во
плоти, зарекая тебя словом, которое не может быть произнесено до конца
времен. Явись!
Но там, где должно было быть произнесено Имя вызываемого, Гед сказал
лишь: _В_р_а_г _м_о_й_.
Воцарилась тишина, даже шум моря стих. Аррену показалось, что солнце
потускнело, хотя оно стояло высоко в ясном небе. Тьма опустилась на берег,
словно кто-то взглянул на него сквозь закопченное стекло. Прямо перед
Гедом образовался некий черный сгусток и было крайне трудно рассмотреть,
что находится внутри него, словно там не было ничего такого, на что мог бы
пасть луч света. Это было нечто бесформенное.
Внезапно оттуда вышел человек - тот самый человек, которого они
видели на дюне - высокий, длиннорукий, стройный и черноволосый. Теперь он
держал в руках длинный стальной жезл или клинок, весь испещренный рунами,
который он наставил на Геда, когда приблизился к нему вплотную. Во взгляде
его глаз было что-то страшное, как будто их слепило солнце.
- Я пришел, - сказал он, - своим путем и по собственному желанию. Ты
не в силах вызвать меня, Верховный Маг. Я не тень. Я живой. И лишь я -
живой! Тебе кажется, что и ты жив, но ты при смерти, при смерти. Знаешь,
что у меня в руках? Это - посох Серого Мага, того, что лишил Нерегера дара
речи, Мастера моего искусства. Но теперь Мастер - я. И мне надоело играть
с тобой в игры.
С этими словами он внезапно сделал выпад стальным клинком, стремясь
коснуться им Геда, который стоял безмолвный и недвижимый. Стоявший на шаг
позади мага Аррен всеми силами пытался сдвинуться с места, но не смог ни
шелохнуться, ни даже положить руку на рукоять меча, а голос застрял у него
в горле.
Но тут над Гедом и Арреном, над их головами, стремительно пронеслось
огромное тело дракона и навалилось всей своей тяжестью на врага, так что
заколдованный стальной клинок на всю длину вошел в бронированную грудь Орм
Эмбара, но и человек был раздавлен, разорван и сожжен.
Вновь поднявшись с песка, Орм Эмбар выгнул спину, забил своими
огромными крыльями и пронзительно закричал, выплевывая сгустки пламени. Он
попытался взлететь, но не смог. Злобный и холодный металл пронзил его
сердце. Дракон упал, и черная ядовитая кровь, дымясь, заструилась из его
пасти, а огонь в его ноздрях постепенно угасал, пока они не стали походить
на выгоревшие угли. Затем он уронил свою гигантскую голову на песок.
Так умер Орм Эмбар. Он погиб там же, где и его предок Орм, упав на
песок, хранивший кости его пращура.
Но там, куда он отбросил своего врага, лежало нечто уродливое и
сморщенное, похожее на тело гигантского паука, высохшее в своей паутине.
Оно было обожжено дыханием дракона и разорвано его когтистыми лапами. Тем
не менее, Аррен заметил, что оно движется, отползая от дракона.
Его лицо поднялось к ним. От прежней миловидности не осталось и следа
- лишь уродливая, пережившая свой век старость. Рот у него запал, глазницы
зияли пустотой, причем уже много лет. Итак, Гед и Аррен увидели, наконец,
подлинное лицо своего врага.
Он отвернулся и распростер обгоревшие, почерневшие руки. Между ними
сгустилась тьма, подобная тому бесформенному мраку, что поглотил солнце.
Между руками Разрушителя возникли неясные, тусклые очертания арки или
ворот, и сквозь них просвечивал не светлый песок или океан, а пологий
черный склон, спускающийся во мрак.
Туда и вползла истерзанная фигура, но, окунувшись во тьму, она
внезапно встала и побежала вперед, быстро исчезнув из виду.
- Пошли, Лебаннен, - сказал Гед, беря мальчика за руку, и они вошли в
безводную страну.

12. БЕЗВОДНАЯ СТРАНА
Тисовый посох светился в руке мага серебристым сиянием в
беспросветной давящей тьме. Глаз Аррена уловил еще одно слабое мерцание:
блик света на лезвии обнаженного меча, который он держал в руке. Атака и
гибель дракона разорвала путы заклинания, и он выхватил меч, там, на пляже
Селидора. И хоть юноша и был здесь не более чем тенью, это была тень
живого человека, которая держала в руках тень меча.
Больше вокруг не было ни единого проблеска света. Здесь царил
промозглый полумрак, как облачным ноябрьским вечером, когда можно
разглядеть лишь неясные очертания близлежащих предметов. Аррен узнал
поросшие вереском пустоши своих ночных кошмаров. Но ему показалось, что он
зашел дальше, неизмеримо дальше того места, где он побывал во сне.
Видимость была хуже некуда, и Аррен мог разглядеть лишь то, что они стоят
на склоне холма, а перед ними находится низкая, по колено, каменная стена.
Гед продолжал держать Аррена за руку. Маг двинулся вперед, и юноша
последовал за ним. Они перешагнули через каменную стену.
Неясный, длинный спуск уходил во тьму.
Над их головами, где Аррен ожидал увидеть плотную пелену облаков, на
угольно-черном небе сияли звезды. Он посмотрел на них и ему показалось,
что сердце его сжала ледяная рука. Таких звезд юноша никогда не видел.
Недвижимые, они сияли холодным ровным светом. Эти звезды никогда не
садились и не вставали, их никогда не закрывали облака, и не затмевал
восход солнца. Крохотные и неподвижные, сверкали они над Безводной
страной.
Гед начал спускаться по дальнему склону холма бытия, и Аррен не спеша
последовал за ним. Ему было страшно, но тем не менее, сердце его было
полно решимости, а воля - непреклонна. Он не позволял страху править
собой, даже не отдавая себе в этом отчета. Аррен ощущал лишь какую-то
глухую тоску, словно посаженное на цепь животное, забившееся в угол
комнаты.
Ему показалось, что они спускались по склону холма довольно долго,
хотя, возможно, он ошибался: в краю, где не дул ветер и вечно сияли
звезды, не чувствовалось течение времени. Они ступили на улицы одного из
местных городов, и Аррен увидел дома, в окнах которых никогда не загорался
свет. В дверях со спокойными лицами и пустыми руками стояли мертвые.
Рыночные площади пустовали. Здесь никто ничего не покупал и не
продавал, никто не тратился и не получал прибыль. Ничего не потреблялось и
ничего не создавалось. Гед и Аррен одни шагали по узким улочкам, хотя
несколько раз видели вдалеке у поворота некую фигуру, едва различимую во
мраке. Увидев ее впервые, Аррен насторожился и поднял меч, но Гед покачал
головой и пошел дальше. Юноша разглядел, что то была фигура женщины,
которая медленно шла, не пытаясь скрыться от них.
Те немногие, кого они видели, - мертвые многочисленны, но и эта
страна огромна, - неподвижно стояли или бесцельно бродили туда-сюда. Ни на
ком из них не зияли раны, как на призраке Эррет-Акбе, который появился при
свете дня в месте своей гибели. На них не лежала печать болезни. Они были
целы и невредимы. Их вылечили от боли и от жизни. Вопреки страхам Аррена,
они не вызывали отвращения и не пытались их запугать. Их лица были
спокойны, лишены каких-либо эмоций, а в пустых глазницах не было и следа
надежды.
Тогда вместо ужаса в Аррене пробудилось сострадание, а если в его
основе и лежал страх, то не за себя, а за всех их, ибо видел он мать и
дитя, что умерли вместе и вместе попали в царство тьмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30