— И как ты собираешься вытаскивать тушку, если умудришься подстрелить бедного зверька? — спросила Ройан.
— Я позаботился об этом до того, как мы вышли из лагеря. Я поговорил со старшим следопытом. Услышав выстрел, он придет с веревками и поможет мне перебраться на ту сторону.
— Я бы здесь не полезла, — заметила Тессэ, смерив взглядом обрыв.
— Помимо всякой чепухи, в армии учат нескольким полезным вещам, — отозвался Николас. Он откинулся на ствол дерева и положил ружье на колени.
Женщины легли рядом с ним, продолжая негромко разговаривать. Англичанин решил, что звуки их голосов не смогут донестись до противоположного края ущелья. Поэтому Харпер и не стал мешать.
Он полагал, что если дик-дик вообще появится, то это случится довольно скоро. Но баронет ошибался. К полудню маленькая антилопа и не думала показываться на глаза. Долину заливали жгучие лучи солнца, в голубой дымке виднелась далекая каменная стена утесов, напоминающая зубчатое стекло, а среди скал над колючками мерцали серебряными озерцами миражи.
Женщины давно умолкли и лежали, разморенные жарой. В мире царила тишина. Только дикий голубь нарушал покой горьким плачем, будто повторяя одни и те же слова:
— Моя жена умерла, мои дети умерли…
Веки Николаса отяжелели, словно налитые свинцом. Он начал дремать, и голова уже свесилась на грудь… Неожиданно Харпер резко дернулся. Краем ускользающего сознания баронет ощутил, как прямо в кустах рядом с ним раздался звук.
Звук был совсем негромким, но хорошо знакомым. Он огненной плеткой хлестнул по нервам, изгнав последние остатки сна, заставив кровь бешено застучать в висках. Во рту у Харпера появился железистый привкус страха. Это был металлический щелчок, с которым снимают с предохранителя «АК-47», переводя автомат в положение «огонь».
Одним движением Николас поднял ружье с коленей и дважды перекатился, изогнувшись, чтобы закрыть собой женщин. В тот же миг он вскинул «ригби» на плечо и нацелился в куст, из которого донесся звук.
— Лежать! — прошипел он спутницам. — Головы вниз! Англичанин держал палец на спусковом крючке, и хотя его ружье нельзя было всерьез противопоставить автомату Калашникова, он был готов ответить огнем. Моментально выбрав цель, Харпер навел дуло на нее.
В двадцати шагах засел человек, направивший штурмовую винтовку в лицо Николасу. Это был чернокожий боец, одетый в изношенный и местами рваный камуфляж и мягкую кепку той же расцветки. Поверх одежды крепились длинный нож и фанаты, фляга и другие причиндалы бойца-партизана.
«Шуфта, — подумал Николас. — Настоящий профессионал. С ним бесполезно мериться силами».
И в тот же миг англичанин понял, что, собирайся боевик убить их, они бы уже лежали в могиле.
Харпер навел ствол ружья на дюйм выше дула винтовки противника, на налитый кровью правый глаз шуфта. Тот оценил перспективы противостояния, прищурив глаз, и отдал приказ на арабском:
— Салим, займись женщинами. Стреляй в них, если он шелохнется.
Николас услышал шум сбоку и бросил взгляд в том направлении, продолжая наблюдать за бандитом, в которого целился.
Из-за куста вышел другой шуфта. Он был одет точно так же, но в руках держал легкий советский «РПД». Ствол пулемета укоротили, чтобы было удобнее вести огонь в буше, вокруг шеи партизана висели пулеметные ленты. Он осторожно вышел вперед и направил оружие на двух женщин. Николас знал, что стоит ему коснуться спускового крючка, как его спутницы превратятся в фарш.
В кустах вокруг них раздалось шуршание. Значит, партизан не двое, понял Николас. Они столкнулись с большим отрядом. Может, ему и удастся сделать один выстрел из «ригби», но Ройан и Тессэ тут же убьют. А он вскоре последует за ними.
Англичанин медленно, осторожно опустил дуло ружья, пока оно не начало указывать в землю. Потом отложил «ригби» в сторону и поднял руки.
Предводитель партизан отреагировал на его действия тем, что выпрямился в полный рост и быстро заговорил со своими людьми на арабском:
— Заберите ружье и рюкзак.
— Мы — подданные Великобритании, — громко сказал Николас, удивив партизана знанием арабского. — Мы — простые туристы. Мы не военные. Мы не имеем отношения к правительству.
— Заткнись.
Из леса показались остальные партизаны. Николас насчитал пятерых, но скорее всего в зарослях оставались те, что не спешили показываться. Они профессионально взяли в кольцо пленников, не давая ни малейшей возможности сбежать. Быстро обыскав на предмет оружия, охотников на дик-дика окружили и принялись подталкивать к тропе.
— Куда вы нас ведете? — спросил Николас.
— Никаких вопросов! — Дуло «АК-47» ткнулось ему между лопатками и едва не сбило с ног.
— Тише, ребята, — пробормотал англичанин на родном языке. — Это совсем ни к чему.
Их заставили идти всю жаркую часть дня. Николас то и дело бросал взгляд на солнце, замечая его положение, и на линию скал. Он прикинул, что их ведут на запад, вдоль течения Нила, по направлению к границе с Суданом. Ближе к вечеру они прошли около десяти миль и вышли к боковому ответвлению основной долины. Склоны здесь густо поросли лесом, и всех троих пленников направили в заросли.
Они оказались на территории партизанского лагеря и не сразу заметили это. Старательно закамуфлированный, он состоял из нескольких грубо сделанных навесов и огневых позиций. По периметру были тщательно расставлены часовые рядом с ручными пулеметами, закрепленными в гнездах.
Их подвели к одному из навесов в центре лагеря, где трое людей расположились вокруг карты, разложенной на низком раскладном столике. Они, очевидно, были офицерами, и не составляло ни малейшего труда определить, кто из них главный. Начальник патруля, поймавшего их, направился к этому человеку, почтительно отсалютовал и торопливо заговорил, указывая на пленников.
Предводитель партизан поднял голову от стола и вышел на свет. Он был среднего роста, но распространяющаяся во все стороны аура властной уверенности делала его внушительным и почти высоким. Широкоплечий, крепко сбитый, слегка начинающий толстеть. В короткой вьющейся бороде виднелись первые серебристые нити, черты лица цвета меди и янтаря отличались благородством.
— Люди говорят мне, что ты знаешь арабский, — обратился он к Николасу.
— Во всяком случае, лучше, чем ты, Мек Ниммур, — заявил тот. — Значит, теперь ты предводитель шайки бандитов и похитителей? Я всегда говорил, что тебе не попасть в рай, старый негодяй.
Мек Ниммур посмотрел на Харпера в изумлении, потом расплылся в улыбке:
— Николас! Я тебя не узнал. Ты постарел. Смотри, сколько седины в волосах.
Он раскрыл руки и заключил англичанина в медвежьи объятия.
— Николас! Николас! — Командир партизан поцеловал Харпера в обе щеки. Потом отстранился на расстояние вытянутой руки и перевел взгляд на женщин, пораженно смотрящих на них. — Он спас мою жизнь, — пояснил партизан.
— Я покраснею, Мек.
Тот снова поцеловал Николаса.
— Он дважды спас мою жизнь.
— Однажды, — возразил англичанин. — Во второй раз произошла ошибка. Надо было позволить им застрелить тебя.
Партизан восхищенно рассмеялся.
— Сколько лет прошло, Николас?
— Лучше даже и не думать.
— По меньшей мере пятнадцать. Ты все еще в британской армии? Наверное, уже стал генералом!
— Давно в резерве, — покачал головой англичанин. — Сменил мундир на цивильный костюм.
Все еще обнимая Николаса, Мек Ниммур с интересом посмотрел на женщин.
— Николас научил меня почти всему, что я знаю о военном деле. — Взгляд перешел с Ройан на Тессэ и задержался на красивом темном лице эфиопки. — Я знаю тебя. Видел в Аддис-Абебе, много лет назад, совсем еще девочкой. Твоим отцом был алто Земен, великий и добрый человек. Его убили по приказу тирана Менгисту.
— Я тоже узнала вас, алто Мек. Отец относился к вам с большим уважением. Многие полагают, что президентом следовало бы избрать вас вместо нынешнего. — Тессэ сделала небольшой реверанс, смущенно и уважительно склонив голову.
— Мне льстит ваше мнение. — Он взял ее за руку, приветствуя, а потом обернулся к Николасу. — Простите за грубый прием. Некоторые из моих людей слишком старательны. Я знал, что в монастыре появлялись ференги, задающие вопросы. Но довольно. Вы оказались здесь, и добро пожаловать.
Они с Николасом принялись вспоминать дни войны, когда им выпало сражаться бок о бок. Англичанин был военным советником, а Мек — молодым бойцом за свободу против тирании Менгисту.
— Но война кончилась, — упрекнул эфиопа его товарищ. — Битва выиграна. Почему ты все еще прячешься по кустам со своими людьми? Почему не богатеешь и не жиреешь в Аддис-Абебе, как все остальные?
— В нынешнем правительстве полно моих врагов. Когда мы от них избавимся, я перестану скрываться.
Старые друзья углубились в оживленную дискуссию об африканской политике, столь запутанной и сложной, что Ройан не знала имен половины личностей, упоминавшихся в разговоре. Не дано ей было постичь и тонкостей религиозных и племенных предрассудков, существующих уже тысячу лет. Зато ее восхитило знание и понимание ситуации Николасом, с которым советовался даже такой человек, как Мек Ниммур.
Наконец англичанин спросил его:
— Значит, теперь война вышла за пределы Эфиопии? Говорят, вы проводите операции и в Судане?
— Война в Судане не прекращается уже двадцать лет, — подтвердил Мек. — Христиане на юге сражаются с мусульманами-притеснителями на севере…
— Я прекрасно знаю это. Но это не Эфиопия. Значит, не твоя война.
— Они христиане и несправедливо страдают. Я солдат и христианин. Разумеется, это моя война.
Тессэ жадно впитывала каждое слово и теперь согласно кивнула, серьезно глядя на всех темными глазами.
— Алто Мек — крестоносец и борец за права простых людей, — восхищенно проговорила она.
— А еще он обожает сражаться, — рассмеялся Николас, по-приятельски стукнув старого товарища в плечо. На такую фамильярность легко было обидеться, но тот лишь рассмеялся в ответ.
— А сам-то ты здесь что делаешь, Николас, если больше не солдат? Были времена, когда ты и сам был не прочь подраться.
— Я полностью изменился. Никаких сражений. Я приехал в ущелье Аббая охотиться на дик-дика.
— Дик-дик? — Мек Ниммур недоверчиво покосился на него, а потом разразился смехом. — Не верю. Только не ты. Не дик-дик. Ты что-то замыслил.
— И все же это правда.
— Ты лжешь, Николас. Но обмануть меня не удастся. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты что-то замыслил. И расскажешь, когда потребуется моя помощь.
— А ты не откажешь?
— Нет, разумеется. Ты же дважды спас мне жизнь.
— Единожды.
— И одного раза более чем достаточно.
Пока они говорили, солнце ползло по небу.
— Сегодня вы мои гости, — официально объявил Мек Ниммур. — Утром я провожу вас обратно к монастырю Святого Фрументия. Мне тоже туда. Мы с моими людьми отправляемся в монастырь праздновать Тимкат. Аббат, Джали Хора, наш друг и союзник.
— Значит, монастырь — ваша база и прикрытие. Используете монахов, чтобы добывать припасы и сведения?
— Ты слишком хорошо знаешь меня Николас, — горестно промолвил Ниммур. — И почти всему научил меня сам. Поэтому разгадать мою стратегию тебе не слишком сложно. Монастырь — чудесная база для операций. Он достаточно близок к границе… — Партизан умолк, улыбаясь. — Но это не обязательно объяснять.
Люди Мека соорудили приют на ночь для Николаса и Ройан и даже сделали подстилку из травы, чтобы мягче спалось. Они лежали рядом под хлипкой крышей. Ночь выдалась душная, и одеяла им не требовались. У Николаса оказался с собой тюбик репеллента от москитов, так что они тоже не слишком досаждали.
Вытянувшись на травяной подстилке, Харпер и Ройан оказались достаточно близко друг от друга, чтобы говорить полушепотом. Повернув голову, Николас увидел темные силуэты Мека Ниммура и Тессэ, сидящих у огня.
— Эфиопские девушки отличаются от арабских и всех остальных африканских, — заметила Ройан, тоже наблюдавшая за ними. — Ни одна арабская женщина не осмелилась бы остаться наедине с мужчиной вот так. Особенно если бы была замужем.
— Что ты ни говори, они — прекрасная пара, — высказался Николас. — Желаю им удачи. В последнее время Тессэ ее явно недоставало. С нее довольно. — Он обернулся к своей спутнице и заглянул в лицо. — А ты, Ройан, кто? Благопристойная, покорная арабская девушка или независимая и уверенная в себе европейская?
— И то и другое, а сейчас слишком поздний час для столь личных вопросов, — заявила она, поворачиваясь к Харперу спиной.
— А, значит, сегодня мы церемонные! Спокойной ночи, возеро Ройан.
— Спокойной ночи, алто Николас.
Партизаны двинулись в путь следующим утром еще до рассвета. Они шли в полном боевом порядке, прикрытые по бокам разведчиками.
— Правительственные войска редко спускаются в ущелье. Но мы всегда готовы к бою, когда бы они ни появились, — пояснил Мек Ниммур. — И их ждет теплая встреча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88