Упал еще один кусок крыши. Среди мчащихся туч стали видны звезды южного полушария.
Под ней вспучились плиты пола.
«Землетрясение», — совершенно спокойно подумала Аш. Она поднялась и отступила назад, одновременно протянув руку и схватив Годфри за рукав рясы, потянула его за собой. В нос ей ударило зловоние фекалий и мочи; она поперхнулась. Протиснулась мимо панически бегущих солдат — Тиудиберта и Гайны; оглушаемая криками, улыбнулась Годфри дрожащими губами:
— Уходим!
Толпа ломилась в одну сторону; Аш потащила Годфри в другую.
На пол рухнул огромный кусок штукатурки. Две огромные глыбы кирпичной кладки, казалось, медленно летели вниз через воздух. У нее кровь застыла от ужаса.
— Вальзачи! — завопил Годфри.
— Некогда! О, черт — берем его! — Аш разжала руку, отпустила рясу Годфри. Камни шлепнулись где-то слева от нее, шум был — как от пушечного ядра. Осколки полетели в толпу. Раздались громкие, звериные крики боли. Толпа потащила ее вперед.
Она обхватила себя за плечи и упала на колени. На нее наталкивались бегущие, почти затаптывали ее. У ее ног распростерлось тело в кольчуге. Это был солдат-мальчик Гейзерих, он мычал, потеряв сознание. Она бесцеремонно перекатила его на бок, отстегнула его пояс с мечом.
— Годфри! Давай! Пошли!
Стоя на коленях, она подняла голову как раз в тот момент, когда к ней, спотыкаясь о плитки пола, пробирался Годфри Максимиллиан, таща на плечах отбрыкивающегося человека — Аннибале Вальзачи, лицо которого представляло собой сплошной кровоподтек.
— Если они снова заговорят, все мы погибнем! Уверенным движением Аш застегнула на себе пояс с ножнами, передвинула меч на бедро и вскочила одним прыжком на ноги, протянув руки к Годфри, стараясь принять на себя часть тяжести тела итальянца. Мимо, толкая ее, пробирались к выходу обезумевшие люди.
— Выходим! — крикнула она. — Давай вперед! Голос ее был заглушен шумом камней.
У нее еще остался миг оглянуться и увидеть сквозь тучи летящей по воздуху известковой пыли: трон и помост исчезли, погребенные под кусками мраморной облицовки с неотесанными краями и гранитной кладкой. Ни следа короля-калифа Гелимера. Далеко впереди мелькнула седая голова: это Леофрика утаскивают двое солдат, Альдерик позади них, в дымном воздухе блестит его поднятый клинок.
В тридцати футах перед ней на пол шлепнулся каменный блок резного камня. Она сразу же упала, увлекая за собою на пол Годфри и раненого доктора.
Осколки камня просвистели над ее головой, но она прикрыла голову руками. Рикошетом мелкие камушки больно врезались в ноги.
— Мне бы шлем! Здесь опаснее, чем в бою!
— Тут не выйти! — прокричал Годфри Максимиллиан, он лежал рядом, плотно прижавшись к ней своим большим телом.
Испуганные люди, хватаясь друг за друга, заблокировали все ближайшие арочные выходы. В зале теперь не было света — ни свечей, ни факелов. На одной стене вспыхивало красное пламя: это загорелись вышитые висящие знамена. Чей-то голос пытался перекрикивать всеобщую суматоху. Слева вспыхивали клинки: солдаты из дома какого-то амира пытались мечами проложить себе путь наружу.
— Мы не можем оставаться тут! Это все рухнет! Холодный ветер сыпал пыль ей в глаза. Аш закашлялась.
Сильнее стало зловоние сточной канавы. Она кивнула себе головой, поднялась на четвереньки и снова схватила за руку Аннибале Вальзачи.
— За мной.
Любое решение лучше, чем никакое. Они тащили через кучи щебня безвольно обмякшее и подпрыгивающее на полу тело Вальзачи. Годфри Максимиллиан полз рядом с Аш, его ряса почернела от каменной пыли. Рядом с нею наконечник ножен процарапывал бороздку в мозаичных плитах пола.
— Сюда!
Перед ней покрытый плитами пол резко обрывался в темноту. Слой плиток был сломан, как корка пирога. Аш вытерла мокрые глаза, отпустила руку Вальзачи и встала на колени, ища упавший факел или свечу. Ничего, только тусклый свет от вспышек огня там, в зале.
— Это что? — Годфри утер бороду, задыхаясь в смрадном воздухе.
— Канализация, — Аш ухмылялась, глядя на него в тусклом свете. — Сточная канава, Годфри! Это же Карфаген. Здесь должна быть римская канализационная система. Выйти наружу мы не можем, значит, пойдем вглубь!
В воздухе раздался громкий треск. Целую минуту она не могла понять, откуда. Посмотрела наверх. Рваные тучи неслись по черному звездному небу. Во влажном воздухе распространялось зловоние.
Стонали и скрипели остатки купола. Аш могла бы поклясться, что сама видела в свете горящих знамен, как каменная кладка провисла внутрь. Медленно — словно само время стало тягучим.
Аш подобрала осколок гранита размером с кулак и швырнула его в черный провал в полу перед собой. Камень один раз отскочил от наклонного пола и исчез.
— Один… два…
Из тьмы снизу донесся всплеск.
— Точно! Я была права!
В воздухе опять с гудением пролетел обломок каменной кладки. Аш встретилась глазами с Годфри. Священник улыбался ей с неожиданной всепоглощающей нежностью.
— Могу только пожелать, чтобы это был первый и последний раз, когда ты окунаешь меня в дерьмо! — он потянулся за Вальзачи, покатил бесчувственное тело доктора вперед и усадил сверху на качающуюся глыбу плиток. — Благословение всех святых на тебя, Аш. Да пребудет отныне с нами Матерь Божья!
Годфри столкнул Вальзачи. В тусклом свете лицо итальянца казалось черным от крови, он покатился и исчез в расселине.
— Один… два…
Аш услышала более тяжелый всплеск — это человеческое тело ударилось о воду.
Глубоко или мелко?
Но звука удара не было, значит, под водой нет камня.
Она решительно кивнула, подтянула ножны с мечом повыше под левую руку и поползла вперед на четвереньках:
— Надо поспешить, пока этот тип не утонул, — давай!
Глухой гул и треск стали громче. На терракотовых плитах заиграл красный отсвет. Насколько Аш могла заметить, по полу зала в обе стороны пошла трещина шириной в шесть-семь футов. Но свет не проникал в темную дыру: освещены были только разбитые края плиток по месту разлома. В слабых сполохах были видны свежие разломы камня на дальнем конце расселины. Не разглядеть, что там внизу, во тьме.
Аш заколебалась.
Вода? Булыжники? Разбитые скалы? Вальзачи могло повезти, мог приземлиться благополучно, а следующий за ним сломает шею…
— Аш! — прошептал Годфри, — Можешь?
— Я — да. А ты?
— Там внизу раненый. Значит, могу. Ты — за мной!
И вдруг перед ее глазами возник обтянутый рясой зад Годфри Максимиллиана, он быстро прополз вперед, скользнул через край, повис на руках и спрыгнул.
Сильный поток воздуха откуда-то ударил ей в лицо.
Инстинктивно она ринулась вперед, ушиблась о плитки пола. В незащищенные ребра впивался эфес визиготского меча. И вот уже пола под ней нет. Она летит в пустоту и темноту…
… а в то место, откуда она только что спрыгнула, в пол собора ударила огромная тяжесть. Ее оглушил звук, похожий на грохот осадной бомбарды. Тьма заполнилась пылью, камнями, летящими осколками. Она рухнула во что-то леденяще холодное, от удара и падения сердце у нее чуть не остановилось и воздух вышел из легких.
Она плотно сжала рот. От воды защипало глаза. Вода охватила ее. Она стала бить руками и ногами. Вода поглощала ее, тянула вглубь, она старалась схватить воздух широко распахнутым ртом. Замолотила ногами, не соображая, где находится; на долю секунды в ней мелькнула уверенность, что она вот-вот увидит солнечный свет, который выведет ее на поверхность, что она выплывет под каменными арками речного моста где-то в Нормандии или в итальянской долине, возле старой римской дороги Виа Эмилия…
Ее затягивало вниз.
Водоворот.
Что-то проплыло мимо и потащило ее по течению за собой. Она сильно ударилась правым бедром, и вся правая нога онемела; и правая рука была обездвижена. Отчаянно она била онемевшими руками, лягалась; живот у нее горел, глаза были открыты, и их жгло в черной воде.
Справа и ниже ее возник красноватый свет.
Иду ко дну, поняла она. Она вертелась в воде всем телом, прорываясь наверх, к свету.
Рот у нее самопроизвольно раскрылся. Откинув голову назад, ощутив лицом морозный воздух, рыдая, она втягивала воздух большими глотками. Снова забила ногами и оказалась на скале — и там стояла, голова едва торчит над поверхностью воды, густой от отбросов; тело онемело.
Зловоние из открытого сточного канала заставило ее стремиться кверху. Она выпрямилась, ее подташнивало.
— Годфри! Годфри! Нет ответа.
Сверху доносился низкий гул пожара. Края расселины освещались красным светом. Тянуло слабым теплом, и вода дымилась, и Аш закашлялась, опять задыхаясь.
— Годфри! Вальзачи! Сюда!
Когда глаза привыкли к темноте, она обнаружила, что скорчилась на краю огромной трубы — клоаки, выстроенной из длинных красных кирпичей, невероятно древних. В тех местах, где от землетрясения труба треснула, вода вырывалась из трещин. Обрушившиеся каменные блоки перекрыли трубу менее чем в десяти футах впереди того места, где оказалась Аш, нагромоздились и заблокировали поток.
Пыль налипла на ее мокрое лицо.
Она выпрямилась, тяжесть промокшей одежды тянула ее вниз. Плащ куда-то делся; пояс и ножны висели на ней, но меч уплыл; левая рука была белой, правая почернела. Аш подняла ее: по запястью текла кровь. Она принялась сгибать и разгибать пальцы. Сухожилия целы. Кровь текла из царапин. Наклонившись под поверхностью воды, Аш ощупала свою ногу; нога болела, но от раны или от холодной воды — трудно сказать.
Когда пыль осела, она сообразила: «После того как я прыгнула, на это место рухнула крыша».
— Годфри! Все в порядке! Я тут! Ты где?
Слева послышался шум шагов. Она повернула голову. Привыкшими к темноте глазами заметила кирпичный выступ — она поняла, что это проход вдоль канала. Аш протянула руки, ухватилась за край и постаралась вытащить себя из воды. Стал громче звук шаркающих ног. В идущем сверху свете пожара она увидела человека с прижатыми к лицу руками. Он, спотыкаясь, бежал в темноту.
— Вальзачи! Это я, Аш! Постой!
Ее голос гулко отдавался от каменных стен сточного канала. Бегущий не остановился.
— Годфри! — она подтянулась и животом залезла на платформу — каменный выступ шириной в несколько ярдов, проходящий вдоль проложенного внизу сточного канала. Крупный острый песок грыз ее ладони.
Она сплюнула, прокашлялась, снова сплюнула; и поползла вперед, наклоняясь над водой, глядя вниз.
В быстро бегущей воде отражалось пламя пожара. От воды исходило сладковатое зловоние, в котором она задыхалась. Внизу ничего не было видно.
В туннеле прозвучал взрыв.
Она подскочила, вздернув голову. Здание все еще рушилось, оторвавшиеся глыбы каменной кладки ударялись о пол с грохотом артиллерийской канонады. Лицом она чувствовала тепло пожара. Мысленно она представила себе, что осталось от собора — две трети крыши уже на грани падения.
— Я без тебя не пойду. Годфри! Годфри! Это Аш! Я тут! Годфри! — кричала она снова и снова.
Хромая, Аш пробиралась по каменной тропе, проложенной на четверти расстояния до дна, прямо под трещиной. Над ней гулко стонал пол зала. Она закричала, подождала ответа, снова закричала, как могла громче.
Ничего.
Ветер бил ее по мокрому лицу. Красно-золотой отсвет пожара мерцал на поверхности бегущей воды, уносящей отходы Цитадели. Она утерла мокрый нос, развернулась и пошла назад; на этот раз наклоняясь над водой и заглядывая за кучи обломков кирпичей, накопившиеся под разломом в полу.
Что-то там двигалось.
Ни секунды не размышляя, Аш уселась на край платформы и соскользнула в леденящую воду. Спустила ногу с краю. От удара вонючая вода брызнула ей в лицо, но ей удалось за два взмаха, задыхаясь, доплыть до кирпичной осыпи.
Пальцами она нащупала чью-то мокрую одежду.
Тело колыхалось, придавленное разбитым резным барельефом с изображением святого Передура. Аш намотала ткань на руку и потянула; но было не сдвинуть. Барельеф был выше ее и ушел глубоко в дно канала. Тогда Аш уперлась ногой об обломок и потащила изо всех сил.
Ткань затрещала. Тело освободилось. Она упала спиной в глубокую воду, где проходила середина трубы; не выпуская чужой одежды из онемевших замерзших рук, поплыла, таща его изо всех сил к платформе. Тело плыло лицом вниз; еще неизвестно, Годфри или нет…
Под водой до нее дотронулись холодные липкие руки. Фравитта?
Плеск воды эхом отражался от разбитой крыши трубы. Аш лихорадочно отыскивала неровности в кирпичах ниже уровня воды. Пальцами ног отталкивалась от этих точек опоры в кирпичной стене. При каждом шаге она ныряла в воду, погружаясь с головой; подсунув плечи под грудь Годфри, она подняла тело наверх.
Одну секунду она отдыхала, выдерживая на плечах всю тяжесть его тела как раз над выступом платформы. Пальцы ее заскользили, от холода она ослабила хватку; его бедра уже почти совершенно выскользнули из ее рук. Тогда она наклонилась всем корпусом набок, перекатила его на платформу;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110