Они скакали по обе стороны от нее.
Если бы я смогла убить свою лошадь, им пришлось бы снять с меня цепи. Хоть на короткое время. Но для этого нужно оружие, а у меня его нет. Если бы она подо мной охромела, я бы освободилась…
Она не сводила глаз от дороги перед собой, высматривая выбоины в дорожном покрытии.
…и если бы я оказалась на ногах, в пустыне, во время метели, пустъ-ка шестьдесят человек попытаются поймать меня. Ну, что же, мысль вовсе не плоха. По сравнению с любой альтернативой.
Но если подумать, если им пришлось бы разрезать цепи, чтобы я слезла с лошади, то меня окружат как минимум шестеро мужиков и будут угрожать мечом каждую минуту. Я бы именно так и поступила на их месте. В этом-то и беда. Они не глупее меня.
Мне остается только надеяться, что кто-то сделает промах.
Аш окружал взвод тяжелой кавалерии под командованием Альдерика; одно отделение позади, другие два по бокам. Сам Альдерик скакал впереди, рядом с Гелимером и Фернандо дель Гизом, а войско Гелимера — впереди всех, чтобы он мог видеть всех — Аш одобрила это решение. Верховая лошадь Годфри, опустив голову, тяжело топала под прикрытием тощего коня Альдерика.
Я не сдамся ни за что. Несмотря на обстоятельства.
Сильный снег залепил ей всю спину и затылок; морозный ветер пронизывал шерстяную одежду. За пределами освещаемого факелами пространства, на просторах пустыни завывали белые вихри, ветер все усиливался. Она увидела, что Альдерик высылает разведчика note 129 вперед.
Что, мы проехали две мили? Или три? Невозможно заблудиться в трех милях от города!
Однако, возможно…
Перед ней возникла рука в кольчуге. Назир Тиудиберт вырвал из ее рук поводья кобылы и намотал их себе на запястье. Его отделение придвинулось ближе, невысокий коренастый конь Гейзериха щипал ее кобылу за крестец; все они скакали рядом, рукой можно было дотронуться. Снег начал устилать дорогу. Аш не возражала, когда Тиудиберт дернул кобылу, заставив ее двигаться, сама коленями сжала пушистый круп, сохраняя равновесие в седле.
Что угодно годится, разбитый булыжник, кроличья нора… Если упасть вместе с этой бочкообразной кобылой, она может ногу отдавить. Но… Рискну!
Кобыла утомленно тащилась вперед. Из-за холода Аш уже не чувствовала зловония пота окружающих ее людей и взмыленных коней. Белые хлопья покрывали плоскую землю, нагромоздив сугробы вдоль обочин дороги. Она подняла глаза на обрамленное звездами лицо каменного сфинкса, под слоем снега гигантская фигура гранитного чудовища стала белой. Лед залепил сфинксу лицо; чудище больше не улыбалось.
— Где же Карфаген?
Она всего лишь прошептала эти слова, уткнувшись в меховую подкладку своего капюшона. Назир подозрительно взглянул на нее и отвернулся, заговорил со своими людьми. Между ними разгорелся негромкий спор.
В ее голове прозвучали слова:
— Карфаген расположен на северном побережье континента Африка, в сорока лье на запад от…
— Где Карфаген — отсюда; куда мне ехать? Ответа она не получила.
Кобыла замедлила ход, с трудом пробираясь через снежные заносы. Аш выглянула из-под капюшона. Люди Тиудиберта скорчились в седлах, брюзжа себе под нос. Теперь они оставляли за собой на снегу следы глубиной в ладонь, снег облепил волосатые коленные сухожилия коней. Одна кобыла, вся белая от снега, заржала, вскидывая голову.
— Мы ехали сюда не по этой дороге, назир!
— Зато выезжаем по этой дороге. Помочь тебе заткнуть свою хреновую варежку, Барбас?
Аш подумала: какая разница, ну и пусть Леофрик узнает, что я задаю вопросы каменному голему! Если они привезут меня назад в Карфаген, я, считай, труп.
— Сорок человек, и двадцать человек, и пятнадцать человек, все верхом, возможно, эти три группы враждебны друг другу, — выдохнула она, от пара ее дыхания мех возле губ сразу стал мокрым и тут же обледенел. Она заметила, что дрожит, несмотря на все шерстяные одежды и плащ. Босые ноги превратились в бесчувственные колоды, руки потеряли всякую чувствительность. — Одно лицо, безоружное, верхом; как устроить побег?
— Спровоцировать драку между двумя групами и в суматохе скрыться.
— Я в цепях! Третья сила не на моей стороне. Как?
— Подходящей тактики нет.
Аш закусила онемевшую от холода нижнюю губу.
— Ты могла бы и помолиться, я думаю, — услышала она голос Фернандо дель Гиза. Он подъехал к ней справа, небрежно расталкивая своим чалым — геребцом солдат Альдерика. Они его пропустили, может быть, именно благодаря этой небрежности. Бившееся на ветру его зеленое с золотом знамя на миг заслонило свет факелов. Аш смотрела вверх, на его занесенные снегом шлем и плащ.
— Так надо? — поинтересовался он, указывая рукавицей на поводья ее кобылы в руках Тиудиберта.
Тиудиберт разговаривал с Фернандо в точности так же, как его ариф, — единственное отличие состояло в хриплом голосе и деревенском выговоре назира. Поводья кобылы Аш были плотно смотаны узлом в руке назира, они с Аш почти соприкасались коленями.
— Да, монсеньор, — ответил Тиудиберт мужу пленницы. Аш старалась понять выражение лица Фернандо, но не смогла. За его плечом сквозь летящий снег она увидела, что господин амир Гелимер и его сын Витиза скачут назад вдоль колонны к ним.
— Когда я молюсь, я хочу получить ответ, — легко бросила она шутливым тоном. Снег таял на ее губах, остужая их.
— Сожалею! — Фернандо наклонился к ней так близко, что от его теплого дыхания у нее согрелась щека. У нее сердце перевернулось от его мужского запаха. Он прошипел: — Эти двое меня держат. Не могу тебе помочь!
Она расслышала в его голосе надежду.
— У тебя что, пятнадцать человек с копьями? Не мог бы ты вытащить меня отсюда?
Знакомый голос зазвучал в голове:
— Если две более крупные группы объединятся, чтобы сражаться с третьей, тактика не принесет успеха.
Фернандо дель Гиз засмеялся, хлопнул по спине ближайшего визигота и сказал с деланной веселостью:
— Чего бы ты не отдал за такую жену?
Молодой солдат, это был Гейзерих, что-то быстро проговорил по-готски, и Аш увидела, что Фернандо его не понял.
— Эй ты, солдат, я стою больше, чем «одна больная коза»! — заметила Аш по-карфагенски. Солдат подавил смешок. На лице Аш мелькнула ухмылка. «Пусть считают меня командиром, может, это замедлит их время реакции хоть на долю секунды…»
— Дель Гиз! — сквозь ветер и летящий снег приближался Гелимер. — Я возвращаюсь в город. Больше не проси меня о помощи, — он резким жестом обвел рукавицей метель, всадников Альдерика, оруженосцев дель Гиза, дрожащих от холода и прячущих под плащами сов в капюшонах, и посиневшее от холода лицо своего сына. — Я считаю, что тебя втянули во все это! Я должен был лучше понять тебя — как ты, мужчина, позволил себе жениться на этой… этой…
Он жестом указал на Аш. Она ухватилась за полу своего плаща и стряхнула с себя снег; стерла снег с ресниц. Бурая кобыла пыхтела, от усталости не в силах вырвать свои поводья из рук назира. Сопя мокрым носом, Аш рассматривала Гелимера, его богатую одежду, богатое вооружение; его плетеную бороду, усыпанную снегом.
— Да и ты пошел-ка на хрен, — сказала она нарочито весело, заметив смятение на лице Фернандо дель Гиза. — Не ты первый считаешь меня воплощением мерзости, милорд амир. Ты бы лучше позаботился о более серьезных проблемах.
— Ты! — Гелимер погрозил ей пальцем. — И твой хозяин Леофрик! Теодориха настолько ввели в заблуждение, что он прислушивался к нему. Да, Европу надо ликвидировать, но не… — Он замолчал, стирая с лица сыплющийся сверху снег. — Не с помощью полководца-раба. Не с помощью бесполезной военной машины. Вот подведут оба эти фактора, и что будет с нами?
Аш изобразила целую пантомиму: стала оглядываться по сторонам; осмотрела Тиудиберта, согнувшегося в своем седле; скачущих плотной группкой колено в колено воинов, делающих вид, что не слушают возбужденного амира Альдерика в голове кавалькады, контролирующего людей Гелимера.
Потом задрала голову к высокому небу в белых вихрях и покрытым снегом гигантским статуям, оглядела снежный покров, сгладивший все неровности пустыни в рассеянном свете мокрых смоляных факелов.
— Ну-ка, скажи, почему здесь зима? — осведомилась она требовательным тоном. — Посмотри-ка сюда. На моей кобыле зимняя попона, а ведь еще только сентябрь. Гелимер, почему такой дьявольский холод? Почему? Почему так дьявольски холодно?
Ей показалось, будто она налетела со всего размаху — прежде всего лицом — на каменную стену.
Она ждала, что в голове у нее зазвучит Голос, но голову как будто затопило — другого слова нет — полное молчание, оглушающее, невыносимое.
Господин амир в ответ что-то закричал.
Аш не слышала ни слова.
— Что? — громко, озадаченно спросила она.
— Я всегда говорил, — заорал Гелимер, — что это проклятье началось, когда Леофрик послал свою проклятую колдунью-рабыню в крестовый поход, и оно, видно, исчезнет только с ее смертью! Тем больше оснований прекратить действия Леофрика. Дель Гиз! — Гелимер переключился на него. — Ты еще мог бы мне послужить. Я могу все простить!
Он пришпорил своего коня. Жеребец выгнул спину, получил удар в бок и рванулся вперед, его железные подковы скользили по усыпанным снегом булыжникам. Господин амир выкрикнул приказ. Его люди пришпорили коней, ринулись вперед, прочь от войска Альдерика, в темные вихри метели. Ариф дал им уйти.
— А я-то подумал, что он отказался от меня, — тяжело вздохнул Фернандо.
Аш не обращала на него внимания. Вокруг ее лица вился пар дыхания. Даже колени, сжимавшие бока кобылы, занемели от холода; снег скопился в складках плаща. Железная цепь на ошейнике обжигала в тех местах, где под одеждой соприкасалась с телом.
В смятении она тихо и осторожно прошептала:
— Сорок человек и пятнадцать человек, вооруженная кавалерия, как совершить побег?
— Что? — Фернандо опять опустился в седло, перестав следить глазами за удалявшимся Гелимером.
— Сорок человек и пятнадцать человек, вооруженная кавалерия, как устроить побег?
В голове не прозвучало ни слова. Она стала заставлять себя прислушиваться, не стараясь защищаться; требовала ответа от затопившего голову безмолвия.
Но ее отвлекли внешние впечатления: по лицу сильно били холодные ледяные хлопья.
Я не… слышу? Да, именно так. Нельзя даже сказать, что меня остановили, заблокировали… Просто сюда не доходит Голос. Одно молчание.
Рядом с ней скакал Годфри на своей верховой лошади, и его ободряющий голос маскировал ее неразборчивое бормотание.
— Эти амиры — сумасшедшие, дитя! Ты ведь знаешь, что Гелимер был соперником Леофрика. Они схлестнулись насмерть — чей крестовый поход одобрит король-калиф, кому он даст денег на войну? А теперь каждый старается, чтобы королем выбрали его…
Аш не слушала — пыталась уловить Голос.
— Что такое тайная селекция? — Снег обжигал лицо Аш. Она настойчиво повторяла: — Что такое тайное рождение?
Никакого ответа.
— Проклятье! Где мой Голос?
— Ты о чем? — Фернандо подъехал, оказался рядом, сдвинул назад с ее лица капюшон. — Аш! О чем ты говоришь?
Тиудиберт протянул руку поверх ее седла и оттолкнул светловолосого европейского рыцаря. Аш почти машинально кинулась вперед, из-за одетой в кольчугу спины назира дотянулась до его правого бедра, где висели ножны, выхватила нож, намереваясь резануть поводья кобылы.
Какой-то солдат предостерегающе закричал.
Между ней и назиром промелькнуло что-то черное — древко копья. Аш резко отпрянула.
— Дерьмо!
И схватилась за седло.
Она знала, что в этом нет ее заслуги, но она падала с кобылы. Удар по руке, неизвестно откуда, вызвал оцепенение. Она вскрикнула. Пяткой рывком дрыгнула назад. Мохнатая кобыла кинулась направо. Аш схватилась за седло, и ее онемевшие голые пальцы заскользили по коже седла; страх заполнил душу, она скользила и падала, летела вперед и вниз на покрытые снегом камни.
Душа у нее ушла в пятки. Головой она сильно ударилась о что-то мягкое, это оказалось передней ногой кобылы. Все мышцы в ней сжались и напряглись в ожидании, что ей в лицо попадет копыто с железной подковой. Что она ударится о вымощенную камнем дорогу.
Падение прекратилось.
Аш повисла вверх ногами.
Копыто ударилось о камень прямо возле ее уха. Что-то мягко шлепнуло ее по челюсти. Она завертела головой в свесившихся одеждах — плаще, куртке и платье, и перед ее глазами оказалась бурая, светлая на концах лошадиная шерсть.
Лошадь прочно стояла на всех четырех ногах, сомкнув колени, от усталости повесив голову до земли прямо перед лицом Аш.
Над ней раздался мужской смех.
Ошеломленная Аш сообразила, как она висит: обе ее руки и ноги находятся над ней. А голова закрыта свесившимися плащом и юбками.
— Дерьмо!
Она перевернулась вверх ногами, цепь, соединяющая щиколотки, теперь была натянута поперек седла кобылы, а все ее тело висело под животом кобылы. Из-за беспорядка в одежде, цепь вместе с ошейником зацепили и затянули обе руки в одно стремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Если бы я смогла убить свою лошадь, им пришлось бы снять с меня цепи. Хоть на короткое время. Но для этого нужно оружие, а у меня его нет. Если бы она подо мной охромела, я бы освободилась…
Она не сводила глаз от дороги перед собой, высматривая выбоины в дорожном покрытии.
…и если бы я оказалась на ногах, в пустыне, во время метели, пустъ-ка шестьдесят человек попытаются поймать меня. Ну, что же, мысль вовсе не плоха. По сравнению с любой альтернативой.
Но если подумать, если им пришлось бы разрезать цепи, чтобы я слезла с лошади, то меня окружат как минимум шестеро мужиков и будут угрожать мечом каждую минуту. Я бы именно так и поступила на их месте. В этом-то и беда. Они не глупее меня.
Мне остается только надеяться, что кто-то сделает промах.
Аш окружал взвод тяжелой кавалерии под командованием Альдерика; одно отделение позади, другие два по бокам. Сам Альдерик скакал впереди, рядом с Гелимером и Фернандо дель Гизом, а войско Гелимера — впереди всех, чтобы он мог видеть всех — Аш одобрила это решение. Верховая лошадь Годфри, опустив голову, тяжело топала под прикрытием тощего коня Альдерика.
Я не сдамся ни за что. Несмотря на обстоятельства.
Сильный снег залепил ей всю спину и затылок; морозный ветер пронизывал шерстяную одежду. За пределами освещаемого факелами пространства, на просторах пустыни завывали белые вихри, ветер все усиливался. Она увидела, что Альдерик высылает разведчика note 129 вперед.
Что, мы проехали две мили? Или три? Невозможно заблудиться в трех милях от города!
Однако, возможно…
Перед ней возникла рука в кольчуге. Назир Тиудиберт вырвал из ее рук поводья кобылы и намотал их себе на запястье. Его отделение придвинулось ближе, невысокий коренастый конь Гейзериха щипал ее кобылу за крестец; все они скакали рядом, рукой можно было дотронуться. Снег начал устилать дорогу. Аш не возражала, когда Тиудиберт дернул кобылу, заставив ее двигаться, сама коленями сжала пушистый круп, сохраняя равновесие в седле.
Что угодно годится, разбитый булыжник, кроличья нора… Если упасть вместе с этой бочкообразной кобылой, она может ногу отдавить. Но… Рискну!
Кобыла утомленно тащилась вперед. Из-за холода Аш уже не чувствовала зловония пота окружающих ее людей и взмыленных коней. Белые хлопья покрывали плоскую землю, нагромоздив сугробы вдоль обочин дороги. Она подняла глаза на обрамленное звездами лицо каменного сфинкса, под слоем снега гигантская фигура гранитного чудовища стала белой. Лед залепил сфинксу лицо; чудище больше не улыбалось.
— Где же Карфаген?
Она всего лишь прошептала эти слова, уткнувшись в меховую подкладку своего капюшона. Назир подозрительно взглянул на нее и отвернулся, заговорил со своими людьми. Между ними разгорелся негромкий спор.
В ее голове прозвучали слова:
— Карфаген расположен на северном побережье континента Африка, в сорока лье на запад от…
— Где Карфаген — отсюда; куда мне ехать? Ответа она не получила.
Кобыла замедлила ход, с трудом пробираясь через снежные заносы. Аш выглянула из-под капюшона. Люди Тиудиберта скорчились в седлах, брюзжа себе под нос. Теперь они оставляли за собой на снегу следы глубиной в ладонь, снег облепил волосатые коленные сухожилия коней. Одна кобыла, вся белая от снега, заржала, вскидывая голову.
— Мы ехали сюда не по этой дороге, назир!
— Зато выезжаем по этой дороге. Помочь тебе заткнуть свою хреновую варежку, Барбас?
Аш подумала: какая разница, ну и пусть Леофрик узнает, что я задаю вопросы каменному голему! Если они привезут меня назад в Карфаген, я, считай, труп.
— Сорок человек, и двадцать человек, и пятнадцать человек, все верхом, возможно, эти три группы враждебны друг другу, — выдохнула она, от пара ее дыхания мех возле губ сразу стал мокрым и тут же обледенел. Она заметила, что дрожит, несмотря на все шерстяные одежды и плащ. Босые ноги превратились в бесчувственные колоды, руки потеряли всякую чувствительность. — Одно лицо, безоружное, верхом; как устроить побег?
— Спровоцировать драку между двумя групами и в суматохе скрыться.
— Я в цепях! Третья сила не на моей стороне. Как?
— Подходящей тактики нет.
Аш закусила онемевшую от холода нижнюю губу.
— Ты могла бы и помолиться, я думаю, — услышала она голос Фернандо дель Гиза. Он подъехал к ней справа, небрежно расталкивая своим чалым — геребцом солдат Альдерика. Они его пропустили, может быть, именно благодаря этой небрежности. Бившееся на ветру его зеленое с золотом знамя на миг заслонило свет факелов. Аш смотрела вверх, на его занесенные снегом шлем и плащ.
— Так надо? — поинтересовался он, указывая рукавицей на поводья ее кобылы в руках Тиудиберта.
Тиудиберт разговаривал с Фернандо в точности так же, как его ариф, — единственное отличие состояло в хриплом голосе и деревенском выговоре назира. Поводья кобылы Аш были плотно смотаны узлом в руке назира, они с Аш почти соприкасались коленями.
— Да, монсеньор, — ответил Тиудиберт мужу пленницы. Аш старалась понять выражение лица Фернандо, но не смогла. За его плечом сквозь летящий снег она увидела, что господин амир Гелимер и его сын Витиза скачут назад вдоль колонны к ним.
— Когда я молюсь, я хочу получить ответ, — легко бросила она шутливым тоном. Снег таял на ее губах, остужая их.
— Сожалею! — Фернандо наклонился к ней так близко, что от его теплого дыхания у нее согрелась щека. У нее сердце перевернулось от его мужского запаха. Он прошипел: — Эти двое меня держат. Не могу тебе помочь!
Она расслышала в его голосе надежду.
— У тебя что, пятнадцать человек с копьями? Не мог бы ты вытащить меня отсюда?
Знакомый голос зазвучал в голове:
— Если две более крупные группы объединятся, чтобы сражаться с третьей, тактика не принесет успеха.
Фернандо дель Гиз засмеялся, хлопнул по спине ближайшего визигота и сказал с деланной веселостью:
— Чего бы ты не отдал за такую жену?
Молодой солдат, это был Гейзерих, что-то быстро проговорил по-готски, и Аш увидела, что Фернандо его не понял.
— Эй ты, солдат, я стою больше, чем «одна больная коза»! — заметила Аш по-карфагенски. Солдат подавил смешок. На лице Аш мелькнула ухмылка. «Пусть считают меня командиром, может, это замедлит их время реакции хоть на долю секунды…»
— Дель Гиз! — сквозь ветер и летящий снег приближался Гелимер. — Я возвращаюсь в город. Больше не проси меня о помощи, — он резким жестом обвел рукавицей метель, всадников Альдерика, оруженосцев дель Гиза, дрожащих от холода и прячущих под плащами сов в капюшонах, и посиневшее от холода лицо своего сына. — Я считаю, что тебя втянули во все это! Я должен был лучше понять тебя — как ты, мужчина, позволил себе жениться на этой… этой…
Он жестом указал на Аш. Она ухватилась за полу своего плаща и стряхнула с себя снег; стерла снег с ресниц. Бурая кобыла пыхтела, от усталости не в силах вырвать свои поводья из рук назира. Сопя мокрым носом, Аш рассматривала Гелимера, его богатую одежду, богатое вооружение; его плетеную бороду, усыпанную снегом.
— Да и ты пошел-ка на хрен, — сказала она нарочито весело, заметив смятение на лице Фернандо дель Гиза. — Не ты первый считаешь меня воплощением мерзости, милорд амир. Ты бы лучше позаботился о более серьезных проблемах.
— Ты! — Гелимер погрозил ей пальцем. — И твой хозяин Леофрик! Теодориха настолько ввели в заблуждение, что он прислушивался к нему. Да, Европу надо ликвидировать, но не… — Он замолчал, стирая с лица сыплющийся сверху снег. — Не с помощью полководца-раба. Не с помощью бесполезной военной машины. Вот подведут оба эти фактора, и что будет с нами?
Аш изобразила целую пантомиму: стала оглядываться по сторонам; осмотрела Тиудиберта, согнувшегося в своем седле; скачущих плотной группкой колено в колено воинов, делающих вид, что не слушают возбужденного амира Альдерика в голове кавалькады, контролирующего людей Гелимера.
Потом задрала голову к высокому небу в белых вихрях и покрытым снегом гигантским статуям, оглядела снежный покров, сгладивший все неровности пустыни в рассеянном свете мокрых смоляных факелов.
— Ну-ка, скажи, почему здесь зима? — осведомилась она требовательным тоном. — Посмотри-ка сюда. На моей кобыле зимняя попона, а ведь еще только сентябрь. Гелимер, почему такой дьявольский холод? Почему? Почему так дьявольски холодно?
Ей показалось, будто она налетела со всего размаху — прежде всего лицом — на каменную стену.
Она ждала, что в голове у нее зазвучит Голос, но голову как будто затопило — другого слова нет — полное молчание, оглушающее, невыносимое.
Господин амир в ответ что-то закричал.
Аш не слышала ни слова.
— Что? — громко, озадаченно спросила она.
— Я всегда говорил, — заорал Гелимер, — что это проклятье началось, когда Леофрик послал свою проклятую колдунью-рабыню в крестовый поход, и оно, видно, исчезнет только с ее смертью! Тем больше оснований прекратить действия Леофрика. Дель Гиз! — Гелимер переключился на него. — Ты еще мог бы мне послужить. Я могу все простить!
Он пришпорил своего коня. Жеребец выгнул спину, получил удар в бок и рванулся вперед, его железные подковы скользили по усыпанным снегом булыжникам. Господин амир выкрикнул приказ. Его люди пришпорили коней, ринулись вперед, прочь от войска Альдерика, в темные вихри метели. Ариф дал им уйти.
— А я-то подумал, что он отказался от меня, — тяжело вздохнул Фернандо.
Аш не обращала на него внимания. Вокруг ее лица вился пар дыхания. Даже колени, сжимавшие бока кобылы, занемели от холода; снег скопился в складках плаща. Железная цепь на ошейнике обжигала в тех местах, где под одеждой соприкасалась с телом.
В смятении она тихо и осторожно прошептала:
— Сорок человек и пятнадцать человек, вооруженная кавалерия, как совершить побег?
— Что? — Фернандо опять опустился в седло, перестав следить глазами за удалявшимся Гелимером.
— Сорок человек и пятнадцать человек, вооруженная кавалерия, как устроить побег?
В голове не прозвучало ни слова. Она стала заставлять себя прислушиваться, не стараясь защищаться; требовала ответа от затопившего голову безмолвия.
Но ее отвлекли внешние впечатления: по лицу сильно били холодные ледяные хлопья.
Я не… слышу? Да, именно так. Нельзя даже сказать, что меня остановили, заблокировали… Просто сюда не доходит Голос. Одно молчание.
Рядом с ней скакал Годфри на своей верховой лошади, и его ободряющий голос маскировал ее неразборчивое бормотание.
— Эти амиры — сумасшедшие, дитя! Ты ведь знаешь, что Гелимер был соперником Леофрика. Они схлестнулись насмерть — чей крестовый поход одобрит король-калиф, кому он даст денег на войну? А теперь каждый старается, чтобы королем выбрали его…
Аш не слушала — пыталась уловить Голос.
— Что такое тайная селекция? — Снег обжигал лицо Аш. Она настойчиво повторяла: — Что такое тайное рождение?
Никакого ответа.
— Проклятье! Где мой Голос?
— Ты о чем? — Фернандо подъехал, оказался рядом, сдвинул назад с ее лица капюшон. — Аш! О чем ты говоришь?
Тиудиберт протянул руку поверх ее седла и оттолкнул светловолосого европейского рыцаря. Аш почти машинально кинулась вперед, из-за одетой в кольчугу спины назира дотянулась до его правого бедра, где висели ножны, выхватила нож, намереваясь резануть поводья кобылы.
Какой-то солдат предостерегающе закричал.
Между ней и назиром промелькнуло что-то черное — древко копья. Аш резко отпрянула.
— Дерьмо!
И схватилась за седло.
Она знала, что в этом нет ее заслуги, но она падала с кобылы. Удар по руке, неизвестно откуда, вызвал оцепенение. Она вскрикнула. Пяткой рывком дрыгнула назад. Мохнатая кобыла кинулась направо. Аш схватилась за седло, и ее онемевшие голые пальцы заскользили по коже седла; страх заполнил душу, она скользила и падала, летела вперед и вниз на покрытые снегом камни.
Душа у нее ушла в пятки. Головой она сильно ударилась о что-то мягкое, это оказалось передней ногой кобылы. Все мышцы в ней сжались и напряглись в ожидании, что ей в лицо попадет копыто с железной подковой. Что она ударится о вымощенную камнем дорогу.
Падение прекратилось.
Аш повисла вверх ногами.
Копыто ударилось о камень прямо возле ее уха. Что-то мягко шлепнуло ее по челюсти. Она завертела головой в свесившихся одеждах — плаще, куртке и платье, и перед ее глазами оказалась бурая, светлая на концах лошадиная шерсть.
Лошадь прочно стояла на всех четырех ногах, сомкнув колени, от усталости повесив голову до земли прямо перед лицом Аш.
Над ней раздался мужской смех.
Ошеломленная Аш сообразила, как она висит: обе ее руки и ноги находятся над ней. А голова закрыта свесившимися плащом и юбками.
— Дерьмо!
Она перевернулась вверх ногами, цепь, соединяющая щиколотки, теперь была натянута поперек седла кобылы, а все ее тело висело под животом кобылы. Из-за беспорядка в одежде, цепь вместе с ошейником зацепили и затянули обе руки в одно стремя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110