— А что будет с лапчатыми из засыпанных озер?
— Переберутся в каналы. Для них суша не преграда.
Атран выразительно показал глазами на Риглу. Алим понял, что разговор еще не закончен.
— Ригла, позови, пожалуйста, Корпена, — попросил он. — Иногу тоже.
Нехорошо иметь тайны от собственной секретарши, решил Алим. — Особенно, если она узнает что-то от Корпена. А ведь узнает…
Девушка повертелась на развилке, выбирая дорогу и умчалась, так ничего и не сказав.
— Вопрос! Откуда могут взяться тайные знания, — голосом лектора продолжил Атран, словно и не прерывался. — Наиболее разумный ответ — наша цивилизация когда-то была могучей и мудрой. Потом по какой-то причине захирела, и лишь после изобретения бессмертия вновь начала подниматься. Разумно? Разумно! Логично и безупречно. Если бы не одно «но». Ничто не говорит, что наша цивилизация когда-то была более развитой, чем сейчас. Напротив, все говорит за то, что десять тысяч лет назад она была слабой и малочисленной. Все эти десять тысяч лет мы развивались и крепли. Создавали новые разумные виды, новые инструменты, осваивали новые территории. Как биологические виды, мы и сейчас еще не окрепли. Цивилизация держится на постоянной жесткой селекции. Убери селекцию — и мы исчезнем! Вернемся в неразумное состояние за несколько поколений. О чем это говорит?
— Не знаю…
— И я не знаю, — смущенно развел плавники Атран. — С одной стороны, мы существуем. С другой…
— Может, была какая-то всепланетная катастрофа? — предложил Алим. — Уцелела только маленькая группа разумных. Из поколения в поколение они передавали знания…
— Может, — неуверенно согласился Атран. — Но почему об этой катастрофе ничего не известно? Ни слова, ни намека!
— Вариант катастрофы мы не прорабатывали, — вставил Орель. — Но если сохранились научные знания, то почему не о всеобщей гибели?
Алим тем временем пошарил рук-кой в иле. Нащупал крупный, угловатый булыжник.
— А с чего начались ваши поиски?
— С пустяка, — хмыкнул Атран. — Явились к нам любопытные из Совета. Эскар поднялся, посмотрел сверху, как студенты светочи вдоль улицы сажают и брякнул свое: «Очень хорошо. Освещение улиц увеличивает процент соответствия». Я и припомнил, что уже слышал от него эту фразу. Еще тогда задумался: «Что за шаблон такой, которому мы должны соответствовать?»
— Неужели никто не спрашивал?
— Спрашивали, — сообщил Орель. — Я мелких инфоров подговорил поинтересоваться. Эскар ответил дословно: «Модель общества, к которой надо стремиться». И рассказал какой-то анекдот.
— Модель идеального общества?
Орель задумался, перебирая воспоминания. — Нет, слова «Идеальное» он в данном контексте никогда не произносил.
— Ау-у! Ау-у! — раздалось невдалеке
— Ауауа!!! — отозвался Алим. И вскоре из зеленоватой мути каналов выплыли инфоры и Ригла. Корпен с Иногой совсем запыхались, Ригла же выглядела свежей.
— Босс, один студент в реаниматоре умер, — с ходу начала Инога. — Тот, у которого обломок коралла в боку застрял. Иранья не успела его на внешнее жизнеобеспечение перевести. Что в протоколе записать?
— Правду, что еще? — хмыкнул Алим. — Два студента по собственной неосторожности приблизились к береговой линии и были выброшены прибоем на коралловые рифы. Один уступил место молоди. О катании на волнах не упоминай. Такой графы в отчетности нет.
Атран странно хрюкнул и толкнул локтем Ореля.
— Ты всегда прав, мудрый вождь, — булькнул тот.
— Вы это о чем? — насторожился Алим.
— Наша молодь тоже игры изобретает. Например, скоростное погружение в Темноту. Нагрузят на шалота камни, поднимутся к самой поверхности, возьмут тяжелый камень в рук-ки — и кто первый до дна дойдет… Хорошо, если дно илистое. А если твердое — без пальцев же оставались. Челюсти себе об этот камень ломали, прохожих калечили. Орель предлагает в отчетность пункт ввести. Я отговариваю. Списываем по графе: «Травматизм, вызванный спецификой жизни в Темноте».
— Ага, — глубокомысленно произнес Алим. — Но ладно, к делу. Корпен, Инога, Орель принес нам пакет информации. Перепишите ее в свою память и подумайте, чем можете дополнить.
Инфоры вышли на глубокое место с чистой средой, Инога села на верхнее пятно Ореля, Корпен — на нижнее. Ригла хотела пристроиться на верхнее пятно Иноги, но Алим перехватил ее и слился.
— «Это ты булыжник в ил закопала?» — мыслеречью спросил он.
— «Ты один, а их двое», — отозвалась подружка.
— «Атран же мой друг!»
— «Ардина говорит, один из двух проектов рано или поздно закроют».
— «Это Ардина говорит?»
— «Это все говорят. Не будет тебя, наш институт распустят. Ты один перспективу видишь. Зачем они полмира проехали?»
Алим взял с Риглы обещание хранить тайну и кратко пересказал гипотезу Атрана.
— «Это разум Океана», — тут же отозвалась Ригла.
— «Разум среды?»
— «Да нет же! Разум всех живых, которые в среде обитают. Начиная от планктона и кончая шалотом. Разве ты никогда не ощущал, как сливаешься с Океаном? Ты есть он, и он есть ты… Подумай, вспомни, рано-рано утром, еще солнце не встало, всплываешь к поверхности и…»
— «Ригла, это же язычество, эмоционализм. А мы наукой занимаемся. Ну откуда коллективному разуму Океана знать про тонкое строение вещества? А? Обиделась? Ну и зря!»
Ригла расслабила присоску и трепыхнулась, пытаясь выйти из слияния. Но Алим удержал контакт, выпростал рук-ки и нащупал в обтекателях запястья девушки. Пощекотал ладошки — и не отпускал до тех пор, пока не почувствовал ответное пожатие. Это означало, что мир восстановлен.
Алим. Смерть испытателя
Сосредоточиться на работе не удавалось. И Алим, не выходя из мягких объятий генного хирурга задумался над гипотезой Атрана. Куда ведет цивилизацию таинственный Эскар? Четверть часа спустя нашел решение, простое до идиотизма, и обозвал себя безмозглым кретином. Утешился студенческим анекдотом: «Широкомыслящий подумал. Ему понравилось. Он подумал еще.» Тут на ум пришло, что Атран решения так и не нашел, и настроение окончательно исправилось.
Куда Эскар ведет цивилизацию? Да на Сушу и в Темноту. Это же очевидно! Десятки проектов были поданы на конкурс, а прошли именно эти два. Почему-то никто не обратил внимания, что оба — ОБА проекта не соответствуют теме конкурса. Какая ставилась задача? Найти жизненное пространство для уже имеющихся видов. Но в обоих проектах существующие виды остаются при своих проблемах. Они не получат ни кубометра нового пространства. Произошла подмена понятий. Вместо увеличения жизненного пространства — освоение территорий новыми видами.
И Эскар лоббировал оба проекта. Он что — не понимал, что делает? По рассказам Атрана не похоже… Зато похоже на другое. Ему плевать на отдельные виды, его интересует только цивилизация в целом. А почему — нет? Если он мутант, единственный представитель своего вида, почему его должна волновать судьба других видов? Много широкомыслящие думают о проблемах охотников или курьеров?
Итак, установлено, что Эскар мыслит широко и глобально. Ведет цивилизацию к одному ему ведомой цели. Для достижения этой цели цивилизация должна освоить всю поверхность планеты. Что дальше?
Внезапно Алим понял, что дальше-то за Эскара думать бесполезно. Мудрейший Эскар не сможет управлять ни цивилизацией Суши, ни цивилизацией Темноты. Своим биологическим строением он привязан к шельфу. А уникальность контактного пятна не позволит ему получить объективную информацию о том, что происходит ТАМ. Эскар потеряет контроль над ситуацией.
Захотелось поделиться выводами с Атраном. Послать телеграмму? Но доверять секретную информацию цепочке связистов-инфоров? Нет, ни за что, никогда! Только при личной встрече!
И все же, желание поделиться распирало. Алим выбрался из инструмента и помчался разыскивать Риглу. Но тут пришла другая мысль, от которой даже в животе холодно стало.
Темнота Эскару не страшна. В крайнем случае, сопровождающего выпишет. Это на Сушу он выйти не сможет… А что надо сделать, чтоб резко ускорить какие-то работы? Да ввести дух соревнования! Конкуренция стимулирует развитие. Два крупнейших института жилы рвут, стараясь обойти друг друга. А что, если Эскару нужен результат работы лишь одного? Он веками двигал прогресс сам. Медленно, упорно, исподтишка. С оглядкой, пряча свое имя. И ему это надоело. Нам решил поручить. Двум крупнейшим институтам… Нет, одному. Второй — для вида и для ускорения первого. Когда первый выйдет на финишную прямую, второй институт можно будет тихо прикрыть…
Вопрос: Какой институт нужен Эскару? Хороший вопрос, если в Темноту он погрузиться сможет, а на Сушу выйти — нет… И светочи он помог Атрану создать, и в гости к Атрану несколько раз наведывался… Что делать, что делать???
Нет, с Атраном этой информацией делиться нельзя… Ни с кем нельзя. Разве что с Ардиной… А путь остается только один. Быть первым! Завершить работу до того, как Атран выйдет на финишную прямую, до того, как Эскар захочет закрыть институт. А даже пусть хочет — лидера тронуть не сможет! Общественность не даст. Аутсайдера прикрыть — запросто, лидера — кишка тонка!
А если Атран тоже это смозговал? Тогда зачем приезжал? Посмотреть, на сколько мы впереди? Нет, пока он ни о чем не догадался. Иначе бы про Эскара в тайне держал. Но ведь может вычислить в любой момент…
Торопиться надо. Ускорить работы по всем направлениям. Гнать и гнать…
Орчак вошел в канал ранним-ранним утром. Солнце еще не вынырнуло из среды, но небо уже просветлело. Хмыкнул, увидев огромные кучи водорослей, придавленные камнями. Почему-то, Алим в последнее время всячески поощрял все инициативы Амбузии и ее проекта «Зеленая Суша».
— Они думают, я грузовой шалот. Лапчатый…
Водоросли следовало доставить на сушу для создания слоя органики, на котором могла укорениться травка. Причем, отнести их нужно было как можно дальше от берега. Работа несложная, но грязная. Орчак выходил на мелкое место, поднимал спину над средой. Студенты торопливо вешали на спину в десяток слоев ленты водорослей. И Орчак шагал на сушу. Говорили, что в этот момент он выглядел кошмарным чудовищем. Буро-зеленым, со свисающими до земли складками шкуры. Придя на место, ложился на бок и кувыркался через спину. Водоросли оставались на песке, можно идти назад. Кстати, водоросли защищали кожу от палящих лучей солнца. Алим говорил, что учтет это в своих далеко идущих планах.
День обещал быть напряженным. Ригла накануне подала заявку на утро, Амбузия — на вечер. Водоросли — это не в счет, это плановая работа. Алим тоже просил покатать по суше. Но это лучше поздним-поздним вечером, когда полигон опустеет.
Поплавал кругами, активно вентилируя жабры. Когда голова слегка закружилась, а в ушах возник звон, вышел на сушу и осмотрелся, намечая маршрут. Когда-то засыпанную песком лагуну пересекала прямоугольная сеть каналов. Теперь от них остались озерца и лужи. В теплой среде луж метали икру лапчатые. Регулярно прочищался только кольцевой канал по периметру бывшей лагуны. Как ни странно, против прочистки каналов больше всех протестовала Амбузия. «Вы не понимаете! — возмущалась она. — Песок пропитан солью. Соль — это яд, это смерть всего живого». Алим в споры о прочистке каналов не вмешивался, и Орчак считал это правильным. Жизнь сама рассудит.
Поколебавшись, Орчак выбрал правую цепочку луж. По левой он недавно поднимался чуть ли не до центра лагуны. Лужи заросли тиной, среда в них была солонее, чем в океане, поэтому икра лапчатых проклевывалась плохо. Но саму тину лапчатые лопали так, что за жабрами пищало. От океанских они отличались малой подвижностью, упитанностью и полным отсутствием страха. Их можно было брать в рук-ки, они даже не делали попыток вырваться.
Прошел перешеек и плюхнулся в первую лужу. Она ничем не отличалась от луж левой цепочки. Та же тина, та же теплая солоноватая среда. Лапчатые лениво потеснились, освободили место. В центре лужи глубина была побольше — до двух метров. Веточки водорослей увешаны гроздьями икры лапчатых. Любопытный малыш подплыл и уставился прямо в глаз. Орчак хотел щелкнуть его по носику, но малыш ловко увернулся и опять застыл, разведя лапки в стороны.
— Не засматривайся. Я не твоего вида, карапуз, — сказал ему Орчак. Провентилировал жабры, пересек полосу прибрежной тины и вышел на берег. До следующего озерца было метров пятнадцать. Пустяк, даже если на спине будет сидеть Ригла. Без седока ему случалось проходить и в пять раз больше. Неторопясь, Орчак прошел перешеек. Но вместо того, чтоб плюхнуться в тину, подогнул задние рук-ки, сильно оттолкнулся передними — и принял вертикальное положение. Напрягся, разогнул задние рук-ки. Удерживать вертикаль было сложно. Зато какой обзор! Он разглядел во всех деталях не только ближайшее, но и следующее озерцо. Из чистого лихачества Орчак не стал погружаться в среду, а сразу направился к дальнему озерцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Переберутся в каналы. Для них суша не преграда.
Атран выразительно показал глазами на Риглу. Алим понял, что разговор еще не закончен.
— Ригла, позови, пожалуйста, Корпена, — попросил он. — Иногу тоже.
Нехорошо иметь тайны от собственной секретарши, решил Алим. — Особенно, если она узнает что-то от Корпена. А ведь узнает…
Девушка повертелась на развилке, выбирая дорогу и умчалась, так ничего и не сказав.
— Вопрос! Откуда могут взяться тайные знания, — голосом лектора продолжил Атран, словно и не прерывался. — Наиболее разумный ответ — наша цивилизация когда-то была могучей и мудрой. Потом по какой-то причине захирела, и лишь после изобретения бессмертия вновь начала подниматься. Разумно? Разумно! Логично и безупречно. Если бы не одно «но». Ничто не говорит, что наша цивилизация когда-то была более развитой, чем сейчас. Напротив, все говорит за то, что десять тысяч лет назад она была слабой и малочисленной. Все эти десять тысяч лет мы развивались и крепли. Создавали новые разумные виды, новые инструменты, осваивали новые территории. Как биологические виды, мы и сейчас еще не окрепли. Цивилизация держится на постоянной жесткой селекции. Убери селекцию — и мы исчезнем! Вернемся в неразумное состояние за несколько поколений. О чем это говорит?
— Не знаю…
— И я не знаю, — смущенно развел плавники Атран. — С одной стороны, мы существуем. С другой…
— Может, была какая-то всепланетная катастрофа? — предложил Алим. — Уцелела только маленькая группа разумных. Из поколения в поколение они передавали знания…
— Может, — неуверенно согласился Атран. — Но почему об этой катастрофе ничего не известно? Ни слова, ни намека!
— Вариант катастрофы мы не прорабатывали, — вставил Орель. — Но если сохранились научные знания, то почему не о всеобщей гибели?
Алим тем временем пошарил рук-кой в иле. Нащупал крупный, угловатый булыжник.
— А с чего начались ваши поиски?
— С пустяка, — хмыкнул Атран. — Явились к нам любопытные из Совета. Эскар поднялся, посмотрел сверху, как студенты светочи вдоль улицы сажают и брякнул свое: «Очень хорошо. Освещение улиц увеличивает процент соответствия». Я и припомнил, что уже слышал от него эту фразу. Еще тогда задумался: «Что за шаблон такой, которому мы должны соответствовать?»
— Неужели никто не спрашивал?
— Спрашивали, — сообщил Орель. — Я мелких инфоров подговорил поинтересоваться. Эскар ответил дословно: «Модель общества, к которой надо стремиться». И рассказал какой-то анекдот.
— Модель идеального общества?
Орель задумался, перебирая воспоминания. — Нет, слова «Идеальное» он в данном контексте никогда не произносил.
— Ау-у! Ау-у! — раздалось невдалеке
— Ауауа!!! — отозвался Алим. И вскоре из зеленоватой мути каналов выплыли инфоры и Ригла. Корпен с Иногой совсем запыхались, Ригла же выглядела свежей.
— Босс, один студент в реаниматоре умер, — с ходу начала Инога. — Тот, у которого обломок коралла в боку застрял. Иранья не успела его на внешнее жизнеобеспечение перевести. Что в протоколе записать?
— Правду, что еще? — хмыкнул Алим. — Два студента по собственной неосторожности приблизились к береговой линии и были выброшены прибоем на коралловые рифы. Один уступил место молоди. О катании на волнах не упоминай. Такой графы в отчетности нет.
Атран странно хрюкнул и толкнул локтем Ореля.
— Ты всегда прав, мудрый вождь, — булькнул тот.
— Вы это о чем? — насторожился Алим.
— Наша молодь тоже игры изобретает. Например, скоростное погружение в Темноту. Нагрузят на шалота камни, поднимутся к самой поверхности, возьмут тяжелый камень в рук-ки — и кто первый до дна дойдет… Хорошо, если дно илистое. А если твердое — без пальцев же оставались. Челюсти себе об этот камень ломали, прохожих калечили. Орель предлагает в отчетность пункт ввести. Я отговариваю. Списываем по графе: «Травматизм, вызванный спецификой жизни в Темноте».
— Ага, — глубокомысленно произнес Алим. — Но ладно, к делу. Корпен, Инога, Орель принес нам пакет информации. Перепишите ее в свою память и подумайте, чем можете дополнить.
Инфоры вышли на глубокое место с чистой средой, Инога села на верхнее пятно Ореля, Корпен — на нижнее. Ригла хотела пристроиться на верхнее пятно Иноги, но Алим перехватил ее и слился.
— «Это ты булыжник в ил закопала?» — мыслеречью спросил он.
— «Ты один, а их двое», — отозвалась подружка.
— «Атран же мой друг!»
— «Ардина говорит, один из двух проектов рано или поздно закроют».
— «Это Ардина говорит?»
— «Это все говорят. Не будет тебя, наш институт распустят. Ты один перспективу видишь. Зачем они полмира проехали?»
Алим взял с Риглы обещание хранить тайну и кратко пересказал гипотезу Атрана.
— «Это разум Океана», — тут же отозвалась Ригла.
— «Разум среды?»
— «Да нет же! Разум всех живых, которые в среде обитают. Начиная от планктона и кончая шалотом. Разве ты никогда не ощущал, как сливаешься с Океаном? Ты есть он, и он есть ты… Подумай, вспомни, рано-рано утром, еще солнце не встало, всплываешь к поверхности и…»
— «Ригла, это же язычество, эмоционализм. А мы наукой занимаемся. Ну откуда коллективному разуму Океана знать про тонкое строение вещества? А? Обиделась? Ну и зря!»
Ригла расслабила присоску и трепыхнулась, пытаясь выйти из слияния. Но Алим удержал контакт, выпростал рук-ки и нащупал в обтекателях запястья девушки. Пощекотал ладошки — и не отпускал до тех пор, пока не почувствовал ответное пожатие. Это означало, что мир восстановлен.
Алим. Смерть испытателя
Сосредоточиться на работе не удавалось. И Алим, не выходя из мягких объятий генного хирурга задумался над гипотезой Атрана. Куда ведет цивилизацию таинственный Эскар? Четверть часа спустя нашел решение, простое до идиотизма, и обозвал себя безмозглым кретином. Утешился студенческим анекдотом: «Широкомыслящий подумал. Ему понравилось. Он подумал еще.» Тут на ум пришло, что Атран решения так и не нашел, и настроение окончательно исправилось.
Куда Эскар ведет цивилизацию? Да на Сушу и в Темноту. Это же очевидно! Десятки проектов были поданы на конкурс, а прошли именно эти два. Почему-то никто не обратил внимания, что оба — ОБА проекта не соответствуют теме конкурса. Какая ставилась задача? Найти жизненное пространство для уже имеющихся видов. Но в обоих проектах существующие виды остаются при своих проблемах. Они не получат ни кубометра нового пространства. Произошла подмена понятий. Вместо увеличения жизненного пространства — освоение территорий новыми видами.
И Эскар лоббировал оба проекта. Он что — не понимал, что делает? По рассказам Атрана не похоже… Зато похоже на другое. Ему плевать на отдельные виды, его интересует только цивилизация в целом. А почему — нет? Если он мутант, единственный представитель своего вида, почему его должна волновать судьба других видов? Много широкомыслящие думают о проблемах охотников или курьеров?
Итак, установлено, что Эскар мыслит широко и глобально. Ведет цивилизацию к одному ему ведомой цели. Для достижения этой цели цивилизация должна освоить всю поверхность планеты. Что дальше?
Внезапно Алим понял, что дальше-то за Эскара думать бесполезно. Мудрейший Эскар не сможет управлять ни цивилизацией Суши, ни цивилизацией Темноты. Своим биологическим строением он привязан к шельфу. А уникальность контактного пятна не позволит ему получить объективную информацию о том, что происходит ТАМ. Эскар потеряет контроль над ситуацией.
Захотелось поделиться выводами с Атраном. Послать телеграмму? Но доверять секретную информацию цепочке связистов-инфоров? Нет, ни за что, никогда! Только при личной встрече!
И все же, желание поделиться распирало. Алим выбрался из инструмента и помчался разыскивать Риглу. Но тут пришла другая мысль, от которой даже в животе холодно стало.
Темнота Эскару не страшна. В крайнем случае, сопровождающего выпишет. Это на Сушу он выйти не сможет… А что надо сделать, чтоб резко ускорить какие-то работы? Да ввести дух соревнования! Конкуренция стимулирует развитие. Два крупнейших института жилы рвут, стараясь обойти друг друга. А что, если Эскару нужен результат работы лишь одного? Он веками двигал прогресс сам. Медленно, упорно, исподтишка. С оглядкой, пряча свое имя. И ему это надоело. Нам решил поручить. Двум крупнейшим институтам… Нет, одному. Второй — для вида и для ускорения первого. Когда первый выйдет на финишную прямую, второй институт можно будет тихо прикрыть…
Вопрос: Какой институт нужен Эскару? Хороший вопрос, если в Темноту он погрузиться сможет, а на Сушу выйти — нет… И светочи он помог Атрану создать, и в гости к Атрану несколько раз наведывался… Что делать, что делать???
Нет, с Атраном этой информацией делиться нельзя… Ни с кем нельзя. Разве что с Ардиной… А путь остается только один. Быть первым! Завершить работу до того, как Атран выйдет на финишную прямую, до того, как Эскар захочет закрыть институт. А даже пусть хочет — лидера тронуть не сможет! Общественность не даст. Аутсайдера прикрыть — запросто, лидера — кишка тонка!
А если Атран тоже это смозговал? Тогда зачем приезжал? Посмотреть, на сколько мы впереди? Нет, пока он ни о чем не догадался. Иначе бы про Эскара в тайне держал. Но ведь может вычислить в любой момент…
Торопиться надо. Ускорить работы по всем направлениям. Гнать и гнать…
Орчак вошел в канал ранним-ранним утром. Солнце еще не вынырнуло из среды, но небо уже просветлело. Хмыкнул, увидев огромные кучи водорослей, придавленные камнями. Почему-то, Алим в последнее время всячески поощрял все инициативы Амбузии и ее проекта «Зеленая Суша».
— Они думают, я грузовой шалот. Лапчатый…
Водоросли следовало доставить на сушу для создания слоя органики, на котором могла укорениться травка. Причем, отнести их нужно было как можно дальше от берега. Работа несложная, но грязная. Орчак выходил на мелкое место, поднимал спину над средой. Студенты торопливо вешали на спину в десяток слоев ленты водорослей. И Орчак шагал на сушу. Говорили, что в этот момент он выглядел кошмарным чудовищем. Буро-зеленым, со свисающими до земли складками шкуры. Придя на место, ложился на бок и кувыркался через спину. Водоросли оставались на песке, можно идти назад. Кстати, водоросли защищали кожу от палящих лучей солнца. Алим говорил, что учтет это в своих далеко идущих планах.
День обещал быть напряженным. Ригла накануне подала заявку на утро, Амбузия — на вечер. Водоросли — это не в счет, это плановая работа. Алим тоже просил покатать по суше. Но это лучше поздним-поздним вечером, когда полигон опустеет.
Поплавал кругами, активно вентилируя жабры. Когда голова слегка закружилась, а в ушах возник звон, вышел на сушу и осмотрелся, намечая маршрут. Когда-то засыпанную песком лагуну пересекала прямоугольная сеть каналов. Теперь от них остались озерца и лужи. В теплой среде луж метали икру лапчатые. Регулярно прочищался только кольцевой канал по периметру бывшей лагуны. Как ни странно, против прочистки каналов больше всех протестовала Амбузия. «Вы не понимаете! — возмущалась она. — Песок пропитан солью. Соль — это яд, это смерть всего живого». Алим в споры о прочистке каналов не вмешивался, и Орчак считал это правильным. Жизнь сама рассудит.
Поколебавшись, Орчак выбрал правую цепочку луж. По левой он недавно поднимался чуть ли не до центра лагуны. Лужи заросли тиной, среда в них была солонее, чем в океане, поэтому икра лапчатых проклевывалась плохо. Но саму тину лапчатые лопали так, что за жабрами пищало. От океанских они отличались малой подвижностью, упитанностью и полным отсутствием страха. Их можно было брать в рук-ки, они даже не делали попыток вырваться.
Прошел перешеек и плюхнулся в первую лужу. Она ничем не отличалась от луж левой цепочки. Та же тина, та же теплая солоноватая среда. Лапчатые лениво потеснились, освободили место. В центре лужи глубина была побольше — до двух метров. Веточки водорослей увешаны гроздьями икры лапчатых. Любопытный малыш подплыл и уставился прямо в глаз. Орчак хотел щелкнуть его по носику, но малыш ловко увернулся и опять застыл, разведя лапки в стороны.
— Не засматривайся. Я не твоего вида, карапуз, — сказал ему Орчак. Провентилировал жабры, пересек полосу прибрежной тины и вышел на берег. До следующего озерца было метров пятнадцать. Пустяк, даже если на спине будет сидеть Ригла. Без седока ему случалось проходить и в пять раз больше. Неторопясь, Орчак прошел перешеек. Но вместо того, чтоб плюхнуться в тину, подогнул задние рук-ки, сильно оттолкнулся передними — и принял вертикальное положение. Напрягся, разогнул задние рук-ки. Удерживать вертикаль было сложно. Зато какой обзор! Он разглядел во всех деталях не только ближайшее, но и следующее озерцо. Из чистого лихачества Орчак не стал погружаться в среду, а сразу направился к дальнему озерцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52