— Сир.
— Ровно так же спасет набег на Карфаген, — уточнил де Вир. — Отсечешь голову — и тело станет бесполезно.
— Но вы ведь не знаете, где точно находится этот каменный голем, даже если он в Карфагене.
Годфри Максимиллиан, поглаживая крест, заметил:
— Это-то мы узнать в состоянии, сир. За двести золотых крон я очень быстро раздобуду вам сведения.
Карл Бургундский опять обернулся к де Виру:
— Что скажете?
В нескольких по-военному коротких фразах Оксфорд изложил герцогу Бургундскому свою идею. Аш не вмешивалась, знала, что план может быть принят, если его доложит мужчина; а еще лучше, когда его докладывает один из лучших боевых командиров Европы.
И заметила, что Годфри расслабился, опустил плечи, это реакция на ее молчание. «Кто из визиготов здесь? Что ты скрываешь от меня?»
Священник благоговейно рассматривал гобелены на стенах комнатки. Аш никак не могла заговорить с ним незаметно для окружающих. Она с тоской смотрела на маленькие окошки, забранные решеткой, и на вечереющее небо и хотела бы оказаться там, вне этой комнаты.
— Нет, — сказал герцог Бургундский.
— Вы можете поступать, как сочтете лучшим! — загремел Джон де Вир. — Черт побери, вы!., ваша светлость!.. Какой смысл в сражении — проиграем мы или выиграем, если главный враг останется нетронутым?
Герцог откинулся на спинку кресла, отмахнувшись от Джона де Вира:
— Я решил вступить в бой с визиготами, причем скоро. Мой прорицатель посоветовал мне сделать это до того, как солнце выйдет из знака Льва, тогда будет благоприятный исход. Двадцать первое августа — праздник святого Сидония.
Аш увидела, как нахмурился Годфри, но под взглядом герцога его лицо приняло набожное выражение, и он громко объяснил:
— Вполне подходяще, сир. Поскольку святой Сидоний Аполлинарий был замучен визиготами — в далекой древности — этот день можно счесть вполне подходящим для праведного отмщения за него.
— И я так считаю, — герцог был доволен. — Я начал готовиться сразу, как вернулся из Нейса.
— Но… — Аш прикусила губу.
— Слушаю вас, капитан. Она неохотно заговорила:
— Я хотела сказать, сир, что, по-моему, даже все армии Бургундии вместе не смогут победить такое количество войск, которое у них тут есть, не говоря уж о тех войсках, которые ежедневно привозят галеры из Северной Африки. Даже если вы объединитесь с императором Фридрихом и королем Людовиком…
Она замолкла. Не впервой она наблюдала, как на лице слушателя отчетливо выражается неадекватное восприятие ее слов. И сейчас такое выражение появилось на лице Карла Бургундского при упоминании имени Людовика Одиннадцатого.
— Значит, вы не дадите нам денег, чтобы мы могли совершить наше нападение на Карфаген? — прямо спросил граф Оксфорд.
— Нет, не считаю это решение мудрым. Оно не даст нам успеха, а мое сражение — даст. — Герцог взглянул на Аш. У нее все внутри сжалось от беспокойства. Он продолжал: — Мадам Аш, при моем дворе сейчас присутствует делегация визиготов, они прибыли утром под флагом парламентеров. Они выставили нам ряд требований — или, как они предпочли выразиться, нижайших просьб. Одна из них такова: увидев под стенами Дижона палатки со штандартом вашего полка, они желают выдачи им лично вас.
Он следил за ней своими черными глазами. Младшие де Виры оцепенели.
«Но не надолго», — подумала Аш, а вслух сказала:
— Когда визиготы захватили меня в плен, они этим нарушили свой договор, но если вы надумаете передать меня им, вряд ли я смогу сопротивляться, сир. Притом, что в вашем распоряжении вся армия Бургундии.
Герцог Бургундский молча с серьезным выражением лица вертел кольца на своих пальцах.
Оглушенная сообщением, что визиготы так близко, Аш резко сказала:
— Что вы намерены решить насчет меня, сир? И прошу вас, — может, вы еще раз продумаете вопрос финансирования нападения на Карфаген?
— Я обдумаю оба эти вопроса, — ответил герцог. — Мне надо поговорить с де Ла Маршем и с советниками. Вам сообщат… к завтрашнему дню.
Надо продержаться двадцать четыре часа. Черт возьми!
Герцог поднялся, давая понять, что аудиенция окончена:
— Тут мои владения. Если вы встретитесь при моем дворе с этими людьми из Карфагена и их союзниками-перебежчиками, можете быть уверены, что ни один вас не тронет.
Аш удержалась от скептического выражения лица:
— Благодарю вас, сир.
Мне надо оказаться в лагере Льва Лазоревого как можно скорее.
Герцог нахмурился, лицо его было напряженным, мрачным:
— Мадам Аш, вы по своему статусу незаконнорожденная рабыня Дома Визиготов. Так — по закону. Они требуют вернуть вас не в качестве их пленницы или платного капитана их наемников, но как свою собственность. Это требование вполне законно и неоспоримо.
2
Аш, в сопровождении своих людей, наконец, замедлила свой бег у подножия лестницы. Она знала, что где-то позади остался граф Оксфорд с братьями, что она пренебрегла придворным этикетом, настолько ее потрясло услышанное:
Меня можно купить и продать.
«Герцог передаст меня им ради политической выгоды. А если не из-за этого, тогда потому, что не захочет игнорировать закон. Зачем это делать, когда благодаря закону, в его королевстве нет анархии…»
По всем палатам герцогского дворца зазвучал колокол — звонили к вечерне.
Может быть, мне как раз нужно помолиться!
Раздумывая, где бы отыскать ближайшую церковь, она собралась спросить Годфри и не заметила, что к ней подходят несколько человек.
— Командир… — кашлянул Томас Рочестер.
— Что? Дерьмо… — Аш скрестила руки на груди, что было не так-то просто: под панцирем у нее была надета кольчужная рубаха.
Прямо перед ней был вестибюль. Свет падал сверху из высоких узких окон на каменные плиты пола и отражался от выбеленных стен и высокого цилиндрического свода вестибюля, делая помещение светлым, полным воздуха; в этом месте не останешься незамеченным.
Впереди группа людей в одежде визиготов при виде Аш замедлила шаги.
— Жаль, что нам не позволили взять с собой собак, — пробормотала Аш. — Как бы кстати была сейчас свора мастифов…
— Вот сейчас и посмотрим, как герцог соблюдает мир, или нам придется делать ноги, командир, — буркнул Томас Рочестер.
Аш взглянула на герцогскую стражу, подпиравшую стены вестибюля, и заулыбалась:
— Эй! Это мы тут у себя на родине. А не эти долбаные готы.
— Права, командир, — ухмыльнулся Эвен Хью.
— Уделать бы их на хрен секирой! — громко заорал один из копьеносцев Рочестера.
— Ничего не делать без моего приказа. Ясно?
— Да, капитан.
Общей реакцией было недовольство. Она чувствовала у себя за плечами Эвена и Томаса. Визигот, шедший впереди всех, поспешно направился к ней.
Санчо Лебрия.
— Синьор, — Аш пристально смотрела на визигота.
— Мадам капитан.
За Лебрией шел кто-то высокий, в миланском доспехе, — это оказался Агнец Божий. Ягненок ухмыльнулся ей, в черной бороде сверкнули желтые зубы:
— Мадонна, — приветствовал он ее. — Какой ужасный рубец у вас…
Аш как вышла с приема со шляпой в руке, так и несла ее. Она машинально подняла руку к виску, дотронулась пальцами до выбритого места на голове.
— Аш… — предупреждающе шепнул ей в ухо Годфри Максимиллиан.
Делегацию визиготов сопровождали солдаты в кольчугах и белых одеждах, человека четыре-пять. Когда они остановились, среди них Аш заметила и сразу узнала молодого человека, державшего шлем под мышкой.
— …Конечно! — мстительно шептал Годфри. — Как и следовало ожидать! Что ему стоило подкупить какого-нибудь придворного и узнать, когда и кому Карл дает аудиенцию. Еще бы ему не суметь!
Фернандо дель Гиз.
— Смотрите, кто пришел, — громко заметила Аш. — Вот это дерьмецо доложило Фарис, где найти меня в Базеле. Эвен, Томас: вы хотели увидеть эту морду. Запомните ее: скоро наступит день, когда вы ее попортите!
Фернандо, казалось, не замечал Аш. Агнец сказал что-то на ухо Лебрии, синьор визигот ответил лающим смехом.
Ягненок улыбался по-прежнему:
— Carissima. Надеюсь, дорога сюда от Базеля была приятной?
— Да, доехали быстро. — Аш не сводила глаз с Фернандо. — Рекомендую быть бдительным, Агнец. В один прекрасный день и у тебя сопрут твой лучший доспех, если проморгаешь!
— Фарис хочет еще поговорить с тобой, — холодно заявил Санчо Лебрия.
Встретив взгляд тусклых глаз визигота, — надо же, в нем нет ни грана обаяния его погибшего кузена! — Аш подумала: «Знал бы ты, как сильно я хочу поговорить с ней снова!».
Сестра, сводная сестра, близнец.
— Тогда будем надеяться на перемирие, — сказала она, стараясь говорить громко и отчетливо, чтобы ее услышали все придворные интриганы. — Война всегда кажется лучше, когда не сражаешься. Это любой старый солдат знает, верно, Агнец?
Наемник ухмыльнулся. Позади него толпились солдаты-визиготы, вооруженные мечами, но на территории герцога они не позволяли себе агрессивных жестов. Аш различила среди эскорта копье с вымпелом восьмерки, note 98 поискала, нет ли тут назира, который схватил ее в садах в Базеле, и увидела его коричневое лицо, он зло смотрел на нее из-под носовой решетки шлема.
Наступило неловкое молчание.
Санчо Лебрия полуобернулся, сверкнул глазами на Фернандо дель Гиза и снова обратился к Аш:
— Мадам капитан, ваш муж желает поговорить с вами.
— Да что вы? — скептически возразила Аш. — Что-то непохоже.
Синьор визигот решительно приложил руку к спине немецкого рыцаря и подтолкнул его вперед:
— Да. Желает!
На Фернандо дель Гизе все еще были белые одежды и кольчуга визиготов. Она видела его в Базеле всего неделю или десять дней назад, — надо же, сколько всего успело произойти за это время, — он явно спал с лица, его золотые волосы были неопрятны, спутанны, отросла его короткая стрижка. А в Нейсе — когда-то! — волосы у него были такими длинными, что падали на его юные, широкие мускулистые плечи.
Аш перевела взгляд на его сильные руки: перчатки сняты, заткнуты за пояс.
Ноздрями ощутила его запах, и тут вся ее бдительность не устояла: запах этот вернул ее в тепло льняных простыней, вспомнилась шелковая на ощупь кожа его груди, живота и бедер, удар твердого, но бархатного пениса в ее чрево. Она залилась краской — сначала грудь, потом шея снизу вверх, потом щеки. Пальцы ее задвигались помимо ее воли: не останови она себя, она бы протянула руку и дотронулась до его щеки. Но она сжала пальцы в кулак, в пересохшем рту у нее застучал пульс.
— Нам бы поговорить, — не глядя на нее, мямлил Фернандо дель Гиз.
— Вот жопа! — сказал Томас Рочестер прямо.
— Пошли, — Годфри Максимиллиан тянул Аш за руку.
Не глядя на священника, она без усилий пресекла любые его попытки сдвинуть ее с места. Внимательно рассматривая замкнутое лицо Санчо Лебрии и злобное — Ягненка, она пробормотала:
— Нет. Я все-таки поговорю с дель Гизом. У меня есть что сказать этому типу!
— Дитя, не делай этого.
Она небрежно выдернула руку у Годфри и указала Фернандо место в вестибюле в нескольких шагах от нее:
— Прошу в мой кабинет, муженек. Томас, Эвен, вы знаете, что делать.
Она сделала несколько шагов по каменным плитам пола и остановилась в том месте, где лучи солнца, проходя через витражи окон, бросали на пол синие и красные пятна света, под висящими на стене боевыми штандартами, захваченными в прошлых войнах Бургундии с Францией. На таком расстоянии разговор не услышат ни визиготы, ни стража герцога Карла.
И место достаточно людное, и если он попытается что-то мне сделать, все будет видно, — но, увы, в этом есть и минусы.
Она долго снимала перчатки, потом охватила ладонью левой руки головку эфеса меча и ждала.
Фернандо отошел от Лебрии и один направился к ней, цокая сапогами по истертым плиткам пола, расположенным в шахматном порядке. Шаги его эхом отдавались от стен. Лицо его вспотело — возможно, от жары раннего вечера.
— Ну, — подтолкнула его Аш. — Что хочешь мне сказать?
— Я? — Фернандо дель Гиз смотрел на нее сверху вниз. — Вообще-то это не моя идея!
— Ну так не отнимай у меня времени.
Она не отдавала себе отчета, что вложила в свой голос всю свою властность. Она только отметила, что он заморгал, испуганный; полуобернувшись, посмотрел через плечо на Лебрию и наконец заговорил:
— Как-то неловко…
— НЕЛОВКО!
Неожиданно Фернандо протянул руку и положил ладонь ей на плечо. Аш смотрела на его короткие квадратные ногти; на кожу рук; на тонкие белокурые волоски на запястье.
— Давай поговорим в другом месте. Наедине. — Фернандо поднял руку и погладил ее по щеке.
— И еще что будем делать? — Аш приподнялась на цыпочки и положила свою ладонь сверху, на его руку. Она хотела сбросить его руку, но неожиданно для себя засунула свою ладонь под его сильные пальцы. Тепло его руки было таким приветливым, что она замерла. — Что, Фернандо?
Он заговорил тихо, с неловкостью косясь на ее священника и адьютантов:
— Ну просто поговорим. Не буду делать ничего, что тебе не захочется.
— Да, да, помню, один раз я это уже слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
— Ровно так же спасет набег на Карфаген, — уточнил де Вир. — Отсечешь голову — и тело станет бесполезно.
— Но вы ведь не знаете, где точно находится этот каменный голем, даже если он в Карфагене.
Годфри Максимиллиан, поглаживая крест, заметил:
— Это-то мы узнать в состоянии, сир. За двести золотых крон я очень быстро раздобуду вам сведения.
Карл Бургундский опять обернулся к де Виру:
— Что скажете?
В нескольких по-военному коротких фразах Оксфорд изложил герцогу Бургундскому свою идею. Аш не вмешивалась, знала, что план может быть принят, если его доложит мужчина; а еще лучше, когда его докладывает один из лучших боевых командиров Европы.
И заметила, что Годфри расслабился, опустил плечи, это реакция на ее молчание. «Кто из визиготов здесь? Что ты скрываешь от меня?»
Священник благоговейно рассматривал гобелены на стенах комнатки. Аш никак не могла заговорить с ним незаметно для окружающих. Она с тоской смотрела на маленькие окошки, забранные решеткой, и на вечереющее небо и хотела бы оказаться там, вне этой комнаты.
— Нет, — сказал герцог Бургундский.
— Вы можете поступать, как сочтете лучшим! — загремел Джон де Вир. — Черт побери, вы!., ваша светлость!.. Какой смысл в сражении — проиграем мы или выиграем, если главный враг останется нетронутым?
Герцог откинулся на спинку кресла, отмахнувшись от Джона де Вира:
— Я решил вступить в бой с визиготами, причем скоро. Мой прорицатель посоветовал мне сделать это до того, как солнце выйдет из знака Льва, тогда будет благоприятный исход. Двадцать первое августа — праздник святого Сидония.
Аш увидела, как нахмурился Годфри, но под взглядом герцога его лицо приняло набожное выражение, и он громко объяснил:
— Вполне подходяще, сир. Поскольку святой Сидоний Аполлинарий был замучен визиготами — в далекой древности — этот день можно счесть вполне подходящим для праведного отмщения за него.
— И я так считаю, — герцог был доволен. — Я начал готовиться сразу, как вернулся из Нейса.
— Но… — Аш прикусила губу.
— Слушаю вас, капитан. Она неохотно заговорила:
— Я хотела сказать, сир, что, по-моему, даже все армии Бургундии вместе не смогут победить такое количество войск, которое у них тут есть, не говоря уж о тех войсках, которые ежедневно привозят галеры из Северной Африки. Даже если вы объединитесь с императором Фридрихом и королем Людовиком…
Она замолкла. Не впервой она наблюдала, как на лице слушателя отчетливо выражается неадекватное восприятие ее слов. И сейчас такое выражение появилось на лице Карла Бургундского при упоминании имени Людовика Одиннадцатого.
— Значит, вы не дадите нам денег, чтобы мы могли совершить наше нападение на Карфаген? — прямо спросил граф Оксфорд.
— Нет, не считаю это решение мудрым. Оно не даст нам успеха, а мое сражение — даст. — Герцог взглянул на Аш. У нее все внутри сжалось от беспокойства. Он продолжал: — Мадам Аш, при моем дворе сейчас присутствует делегация визиготов, они прибыли утром под флагом парламентеров. Они выставили нам ряд требований — или, как они предпочли выразиться, нижайших просьб. Одна из них такова: увидев под стенами Дижона палатки со штандартом вашего полка, они желают выдачи им лично вас.
Он следил за ней своими черными глазами. Младшие де Виры оцепенели.
«Но не надолго», — подумала Аш, а вслух сказала:
— Когда визиготы захватили меня в плен, они этим нарушили свой договор, но если вы надумаете передать меня им, вряд ли я смогу сопротивляться, сир. Притом, что в вашем распоряжении вся армия Бургундии.
Герцог Бургундский молча с серьезным выражением лица вертел кольца на своих пальцах.
Оглушенная сообщением, что визиготы так близко, Аш резко сказала:
— Что вы намерены решить насчет меня, сир? И прошу вас, — может, вы еще раз продумаете вопрос финансирования нападения на Карфаген?
— Я обдумаю оба эти вопроса, — ответил герцог. — Мне надо поговорить с де Ла Маршем и с советниками. Вам сообщат… к завтрашнему дню.
Надо продержаться двадцать четыре часа. Черт возьми!
Герцог поднялся, давая понять, что аудиенция окончена:
— Тут мои владения. Если вы встретитесь при моем дворе с этими людьми из Карфагена и их союзниками-перебежчиками, можете быть уверены, что ни один вас не тронет.
Аш удержалась от скептического выражения лица:
— Благодарю вас, сир.
Мне надо оказаться в лагере Льва Лазоревого как можно скорее.
Герцог нахмурился, лицо его было напряженным, мрачным:
— Мадам Аш, вы по своему статусу незаконнорожденная рабыня Дома Визиготов. Так — по закону. Они требуют вернуть вас не в качестве их пленницы или платного капитана их наемников, но как свою собственность. Это требование вполне законно и неоспоримо.
2
Аш, в сопровождении своих людей, наконец, замедлила свой бег у подножия лестницы. Она знала, что где-то позади остался граф Оксфорд с братьями, что она пренебрегла придворным этикетом, настолько ее потрясло услышанное:
Меня можно купить и продать.
«Герцог передаст меня им ради политической выгоды. А если не из-за этого, тогда потому, что не захочет игнорировать закон. Зачем это делать, когда благодаря закону, в его королевстве нет анархии…»
По всем палатам герцогского дворца зазвучал колокол — звонили к вечерне.
Может быть, мне как раз нужно помолиться!
Раздумывая, где бы отыскать ближайшую церковь, она собралась спросить Годфри и не заметила, что к ней подходят несколько человек.
— Командир… — кашлянул Томас Рочестер.
— Что? Дерьмо… — Аш скрестила руки на груди, что было не так-то просто: под панцирем у нее была надета кольчужная рубаха.
Прямо перед ней был вестибюль. Свет падал сверху из высоких узких окон на каменные плиты пола и отражался от выбеленных стен и высокого цилиндрического свода вестибюля, делая помещение светлым, полным воздуха; в этом месте не останешься незамеченным.
Впереди группа людей в одежде визиготов при виде Аш замедлила шаги.
— Жаль, что нам не позволили взять с собой собак, — пробормотала Аш. — Как бы кстати была сейчас свора мастифов…
— Вот сейчас и посмотрим, как герцог соблюдает мир, или нам придется делать ноги, командир, — буркнул Томас Рочестер.
Аш взглянула на герцогскую стражу, подпиравшую стены вестибюля, и заулыбалась:
— Эй! Это мы тут у себя на родине. А не эти долбаные готы.
— Права, командир, — ухмыльнулся Эвен Хью.
— Уделать бы их на хрен секирой! — громко заорал один из копьеносцев Рочестера.
— Ничего не делать без моего приказа. Ясно?
— Да, капитан.
Общей реакцией было недовольство. Она чувствовала у себя за плечами Эвена и Томаса. Визигот, шедший впереди всех, поспешно направился к ней.
Санчо Лебрия.
— Синьор, — Аш пристально смотрела на визигота.
— Мадам капитан.
За Лебрией шел кто-то высокий, в миланском доспехе, — это оказался Агнец Божий. Ягненок ухмыльнулся ей, в черной бороде сверкнули желтые зубы:
— Мадонна, — приветствовал он ее. — Какой ужасный рубец у вас…
Аш как вышла с приема со шляпой в руке, так и несла ее. Она машинально подняла руку к виску, дотронулась пальцами до выбритого места на голове.
— Аш… — предупреждающе шепнул ей в ухо Годфри Максимиллиан.
Делегацию визиготов сопровождали солдаты в кольчугах и белых одеждах, человека четыре-пять. Когда они остановились, среди них Аш заметила и сразу узнала молодого человека, державшего шлем под мышкой.
— …Конечно! — мстительно шептал Годфри. — Как и следовало ожидать! Что ему стоило подкупить какого-нибудь придворного и узнать, когда и кому Карл дает аудиенцию. Еще бы ему не суметь!
Фернандо дель Гиз.
— Смотрите, кто пришел, — громко заметила Аш. — Вот это дерьмецо доложило Фарис, где найти меня в Базеле. Эвен, Томас: вы хотели увидеть эту морду. Запомните ее: скоро наступит день, когда вы ее попортите!
Фернандо, казалось, не замечал Аш. Агнец сказал что-то на ухо Лебрии, синьор визигот ответил лающим смехом.
Ягненок улыбался по-прежнему:
— Carissima. Надеюсь, дорога сюда от Базеля была приятной?
— Да, доехали быстро. — Аш не сводила глаз с Фернандо. — Рекомендую быть бдительным, Агнец. В один прекрасный день и у тебя сопрут твой лучший доспех, если проморгаешь!
— Фарис хочет еще поговорить с тобой, — холодно заявил Санчо Лебрия.
Встретив взгляд тусклых глаз визигота, — надо же, в нем нет ни грана обаяния его погибшего кузена! — Аш подумала: «Знал бы ты, как сильно я хочу поговорить с ней снова!».
Сестра, сводная сестра, близнец.
— Тогда будем надеяться на перемирие, — сказала она, стараясь говорить громко и отчетливо, чтобы ее услышали все придворные интриганы. — Война всегда кажется лучше, когда не сражаешься. Это любой старый солдат знает, верно, Агнец?
Наемник ухмыльнулся. Позади него толпились солдаты-визиготы, вооруженные мечами, но на территории герцога они не позволяли себе агрессивных жестов. Аш различила среди эскорта копье с вымпелом восьмерки, note 98 поискала, нет ли тут назира, который схватил ее в садах в Базеле, и увидела его коричневое лицо, он зло смотрел на нее из-под носовой решетки шлема.
Наступило неловкое молчание.
Санчо Лебрия полуобернулся, сверкнул глазами на Фернандо дель Гиза и снова обратился к Аш:
— Мадам капитан, ваш муж желает поговорить с вами.
— Да что вы? — скептически возразила Аш. — Что-то непохоже.
Синьор визигот решительно приложил руку к спине немецкого рыцаря и подтолкнул его вперед:
— Да. Желает!
На Фернандо дель Гизе все еще были белые одежды и кольчуга визиготов. Она видела его в Базеле всего неделю или десять дней назад, — надо же, сколько всего успело произойти за это время, — он явно спал с лица, его золотые волосы были неопрятны, спутанны, отросла его короткая стрижка. А в Нейсе — когда-то! — волосы у него были такими длинными, что падали на его юные, широкие мускулистые плечи.
Аш перевела взгляд на его сильные руки: перчатки сняты, заткнуты за пояс.
Ноздрями ощутила его запах, и тут вся ее бдительность не устояла: запах этот вернул ее в тепло льняных простыней, вспомнилась шелковая на ощупь кожа его груди, живота и бедер, удар твердого, но бархатного пениса в ее чрево. Она залилась краской — сначала грудь, потом шея снизу вверх, потом щеки. Пальцы ее задвигались помимо ее воли: не останови она себя, она бы протянула руку и дотронулась до его щеки. Но она сжала пальцы в кулак, в пересохшем рту у нее застучал пульс.
— Нам бы поговорить, — не глядя на нее, мямлил Фернандо дель Гиз.
— Вот жопа! — сказал Томас Рочестер прямо.
— Пошли, — Годфри Максимиллиан тянул Аш за руку.
Не глядя на священника, она без усилий пресекла любые его попытки сдвинуть ее с места. Внимательно рассматривая замкнутое лицо Санчо Лебрии и злобное — Ягненка, она пробормотала:
— Нет. Я все-таки поговорю с дель Гизом. У меня есть что сказать этому типу!
— Дитя, не делай этого.
Она небрежно выдернула руку у Годфри и указала Фернандо место в вестибюле в нескольких шагах от нее:
— Прошу в мой кабинет, муженек. Томас, Эвен, вы знаете, что делать.
Она сделала несколько шагов по каменным плитам пола и остановилась в том месте, где лучи солнца, проходя через витражи окон, бросали на пол синие и красные пятна света, под висящими на стене боевыми штандартами, захваченными в прошлых войнах Бургундии с Францией. На таком расстоянии разговор не услышат ни визиготы, ни стража герцога Карла.
И место достаточно людное, и если он попытается что-то мне сделать, все будет видно, — но, увы, в этом есть и минусы.
Она долго снимала перчатки, потом охватила ладонью левой руки головку эфеса меча и ждала.
Фернандо отошел от Лебрии и один направился к ней, цокая сапогами по истертым плиткам пола, расположенным в шахматном порядке. Шаги его эхом отдавались от стен. Лицо его вспотело — возможно, от жары раннего вечера.
— Ну, — подтолкнула его Аш. — Что хочешь мне сказать?
— Я? — Фернандо дель Гиз смотрел на нее сверху вниз. — Вообще-то это не моя идея!
— Ну так не отнимай у меня времени.
Она не отдавала себе отчета, что вложила в свой голос всю свою властность. Она только отметила, что он заморгал, испуганный; полуобернувшись, посмотрел через плечо на Лебрию и наконец заговорил:
— Как-то неловко…
— НЕЛОВКО!
Неожиданно Фернандо протянул руку и положил ладонь ей на плечо. Аш смотрела на его короткие квадратные ногти; на кожу рук; на тонкие белокурые волоски на запястье.
— Давай поговорим в другом месте. Наедине. — Фернандо поднял руку и погладил ее по щеке.
— И еще что будем делать? — Аш приподнялась на цыпочки и положила свою ладонь сверху, на его руку. Она хотела сбросить его руку, но неожиданно для себя засунула свою ладонь под его сильные пальцы. Тепло его руки было таким приветливым, что она замерла. — Что, Фернандо?
Он заговорил тихо, с неловкостью косясь на ее священника и адьютантов:
— Ну просто поговорим. Не буду делать ничего, что тебе не захочется.
— Да, да, помню, один раз я это уже слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110