Судя по нестройному пению пускаемых наугад стрел, Брансиан понял, что солдаты приближались к единственному проходу, остававшемуся свободным.
Наверху вновь послышались негромкие шаги, сопровождаемые таким же негромким лязгом металла. Словно добросовестный мальчишка, посланный обследовать содержимое полок, Аритон докладывал:
— Алебарды в количестве семи дюжин, превосходно начищены и смазаны… Ящик с кинжалами. Их тут никак не меньше восьми дюжин… А вот боевые мечи, целых два ящика. Увы, у многих повреждены поперечины и рукоятки.
— Эт милосердный! Никак он решил заняться проверкой нашего арсенала! — удивленно воскликнул Кельдмар.
— Не совсем так, — возразил лазутчик. — Только безумцу могло бы взбрести в голову явиться сюда ради собственного удовольствия, дабы пересчитывать ваши острые мечи.
В темноте что-то затрещало.
— Он заводит пружину тяжелого арбалета! — закричал догадливый Меарн.
Кельдмар спешно отдал приказ. Солдаты бросились к третьему проходу, чтобы оцепить его. Их сапоги гулко стучали по каменным плитам пола. Под ногами бегущих лязгали курки валявшихся арбалетов, трещало дерево, скулила туго натянутая проволока.
— Розмарин, мята, мускат и тимьян, — распевал Аритон, — нашим желудкам причиняют изъян.
Щелкнул курок арбалета.
Стрела с шипением понеслась в темноте и ударила в связку металлических нагрудников. Связка с зубодробительным грохотом упала вниз. Троих солдат она сбила с ног, остальных наградила немилосердными ударами по головам и оцарапала локти. Но солдаты, обуреваемые яростью, продолжали двигаться к проходу. Арбалет выплюнул вторую стрелу. На сей раз вниз полетели небольшие круглые щиты, обтянутые кожей и снабженные бронзовыми шипами. Щиты разметало в разные стороны, что явилось дополнительной преградой для нападавших. Атака захлебнулась. Аритон занимался не только подсчетом оружия и амуниции. Он предусмотрительно укрепил кожаные растяжки древками алебард и сделал еще кое-какие приготовления. Когда, движимые собственной злостью и понуканиями Кельдмара, солдаты полезли вверх, им удалось подняться лишь на три ступеньки. На четвертой их головы и носы уткнулись в цепь заплесневелых сигнальных флажков. Воинство дружно зачихало от пыли и плесени. Аритон успел добраться до стойки с копьями и оттуда переместился в дальний конец яруса.
Подгоняемые Брансианом и Меарном, преследователи возобновили атаку. Подобно стае волков, они рассыпались по двум проходам и окружили ярус, на вершине которого находился Аритон. Неудача только подстегивала солдат. Немыслимое дело! Шестнадцать человек, лучшее оружие, какое только существует во всей Восточной Халле, — и до сих пор не удается справиться с одним наглецом!
— Кто настой келкалии пьет, того кашель не берет, — возобновил свои дурацкие песенки лазутчик. — От ивы с крестовником все лихорадки прочь помчатся без оглядки.
Солдаты были настолько взбудоражены, что даже темнота не останавливала их. Ими владело единственное желание: окружить дерзкого весельчака и сбросить его с насеста.
Аритон прекратил перечислять настойки и отвары, помогающие при разных хворях.
— А теперь я хочу предложить вам средство от угроз.
Скрипнули пряжки, и на головы солдат полетели стальные наконечники для стрел. Следом Аритон опрокинул два ящика с арбалетными стрелами. Воины с руганью послешили укрыться, затем продолжили атаку, тихо, по-кошачьи, перебираясь через новую преграду. Хуже всех пришлось их командиру: наконечником стрелы ему пробило ступню. Вряд ли такое ранение было случайным.
Когда сверху полетел ящик, полный заклепок, один лишь Дакар догадался, зачем Аритон это делает. Он намеренно загромождал пол всякой всячиной, чтобы по звуку определять местонахождение и продвижение своих врагов. Аритон еще мог создавать рукотворные тени, но без магического зрения он и сам становился их заложником. Теперь вся надежда у него была на развитый слух. Звуки с их оттенками частично восполняли его утрату, позволяя оценивать перемещение солдат.
Ловкий трюк, ничего не скажешь. Однако Дакар был слишком зол на Повелителя Теней и не позволил себе восхищаться его находчивостью. И все же в глубине души Безумный Пророк был вынужден признать, что, несмотря на численное превосходство врагов, принц Ратанский решил довести до конца проверку арсенала и выполнить обещание, данное им магам Содружества.
— Как предутренние звезды, падали вниз копья вперемешку с булавами…
Что-то тяжелое ударилось о пол, выбросив россыпь красных искр. Солдат, одолевший половину пути к верхнему ярусу, вскрикнул и упал. На его шлеме появилась вмятина величиной с кулак. Падая, он сбил еще двоих. Кельдмар, будто сова, оседлал перекладину. В правой руке он сжимал кинжал. Замахнувшись, Бридион ударил в темноту.
Лезвие кинжала зазвенело, наткнувшись на какую-то преграду. Кельдмар ударил опять, пропоров подвесную койку. Он ударил в третий раз, до крови оцарапал себе пальцы и схватил… брошенный Аритоном мешочек с кремнями.
— Будь ты проклят! — в бессильной злобе выкрикнул Кельдмар. — По твоей речи чувствую, что ты родом не из города. Кто тебя послал?
Ответом ему был громкий шорох. Аритон снова переместился.
— Он на новых полках, где хранятся луки! — закричал Кельдмар. — Окружайте его с западной стороны. Мы припрем его к лестнице.
Кто-то слегка тронул Кельдмара за плечо. Он вздрогнул и выругался. Это был Меарн.
— Чем задавать вопросы, ты бы лучше его прикончил, — посоветовал он брату. — Еще одна осечка, и наш Парин непременно рехнется. Тогда некому будет стеречь нижний вход.
Кельдмар пробурчал что-то невразумительное. Доски под его коленями заскрипели; сюда карабкались посланные Тарриком солдаты.
Они слышали, как кто-то ловко переместился на нижний ярус и замер там.
— Он под нами, — шепнул брату Меарн. Кельдмар вперился в темноту, занеся руку с кинжалом над головой. Кисло пахнуло дублеными кожами. Вскоре к этому запаху примешался острый и едкий запах мочи.
— Плохо же вы храните шкуры, если крысы устроили в них свои норы! — посетовал невидимый Аритон.
Закусив губу, Кельдмар ударил на звук. Кинжал пронзил что-то мягкое. Возможно, это была шкура, а может — человеческое тело. Место, где находился Бридион, не давало простора для атаки. Он наклонился, чтобы проверить. Мишенью Кельдмара оказалась сетка для провизии, которая тут же обвилась у него вокруг пояса. «Как шлюха в корсете», — подумал он, стараясь выпутаться из объятий сетки. Ненароком Кельдмар задел Меарна локтем и вдруг почувствовал, как кто-то подбирается к нему сзади, пытаясь набросить веревку. Это был один из ревностных солдат.
— Здесь свои, дурень! — крикнул солдату Кельдмар.
Но Меарн, взбеленившись, словно кот, которому опалило шерсть, схватил булаву и так хватил усердного служаку, что тот лишился чувств.
Кельдмар сел, прислонившись спиной к стойке. Наполовину порванная сетка болталась где-то под ногами. Потирая плечо, оцарапанное солдатом, он усмехнулся.
— Жестоко ты с ним обошелся, братец.
— Мы здесь не затем, чтобы нежности разводить, — огрызнулся Меарн и дернул брата за руку. — Если лазутчик ускользнет от солдат Таррика, он наверняка доберется до нашего кульверина.
— По-твоему, мы должны двинуться в северном направлении и перерезать ему путь?
Кельдмар был крупным и довольно грузным человеком, не выносившим спешки. Однако его противники почему-то забывали, что при необходимости он умел действовать быстро и решительно. Особенно если рядом находился Меарн, которому становилось худо от сидения сложа руки.
Братья спустились вниз и побежали. Сапог Кельдмара задел валявшийся шлем, и тот со звоном запрыгал по полу.
— Проклятые шлемы!
Меарн произнес эти слова нарочито громко, чтобы Таррик не перепутал его с лазутчиком и не направил сюда солдат.
Завеса тьмы исчезла.
Свет факелов хлынул на каменные стены и полки. Картина разгрома была впечатляющей. Солдаты, толпившиеся на лестницах, жмурились и моргали. Брансиан размахивал факелом, указывая в сторону дальней двери, наполовину скрытой сумраком.
— Он побежал туда.
Меарн и Кельдмар разом обернулись и… столкнулись с убегавшим лазутчиком. Он буквально налетел на них.
— Исчадие Ситэра!
Кельдмар шагнул вбок и выхватил из стойки длинное копье. С копьем наперевес он двинулся дальше, исполненный решимости перекрыть дерзкому негодяю малейшую возможность скрыться.
Меарн сорвал с пояса нож и метнул в лазутчика.
Аритон распластался на полу и перекувырнулся. Он не остановился, а продолжал катиться. Нож тем временем врезался в деревянный остов катапульты. Кельдмар с мстительным блеском в глазах поднял копье. Чем-то он был похож на крестьянку, взявшую кочергу, чтобы расправиться с докучливым тараканом. Удача едва не улыбнулась Кельдмару: железный наконечник его копья почти зацепил черный завиток волос Аритона. Крики слились с топотом ног. Таррику наконец-то удалось заставить своих солдат стрелять. Стрелы гулко ударяли по каменным плитам. Наиболее удачным оказался выстрел Брансиана. Его стрела срезала клочок с уже порванного рукава Аритоновой рубашки.
Предотвращая боковой удар, лазутчик схватился обеими руками за копье. Кельдмар со свирепой решимостью потянул копье на себя. И тут он увидел широко раскрытые насмешливые зеленые глаза Аритона. В следующее мгновение опять стало темно. Аритон отпустил копье, и Кельдмар, потеряв равновесие, грузно шлепнулся на ягодицы.
Меарн с криком перескочил через брата и ударил, сам не зная, куда бьет. Удар пришелся по крестовине катапульты, что стоило ему содранной кожи на костяшках. Лазутчик прополз под крестовиной. Меарн был не менее проворным и почти таким же худощавым, как Аритон. Он беспрепятственно пробрался через густой шелк паутины. Копье Кельдмара хлестануло Меарна по пяткам и едва не покалечило. Второй удар приняла на себя крестовина и услужливо передала Меарну. Оглушенный обоими ударами, младший Бридион завопил:
— Урод, смотри, по кому лупишь!
— А что же ты подставляешься под удар? — раздраженно спросил Кельдмар.
Его вопрос совпал с прибытием солдат Таррика, которые больше не спешили калечить себе ноги в темноте.
Меарн ограничился язвительным смешком и продолжил погоню за лазутчиком. Когда он достиг конца прохода, пот заливал ему уши, мешая прислушиваться. Неподалеку скрипнула стойка, густо увешанная амуницией. Меарн уловил слабое шипение. В лицо пахнуло прелой кожей. Меарн инстинктивно повернул голову, и на него тут же обрушилась дюжина конских седел с металлическими заклепками. Младший Бридион едва успел откатиться назад и ухитрился не потерять сознание. Сквозь треск кожи до него донесся шепот. Лазутчик извинялся за причиненное неудобство!
Меарн обезумел от ярости. Он резко вскочил, отбросив нависшую подпругу, и тут же получил удар в живот тупым концом копья. Бридион сполз на пол. У него перехватило дыхание. Единственное, что он мог, — это хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Копье приземлилось где-то рядом, после чего Меарна накрыло полуистлевшим походным одеялом, отвратно воняющим затхлой шерстью и старым конским волосом.
— Сладких снов, — пожелал ему сверху веселый голос лазутчика.
Меарн стал сбрасывать с себя одеяло и закашлялся, наглотавшись пыли. В это время на него с размаху наскочил бегущий солдат. Их стычка была недолгой; солдат задел валявшееся копье, и оно ударило его в бедро. «Поделом тебе», — подумал Меарн.
Младший Бридион поднялся на ноги. Из разбитой губы сочилась кровь, а сам он был пропитан ядом отмщения. Он не сразу заметил, что факелы снова зажглись. Если не все, то по крайней мере один. Потом Меарн увидел лазутчика. Тот находился позади запасных боковин от боевых колесниц. В грязной, поцарапанной руке он сжимал украденный факел. Аритон глядел на самый главный и тщательно охраняемый секрет Алестрона — мощное оружие, построенное по записям, оставшимся от Мэгира.
Внешне кульверин не производил особого впечатления. Обыкновенный кусок широкой бронзовой трубы, прикрепленной веревками к деревянному основанию. Рядом лежали снаряды, которыми стреляла эта труба, — округлые камни весом примерно в тридцать фунтов каждый. В небольшом бочонке были собраны приспособления для стрельбы: какие-то прутья и крючья, назначение которых оставалось непонятным. Тут же находились и другие предметы, тоже имевшие отношение к кульверину: деревянные пестики, зажигательные палочки и полдюжины небольших бочонков, распространявших слабый запах серы.
Лазутчик был достаточно сообразителен и сразу понял, что бронзовая труба как раз и является тем самым оружием, слухи о котором столь встревожили Сетвира.
— Увы, Сетвир, ваши худшие ожидания подтвердились, — пробормотал Аритон.
Затем он с ошеломляющим равнодушием перебросил через плечо горящий факел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Наверху вновь послышались негромкие шаги, сопровождаемые таким же негромким лязгом металла. Словно добросовестный мальчишка, посланный обследовать содержимое полок, Аритон докладывал:
— Алебарды в количестве семи дюжин, превосходно начищены и смазаны… Ящик с кинжалами. Их тут никак не меньше восьми дюжин… А вот боевые мечи, целых два ящика. Увы, у многих повреждены поперечины и рукоятки.
— Эт милосердный! Никак он решил заняться проверкой нашего арсенала! — удивленно воскликнул Кельдмар.
— Не совсем так, — возразил лазутчик. — Только безумцу могло бы взбрести в голову явиться сюда ради собственного удовольствия, дабы пересчитывать ваши острые мечи.
В темноте что-то затрещало.
— Он заводит пружину тяжелого арбалета! — закричал догадливый Меарн.
Кельдмар спешно отдал приказ. Солдаты бросились к третьему проходу, чтобы оцепить его. Их сапоги гулко стучали по каменным плитам пола. Под ногами бегущих лязгали курки валявшихся арбалетов, трещало дерево, скулила туго натянутая проволока.
— Розмарин, мята, мускат и тимьян, — распевал Аритон, — нашим желудкам причиняют изъян.
Щелкнул курок арбалета.
Стрела с шипением понеслась в темноте и ударила в связку металлических нагрудников. Связка с зубодробительным грохотом упала вниз. Троих солдат она сбила с ног, остальных наградила немилосердными ударами по головам и оцарапала локти. Но солдаты, обуреваемые яростью, продолжали двигаться к проходу. Арбалет выплюнул вторую стрелу. На сей раз вниз полетели небольшие круглые щиты, обтянутые кожей и снабженные бронзовыми шипами. Щиты разметало в разные стороны, что явилось дополнительной преградой для нападавших. Атака захлебнулась. Аритон занимался не только подсчетом оружия и амуниции. Он предусмотрительно укрепил кожаные растяжки древками алебард и сделал еще кое-какие приготовления. Когда, движимые собственной злостью и понуканиями Кельдмара, солдаты полезли вверх, им удалось подняться лишь на три ступеньки. На четвертой их головы и носы уткнулись в цепь заплесневелых сигнальных флажков. Воинство дружно зачихало от пыли и плесени. Аритон успел добраться до стойки с копьями и оттуда переместился в дальний конец яруса.
Подгоняемые Брансианом и Меарном, преследователи возобновили атаку. Подобно стае волков, они рассыпались по двум проходам и окружили ярус, на вершине которого находился Аритон. Неудача только подстегивала солдат. Немыслимое дело! Шестнадцать человек, лучшее оружие, какое только существует во всей Восточной Халле, — и до сих пор не удается справиться с одним наглецом!
— Кто настой келкалии пьет, того кашель не берет, — возобновил свои дурацкие песенки лазутчик. — От ивы с крестовником все лихорадки прочь помчатся без оглядки.
Солдаты были настолько взбудоражены, что даже темнота не останавливала их. Ими владело единственное желание: окружить дерзкого весельчака и сбросить его с насеста.
Аритон прекратил перечислять настойки и отвары, помогающие при разных хворях.
— А теперь я хочу предложить вам средство от угроз.
Скрипнули пряжки, и на головы солдат полетели стальные наконечники для стрел. Следом Аритон опрокинул два ящика с арбалетными стрелами. Воины с руганью послешили укрыться, затем продолжили атаку, тихо, по-кошачьи, перебираясь через новую преграду. Хуже всех пришлось их командиру: наконечником стрелы ему пробило ступню. Вряд ли такое ранение было случайным.
Когда сверху полетел ящик, полный заклепок, один лишь Дакар догадался, зачем Аритон это делает. Он намеренно загромождал пол всякой всячиной, чтобы по звуку определять местонахождение и продвижение своих врагов. Аритон еще мог создавать рукотворные тени, но без магического зрения он и сам становился их заложником. Теперь вся надежда у него была на развитый слух. Звуки с их оттенками частично восполняли его утрату, позволяя оценивать перемещение солдат.
Ловкий трюк, ничего не скажешь. Однако Дакар был слишком зол на Повелителя Теней и не позволил себе восхищаться его находчивостью. И все же в глубине души Безумный Пророк был вынужден признать, что, несмотря на численное превосходство врагов, принц Ратанский решил довести до конца проверку арсенала и выполнить обещание, данное им магам Содружества.
— Как предутренние звезды, падали вниз копья вперемешку с булавами…
Что-то тяжелое ударилось о пол, выбросив россыпь красных искр. Солдат, одолевший половину пути к верхнему ярусу, вскрикнул и упал. На его шлеме появилась вмятина величиной с кулак. Падая, он сбил еще двоих. Кельдмар, будто сова, оседлал перекладину. В правой руке он сжимал кинжал. Замахнувшись, Бридион ударил в темноту.
Лезвие кинжала зазвенело, наткнувшись на какую-то преграду. Кельдмар ударил опять, пропоров подвесную койку. Он ударил в третий раз, до крови оцарапал себе пальцы и схватил… брошенный Аритоном мешочек с кремнями.
— Будь ты проклят! — в бессильной злобе выкрикнул Кельдмар. — По твоей речи чувствую, что ты родом не из города. Кто тебя послал?
Ответом ему был громкий шорох. Аритон снова переместился.
— Он на новых полках, где хранятся луки! — закричал Кельдмар. — Окружайте его с западной стороны. Мы припрем его к лестнице.
Кто-то слегка тронул Кельдмара за плечо. Он вздрогнул и выругался. Это был Меарн.
— Чем задавать вопросы, ты бы лучше его прикончил, — посоветовал он брату. — Еще одна осечка, и наш Парин непременно рехнется. Тогда некому будет стеречь нижний вход.
Кельдмар пробурчал что-то невразумительное. Доски под его коленями заскрипели; сюда карабкались посланные Тарриком солдаты.
Они слышали, как кто-то ловко переместился на нижний ярус и замер там.
— Он под нами, — шепнул брату Меарн. Кельдмар вперился в темноту, занеся руку с кинжалом над головой. Кисло пахнуло дублеными кожами. Вскоре к этому запаху примешался острый и едкий запах мочи.
— Плохо же вы храните шкуры, если крысы устроили в них свои норы! — посетовал невидимый Аритон.
Закусив губу, Кельдмар ударил на звук. Кинжал пронзил что-то мягкое. Возможно, это была шкура, а может — человеческое тело. Место, где находился Бридион, не давало простора для атаки. Он наклонился, чтобы проверить. Мишенью Кельдмара оказалась сетка для провизии, которая тут же обвилась у него вокруг пояса. «Как шлюха в корсете», — подумал он, стараясь выпутаться из объятий сетки. Ненароком Кельдмар задел Меарна локтем и вдруг почувствовал, как кто-то подбирается к нему сзади, пытаясь набросить веревку. Это был один из ревностных солдат.
— Здесь свои, дурень! — крикнул солдату Кельдмар.
Но Меарн, взбеленившись, словно кот, которому опалило шерсть, схватил булаву и так хватил усердного служаку, что тот лишился чувств.
Кельдмар сел, прислонившись спиной к стойке. Наполовину порванная сетка болталась где-то под ногами. Потирая плечо, оцарапанное солдатом, он усмехнулся.
— Жестоко ты с ним обошелся, братец.
— Мы здесь не затем, чтобы нежности разводить, — огрызнулся Меарн и дернул брата за руку. — Если лазутчик ускользнет от солдат Таррика, он наверняка доберется до нашего кульверина.
— По-твоему, мы должны двинуться в северном направлении и перерезать ему путь?
Кельдмар был крупным и довольно грузным человеком, не выносившим спешки. Однако его противники почему-то забывали, что при необходимости он умел действовать быстро и решительно. Особенно если рядом находился Меарн, которому становилось худо от сидения сложа руки.
Братья спустились вниз и побежали. Сапог Кельдмара задел валявшийся шлем, и тот со звоном запрыгал по полу.
— Проклятые шлемы!
Меарн произнес эти слова нарочито громко, чтобы Таррик не перепутал его с лазутчиком и не направил сюда солдат.
Завеса тьмы исчезла.
Свет факелов хлынул на каменные стены и полки. Картина разгрома была впечатляющей. Солдаты, толпившиеся на лестницах, жмурились и моргали. Брансиан размахивал факелом, указывая в сторону дальней двери, наполовину скрытой сумраком.
— Он побежал туда.
Меарн и Кельдмар разом обернулись и… столкнулись с убегавшим лазутчиком. Он буквально налетел на них.
— Исчадие Ситэра!
Кельдмар шагнул вбок и выхватил из стойки длинное копье. С копьем наперевес он двинулся дальше, исполненный решимости перекрыть дерзкому негодяю малейшую возможность скрыться.
Меарн сорвал с пояса нож и метнул в лазутчика.
Аритон распластался на полу и перекувырнулся. Он не остановился, а продолжал катиться. Нож тем временем врезался в деревянный остов катапульты. Кельдмар с мстительным блеском в глазах поднял копье. Чем-то он был похож на крестьянку, взявшую кочергу, чтобы расправиться с докучливым тараканом. Удача едва не улыбнулась Кельдмару: железный наконечник его копья почти зацепил черный завиток волос Аритона. Крики слились с топотом ног. Таррику наконец-то удалось заставить своих солдат стрелять. Стрелы гулко ударяли по каменным плитам. Наиболее удачным оказался выстрел Брансиана. Его стрела срезала клочок с уже порванного рукава Аритоновой рубашки.
Предотвращая боковой удар, лазутчик схватился обеими руками за копье. Кельдмар со свирепой решимостью потянул копье на себя. И тут он увидел широко раскрытые насмешливые зеленые глаза Аритона. В следующее мгновение опять стало темно. Аритон отпустил копье, и Кельдмар, потеряв равновесие, грузно шлепнулся на ягодицы.
Меарн с криком перескочил через брата и ударил, сам не зная, куда бьет. Удар пришелся по крестовине катапульты, что стоило ему содранной кожи на костяшках. Лазутчик прополз под крестовиной. Меарн был не менее проворным и почти таким же худощавым, как Аритон. Он беспрепятственно пробрался через густой шелк паутины. Копье Кельдмара хлестануло Меарна по пяткам и едва не покалечило. Второй удар приняла на себя крестовина и услужливо передала Меарну. Оглушенный обоими ударами, младший Бридион завопил:
— Урод, смотри, по кому лупишь!
— А что же ты подставляешься под удар? — раздраженно спросил Кельдмар.
Его вопрос совпал с прибытием солдат Таррика, которые больше не спешили калечить себе ноги в темноте.
Меарн ограничился язвительным смешком и продолжил погоню за лазутчиком. Когда он достиг конца прохода, пот заливал ему уши, мешая прислушиваться. Неподалеку скрипнула стойка, густо увешанная амуницией. Меарн уловил слабое шипение. В лицо пахнуло прелой кожей. Меарн инстинктивно повернул голову, и на него тут же обрушилась дюжина конских седел с металлическими заклепками. Младший Бридион едва успел откатиться назад и ухитрился не потерять сознание. Сквозь треск кожи до него донесся шепот. Лазутчик извинялся за причиненное неудобство!
Меарн обезумел от ярости. Он резко вскочил, отбросив нависшую подпругу, и тут же получил удар в живот тупым концом копья. Бридион сполз на пол. У него перехватило дыхание. Единственное, что он мог, — это хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Копье приземлилось где-то рядом, после чего Меарна накрыло полуистлевшим походным одеялом, отвратно воняющим затхлой шерстью и старым конским волосом.
— Сладких снов, — пожелал ему сверху веселый голос лазутчика.
Меарн стал сбрасывать с себя одеяло и закашлялся, наглотавшись пыли. В это время на него с размаху наскочил бегущий солдат. Их стычка была недолгой; солдат задел валявшееся копье, и оно ударило его в бедро. «Поделом тебе», — подумал Меарн.
Младший Бридион поднялся на ноги. Из разбитой губы сочилась кровь, а сам он был пропитан ядом отмщения. Он не сразу заметил, что факелы снова зажглись. Если не все, то по крайней мере один. Потом Меарн увидел лазутчика. Тот находился позади запасных боковин от боевых колесниц. В грязной, поцарапанной руке он сжимал украденный факел. Аритон глядел на самый главный и тщательно охраняемый секрет Алестрона — мощное оружие, построенное по записям, оставшимся от Мэгира.
Внешне кульверин не производил особого впечатления. Обыкновенный кусок широкой бронзовой трубы, прикрепленной веревками к деревянному основанию. Рядом лежали снаряды, которыми стреляла эта труба, — округлые камни весом примерно в тридцать фунтов каждый. В небольшом бочонке были собраны приспособления для стрельбы: какие-то прутья и крючья, назначение которых оставалось непонятным. Тут же находились и другие предметы, тоже имевшие отношение к кульверину: деревянные пестики, зажигательные палочки и полдюжины небольших бочонков, распространявших слабый запах серы.
Лазутчик был достаточно сообразителен и сразу понял, что бронзовая труба как раз и является тем самым оружием, слухи о котором столь встревожили Сетвира.
— Увы, Сетвир, ваши худшие ожидания подтвердились, — пробормотал Аритон.
Затем он с ошеломляющим равнодушием перебросил через плечо горящий факел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111