Я начал сознавать, что в течение многих лет взращивая свою власть в Тарии, Сафрар различными способами собирал вокруг себя этих людей и теперь рассчитывался с ними самой высокой платой — ценой собственной жизни. Лицо Камчака все это время оставалось бесстрастным.
Наконец воины перестали появляться из ворот дома. Створки ворот тем не менее оставались открытыми.
Камчак спустился с крыши дома и сел на свою каийлу. Медленно, словно на прогулке, он въехал в ворота дома Сафрара. Мы с Гарольдом пешком сопровождали его. За нами шли несколько воинов.
Справа от Камчака шел мастер по приручению слинов, державший на цепи в ошейниках двух диких, свирепых хищников.
Через седло Камчака было переброшено несколько мешочков с золотом. А следом за нами в окружении тачакских воинов шли несколько закованных в цепи рабов из тариан, среди которых можно было заметить Камраса, Фаниуса Турмуса — убара Тарии и многих других, несших на плечах такие же мешочки с золотом.
Двор за воротами казался пустынным, обезлюдевшим, защитников нигде не наблюдалось. Пространство между заградительными стенами и зданиями комплекса было завалено обломками стрел, каких-то коробок и попадавшихся тут и там груд мусора.
Камчак за воротами остановился, его черные хищные глаза внимательным взглядом ощупывали крышу каждого строения, каждое окно.
После этого он мягко тронул свою каийлу и двинулся к центральному порталу. Тут я заметил двух тарианских воинов, появившихся за высокими дверьми и приготовившихся их защищать. За спиной у них я с удивлением обнаружил скрытую полутьмой фигуру в белом, расшитом золотом одеянии и узнал в ней Сафрара. Завидев нас, он поспешно скрылся в глубине дома, неся в руках нечто завернутое в кусок алой материи.
Оба тарианских охранника приготовились к бою Камчак остановил свою каийлу. Внезапно за спиной я услышал стук штурмовых лестниц и абордажных крюков и, обернувшись, увидел взбирающиеся на стены башни и вбегающие в открытые ворота сотни и сотни тачакских воинов, через считанные мгновения наполнивших двор и облепивших стены башни. Заняв крышу башни и огораживающие двор стены, они остановились.
Сидя верхом на каийле, Камчак представился.
— Камчак, предводитель тачаков, отец которого Катайтачак — был убит Сафраром из Тарии, обращается к Сафрару!
— Стреляйте в него, стреляйте! — прячась в дверях, закричал Сафрар своим телохранителям.
Охранники заколебались.
— Передайте привет Камчака, предводителя тачаков, Сафрару, — обратился к ним Камчак.
Один из охранников обернулся к Сафрару.
— Камчак передает привет Сафрару, — крикнул он в полумрак коридоров.
— Убей его! — взвизгнул Сафрар — Убей!
Тут же, не говоря ни слова, дюжина тачакских лучников выстроилась плотным рядом перед каийлой своего убара и нацелила свои стрелы в грудь последних охранников Сафрара. Камчак снял с луки седла два мешочка с золотом и бросил каждому охраннику по мешочку.
— Стреляйте! — завопил Сафрар.
Телохранители его, поймав на лету увесистые мешочки с золотом, переглянулись и, не медля ни секунды, бросились от охраняемой двери прочь по проходу. оставленному для них тачаками.
— Слин! — завопил Сафрар и растаял в полумраке коридора.
Камчак, не торопясь, направил свою каийлу по ведущим в дом ступеням и так, верхом, въехал в центральный зал дома Сафрара. Здесь он оглянулся и, сопровождаемый мной, Гарольдом, телохранителями, человеком, держащим на цепи двух слинов, и рабами, несущими мешочки с золотом, повел свою каийлу вверх по широким мраморным ступеням вслед за исчезнувшим Сафраром из Тарии. Иногда нам встречались охранники, и когда Сафрар искал защиты у них за спиной, Камчак бросал им золото и они незамедлительно оставляли теряющего самообладание торговца. Тяжело отдуваясь, выкрикивая проклятия и прижимая к груди объемистый, завернутый в алую материю предмет, Сафрар снова бросался прочь. Он запирал перед нами толстые двери, и они тут же разбивались под мощными ударами тачаков. Он бросал в нас стулья и вазы, но эта оборона не способна была спасти его от преследования. Мы оставляли за спиной одну комнату за другой, миновали бесконечные проходы и коридоры, анфиладой оплетающие дом торговца. Прошли мы через банкетный зал, где, казалось, так давно развлекал нас Сафрар, и через кухни, галереи и даже личные апартаменты торговца, заваленные его расшитыми золотом одеяниями. Здесь, в одной из спален Сафрара, преследование, казалось, подошло к концу, поскольку мы потеряли торговца из виду — он словно испарился, но Камчак не выказывал по этому поводу ни малейшего беспокойства или раздражения. Он спешился, подошел к груде одежды, выбрал тунику, брошенную на разостланном ложе торговца поднес её к носам двух насторожившихся слинов и дал животным её обнюхать.
— След! — приказал он.
Животные моментально задрали головы, словно пропуская через себя все многочисленные, наполняющие помещение запахи, выбирая из них единственный, и, натянув цепи, потащили своего проводника через всю комнату к прочной стене, где они, злобно зарычав, поднялись на задние лапы и принялись царапать обои и кирпич когтями.
— Пробиться сквозь стену! — приказал Камчак; он не стал беспокоить себя поисками кнопки или пружины, приводящей в действие открывающее потайную дверь устройство. Через считанные мгновения в стене был сделан широкий пролом, открывший нам темный, исчезающий в глубине дома проход.
— Принесите светильники и факелы, — распорядился Камчак.
Он передал свою каийлу пешему воину и с факелом и кайвой в руках двинулся по проходу вслед за двумя рвущимися вперед слинами, сопровождаемый воинами, включая нас с Гарольдом, и рабами, несущими золотые слитки. Ведомые слинами, мы не испытывали трудностей в движении по туннелю, хотя от него отходили многочисленные ответвления. Основной штрек туннеля был погружен в темноту, но в местах пересечения с боковыми ответвлениями со стены свисали светильники на тарларионовом масле. У Сафрара, очевидно, тоже был факел или же он должен был отлично знать схему подземного лабиринта.
В одном месте Камчаку пришлось остановиться и послать воинов за досками — часть пола прямо у наших ног шириной во весь проход и длиной футов в двенадцать отсутствовала и образовывала провал. Гарольд бросил в него обломок камня, и мы услышали донесшийся снизу всплеск воды.
Камчак казался нисколько не обеспокоенным вынужденным ожиданием и неподвижно, как скала, сидел, скрестив ноги у края провала, вглядываясь в темноту на другой его стороне, пока доски не были принесены, и он первым вместе со слинами не перебрался через это внезапно возникшее на нашем пути препятствие.
В следующий раз он вдруг приказал нам остановиться и потребовал себе копье. Подпалив его древко о зажженный факел, он бросил копье впереди в проход, и тотчас из обеих стен туннеля со свистом вылетели четыре копья и, воткнувшись со звоном в противоположные стены, упали на пол. Камчак ногами переломал древки копий-самострелов, и мы двинулись дальше.
Наконец мы оказались в небольшом зале со сводчатым потолком и сплошь увешанными коврами стенами. Я тотчас узнал комнату, куда нас с Гарольдом пленниками приводили для разговора с Сафраром.
В зале находились четыре человека.
На почетном месте, на возвышении, на подушках тарианского торговца, скрестив перед собой ноги и положив рядом меч, со спокойным выражением лица восседал разукрашенный шрамами Ха-Кил — выходец из Ара, ставший впоследствии предводителем тарнсменов-наемников из зловещего, наводящего ужас разбойничьего Порт-Кара Рядом, на полу, у подножия возвышения, сидел Сафрар, испуганный и крепко прижимающий к груди завернутый в алую материю предмет, и человек из племени паравачей со все так же глубоко надвинутым на глаза капюшоном и в одеянии, которое носят члены клана палачей, — тот самый человек, что неудачно покушался на мою жизнь и который присутствовал вместе с Сафраром при моей казни в Желтом Бассейне.
Увидев его, Гарольд издал ликующий вопль, и я понял, что человек в капюшоне, обернувшись в его сторону, побледнел от страха, что было заметно, даже несмотря на скрывающий половину его лица черный капюшон. Я даже почувствовал, как он задрожал и внутренне сжался.
Четвертым оказался молодой, на вид не старше двадцати лет, темноволосый воин, судя по всему, простой охранник. На нем было обычное алое одеяние воина; сжимая в руках меч, он стоял между нами и находящимися в комнате людьми.
Камчак взглянул на него, как мне показалось, с изрядной долей любопытства.
— Не вмешивайся, парень, — спокойно сказал он. — У нас здесь личные дела.
— Назад, тачак! — крикнул ему юноша, держа меч наготове.
Камчак подал знак, и вперед вытолкнули Фаниуса Турмуса, обвешанного мешочками с золотыми слитками. Камчак снял с его плеча один из мешков и бросил его молодому воину.
Юноша не обратил на это внимания, он явно приготовился к смертельному поединку.
Камчак бросил ему под ноги второй мешок с золотом, третий…
— Я — воин! — с гордостью произнес юноша.
Камчак взмахнул рукой, и вперед выступили наши арбалетчики, нацелившие свои стрелы в молодого воина.
Камчак тем временем продолжал бросать юноше мешки с золотом, число которых уже перевалило за дюжину.
— Побереги свое золото, тачакский слин! — крикнул ему юноша. — Я воин и знаю кодекс воинской чести!
— Как пожелаешь, — ответил ему Камчак и дал знак своим арбалетчикам.
— Нет! — закричал я. — Не надо!
В этот момент с воинственным тарианским кличем юноша бросился с мечом на Камчака, и тут же несколько выпущенных арбалетчиками стрел со свистом вонзились в его тело и опрокинули навзничь. С криком ярости молодой воин поднялся на ноги и, не выпуская из рук оружия, снова, шатаясь, направился к Камчаку. Его встретила ещё одна стрела, затем ещё одна, пока он не распростерся у ног предводителя тачаков.
И тут я, к своему изумлению, обнаружил, что ни одна из стрел не поразила грудь молодою воина, голову или живот, все они вонзились ему в руку или в ногу.
Это, конечно, не могло быть случайностью. Камчак ногой перевернул тело лежащего перед ним юноши на спину.
— Становись в ряды тачаков, — предложил он.
— Нет, — простонал молодой воин. — Никогда, тачакский слин! Никогда!
Камчак обернулся к своим воинам.
— Перевяжите ему раны, — приказал он. — Следите, чтобы он остался жив. Когда он сможет встать на ноги, мы научим его ездить верхом и владеть луком и кайвой. Такие люди нам нужны.
Я заметил изумление в глазах юноши, и ею тут же унесли.
— В свое время, — заметил Камчак, — этот парень сможет взять под свое командование тачакскую тысячу.
После этого он поднял голову и взглянул на остальных троих человек, сидящих в этой комнате, — на изукрашенного шрамами Ха-Кила, с мечом на коленях спокойно наблюдающего за происходящим, кипящего бешенством торговца Сафрара и на высокого, худощавого, поигрывающего кайвой паравачи.
— Паравачи — мой! — воскликнул Гарольд.
Человек в капюшоне напрягся, стиснул в руке кайву, но остался сидеть на месте.
Гарольд выскочил вперед.
— Выходи драться! — крикнул он.
Камчак жестом остановил его, и он, с трудом сдерживая переполняющую его ярость, отступил назад.
Слины неистовствовали и рвались из ошейников.
С пеной на губах они царапали когтями пол, шерсть у них встала дыбом, а глаза налились кровью. Проводник с трудом удерживал их на месте.
— Не приближайтесь! — крикнул Сафрар. — Иначе я разобью золотой шар! — Он сорвал с шара алое покрывало и поднял его над головой.
Сердце у меня едва не остановилось. Я прикоснулся рукой к плечу Камчака.
— Он не должен это сделать, — вполголоса произнес я. — Ни в коем случае!
— Почему? — спросил Камчак. — Шар не имеет никакой ценности.
— Всем стоять на месте! — снова закричал Сафрар.
— Ты не понимаешь, Камчак! — воскликнул я.
Глаза Сафрара заблестели от радости.
— Ага, он знает! — закричал он. — Слушайтесь коробанца: он все знает!
— Это действительно имеет какое-нибудь значение, если он разобьет шар? — спросил Камчак.
— Да, — ответил я. — Ценнее этой сферы нет ничего на всем Горе, а возможно, и во всей Солнечной системе!
— Вот именно! — радостно завопил Сафрар. — Прислушайтесь к коробанцу! Если вы подойдете ко мне, я разобью шар!
— Шару не должно быть причинено ни малейшего вреда, — предупредил я Камчака.
— Но почему? — поинтересовался Камчак.
Я молчал, не зная, как объяснить то, что ему следовало бы знать.
Камчак перевел взгляд на Сафрара.
— Что это такое, — спросил он, — то, что ты держишь в руках?
— Золотой шар! — торжественно ответил Сафрар.
— Но что это за шар? — допытывался у него Камчак.
— Не знаю, — признался торговец, — но мне известно, что есть люди, готовые заплатить за него половину всех сокровищ Гора!
— Лично я, — заметил Камчак, — не дал бы за него и медного гроша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Наконец воины перестали появляться из ворот дома. Створки ворот тем не менее оставались открытыми.
Камчак спустился с крыши дома и сел на свою каийлу. Медленно, словно на прогулке, он въехал в ворота дома Сафрара. Мы с Гарольдом пешком сопровождали его. За нами шли несколько воинов.
Справа от Камчака шел мастер по приручению слинов, державший на цепи в ошейниках двух диких, свирепых хищников.
Через седло Камчака было переброшено несколько мешочков с золотом. А следом за нами в окружении тачакских воинов шли несколько закованных в цепи рабов из тариан, среди которых можно было заметить Камраса, Фаниуса Турмуса — убара Тарии и многих других, несших на плечах такие же мешочки с золотом.
Двор за воротами казался пустынным, обезлюдевшим, защитников нигде не наблюдалось. Пространство между заградительными стенами и зданиями комплекса было завалено обломками стрел, каких-то коробок и попадавшихся тут и там груд мусора.
Камчак за воротами остановился, его черные хищные глаза внимательным взглядом ощупывали крышу каждого строения, каждое окно.
После этого он мягко тронул свою каийлу и двинулся к центральному порталу. Тут я заметил двух тарианских воинов, появившихся за высокими дверьми и приготовившихся их защищать. За спиной у них я с удивлением обнаружил скрытую полутьмой фигуру в белом, расшитом золотом одеянии и узнал в ней Сафрара. Завидев нас, он поспешно скрылся в глубине дома, неся в руках нечто завернутое в кусок алой материи.
Оба тарианских охранника приготовились к бою Камчак остановил свою каийлу. Внезапно за спиной я услышал стук штурмовых лестниц и абордажных крюков и, обернувшись, увидел взбирающиеся на стены башни и вбегающие в открытые ворота сотни и сотни тачакских воинов, через считанные мгновения наполнивших двор и облепивших стены башни. Заняв крышу башни и огораживающие двор стены, они остановились.
Сидя верхом на каийле, Камчак представился.
— Камчак, предводитель тачаков, отец которого Катайтачак — был убит Сафраром из Тарии, обращается к Сафрару!
— Стреляйте в него, стреляйте! — прячась в дверях, закричал Сафрар своим телохранителям.
Охранники заколебались.
— Передайте привет Камчака, предводителя тачаков, Сафрару, — обратился к ним Камчак.
Один из охранников обернулся к Сафрару.
— Камчак передает привет Сафрару, — крикнул он в полумрак коридоров.
— Убей его! — взвизгнул Сафрар — Убей!
Тут же, не говоря ни слова, дюжина тачакских лучников выстроилась плотным рядом перед каийлой своего убара и нацелила свои стрелы в грудь последних охранников Сафрара. Камчак снял с луки седла два мешочка с золотом и бросил каждому охраннику по мешочку.
— Стреляйте! — завопил Сафрар.
Телохранители его, поймав на лету увесистые мешочки с золотом, переглянулись и, не медля ни секунды, бросились от охраняемой двери прочь по проходу. оставленному для них тачаками.
— Слин! — завопил Сафрар и растаял в полумраке коридора.
Камчак, не торопясь, направил свою каийлу по ведущим в дом ступеням и так, верхом, въехал в центральный зал дома Сафрара. Здесь он оглянулся и, сопровождаемый мной, Гарольдом, телохранителями, человеком, держащим на цепи двух слинов, и рабами, несущими мешочки с золотом, повел свою каийлу вверх по широким мраморным ступеням вслед за исчезнувшим Сафраром из Тарии. Иногда нам встречались охранники, и когда Сафрар искал защиты у них за спиной, Камчак бросал им золото и они незамедлительно оставляли теряющего самообладание торговца. Тяжело отдуваясь, выкрикивая проклятия и прижимая к груди объемистый, завернутый в алую материю предмет, Сафрар снова бросался прочь. Он запирал перед нами толстые двери, и они тут же разбивались под мощными ударами тачаков. Он бросал в нас стулья и вазы, но эта оборона не способна была спасти его от преследования. Мы оставляли за спиной одну комнату за другой, миновали бесконечные проходы и коридоры, анфиладой оплетающие дом торговца. Прошли мы через банкетный зал, где, казалось, так давно развлекал нас Сафрар, и через кухни, галереи и даже личные апартаменты торговца, заваленные его расшитыми золотом одеяниями. Здесь, в одной из спален Сафрара, преследование, казалось, подошло к концу, поскольку мы потеряли торговца из виду — он словно испарился, но Камчак не выказывал по этому поводу ни малейшего беспокойства или раздражения. Он спешился, подошел к груде одежды, выбрал тунику, брошенную на разостланном ложе торговца поднес её к носам двух насторожившихся слинов и дал животным её обнюхать.
— След! — приказал он.
Животные моментально задрали головы, словно пропуская через себя все многочисленные, наполняющие помещение запахи, выбирая из них единственный, и, натянув цепи, потащили своего проводника через всю комнату к прочной стене, где они, злобно зарычав, поднялись на задние лапы и принялись царапать обои и кирпич когтями.
— Пробиться сквозь стену! — приказал Камчак; он не стал беспокоить себя поисками кнопки или пружины, приводящей в действие открывающее потайную дверь устройство. Через считанные мгновения в стене был сделан широкий пролом, открывший нам темный, исчезающий в глубине дома проход.
— Принесите светильники и факелы, — распорядился Камчак.
Он передал свою каийлу пешему воину и с факелом и кайвой в руках двинулся по проходу вслед за двумя рвущимися вперед слинами, сопровождаемый воинами, включая нас с Гарольдом, и рабами, несущими золотые слитки. Ведомые слинами, мы не испытывали трудностей в движении по туннелю, хотя от него отходили многочисленные ответвления. Основной штрек туннеля был погружен в темноту, но в местах пересечения с боковыми ответвлениями со стены свисали светильники на тарларионовом масле. У Сафрара, очевидно, тоже был факел или же он должен был отлично знать схему подземного лабиринта.
В одном месте Камчаку пришлось остановиться и послать воинов за досками — часть пола прямо у наших ног шириной во весь проход и длиной футов в двенадцать отсутствовала и образовывала провал. Гарольд бросил в него обломок камня, и мы услышали донесшийся снизу всплеск воды.
Камчак казался нисколько не обеспокоенным вынужденным ожиданием и неподвижно, как скала, сидел, скрестив ноги у края провала, вглядываясь в темноту на другой его стороне, пока доски не были принесены, и он первым вместе со слинами не перебрался через это внезапно возникшее на нашем пути препятствие.
В следующий раз он вдруг приказал нам остановиться и потребовал себе копье. Подпалив его древко о зажженный факел, он бросил копье впереди в проход, и тотчас из обеих стен туннеля со свистом вылетели четыре копья и, воткнувшись со звоном в противоположные стены, упали на пол. Камчак ногами переломал древки копий-самострелов, и мы двинулись дальше.
Наконец мы оказались в небольшом зале со сводчатым потолком и сплошь увешанными коврами стенами. Я тотчас узнал комнату, куда нас с Гарольдом пленниками приводили для разговора с Сафраром.
В зале находились четыре человека.
На почетном месте, на возвышении, на подушках тарианского торговца, скрестив перед собой ноги и положив рядом меч, со спокойным выражением лица восседал разукрашенный шрамами Ха-Кил — выходец из Ара, ставший впоследствии предводителем тарнсменов-наемников из зловещего, наводящего ужас разбойничьего Порт-Кара Рядом, на полу, у подножия возвышения, сидел Сафрар, испуганный и крепко прижимающий к груди завернутый в алую материю предмет, и человек из племени паравачей со все так же глубоко надвинутым на глаза капюшоном и в одеянии, которое носят члены клана палачей, — тот самый человек, что неудачно покушался на мою жизнь и который присутствовал вместе с Сафраром при моей казни в Желтом Бассейне.
Увидев его, Гарольд издал ликующий вопль, и я понял, что человек в капюшоне, обернувшись в его сторону, побледнел от страха, что было заметно, даже несмотря на скрывающий половину его лица черный капюшон. Я даже почувствовал, как он задрожал и внутренне сжался.
Четвертым оказался молодой, на вид не старше двадцати лет, темноволосый воин, судя по всему, простой охранник. На нем было обычное алое одеяние воина; сжимая в руках меч, он стоял между нами и находящимися в комнате людьми.
Камчак взглянул на него, как мне показалось, с изрядной долей любопытства.
— Не вмешивайся, парень, — спокойно сказал он. — У нас здесь личные дела.
— Назад, тачак! — крикнул ему юноша, держа меч наготове.
Камчак подал знак, и вперед вытолкнули Фаниуса Турмуса, обвешанного мешочками с золотыми слитками. Камчак снял с его плеча один из мешков и бросил его молодому воину.
Юноша не обратил на это внимания, он явно приготовился к смертельному поединку.
Камчак бросил ему под ноги второй мешок с золотом, третий…
— Я — воин! — с гордостью произнес юноша.
Камчак взмахнул рукой, и вперед выступили наши арбалетчики, нацелившие свои стрелы в молодого воина.
Камчак тем временем продолжал бросать юноше мешки с золотом, число которых уже перевалило за дюжину.
— Побереги свое золото, тачакский слин! — крикнул ему юноша. — Я воин и знаю кодекс воинской чести!
— Как пожелаешь, — ответил ему Камчак и дал знак своим арбалетчикам.
— Нет! — закричал я. — Не надо!
В этот момент с воинственным тарианским кличем юноша бросился с мечом на Камчака, и тут же несколько выпущенных арбалетчиками стрел со свистом вонзились в его тело и опрокинули навзничь. С криком ярости молодой воин поднялся на ноги и, не выпуская из рук оружия, снова, шатаясь, направился к Камчаку. Его встретила ещё одна стрела, затем ещё одна, пока он не распростерся у ног предводителя тачаков.
И тут я, к своему изумлению, обнаружил, что ни одна из стрел не поразила грудь молодою воина, голову или живот, все они вонзились ему в руку или в ногу.
Это, конечно, не могло быть случайностью. Камчак ногой перевернул тело лежащего перед ним юноши на спину.
— Становись в ряды тачаков, — предложил он.
— Нет, — простонал молодой воин. — Никогда, тачакский слин! Никогда!
Камчак обернулся к своим воинам.
— Перевяжите ему раны, — приказал он. — Следите, чтобы он остался жив. Когда он сможет встать на ноги, мы научим его ездить верхом и владеть луком и кайвой. Такие люди нам нужны.
Я заметил изумление в глазах юноши, и ею тут же унесли.
— В свое время, — заметил Камчак, — этот парень сможет взять под свое командование тачакскую тысячу.
После этого он поднял голову и взглянул на остальных троих человек, сидящих в этой комнате, — на изукрашенного шрамами Ха-Кила, с мечом на коленях спокойно наблюдающего за происходящим, кипящего бешенством торговца Сафрара и на высокого, худощавого, поигрывающего кайвой паравачи.
— Паравачи — мой! — воскликнул Гарольд.
Человек в капюшоне напрягся, стиснул в руке кайву, но остался сидеть на месте.
Гарольд выскочил вперед.
— Выходи драться! — крикнул он.
Камчак жестом остановил его, и он, с трудом сдерживая переполняющую его ярость, отступил назад.
Слины неистовствовали и рвались из ошейников.
С пеной на губах они царапали когтями пол, шерсть у них встала дыбом, а глаза налились кровью. Проводник с трудом удерживал их на месте.
— Не приближайтесь! — крикнул Сафрар. — Иначе я разобью золотой шар! — Он сорвал с шара алое покрывало и поднял его над головой.
Сердце у меня едва не остановилось. Я прикоснулся рукой к плечу Камчака.
— Он не должен это сделать, — вполголоса произнес я. — Ни в коем случае!
— Почему? — спросил Камчак. — Шар не имеет никакой ценности.
— Всем стоять на месте! — снова закричал Сафрар.
— Ты не понимаешь, Камчак! — воскликнул я.
Глаза Сафрара заблестели от радости.
— Ага, он знает! — закричал он. — Слушайтесь коробанца: он все знает!
— Это действительно имеет какое-нибудь значение, если он разобьет шар? — спросил Камчак.
— Да, — ответил я. — Ценнее этой сферы нет ничего на всем Горе, а возможно, и во всей Солнечной системе!
— Вот именно! — радостно завопил Сафрар. — Прислушайтесь к коробанцу! Если вы подойдете ко мне, я разобью шар!
— Шару не должно быть причинено ни малейшего вреда, — предупредил я Камчака.
— Но почему? — поинтересовался Камчак.
Я молчал, не зная, как объяснить то, что ему следовало бы знать.
Камчак перевел взгляд на Сафрара.
— Что это такое, — спросил он, — то, что ты держишь в руках?
— Золотой шар! — торжественно ответил Сафрар.
— Но что это за шар? — допытывался у него Камчак.
— Не знаю, — признался торговец, — но мне известно, что есть люди, готовые заплатить за него половину всех сокровищ Гора!
— Лично я, — заметил Камчак, — не дал бы за него и медного гроша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55