— Тамре говорил, что видел Иисуса здесь, в каменоломне, и я думаю — он искренне верит в это.
Их голоса становились все более сонными, костер догорал, и, прежде чем уснуть на плече у Николаса, Ройан пробормотала:
— Если гробница фараона Мамоса ниже уровня реки, то не будет ли она повреждена водой?
— Не верю, что Таита построил плотину и истратил пятнадцать лет труда, как он сам рассказывает в свитках, на то, чтобы затопить все и испортить мумию правителя, — отозвался Николас, чувствуя, как волосы Ройан щекочут ему щеку. — Нет, подобное помешало бы воскрешению фараона в другом мире и свело бы все труды строителя на нет. Думаю, Таита принял это в расчет.
Она придвинулась ближе и удовлетворенно вздохнула.
— Спокойной ночи, — проговорил Харпер через некоторое время, но Ройан не отозвалась, а тихо и спокойно дышала. Николас улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб.
Николас не понял точно, что его разбудило. Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, где он находится. Харперу не сразу удалось сообразить, что они все еще в каменоломне. На небе не было луны, но звезды, похожие на спелый виноград, казалось, висели очень низко. В их свете англичанин заметил Ройан, соскользнувшую с его плеча и прикорнувшую на земле.
Николас осторожно, стараясь не потревожить ее сон, поднялся и отошел подальше от угасшего костра, чтобы опустошить мочевой пузырь. Ночь стояла тихая. Не кричали птицы, не было звуков других ночных существ. От камней исходило тепло предыдущего дня.
Неожиданно повторился звук, который его и разбудил. Дальний и слабый треск, отдающийся эхом от скал, так что Харпер даже не смог оценить, с какой стороны звук пришел. Но в происхождении шума Николас не сомневался, ему часто приходилось слышать его раньше. Где-то вдали палили из «АК-47». Только не длинными очередями, а короткими выстрелами по одному патрону, что требовало искусства и навыка. Харпер был уверен, что стреляющий — опытный профессионал.
Англичанин поднял кисть, так чтобы люминесцирующий циферблат часов осветили звезды, и понял, что уже три с лишним утра.
Николас постоял, прислушиваясь, но стрельба не повторилась. Тогда он вернулся к Ройан и пристроился рядом с ней. Но спал Харпер некрепко и прерывисто, все еще ожидая, не будет ли новых выстрелов.
Ройан заворочалась, когда на небе появились первые лимонные и оранжевые полосы рассвета. Пока они завтракали сухим пайком, Николас рассказал Ройан о шуме, разбудившем его ночью.
— Как ты думаешь, это мог быть Борис? — спросила она. — Он мог догнать Мека и Тессэ.
— Очень сомневаюсь. Наш русский друг ушел несколько дней назад и теперь далеко за пределами слышимости даже самого тяжелого оружия.
— Тогда кто?
— Понятия не имею. Но мне это не нравится. Надо как можно скорее возвращаться в лагерь, как только еще раз осмотрим каменоломню. На этом этапе мы ничего больше не можем сделать. Надо возвращаться домой.
Как только достаточно рассвело, Николас отснял целую пленку в каменоломне. Для масштаба Ройан встала рядом со стеной, в которой оставались невырубленные блоки. Входя во вкус роли модели, она начала дурачиться. Ройан взобралась на самый высокий камень и принялась позировать перед объективом, закинув руку за голову в стиле Мэрилин Монро.
Когда они наконец отправились вниз по долине к монастырю, оба были окрылены успехом и болтливы от радости. Николас и Ройан оживленно разговаривали, разрабатывая дальнейшие планы использования удивительных открытий. К розовым скалам в конце каньона они добрались уже поздним утром. Там они встретили небольшую группу монахов из монастыря.
Даже с большого расстояния стало ясно, что в их отсутствие случилось что-то ужасное — от печальных завываний монахов у Ройан мурашки побежали по коже. Это был общий для всех африканцев звук выражения скорби, предвестник смерти и несчастий. Приблизившись, они увидели, что монахи поднимают пригоршни пыли с дороги и посыпают ею головы, продолжая завывать и сетовать.
— Что случилось, Тамре? — спросила Ройан у мальчика. — Узнай, пожалуйста.
Тот побежал к братьям-монахам. Они остановились посредине тропы и принялись рассказывать что-то, плача и взмахивая руками. Тамре бросился обратно к своим друзьям.
— Случилось что-то ужасное в лагере. Ночью приходили плохие люди. Многие слуги мертвы, — закричал он.
Николас схватил Ройан за руку.
— Скорее! — крикнул он. — Надо выяснить, что здесь происходит.
Последнюю милю до лагеря они пробежали и, оказавшись в его пределах, увидели группу монахов, собравшихся возле кухни. Николас прорвался вперед и в ужасе остановился. На его лице выступил холодный пот. В синем облаке мух лежали забрызганные кровью тела повара и трех других слуг. Перед тем как прострелить головы в упор, им связали руки за спиной, а потом заставили встать на колени.
— Не смотри! — предупредил Николас подходящую Ройан. — Зрелище не самое приятное.
Она не обратила внимания на Харпера и встала рядом.
— О Господи! Они уничтожили их как скот на бойне. — Ее голос оборвался.
— Это объясняет выстрелы, которые я слышал вчера ночью, — мрачно заметил Николас, подходя, чтобы осмотреть покойных. — Али с Кифом здесь нет. Где они? — Он обратился к толпе и заговорил громче, по-арабски: — Али, где ты?
Охотник выступил вперед.
— Я здесь, эфенди. — Голос его дрожал, а лицо осунулось. На рубашке засохла кровь.
— Как это случилось? — Николас схватил Али за руку, не давая упасть.
— Ночью пришли люди с ружьями. Шуфта. Они ворвались в дома, где мы спали. Нас даже не предупредили. Сразу начали стрелять.
— Сколько их было? И кто они?
— Не знаю, сколько их было. Стояла ночь. Я спал. И как только началась стрельба, бросился бежать. Это были шуфта, бандиты, убийцы. Настоящие шакалы и гиены — у них не было причин так поступать. Наши люди были моими братьями, моими друзьями. — Али начал всхлипывать, по лицу заструились слезы.
Ройан в полном ужасе отвернулась. Она отправилась в свою хижину и остановилась на пороге. Все разграбили. Сумки вытряхнули на пол. Постель переворошили, а матрас швырнули в угол. Словно в кошмаре, она подошла к холщовой сумке, где лежали бумаги, перевернула и потрясла ее. Она оказалась пуста. Спутниковые фотографии и карты, снимки стелы, включая полароидные, — все исчезло.
Ройан собрала постель и застелила ее, а потом села, пытаясь собраться с мыслями. Она была потрясена и подавлена. Образы окровавленных, пробитых пулями тел, лежащих возле кухни, стояли у нее перед глазами. Сосредоточиться и думать ясно оказалось почти невозможно.
В хижину ворвался Николас и быстро огляделся по сторонам.
— Они сделали то же самое со мной. Разграбили весь дом. Ружье исчезло, а вместе с ним и бумаги. Хорошо, что я держал паспорта с дорожными чеками в рюкзаке и таскал с собой… — Он заметил пустую холщовую сумку. — Они забрали…
— Да! — опередила его Ройан. — Весь наш исследовательский материал, даже «Полароиды». Слава Богу, что ты еще не вынул непроявленную пленку из фотоаппарата. Случившееся со мной и Дурайдом повторилось. Мы не можем быть в безопасности нигде. Даже здесь, даже в самом отдаленном буше… — В голосе Ройан звучала настоящая истерика. Она вскочила с кровати и бросилась навстречу Николасу. — О, Ники, что бы случилось, окажись мы в лагере прошлой ночью? — Она обняла его и прижалась всем телом. — Мы бы лежали на солнце, в крови и облепленные мухами.
— Спокойно, милая. Не будем спешить с выводами. Может быть, это обычное нападение бандитов.
— Тогда зачем они украли наши бумаги? Зачем обыкновенным шуфта наши снимки и «Полароиды»? Они охотились за нами, Ники. Я уверена. Хотели уничтожить нас, как Дурайда. И могут вернуться в любой момент, ведь мы невооружены и беззащитны.
— Ладно, я согласен, что положение у нас не из лучших. Будет мудро убраться отсюда как можно скорее. Все равно оставаться дальше смысла нет. Мы ничего не сделаем на этом этапе подготовки. — Харпер обнял Ройан и нежно потряс. — Соберись! Мы вытащим все, что сумеем, из этой неразберихи и немедленно двинемся обратно к машинам.
— А как насчет погибших? — Ройан отступила на шаг, с трудом сдержала слезы и взяла себя в руки. — Сколько людей выжило?
— Али, Салиму и Кифе удалось сбежать. Они выскочили из домиков, как только началась стрельба. Я велел им немедленно готовиться к отъезду. Еще поговорил с одним из старших священников. Они позаботятся о погребении погибших и сообщат властям. Но все согласны, что нападение было нацелено на нас. Мы еще в опасности, и лучше отсюда убраться как можно скорее.
Через час они были готовы к выходу. Николас решил оставить снаряжение для лагеря и личные вещи Бориса в монастыре у Джали Хоры. На мулов возложили легкую поклажу, собираясь идти быстрым маршем.
Аббат предоставил им эскорт из монахов, чтобы проводить путешественников до самого верха ущелья.
— Только настоящий безбожник нападет на вас, пока вы под защитой креста, — пояснил он.
Николас обнаружил в мастерской череп и высохшую шкуру дик-дика, скатал ее в сверток и прикрепил к одному из мулов. Потом он отдал приказ поредевшему каравану тронуться в путь.
Тамре сумел прокрасться в ряды провожающих монахов. Идя по дороге, он держался рядом с Ройан. Всю первую милю путников провожали причитания и прощания монашеского сообщества.
В середине дня воцарилась неимоверная жара. Воздух оставался недвижим, не было ни дуновения ветерка, и ничто не спасало поднимающихся по крутому склону путников от палящего солнца. Пот мгновенно высыхал на такой жаре, оставляя разводы соли на коже и одежде. Напуганные погонщики мулов задали очень высокий темп, подгоняя животных острыми палками и вынуждая всех двигаться быстро.
К середине дня они повторили утренний путь и оказались возле места предполагаемой плотины Таиты. Николас и Ройан потратили несколько минут на то, чтобы окунуть головы в реку и смыть пот с лица и шеи. Потом они постояли над водопадом, прощаясь с каньоном, в котором покоились их надежды и мечты.
— Когда мы вернемся? — спросила она.
— Мы не можем позволить себе медлить, — сказал Николас. — Скоро пойдут большие дожди, а гиены подхватили след и приближаются. Теперь у нас на счету каждый день. Каждый потерянный час может иметь решающее значение.
Ройан заглянула в пропасть и тихо проговорила:
— Ты еще не победил, Таита. Игра идет.
Они отвернулись и последовали за мулами по дороге, ведущей наверх.
Вечером путники остановились не на традиционном месте у реки, а прошли еще несколько миль, пока не пришлось прекратить движение из-за темноты. Они даже не пытались устроить удобный лагерь. Поужинали инжером и уатом, захваченными с собой монахами. После этого Николас и Ройан развернули коврики на каменистой земле, подложив под головы тюки, и погрузились в усталый сон без сновидений.
На следующее утро, пока нагружали мулов в предрассветной темноте, странники выпили по чашке крепкого эфиопского кофе, а потом сразу двинулись по дороге.
Когда поднимающееся солнце осветило отвесные стены ущелья, которые казались так близко, что можно коснуться рукой, Николас заговорил с Ройан, быстро шагавшей рядом с ним.
— Такими темпами мы к вечеру доберемся до подножия скал, и есть неплохой шанс заночевать в пещере за водопадом.
— Значит, мы сократим путь на пару дней и завтра дойдем до машин.
— Нельзя исключать этого, — сказал Харпер. — Я буду рад выбраться отсюда.
— Да, слишком похоже на ловушку, — согласилась Ройан, глядя на каменистую, изломанную землю, простирающуюся вокруг и, казалось, загоняющую их к Дандере. — Я вот что подумала, Ники…
— Интересно послушать твои выводы.
— Никаких выводов, только тревожные мысли. Предположим, кто-то в «Пегасе», способный разобраться в наших записях, заполучил снимки и все материалы. Как они поведут себя, поняв, насколько мы продвинулись в поиске?
— Действительно, не самые приятные мысли, — согласился Николас. — С другой стороны, мы ничего не можем с этим поделать, пока не вернемся к цивилизации. Разве что держать глаза открытыми и не забывать применять мозги по назначению. Черт подери, у меня нет даже малютки «ригби». Мы — буквально стая сидящих на воде птиц.
Али, погонщики мулов и монахи, видимо, придерживались того же мнения, поскольку не замедляли шаг. Первую передышку устроили после полудня, чтобы выпить кофе и напоить мулов. Пока люди разжигали костры, Николас вынул из тюка бинокль и полез на скалу. Забравшись не очень высоко, он обернулся и увидел, что за ним карабкается Ройан. Харпер подождал ее.
— Тебе следовало бы отдохнуть, — сурово сказал англичанин. — Перегрев в сочетании с утомлением — серьезная опасность.
— Я не могу отпустить тебя одного. И мне интересно, что ты затеял.
— Небольшая разведка. Нам стоило бы выслать вперед несколько людей, а не топать по дороге прямо так. Если я верно помню, впереди лежит самый опасный участок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Их голоса становились все более сонными, костер догорал, и, прежде чем уснуть на плече у Николаса, Ройан пробормотала:
— Если гробница фараона Мамоса ниже уровня реки, то не будет ли она повреждена водой?
— Не верю, что Таита построил плотину и истратил пятнадцать лет труда, как он сам рассказывает в свитках, на то, чтобы затопить все и испортить мумию правителя, — отозвался Николас, чувствуя, как волосы Ройан щекочут ему щеку. — Нет, подобное помешало бы воскрешению фараона в другом мире и свело бы все труды строителя на нет. Думаю, Таита принял это в расчет.
Она придвинулась ближе и удовлетворенно вздохнула.
— Спокойной ночи, — проговорил Харпер через некоторое время, но Ройан не отозвалась, а тихо и спокойно дышала. Николас улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб.
Николас не понял точно, что его разбудило. Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, где он находится. Харперу не сразу удалось сообразить, что они все еще в каменоломне. На небе не было луны, но звезды, похожие на спелый виноград, казалось, висели очень низко. В их свете англичанин заметил Ройан, соскользнувшую с его плеча и прикорнувшую на земле.
Николас осторожно, стараясь не потревожить ее сон, поднялся и отошел подальше от угасшего костра, чтобы опустошить мочевой пузырь. Ночь стояла тихая. Не кричали птицы, не было звуков других ночных существ. От камней исходило тепло предыдущего дня.
Неожиданно повторился звук, который его и разбудил. Дальний и слабый треск, отдающийся эхом от скал, так что Харпер даже не смог оценить, с какой стороны звук пришел. Но в происхождении шума Николас не сомневался, ему часто приходилось слышать его раньше. Где-то вдали палили из «АК-47». Только не длинными очередями, а короткими выстрелами по одному патрону, что требовало искусства и навыка. Харпер был уверен, что стреляющий — опытный профессионал.
Англичанин поднял кисть, так чтобы люминесцирующий циферблат часов осветили звезды, и понял, что уже три с лишним утра.
Николас постоял, прислушиваясь, но стрельба не повторилась. Тогда он вернулся к Ройан и пристроился рядом с ней. Но спал Харпер некрепко и прерывисто, все еще ожидая, не будет ли новых выстрелов.
Ройан заворочалась, когда на небе появились первые лимонные и оранжевые полосы рассвета. Пока они завтракали сухим пайком, Николас рассказал Ройан о шуме, разбудившем его ночью.
— Как ты думаешь, это мог быть Борис? — спросила она. — Он мог догнать Мека и Тессэ.
— Очень сомневаюсь. Наш русский друг ушел несколько дней назад и теперь далеко за пределами слышимости даже самого тяжелого оружия.
— Тогда кто?
— Понятия не имею. Но мне это не нравится. Надо как можно скорее возвращаться в лагерь, как только еще раз осмотрим каменоломню. На этом этапе мы ничего больше не можем сделать. Надо возвращаться домой.
Как только достаточно рассвело, Николас отснял целую пленку в каменоломне. Для масштаба Ройан встала рядом со стеной, в которой оставались невырубленные блоки. Входя во вкус роли модели, она начала дурачиться. Ройан взобралась на самый высокий камень и принялась позировать перед объективом, закинув руку за голову в стиле Мэрилин Монро.
Когда они наконец отправились вниз по долине к монастырю, оба были окрылены успехом и болтливы от радости. Николас и Ройан оживленно разговаривали, разрабатывая дальнейшие планы использования удивительных открытий. К розовым скалам в конце каньона они добрались уже поздним утром. Там они встретили небольшую группу монахов из монастыря.
Даже с большого расстояния стало ясно, что в их отсутствие случилось что-то ужасное — от печальных завываний монахов у Ройан мурашки побежали по коже. Это был общий для всех африканцев звук выражения скорби, предвестник смерти и несчастий. Приблизившись, они увидели, что монахи поднимают пригоршни пыли с дороги и посыпают ею головы, продолжая завывать и сетовать.
— Что случилось, Тамре? — спросила Ройан у мальчика. — Узнай, пожалуйста.
Тот побежал к братьям-монахам. Они остановились посредине тропы и принялись рассказывать что-то, плача и взмахивая руками. Тамре бросился обратно к своим друзьям.
— Случилось что-то ужасное в лагере. Ночью приходили плохие люди. Многие слуги мертвы, — закричал он.
Николас схватил Ройан за руку.
— Скорее! — крикнул он. — Надо выяснить, что здесь происходит.
Последнюю милю до лагеря они пробежали и, оказавшись в его пределах, увидели группу монахов, собравшихся возле кухни. Николас прорвался вперед и в ужасе остановился. На его лице выступил холодный пот. В синем облаке мух лежали забрызганные кровью тела повара и трех других слуг. Перед тем как прострелить головы в упор, им связали руки за спиной, а потом заставили встать на колени.
— Не смотри! — предупредил Николас подходящую Ройан. — Зрелище не самое приятное.
Она не обратила внимания на Харпера и встала рядом.
— О Господи! Они уничтожили их как скот на бойне. — Ее голос оборвался.
— Это объясняет выстрелы, которые я слышал вчера ночью, — мрачно заметил Николас, подходя, чтобы осмотреть покойных. — Али с Кифом здесь нет. Где они? — Он обратился к толпе и заговорил громче, по-арабски: — Али, где ты?
Охотник выступил вперед.
— Я здесь, эфенди. — Голос его дрожал, а лицо осунулось. На рубашке засохла кровь.
— Как это случилось? — Николас схватил Али за руку, не давая упасть.
— Ночью пришли люди с ружьями. Шуфта. Они ворвались в дома, где мы спали. Нас даже не предупредили. Сразу начали стрелять.
— Сколько их было? И кто они?
— Не знаю, сколько их было. Стояла ночь. Я спал. И как только началась стрельба, бросился бежать. Это были шуфта, бандиты, убийцы. Настоящие шакалы и гиены — у них не было причин так поступать. Наши люди были моими братьями, моими друзьями. — Али начал всхлипывать, по лицу заструились слезы.
Ройан в полном ужасе отвернулась. Она отправилась в свою хижину и остановилась на пороге. Все разграбили. Сумки вытряхнули на пол. Постель переворошили, а матрас швырнули в угол. Словно в кошмаре, она подошла к холщовой сумке, где лежали бумаги, перевернула и потрясла ее. Она оказалась пуста. Спутниковые фотографии и карты, снимки стелы, включая полароидные, — все исчезло.
Ройан собрала постель и застелила ее, а потом села, пытаясь собраться с мыслями. Она была потрясена и подавлена. Образы окровавленных, пробитых пулями тел, лежащих возле кухни, стояли у нее перед глазами. Сосредоточиться и думать ясно оказалось почти невозможно.
В хижину ворвался Николас и быстро огляделся по сторонам.
— Они сделали то же самое со мной. Разграбили весь дом. Ружье исчезло, а вместе с ним и бумаги. Хорошо, что я держал паспорта с дорожными чеками в рюкзаке и таскал с собой… — Он заметил пустую холщовую сумку. — Они забрали…
— Да! — опередила его Ройан. — Весь наш исследовательский материал, даже «Полароиды». Слава Богу, что ты еще не вынул непроявленную пленку из фотоаппарата. Случившееся со мной и Дурайдом повторилось. Мы не можем быть в безопасности нигде. Даже здесь, даже в самом отдаленном буше… — В голосе Ройан звучала настоящая истерика. Она вскочила с кровати и бросилась навстречу Николасу. — О, Ники, что бы случилось, окажись мы в лагере прошлой ночью? — Она обняла его и прижалась всем телом. — Мы бы лежали на солнце, в крови и облепленные мухами.
— Спокойно, милая. Не будем спешить с выводами. Может быть, это обычное нападение бандитов.
— Тогда зачем они украли наши бумаги? Зачем обыкновенным шуфта наши снимки и «Полароиды»? Они охотились за нами, Ники. Я уверена. Хотели уничтожить нас, как Дурайда. И могут вернуться в любой момент, ведь мы невооружены и беззащитны.
— Ладно, я согласен, что положение у нас не из лучших. Будет мудро убраться отсюда как можно скорее. Все равно оставаться дальше смысла нет. Мы ничего не сделаем на этом этапе подготовки. — Харпер обнял Ройан и нежно потряс. — Соберись! Мы вытащим все, что сумеем, из этой неразберихи и немедленно двинемся обратно к машинам.
— А как насчет погибших? — Ройан отступила на шаг, с трудом сдержала слезы и взяла себя в руки. — Сколько людей выжило?
— Али, Салиму и Кифе удалось сбежать. Они выскочили из домиков, как только началась стрельба. Я велел им немедленно готовиться к отъезду. Еще поговорил с одним из старших священников. Они позаботятся о погребении погибших и сообщат властям. Но все согласны, что нападение было нацелено на нас. Мы еще в опасности, и лучше отсюда убраться как можно скорее.
Через час они были готовы к выходу. Николас решил оставить снаряжение для лагеря и личные вещи Бориса в монастыре у Джали Хоры. На мулов возложили легкую поклажу, собираясь идти быстрым маршем.
Аббат предоставил им эскорт из монахов, чтобы проводить путешественников до самого верха ущелья.
— Только настоящий безбожник нападет на вас, пока вы под защитой креста, — пояснил он.
Николас обнаружил в мастерской череп и высохшую шкуру дик-дика, скатал ее в сверток и прикрепил к одному из мулов. Потом он отдал приказ поредевшему каравану тронуться в путь.
Тамре сумел прокрасться в ряды провожающих монахов. Идя по дороге, он держался рядом с Ройан. Всю первую милю путников провожали причитания и прощания монашеского сообщества.
В середине дня воцарилась неимоверная жара. Воздух оставался недвижим, не было ни дуновения ветерка, и ничто не спасало поднимающихся по крутому склону путников от палящего солнца. Пот мгновенно высыхал на такой жаре, оставляя разводы соли на коже и одежде. Напуганные погонщики мулов задали очень высокий темп, подгоняя животных острыми палками и вынуждая всех двигаться быстро.
К середине дня они повторили утренний путь и оказались возле места предполагаемой плотины Таиты. Николас и Ройан потратили несколько минут на то, чтобы окунуть головы в реку и смыть пот с лица и шеи. Потом они постояли над водопадом, прощаясь с каньоном, в котором покоились их надежды и мечты.
— Когда мы вернемся? — спросила она.
— Мы не можем позволить себе медлить, — сказал Николас. — Скоро пойдут большие дожди, а гиены подхватили след и приближаются. Теперь у нас на счету каждый день. Каждый потерянный час может иметь решающее значение.
Ройан заглянула в пропасть и тихо проговорила:
— Ты еще не победил, Таита. Игра идет.
Они отвернулись и последовали за мулами по дороге, ведущей наверх.
Вечером путники остановились не на традиционном месте у реки, а прошли еще несколько миль, пока не пришлось прекратить движение из-за темноты. Они даже не пытались устроить удобный лагерь. Поужинали инжером и уатом, захваченными с собой монахами. После этого Николас и Ройан развернули коврики на каменистой земле, подложив под головы тюки, и погрузились в усталый сон без сновидений.
На следующее утро, пока нагружали мулов в предрассветной темноте, странники выпили по чашке крепкого эфиопского кофе, а потом сразу двинулись по дороге.
Когда поднимающееся солнце осветило отвесные стены ущелья, которые казались так близко, что можно коснуться рукой, Николас заговорил с Ройан, быстро шагавшей рядом с ним.
— Такими темпами мы к вечеру доберемся до подножия скал, и есть неплохой шанс заночевать в пещере за водопадом.
— Значит, мы сократим путь на пару дней и завтра дойдем до машин.
— Нельзя исключать этого, — сказал Харпер. — Я буду рад выбраться отсюда.
— Да, слишком похоже на ловушку, — согласилась Ройан, глядя на каменистую, изломанную землю, простирающуюся вокруг и, казалось, загоняющую их к Дандере. — Я вот что подумала, Ники…
— Интересно послушать твои выводы.
— Никаких выводов, только тревожные мысли. Предположим, кто-то в «Пегасе», способный разобраться в наших записях, заполучил снимки и все материалы. Как они поведут себя, поняв, насколько мы продвинулись в поиске?
— Действительно, не самые приятные мысли, — согласился Николас. — С другой стороны, мы ничего не можем с этим поделать, пока не вернемся к цивилизации. Разве что держать глаза открытыми и не забывать применять мозги по назначению. Черт подери, у меня нет даже малютки «ригби». Мы — буквально стая сидящих на воде птиц.
Али, погонщики мулов и монахи, видимо, придерживались того же мнения, поскольку не замедляли шаг. Первую передышку устроили после полудня, чтобы выпить кофе и напоить мулов. Пока люди разжигали костры, Николас вынул из тюка бинокль и полез на скалу. Забравшись не очень высоко, он обернулся и увидел, что за ним карабкается Ройан. Харпер подождал ее.
— Тебе следовало бы отдохнуть, — сурово сказал англичанин. — Перегрев в сочетании с утомлением — серьезная опасность.
— Я не могу отпустить тебя одного. И мне интересно, что ты затеял.
— Небольшая разведка. Нам стоило бы выслать вперед несколько людей, а не топать по дороге прямо так. Если я верно помню, впереди лежит самый опасный участок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88