Но инфорочки поднаторели в докладах, поэтому выглядели уверенно и авторитетно. Иранья шушукалась с Ардиной.
Алим. Покорители Суши
— … Не один, а два дыхательных пузыря! И множество жаберных гребенок в каждом. Это позволит уменьшить размеры гребенок, но увеличить суммарную площадь контакта с воздушной средой. И в то же время повысить общую живучесть организма! — докладчик оглядел всех с видом победителя. — Чем больше одинаковых элементов, тем меньше скажется на всем организме повреждение или травма одного из них.
— Вы еще чешую в пример приведите, — донеслось из задних рядов.
— Эту реплику мы проигнорируем как несознательную, — тут же среагировал докладчик. — На чем я остановился? Два дыхательных пузыря потребуют увеличения объема грудной клетки. В то же время, в среде дыхательные пузыри не нужны. В среде хватит обычных жаберных щелей. Поэтому в среде ребра сместятся, жаберные гребенки повернутся и лягут с перехлестом друг на друга, дыхательные пузыри сожмутся и что мы получим? Правильно! Привычный обтекаемый облик!
— Но через пузыри нет прямого тока воздушной среды, — не унимался оппонент.
— Правильно! Прямого нет. Но у нас есть подвижные ребра и есть мускулатура, которая ими управляет. Меняя объем грудной клетки и пузырей, мы обеспечим принудительную циркуляцию воздушной среды. Принцип позаимствован у обонятельного мешка. Заодно решаем проблему орошения жаберных гребенок. Если в пузырях останется немного жидкой среды, то при каждом сжатии гребенки окунутся в среду. Мы считаем, что даже небольшого запаса среды в пузырях хватит на долгие часы активного функционирования на суше.
— Если я верно понял, вы предлагаете полностью разделить системы дыхания для среды и для суши? — поднялся над своим местом Алим.
— Да, — смущенно развел плавники докладчик. — Объединить системы нам так и не удалось. В среде организм будет дышать старыми добрыми жабрами, а на суше — дыхательными пузырями.
— К этому все и шло, — согласился Алим. — Как насчет сроков?
— Собственно… Среди наших образцов уже есть лапчатые с описанной системой дыхания… Мы одновременно отлаживаем несколько вариантов дыхательных систем, и эта кажется нам наиболее перспективной.
— Почему — кажется?
Докладчик смутился.
— Результаты нельзя считать достоверными, так как у образцов нет нервного пятна. Мы не знаем, что они на самом деле чувствуют. И кожа у них не та. Они не могут долго находиться на суше, кожа пересыхает. Нам было некогда готовить образцы по полной программе… Но теперь мы заложим новую серию опытов. С контактным пятном, с новой кожей…
— Об этом поговорим позже, — перебил Алим. — Какие еще могут быть проблемы?
— Управление сухопутным дыханием. Должно ли оно быть чисто рефлексивным, или сознательным?
— И к какому варианту склоняетесь?
— Рефлексивное, с возможностью управления на сознательном уровне. Но есть опасения, что на рефлексивном уровне организм может ошибиться с выбором системы дыхания. Нужны опыты.
— Разумеется, нужны опыты. Поздравляю ваш отдел с крупной победой. Все свободны, а вы задержитесь. Обсудим дальнейшую программу.
Недоуменно ворча по поводу такого резкого завершения семинара, ученые начали расходиться. Но тут к Алиму подлетел запыхавшийся Илька и выпалил:
— Целительницы вернулись!
— Минуту внимания! — выкрикнул Алим. — Семинар будет продолжен здесь же, через два часа. Повестка — рассказ о делах Северо-Западного института Темноты.
— Вот чего ты так торопился, — улыбнулась, подплыв, Ригла. — Сам встретить хотел?
— Не угадала. Но они очень вовремя прибыли. Идем, обрадуем Иранью. Она еще не знает, что выступать будет. Илька, ты чего рук-ки в стороны развесил, словно лапчатый? Ты же не на суше.
Подросток с явной неохотой убрал конечности в обтекатели.
— Не нравится мне это, — ворчала Иранья. — Как два краба-отшельника из-за раковины готовы подраться. Не верю я!
— Милая, не важно, верите вы, или нет. Важно, что Совет в любой момент может закрыть тему, — холодно заметила Ардина. — Вы сами рассказали, что следующее поколение испытателей Атрана будет полнофункциональным. И Северо-Запад вновь вырвется в лидеры. Впрочем, если освещать факты в русле вашего доклада…
— Как это?
— Ну, что тема жителя глубин продвигается совместными усилиями двух институтов. Что Юго-Восток участвует в обоих программах… Это очень веский аргумент! В этом ключе и будем вести политику.
— И все же, пока мы отстаем, ни в чем нельзя быть уверенным, — повторил Алим. — Не закроют, так перепрофилируют. Мы должны выйти на второе поколение разумных испытателей одновременно с Северо-Западом.
— Да с чего вы взяли, что нас закроют?
— МОГУТ закрыть, — уточнила Ардина. — Или вы сомневаетесь в гипотезе Алима? Милый, что мешает тебе уже сегодня запустить второе поколение?
— Органы не проверены на образцах. Риска много.
— А целители у тебя на что? Мы же всемирно признанные лидеры в области коррекции фенотипа. Атран двадцать лет назад не побоялся сырую модель в свет выпустить. Не постеснялся у тебя целителей на два года одолжить для доводки модели. Чего же ты боишься?
— Доводка на уровне фенотипа — это, конечно, очень смело, — смутился Алим. — Очень дерзко… Но сэкономит нам не меньше пяти лет!
Солнечные блики весело гонялись друг за другом по песчаному полу лаборатории. Неторопливо фланируя из угла в угол, Алим репетировал перед Илькой завтрашнюю речь на ученом совете. Илька висел в метре от пола, как всегда развесив в стороны конечности, и сбивал полет мысли колкими замечаниями.
— Дядя Алим, хвост должен быть не такой, — настаивал он. — Хвост должен быть длинный и узкий. Как третья задняя рук-ка.
— С пальцами?
Илька застыл с открытым ртом.
— А что? Было бы классно! Только я не то имел в виду. Когда на задние поднимаешься, хвост только мешает. А надо, чтоб на него можно было опираться. Тогда мы могли бы на задних ходить, а в передних что-то нести. И вообще, задние должны быть больше и сильнее.
— Так вот почему у вас хвосты такие обтрепанные.
— Ну да! На задние поднимешься, равновесие потеряешь, как на хвост сядешь… Такая боль — выть хочется! Потом неделю рук-ками загребаешь, Хвостом шевельнуть больно.
Алим отложил дела и серьезно посмотрел на Ильку.
— Почему же ты в поликлинику не зайдешь? Три дня в стационаре — и порядок.
— Ага… Сначала неделю расспрашивать будут, где да как хвост поломал. А потом в школе догонять. Этак месяц берега не увидишь.
— Остальные тоже так думают?
— Ну да!
— Илька, Илька! Вы же испытатели. Знаешь, что мы сделаем? Завтра с утра я соберу всех испытателей и расскажу о новом проекте. Потом спрошу, что, по вашему мнению, нужно изменить. Ребята будут стесняться, ты поможешь мне их расшевелить.
— Как это?
— Расскажешь о хвосте то, что сейчас рассказал. Может, мы с тобой немного поспорим. Тогда и другие присоединятся. Наверняка кто-то еще что-нибудь толковое добавит.
— Дядя Алим, а это честно?
— М-м?
— Ну то, что мы заранее договариваемся.
Алим надолго задумался.
— Не знаю, Илька. Ты как-нибудь у Ардины спроси. Хотя я знаю, что она ответит.
— Что?
— Она скажет, что это рационально.
На ученый совет Алим явился с большим опозданием, хмурый и злой.
— Что-то случилось? Отменить совет? — встревожилась Инога.
— Напротив. Начинаем немедленно. Внимание всем, — возвысил голос Алим, поднявшись над трибуной. — Вопрос в зал. Для чего мы создаем сухопутный вид?
— К чему детские вопросы? — поинтересовался Корпен.
— А к тому, что проект, который мы здесь и сейчас собирались взять на реализацию, никуда не годится! Повторяю вопрос: Для чего мы создаем сухопутный вид?
— Для заселения суши, естественно, — подал голос кто-то из задних рядов.
— А что наш вид будет делать на суше?
— Жить… Работать…
— Верно! Жить и работать. Чем работать?
— Рук-ками… Я имею в виду, пока не выведем сухопутные инструменты.
— Хорошо. Работать рук-ками. А стоять на чем? Рук-ки у него заняты поддержанием корпуса. Максимум, что может наш испытатель — освободить для работы одну рук-ку. При этом теряет возможность перемещения.
Наступила гнетущая тишина. Алим обвел собравшихся хмурым взглядом, выждал минуту и продолжил:
— Мы создали модель, которая может только одно: перемещаться по суше. Все! Остальные виды деятельности невозможны или крайне неудобны. Если для работы нужны две рук-ки, испытатели вынуждены ложиться грудью на грунт. Работать приходится в крайне неудобной позе, вытянув рук-ки вперед, за голову. Причем, тело стремится опрокинуться на бок. Его нужно поддерживать задней парой рук-ков. Даже отдохнуть в такой позе нельзя!…
— Какой из этого вывод? — Корпен первым вышел из транса.
— Надо кардинально менять форму тела. Предусмотреть позу для работы, позу для отдыха. Но это даже не главное.
— Весь проект — кильке под хвост. Что же тогда главное?!
— Главное то, что Северо-Запад выпускает прототип жителя глубин. А мы — опять всего-навсего испытателя. Прототипом может стать только следующее поколение. Если повезет с этим. То есть, мы отстаем не на год, не на пять, а на целое поколение!
— Ну и что? У нас задача сложнее…
— То, что нашу научную программу могут законсервировать до лучших времен, или даже полностью свернуть!
— Но почему???
— Потому что цивилизация получит под освоение площади дна, превышающие в десятки раз все, что мы сейчас имеем. Потому что все силы, все ресурсы планеты пойдут на освоение Темноты. Аутсайдерам ничего не останется. Кто не успел — тот опоздал!
Алим еще раз обвел взглядом аудиторию.
— Все, ганоиды, совет окончен. Обдумайте ситуацию. Завтра в это же время продолжим.
Резко развернулся и унесся куда глаза глядят, оставив за хвостом встревоженных, растерянных разумных.
За четверть часа до начала ученого совета прибыла Ардина. Опять вместе с охотником, на измученном, загнанном куле. Видимо, кто-то оповестил ее телеграммой о скандале на вчерашнем совете. Кто это, Алим интересоваться не стал. Коротко ввел жену в курс дела и посоветовал набраться терпения. Намечался второй скандал.
Дело в том, что Алим пригласил на ученый совет всех четвероруков — как фенотипически, так и генетически измененных испытателей. Малышня уже шумела и гонялась друг за другом над аудиторией. Ригла безуспешно призывала их к порядку.
— Ты б еще лапчатых пригласил, — хмыкнула Ардина.
Притихли малыши только по резкому свистку председателя совета.
Как ни странно, совет прошел по-деловому. Инога едва успевала фиксировать предложения. Корпен по просьбе Алима наблюдал за реакцией малышни. Удивительно, но самые бредовые идеи нашли поддержку у юного поколения. Например, развернуть плоскость хвостового плавника на девяносто градусов. И полностью убрать остальные плавники. Их, якобы, заменяют передние и задние рук-ки. Сделать тело цилиндрическим или даже плоским. Тогда позой для отдыха может стать поза потерявшего сознание ганоида — брюхом кверху.
Между испытателями первого и второго поколения разгорелся жаркий спор по поводу возможности передвижения с использованием только одной пары рук-ков — задней. Молодые утверждали, что это возможно и реально. Надо всего-навсего сдвинуть их еще больше вперед, к центру тяжести и усилить. Тогда полностью освободятся для работы передние рук-ки.
— Но задние не поместятся в обтекатели! — волновалась Амбузия.
— Если рук-ки будут заменять плавники, обтекатели вообще не нужны, — утешил ее Корпен.
Когда поток идей начал иссякать, а члены совета все чаще сбивались на непринципиальные мелочи, Алим взял слово. Он назначил пятерых экспертов по оценке полезности идей и компоновке предварительного проекта. Сроки дал жесткие — трое суток. Потом — новый расширенный ученый совет.
— Кажется, я напрасно волновалась, — заявила Ардина по дороге домой. — Ты держишь ситуацию под контролем.
— Разве? — горько усмехнулся Алим. — Ты же видишь, проект на нуле.
— Это как подать. Можно сказать: «Проект на нуле». А можно: «Грандиозный прорыв в будущее! Десятки изменений, переход количества накопленной информации в новое качество!»
— Но ты же понимаешь, что это всего-навсего очередное поколение испытателей.
— Я понимаю. Но я понимаю также то, что Мировой Совет получит доклад от тебя. Если в докладе будет звучать: «Первое поколение землепроходцев» — они поверят. Поверят также, что в первом поколении нашлось некоторое количество недостатков. Которые надо устранить во втором. В конце концов, чем испытатели отличаются от нового вида?
— У испытателей потомства нет.
— Дорогой мой, о судьбе икры землепроходцев вспомним через двадцать лет. Еще проблемы есть?
— Страшное количество изменений в геноме. Никто никогда не уродовал геном до такой степени. По уму это надо разнести на три-четыре поколения. Но у нас времени нет.
— Ты сам сказал, времени нет. Значит, придется все делать за один раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Алим. Покорители Суши
— … Не один, а два дыхательных пузыря! И множество жаберных гребенок в каждом. Это позволит уменьшить размеры гребенок, но увеличить суммарную площадь контакта с воздушной средой. И в то же время повысить общую живучесть организма! — докладчик оглядел всех с видом победителя. — Чем больше одинаковых элементов, тем меньше скажется на всем организме повреждение или травма одного из них.
— Вы еще чешую в пример приведите, — донеслось из задних рядов.
— Эту реплику мы проигнорируем как несознательную, — тут же среагировал докладчик. — На чем я остановился? Два дыхательных пузыря потребуют увеличения объема грудной клетки. В то же время, в среде дыхательные пузыри не нужны. В среде хватит обычных жаберных щелей. Поэтому в среде ребра сместятся, жаберные гребенки повернутся и лягут с перехлестом друг на друга, дыхательные пузыри сожмутся и что мы получим? Правильно! Привычный обтекаемый облик!
— Но через пузыри нет прямого тока воздушной среды, — не унимался оппонент.
— Правильно! Прямого нет. Но у нас есть подвижные ребра и есть мускулатура, которая ими управляет. Меняя объем грудной клетки и пузырей, мы обеспечим принудительную циркуляцию воздушной среды. Принцип позаимствован у обонятельного мешка. Заодно решаем проблему орошения жаберных гребенок. Если в пузырях останется немного жидкой среды, то при каждом сжатии гребенки окунутся в среду. Мы считаем, что даже небольшого запаса среды в пузырях хватит на долгие часы активного функционирования на суше.
— Если я верно понял, вы предлагаете полностью разделить системы дыхания для среды и для суши? — поднялся над своим местом Алим.
— Да, — смущенно развел плавники докладчик. — Объединить системы нам так и не удалось. В среде организм будет дышать старыми добрыми жабрами, а на суше — дыхательными пузырями.
— К этому все и шло, — согласился Алим. — Как насчет сроков?
— Собственно… Среди наших образцов уже есть лапчатые с описанной системой дыхания… Мы одновременно отлаживаем несколько вариантов дыхательных систем, и эта кажется нам наиболее перспективной.
— Почему — кажется?
Докладчик смутился.
— Результаты нельзя считать достоверными, так как у образцов нет нервного пятна. Мы не знаем, что они на самом деле чувствуют. И кожа у них не та. Они не могут долго находиться на суше, кожа пересыхает. Нам было некогда готовить образцы по полной программе… Но теперь мы заложим новую серию опытов. С контактным пятном, с новой кожей…
— Об этом поговорим позже, — перебил Алим. — Какие еще могут быть проблемы?
— Управление сухопутным дыханием. Должно ли оно быть чисто рефлексивным, или сознательным?
— И к какому варианту склоняетесь?
— Рефлексивное, с возможностью управления на сознательном уровне. Но есть опасения, что на рефлексивном уровне организм может ошибиться с выбором системы дыхания. Нужны опыты.
— Разумеется, нужны опыты. Поздравляю ваш отдел с крупной победой. Все свободны, а вы задержитесь. Обсудим дальнейшую программу.
Недоуменно ворча по поводу такого резкого завершения семинара, ученые начали расходиться. Но тут к Алиму подлетел запыхавшийся Илька и выпалил:
— Целительницы вернулись!
— Минуту внимания! — выкрикнул Алим. — Семинар будет продолжен здесь же, через два часа. Повестка — рассказ о делах Северо-Западного института Темноты.
— Вот чего ты так торопился, — улыбнулась, подплыв, Ригла. — Сам встретить хотел?
— Не угадала. Но они очень вовремя прибыли. Идем, обрадуем Иранью. Она еще не знает, что выступать будет. Илька, ты чего рук-ки в стороны развесил, словно лапчатый? Ты же не на суше.
Подросток с явной неохотой убрал конечности в обтекатели.
— Не нравится мне это, — ворчала Иранья. — Как два краба-отшельника из-за раковины готовы подраться. Не верю я!
— Милая, не важно, верите вы, или нет. Важно, что Совет в любой момент может закрыть тему, — холодно заметила Ардина. — Вы сами рассказали, что следующее поколение испытателей Атрана будет полнофункциональным. И Северо-Запад вновь вырвется в лидеры. Впрочем, если освещать факты в русле вашего доклада…
— Как это?
— Ну, что тема жителя глубин продвигается совместными усилиями двух институтов. Что Юго-Восток участвует в обоих программах… Это очень веский аргумент! В этом ключе и будем вести политику.
— И все же, пока мы отстаем, ни в чем нельзя быть уверенным, — повторил Алим. — Не закроют, так перепрофилируют. Мы должны выйти на второе поколение разумных испытателей одновременно с Северо-Западом.
— Да с чего вы взяли, что нас закроют?
— МОГУТ закрыть, — уточнила Ардина. — Или вы сомневаетесь в гипотезе Алима? Милый, что мешает тебе уже сегодня запустить второе поколение?
— Органы не проверены на образцах. Риска много.
— А целители у тебя на что? Мы же всемирно признанные лидеры в области коррекции фенотипа. Атран двадцать лет назад не побоялся сырую модель в свет выпустить. Не постеснялся у тебя целителей на два года одолжить для доводки модели. Чего же ты боишься?
— Доводка на уровне фенотипа — это, конечно, очень смело, — смутился Алим. — Очень дерзко… Но сэкономит нам не меньше пяти лет!
Солнечные блики весело гонялись друг за другом по песчаному полу лаборатории. Неторопливо фланируя из угла в угол, Алим репетировал перед Илькой завтрашнюю речь на ученом совете. Илька висел в метре от пола, как всегда развесив в стороны конечности, и сбивал полет мысли колкими замечаниями.
— Дядя Алим, хвост должен быть не такой, — настаивал он. — Хвост должен быть длинный и узкий. Как третья задняя рук-ка.
— С пальцами?
Илька застыл с открытым ртом.
— А что? Было бы классно! Только я не то имел в виду. Когда на задние поднимаешься, хвост только мешает. А надо, чтоб на него можно было опираться. Тогда мы могли бы на задних ходить, а в передних что-то нести. И вообще, задние должны быть больше и сильнее.
— Так вот почему у вас хвосты такие обтрепанные.
— Ну да! На задние поднимешься, равновесие потеряешь, как на хвост сядешь… Такая боль — выть хочется! Потом неделю рук-ками загребаешь, Хвостом шевельнуть больно.
Алим отложил дела и серьезно посмотрел на Ильку.
— Почему же ты в поликлинику не зайдешь? Три дня в стационаре — и порядок.
— Ага… Сначала неделю расспрашивать будут, где да как хвост поломал. А потом в школе догонять. Этак месяц берега не увидишь.
— Остальные тоже так думают?
— Ну да!
— Илька, Илька! Вы же испытатели. Знаешь, что мы сделаем? Завтра с утра я соберу всех испытателей и расскажу о новом проекте. Потом спрошу, что, по вашему мнению, нужно изменить. Ребята будут стесняться, ты поможешь мне их расшевелить.
— Как это?
— Расскажешь о хвосте то, что сейчас рассказал. Может, мы с тобой немного поспорим. Тогда и другие присоединятся. Наверняка кто-то еще что-нибудь толковое добавит.
— Дядя Алим, а это честно?
— М-м?
— Ну то, что мы заранее договариваемся.
Алим надолго задумался.
— Не знаю, Илька. Ты как-нибудь у Ардины спроси. Хотя я знаю, что она ответит.
— Что?
— Она скажет, что это рационально.
На ученый совет Алим явился с большим опозданием, хмурый и злой.
— Что-то случилось? Отменить совет? — встревожилась Инога.
— Напротив. Начинаем немедленно. Внимание всем, — возвысил голос Алим, поднявшись над трибуной. — Вопрос в зал. Для чего мы создаем сухопутный вид?
— К чему детские вопросы? — поинтересовался Корпен.
— А к тому, что проект, который мы здесь и сейчас собирались взять на реализацию, никуда не годится! Повторяю вопрос: Для чего мы создаем сухопутный вид?
— Для заселения суши, естественно, — подал голос кто-то из задних рядов.
— А что наш вид будет делать на суше?
— Жить… Работать…
— Верно! Жить и работать. Чем работать?
— Рук-ками… Я имею в виду, пока не выведем сухопутные инструменты.
— Хорошо. Работать рук-ками. А стоять на чем? Рук-ки у него заняты поддержанием корпуса. Максимум, что может наш испытатель — освободить для работы одну рук-ку. При этом теряет возможность перемещения.
Наступила гнетущая тишина. Алим обвел собравшихся хмурым взглядом, выждал минуту и продолжил:
— Мы создали модель, которая может только одно: перемещаться по суше. Все! Остальные виды деятельности невозможны или крайне неудобны. Если для работы нужны две рук-ки, испытатели вынуждены ложиться грудью на грунт. Работать приходится в крайне неудобной позе, вытянув рук-ки вперед, за голову. Причем, тело стремится опрокинуться на бок. Его нужно поддерживать задней парой рук-ков. Даже отдохнуть в такой позе нельзя!…
— Какой из этого вывод? — Корпен первым вышел из транса.
— Надо кардинально менять форму тела. Предусмотреть позу для работы, позу для отдыха. Но это даже не главное.
— Весь проект — кильке под хвост. Что же тогда главное?!
— Главное то, что Северо-Запад выпускает прототип жителя глубин. А мы — опять всего-навсего испытателя. Прототипом может стать только следующее поколение. Если повезет с этим. То есть, мы отстаем не на год, не на пять, а на целое поколение!
— Ну и что? У нас задача сложнее…
— То, что нашу научную программу могут законсервировать до лучших времен, или даже полностью свернуть!
— Но почему???
— Потому что цивилизация получит под освоение площади дна, превышающие в десятки раз все, что мы сейчас имеем. Потому что все силы, все ресурсы планеты пойдут на освоение Темноты. Аутсайдерам ничего не останется. Кто не успел — тот опоздал!
Алим еще раз обвел взглядом аудиторию.
— Все, ганоиды, совет окончен. Обдумайте ситуацию. Завтра в это же время продолжим.
Резко развернулся и унесся куда глаза глядят, оставив за хвостом встревоженных, растерянных разумных.
За четверть часа до начала ученого совета прибыла Ардина. Опять вместе с охотником, на измученном, загнанном куле. Видимо, кто-то оповестил ее телеграммой о скандале на вчерашнем совете. Кто это, Алим интересоваться не стал. Коротко ввел жену в курс дела и посоветовал набраться терпения. Намечался второй скандал.
Дело в том, что Алим пригласил на ученый совет всех четвероруков — как фенотипически, так и генетически измененных испытателей. Малышня уже шумела и гонялась друг за другом над аудиторией. Ригла безуспешно призывала их к порядку.
— Ты б еще лапчатых пригласил, — хмыкнула Ардина.
Притихли малыши только по резкому свистку председателя совета.
Как ни странно, совет прошел по-деловому. Инога едва успевала фиксировать предложения. Корпен по просьбе Алима наблюдал за реакцией малышни. Удивительно, но самые бредовые идеи нашли поддержку у юного поколения. Например, развернуть плоскость хвостового плавника на девяносто градусов. И полностью убрать остальные плавники. Их, якобы, заменяют передние и задние рук-ки. Сделать тело цилиндрическим или даже плоским. Тогда позой для отдыха может стать поза потерявшего сознание ганоида — брюхом кверху.
Между испытателями первого и второго поколения разгорелся жаркий спор по поводу возможности передвижения с использованием только одной пары рук-ков — задней. Молодые утверждали, что это возможно и реально. Надо всего-навсего сдвинуть их еще больше вперед, к центру тяжести и усилить. Тогда полностью освободятся для работы передние рук-ки.
— Но задние не поместятся в обтекатели! — волновалась Амбузия.
— Если рук-ки будут заменять плавники, обтекатели вообще не нужны, — утешил ее Корпен.
Когда поток идей начал иссякать, а члены совета все чаще сбивались на непринципиальные мелочи, Алим взял слово. Он назначил пятерых экспертов по оценке полезности идей и компоновке предварительного проекта. Сроки дал жесткие — трое суток. Потом — новый расширенный ученый совет.
— Кажется, я напрасно волновалась, — заявила Ардина по дороге домой. — Ты держишь ситуацию под контролем.
— Разве? — горько усмехнулся Алим. — Ты же видишь, проект на нуле.
— Это как подать. Можно сказать: «Проект на нуле». А можно: «Грандиозный прорыв в будущее! Десятки изменений, переход количества накопленной информации в новое качество!»
— Но ты же понимаешь, что это всего-навсего очередное поколение испытателей.
— Я понимаю. Но я понимаю также то, что Мировой Совет получит доклад от тебя. Если в докладе будет звучать: «Первое поколение землепроходцев» — они поверят. Поверят также, что в первом поколении нашлось некоторое количество недостатков. Которые надо устранить во втором. В конце концов, чем испытатели отличаются от нового вида?
— У испытателей потомства нет.
— Дорогой мой, о судьбе икры землепроходцев вспомним через двадцать лет. Еще проблемы есть?
— Страшное количество изменений в геноме. Никто никогда не уродовал геном до такой степени. По уму это надо разнести на три-четыре поколения. Но у нас времени нет.
— Ты сам сказал, времени нет. Значит, придется все делать за один раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52