Но Смерть не зачеркнула его жизнь и не унизила его. Он там - именно
т_а_м_, а не здесь! Здесь ничего нет, лишь пыль и тени. Там он растворился
в земле и в солнечном свете, в листьях деревьев и полете орла. Он жив. И
все, кто когда-либо умер, живы. Они родятся вновь, и этому не будет конца.
Все, кроме тебя. Ибо ты не умрешь. Ты утратил как жизнь, так и смерть ради
того, чтобы спасти себя. Себя! Свое бессмертное "Я"! Что это? Кто ты?
- Я - это я. Мое тело не разрушится и не умрет...
- Живое тело испытывает боль, Коб, оно стареет и умирает. Смерть -
это цена, что мы должны заплатить за нашу жизнь, и за все живое.
- Я не собираюсь платить! Я могу умереть и в тот же миг воскреснуть!
Меня нельзя убить, я бессмертен. Я один на свете всегда останусь самим
собой!
- Тогда кто ты?
- Бессмертный!
- Назови свое Имя.
- Король.
- Назови мое Имя. Я сказал его тебе минуту назад. Назови мое Имя!
- Ты нереален. У тебя нет Имени. Существую лишь я один.
- Ты существуешь без Имени и без облика. Ты не видишь дневного света,
как не видишь и тьмы. Ты продал покрытую зеленью землю, солнце и звезды,
чтобы спасти себя. Но у тебя нет личности. Ты продал самого себя. Ты отдал
все, что имел, не получив ничего взамен. И поэтому ты ищешь теперь способ,
как затащить к себе весь мир - тот свет и ту жизнь, что ты утратил, - дабы
заполнить твое небытие. Но ты не сможешь сделать это. Даже все песни земли
и все звезды небесные не заполнят пустоты твоей души.
Голос Геда бил наотмашь в этой холодной долине у подножия гор, и
слепец съежился от его ударов. Он поднял лицо, и на него упал тусклый свет
звезд. Казалось, он плакал, но у него не было глаз, а значит и слез. Коб
открыл и закрыл темный провал рта, но вместо слов оттуда вырвался лишь
стон. Наконец он выдавил из себя непослушными губами одно-единственное
слово - "жизнь".
- Я бы вернул тебя к жизни, если бы смог, Коб. Но я не могу. Ты
мертв. Но я могу дать тебе смерть.
- Нет! - воскликнул слепец и, рыдая, припал к земле, хотя щеки его
оставались такими же сухими, как каменное русло реки, по которому вместо
воды струилась тьма. - Ты не сможешь. Я отворил дверь между мирами и не в
силах теперь захлопнуть ее. Никто не сможет закрыть ее. Она никогда не
закроется вновь. Она тащит, она тащит меня. Я должен вернуться к ней. Я
вынужден проходить сквозь нее и возвращаться сюда, к пыли, холоду и
безмолвию. Она засасывает меня. Я не могу избавиться от нее. Я не могу
затворить ее. В конце концов она высосет из мира весь свет. Все реки
станут такими же, как Безводная Река. Нет такой силы, которая сможет
закрыть дверь, что я отворил!
Его слова являли собой странную смесь отчаяния и мстительности, ужаса
и тщеславия.
Гед лишь спросил:
- Где оно?
- Вон там. Недалеко. Вы дойдете туда. Но ты бессилен что-либо
изменить. Ты не сможешь закрыть ее, даже если вложишь в рывок всю свою
мощь. На это не хватит никакой силы.
- Возможно, - ответил Гед. - Но помни, что ты уже отчаялся, опустил
руки, а мы еще нет. Проводи нас к тому месту.
Слепец поднял лицо, и на нем отразилась борьба страха с ненавистью.
Ненависть взяла верх.
- Я не пойду, - сказал он.
Тут Аррен вышел вперед и сказал:
- Пойдешь.
Слепец застыл. Холодное безмолвие и тьма царства мертвых вновь
окружила их, беря в полон их слова.
- Кто ты?
- Меня зовут Лебаннен.
- Неужели ты, зовущий себя Королем, не знаешь, кто он?
Коб вновь замер. Затем он, задыхаясь, прохрипел:
- Но он мертв... И ты мертв. Вы не сможете вернуться. Обратного пути
нет. Вы попались в ловушку!
При этих словах свет вокруг него померк, и они услышали, как он
развернулся во тьме и поспешил прочь.
- Дайте мне свет, милорд! - вскричал Аррен, и Гед, подняв свой посох
над головой, позволил его белому сиянию рассеять эту древнюю тьму, полную
скал и теней, среди которых высокая фигура слепца убегала от них вверх по
руслу реки, стремясь к своей загадочной, неведомой цели. Аррен устремился
вслед за ним, сжимая в руке меч. Гед поспешил за юношей.
Аррен вскоре оторвался от своего компаньона, и свет померк,
заслоненный валунами и излучинами реки. Но звук шагов Коба, ощущение его
присутствия служили хорошим ориентиром. Постепенно слепец сбавил шаг,
словно дорога стала круче. Они вошли в крутое узкое ущелье, забитое
обломками скал. Безводная Река сужалась к истоку, зажатая между отвесными
берегами. Камни срывались из-под их ног и рук, ибо им пришлось встать на
четвереньки. Аррен почувствовал близкий тупик и, рывком догнав Коба,
схватил его за руку, чтобы он не скрылся. Перед ними открылась ниша в
скале, шириной футов в пять-шесть, которая могла бы быть бассейном, если
бы здесь текла вода. А над ней - полуобвалившийся утес и гора шлака. В
утесе чернела дыра - исток Безводной Реки.
Коб не пытался вырваться. Он стоял совершенно неподвижно до тех пор,
пока свет от посоха приближающегося к ним Геда не озарил его лишенное глаз
лицо. Он повернулся к Аррену.
- Вот это место, - произнес наконец он, и его губы скривились в
некоем подобии улыбки. - Именно его ты искал. Видишь его? Там ты сможешь
обрести второе рождение. Все, что ты должен сделать - пойти за мной. Ты
будешь жить вечно. Мы будем править вместе.
Аррен взглянул на это темное, пересохшее жерло, набитый пылью зев,
где мертвые души, ползая в кромешной тьме, вновь рождаются мертвыми. Его
вдруг передернуло от отвращения, и он прохрипел, борясь со смертельной
слабостью:
- Пусть она захлопнется!
- Она захлопнется, - сказал возникший за их спинами Гед. Его руки и
лицо светились теперь так ярко, словно он был звездой, упавшей с небес
этой бесконечной ночью. Перед ним зиял пересохший источник - распахнутая
дверь. Дыра была широка, но судить о ее глубине было трудно, ибо свет
уходил в нее как в бездонную прорву и глазу не за что было уцепиться. Это
была бездна, которую не в силах были преодолеть ни свет, ни тьма, ни
жизнь, ни смерть. Там не было ничего. Это был путь, ведущий в никуда.
Гед поднял руки и заговорил.
Аррен все еще держал Коба за руку. Свободную руку слепец положил на
скалистую стену утеса. Они оба замерли, завороженные мощью заклинания.
Поставив на кон все свое отточенное с годами мастерство и все силы
пламенной души, Гед силился захлопнуть дверь, дабы восстановить
целостность мира. И, повинуясь звукам его голоса и жестам его рук, скалы
начали со стоном сдвигаться, пытаясь слиться воедино. Но в то же время
свет неумолимо тускнел, покидая руки, лицо и тисовый посох мага, покуда не
остался лишь слабый его отблеск. В этом призрачном свечении Аррен увидал,
что дверь почти закрыта.
Слепец почувствовал, как движется под его рукой, смыкаясь, скала. Но
он ощутил также, что искусство и силы человека, вершащего это, уже на
исходе... И тогда Коб вдруг вскрикнул: "Нет!", отбросил Аррена и,
рванувшись вперед, стиснул Геда в своих мощных объятиях. Под тяжестью его
тела Гед рухнул на землю, и слепец вцепился ему в горло, пытаясь задушить
его.
Аррен поднял меч Серриада и рубанул по склоненной шее Коба,
видневшейся под гривой спутанных волос.
В мире мертвых живая душа обладает определенной массой, а тень меча
сохраняет режущую кромку. Поэтому лезвие перерубило Кобу позвоночник. Из
раны хлынула черная кровь, поблескивая в призрачном свете самого меча.
Но убить мертвеца - дело нелегкое, а Коб уже давным-давно умер. Рана
затянулась, и кровь перестала течь. Слепец поднялся во весь свой немалый
рост и с искаженным от ярости и ненависти лицом двинулся на Аррена,
протягивая к нему свои длинные руки. Казалось, что он только теперь понял,
кто его настоящий враг и соперник.
Так страшно было видеть его исцеление от смертельной раны, эту
неспособность умереть, которая ужаснее самой мучительной смерти, что
неистовая ярость затопила Аррена, и он, как варвар ринувшись вперед, нанес
сокрушительный удар мечом сверху вниз. Коб упал с разрубленным черепом и
залитым кровью лицом, тем не менее Аррен встал рядом с ним, готовый
нанести удар прежде, чем рана затянется, и бить до тех пор, пока тот не
умрет...
За его спиной Гед, с трудом встав на колени, произнес какое-то слово.
Услышав его голос, Аррен замер, словно чья-то рука удержала его руку
с мечом. Начавший было вставать слепец тоже застыл. Гед, слегка
пошатываясь, поднялся на ноги. Обретя равновесие, он повернулся к утесу.
- Стань единым целым! - сказал он громко и ясно, и концом посоха
нарисовал на каменных вратах огненную фигуру: руну Агнен, Руну Конца,
которую выбивают на крышках гробов и ставят там, где оканчиваются дороги.
И между валунами не осталось ни единой щелочки. Дверь была закрыта.
Почва Безводной Страны задрожала у них под ногами, а по застывшему
небу прокатился раскат грома и стих вдали.
- Словом, которое не будет произнесено до конца времен, я вызвал
тебя. Словом, что было произнесено при сотворении мира, я освобождаю тебя.
Ты свободен!
И склонившись над стоявшим на коленях слепцом, Гед шепнул ему что-то
на ухо.
Коб встал и медленно огляделся _в_и_д_я_щ_и_м_и_ глазами. Он
посмотрел на Аррена, затем на Геда, но не произнес ни слова, прожигая их
пристальным взглядом своих темных глаз. На его лице не читалось ни ярости,
ни ненависти, ни сожаления. Коб медленно повернулся и побрел прочь вниз по
руслу Безводной Реки. Вскоре он скрылся из виду.
Ни лицо Геда, ни его посох больше не испускали света. Он стоял в
полной тьме. Когда Аррен подошел к нему, маг оперся на плечо юноши, чтобы
не упасть. По его телу прошла судорога.
- Дело сделано, - сказал Гед, - все в порядке.
- Да, господин. Нам пора возвращаться.
- Ты прав. Мы должны вернуться домой.
Гед был похож на человека, пораженного тяжким недугом и полностью
потерявшего ориентацию. Он шел вслед за Арреном по руслу реки, с трудом
переставляя ноги и то и дело спотыкаясь. Аррен держался рядом с ним. Когда
берега Безводной Реки стали более низкими, а наклон почвы - менее крутым,
он сперва свернул на дорогу, по которой они пришли - длинный,
неопределенных очертаний склон, поднимающийся во тьму. Но потом Аррен
избрал иной путь.
Гед смолчал. Когда они устроили привал, маг присел на кусок застывшей
лавы и склонил голову.
Аррен понимал, что та дорога, по которой они пришли сюда, закрыта для
них. Им необходимо было идти дальше. Они должны пройти весь путь до конца.
Даже очень далеко - еще недостаточно далеко, подумал он. Аррен поднял
взгляд на холодные черные пики, молчаливо и угрожающе высившиеся на фоне
неподвижных звезд. И тут в нем заговорил неумолимый, насмешливый
внутренний голос:
- Неужели ты остановишься на полпути, Лебаннен?
Юноша подошел к Геду и сказал очень мягко:
- Мы должны идти дальше, милорд.
Гед ничего не ответил, но встал.
- Я думаю, мы должны перевалить через горы.
- Веди нас, парень, - прохрипел Гед. - Помоги мне.
Итак, они стали карабкаться по покрытому пылью и шлаком склону на
гору. Аррен как мог помогал своему компаньону. Но на гребнях и в узких
ущельях царила абсолютная тьма, и юноше приходилось находить дорогу на
ощупь, так что ему было трудно одновременно поддерживать Геда. Идти было
нелегко, они постоянно спотыкались. Но чем дальше, тем хуже, ибо склон
постепенно становился все круче и круче. Шершавые скалы обжигали пальцы,
словно раскаленное железо. Тем не менее, они дрожали от холода, а по мере
подъема температура все падала. Прикосновение к почве вызывало мучительную
боль. Она пылала, как раскаленные угли, ибо в сердце этих гор бушевал
огонь. Но воздух был пронизан холодом и мраком. Ни единого звука. Ни
дуновения ветерка. Острые камни ранили руки, скользили под их ногами.
Впереди них виднелись такие же черные вершины и отвесные скалы, что
остались во тьме у них за спиной. Царство мертвых лежало где-то сзади и
внизу. Впереди, над ними, высились неприступные утесы и скалы. И ничто не
двигалось на всем протяжении этих черных гор, кроме душ двух смертных.
От усталости Гед часто спотыкался и едва не срывался вниз. Его
дыхание становилось все более тяжелым, и он вскрикивал от боли каждый раз,
когда ему приходилось хвататься за скалы. Эти стоны разрывали сердце
Аррена. Он старался поддерживать Геда, не давая ему падать. Но часто
дорога становилась такой узкой, что они не могли идти плечом к плечу, или
Аррену приходилось заходить вперед, дабы разведать путь. Наконец, на
крутом, восходящем к звездам склоне, Гед, поскользнувшись, упал ничком и
не смог встать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30