Лизаэр поднялся на крыльцо.
Стучать ему не пришлось. Дверь распахнулась, едва он к ней прикоснулся. Из полумрака, где мигал глазок единственной свечи, послышался тихий, надтреснутый голос, приглашающий войти.
Копье Лизаэр оставил за порогом, положив возле стены. Внутри его встретил затхлый воздух, в котором перемешались запахи свечного сала, немытой пряжи и целебных трав. По закопченным стенам тянулись кружева паутины, густо усеянной дохлыми мухами и комарами. Ноздри Лизаэра уловили новую волну запахов: ржавчины, запекшейся крови и истолченных кореньев. Под ногами протяжно скрипнули половицы. От всего этого у принца закололо в затылке.
Старуха больше напоминала скелет, обвешанный одеждой, чем живого человека.
— Вовсе не для охоты ты пришел в эти края, сын Ахелласов.
Ошеломленный тем, что колдунья назвала его по имени материнской династии, Лизаэр шагнул вбок, ударившись коленом о какой-то железный предмет. Вместе с пучками трав с потолочной балки свешивались крючья с белесыми мотками пряжи.
— Я пришел за советом. Старуха язвительно поправила его:
— Ты пришел узнать, где скрывается твой единоутробный брат Аритон, ибо ты ищешь его, чтобы убить.
Невесомая рука колдуньи поднялась. Скрипнула туго натянутая нить. Дрогнули и замелькали спицы: колесо прялки ожило.
У Лизаэра по вискам и спине текли струйки пота. Глаза привыкли к полумраку, и теперь он мог получше разглядеть старуху. Одежда на колдунье была опрятной, но выцветшей и поношенной. Нечесаные волосы напоминали паутину на стенах, только без мух. Глаза были скрыты под морщинистыми веками. Когда колдунья их подняла, Лизаэру показалось, что на него смотрят пустые глазницы черепа. Ко всему прочему, у старухи была заячья губа.
Колдунья вопросительно смотрела на принца. Лизаэра это удивило: если она знает о цели его прихода, к чему лишние слова? Старуха ждала, и ему волей-неволей пришлось начать этот тягостный и чем-то унизительный для него разговор.
— Скажи мне, ваш орден поощряет своевольное обращение с магическими силами? Думаю, едва ли. Тогда как ты назовешь случившееся в Джелоте? Там от многих домов камня на камне не осталось. Люди лишились крова, а виновник всего этого до сих пор не наказан.
Колесо выводило свою монотонную песню.
— Ты говоришь о событиях, что произошли далеко за пределами Тайсана.
Старуха углубилась в работу, словно забыв о присутствии Лизаэра. Шелестела пряжа, неслышно двигались высохшие, но ловкие руки.
— А не странно ли, что виновником оказался наследный принц Ратана? — вновь нарушил молчание Лизаэр. — Или на Этере наследным принцам дозволяется разорять города своей земли, вместо того чтобы их защищать?
Старуха вскинула подбородок.
— И потому ты вознамерился вырвать человеческую жизнь из рук Дейлиона-судьбоносца?
Лизаэру стало невыносимо скучно. Разговор все время обрывался, будто гнилая нить пряжи. Не за тем он сюда явился, чтобы выслушивать поучения какой-то старой развалины!
— Моя обязанность — защищать слабых, ни в чем не повинных людей от любого, кто своей магией причиняет им зло.
Все так же, равномерно поскрипывая, крутилось колесо старушечьей прялки, бросая тени на дощатый стол, на обитый кожей сундук и-плетеную корзину в дальнем углу хижины.
— Если я затею ясновидение, которого ты так жаждешь, начнется кровавая война. Наш орден никогда не был и не будет пособником войн.
— Я пришел к тебе не с пустыми руками, — выбросил свой главный козырь Лизаэр.
— Никак ты решил меня подкупить? Ты слишком дерзок и самонадеян, принц, если считаешь, что земные блага могут поколебать веру сестер нашего ордена.
Колдунья зашлась отрывистым, каркающим смехом.
— Принц, ты зря теряешь время. Бери копье и отправляйся охотиться на кабана. Забавы больше, а опасности меньше.
Лизаэр не двинулся с места. Холодно посмотрев на старуху, он сказал:
— Судя по тебе, ваши сестры не слишком-то любезны. У себя я внимательно выслушиваю даже жалких нищих, а перед тобой все же стоит наследный принц.
Морщинистая ладонь остановила бег колеса.
— Выслушиваешь, потому что никто из жалких нищих не предлагает тебе жалких грошей, прося взамен помочь ему расправиться со своим единоутробным братом!
— Выходит, для твоего ордена родство важнее справедливости?
Лизаэр ощущал странную ломоту в костях. Потом он догадался: старуха прощупывала его своим магическим зрением. Он не умел защищаться от колдовства, но подобное отношение к себе взбесило его. Она что же, сомневается в искренности его намерений? В его праве встать на защиту жителей Этеры, которым грозят непредсказуемые беды? Исполненный королевского достоинства, Лизаэр отчеканил:
— Я пришел сюда не состязаться в дерзостях, а просить о помощи. Если рану вовремя не прижечь, она погубит все тело. Кто, кроме вашего ордена, в состоянии помочь мне обуздать зло, именуемое моим единокровным братом? Или города и селения Этеры должны разделить участь Джелота и Алестрона, а люди — заплатить своей жизнью ради сомнительного кровного родства? Заботясь о спасении Аритона, вы молчаливо потворствуете его новым злодеяниям. Вы согласны быть его косвенными пособниками? Ответь мне без увиливаний: можно ли надеяться устранить вражду между городами и кланами, пока Фаленит остается в живых?
Колесо опять завертелось.
— Ты думаешь, Круг Старших нашего ордена сидит сложа руки? Морриэль — наша Главная колдунья — уже сделала необходимые распоряжения относительно Аритона Фаленского.
Из-под рук старухи выпорхнул обрывок нити и, словно заблудшая душа, проплыл над коптящей свечкой.
— Ты превратно думаешь о нас, принц. Мы не Содружество Семи и не закрываем глаза на происходящее вокруг. Вот что я тебе скажу на прощание, принц Тайсанский: мы не станем препятствовать твоим замыслам. Если ты разыщешь своего противника и повергнешь его, мы тебе не помешаем. Пусть все решает сила оружия.
— И ты не желаешь выслушать меня до конца? — закричал Лизаэр.
В хижине повеяло холодом. Невесть откуда взявшийся ветер закружил шерстяной пух.
— Сколько ты еще будешь испытывать мое терпение? — прошипела старуха.
Лизаэр раздумывал не над последним вопросом, а над тем, что услышал от колдуньи до этого. Что значит «сделала необходимые распоряжения»? Если сделала, значит… значит, их Морриэль знает, где сейчас находится Повелитель Теней.
Пора начинать серьезный разговор.
— До вторжения Деш-Тира на Этеру ваш орден не занимался разными пустяками вроде лечения бедняков. Кориатанки не продавали дурацких талисманов для отпугивания ийятов. Сестры вашего ордена не уподоблялись деревенским знахаркам и не ходили принимать роды и лечить захворавший скот. Мне рассказывали, что когда-то кориатанки силой своей магии умели исцелять смертельные раны. И послушниц себе они брали не из сиротских приютов. Родители сами отправляли к вам своих дочерей, чтобы их способности не зачахли без должного обучения. Мечтает ли Кориатанский орден о восстановлении своего былого могущества? Не надоело ли кориатанкам оставаться на задворках событий? Я поклялся положить конец давней вражде и раздорам на земле Этеры. Так что мои устремления и чаяния вашей Главной колдуньи во многом совпадают.
Пальцы старухи привычно управлялись с пряжей, но ее глаза были безотрывно обращены на принца. Лизаэр, сам того не желая, даже покраснел. У него бешено колотилось сердце. Не дав старухе вставить ни слова, он понизил голос и медленно произнес:
— Я предлагаю не какую-то жалкую сделку, а восстановление надлежащего равновесия. Однажды мне довелось побывать в Альтейнской башне. Точнее — в хранилище Сетвира. Могу сказать, что кое-какие из сокровищ слишком уж загостились в том мрачном подземелье.
— Ты зашел слишком далеко, принц Лизаэр!
Колесо чуть замедлило свой бег, но и этого было достаточно, чтобы нити пряжи превратились в спутанный комок. Старуха, забыв обо всем, впилась глазами в необычного гостя. Лизаэру показалось, что она старается запомнить его до мельчайших подробностей. Но зачем? Чтобы потом каким-нибудь колдовским способом забраться к нему в душу? Хорошо. Сейчас он ей покажет, что умеет владеть не только мечом.
Из-под пальцев Лизаэра заструился свет. Он уничтожил покровы темноты, и хижина колдуньи предстала во всем своем убожестве: колченогая койка, застеленная ветхим, изъеденным молью одеялом с грубо наложенными заплатами; такие же колченогие стулья, заплесневелый комод, стены с кривыми полками, на которых громоздились связки листьев и кореньев и блестели склянки со снадобьями.
Сама колдунья в ослепительно ярком свете оказалась еще непригляднее. Высохшее лицо, жилистые ладони, торчащие из протертых манжет коричневого мешковатого платья со множеством восковых капелек. Наверное, когда-то, очень давно, ее карие глаза были теплыми и живыми. Долгие годы, проведенные в Кориатанском ордене, сделали их непроницаемыми. Но знала она много. Достаточно много.
— Говори, чем будешь платить, принц. — Лицо колдуньи оставалось неподвижным, словно кожаная маска. — А я еще решу, достойная ли эта плата. Так что тебе придется подождать моего решения. Однако берегись, принц. Ты и так зашел слишком далеко.
Усилием воли Лизаэр поборол начинавшуюся дрожь. Обратного пути нет. Пусть все ляжет на него, но он делает это не для себя.
— В хранилище Альтейна я видел большой граненый аметист. Трайт сказал мне тогда, что это Путеводный Камень кориатанок.
Старуха сдавленно вскрикнула. По пергаментным, впалым щекам покатились блестящие капельки слез.
— Мы и не знали, — дрожащим шепотом произнесла она.
Путеводный Камень, исчезнувший во времена свержения верховных королей, обладал способностью вбирать в себя силу ста восьмидесяти колдуний и направлять ее туда, куда им требовалось. Этот аметист был воистину краеугольным камнем Кориатанского ордена. После его исчезновения орден оказался в положении внезапно ослепшего и искалеченного человека.
Если бы только удалось вернуть Путеводный Камень… Кориатанский орден обрел бы прежнее могущество. Их милосердие и сострадание распространились бы на все те стороны жизни, от которых высокомерно отворачивается Содружество Семи. Скольких больных они сумели бы тогда исцелить, сколько моровых поветрий уничтожить в самом зародыше! Магам Содружества нет дела до лесных пожаров, землетрясений и морских бурь. Как же, они выше всего этого! Зато кориатанки, не забывающие о нуждах простых людей, смогли бы сдерживать буйство природных стихий.
Потрясенная старуха опустилась на стул. Руки замерли на коленях, перепачканных шерстяным пухом.
— Да благословит Эт твои видения, принц Тайсанский. Ее бледные щеки раскраснелись. Былая неприязнь к Лизаэру пропала.
— Подойди ближе… Встань вот сюда и гляди на пламя свечи. Я покажу тебе то, что ты так жаждешь увидеть.
Лизаэр сделал несколько шагов по рассохшимся половицам хижины и встал там, где указала колдунья. Пламя свечи стало ярче. Оно освещало его волосы, заставляя ярко вспыхивать каждую прядь. Лизаэр сосредоточил взгляд на пламени. Резко запахло лавандой, болотной и перечной мятой и еще чем-то.
Старуха не произнесла ни слова и не шевельнулась. Ее глаза глядели сквозь принца и не видели его. Колдунья погрузилась в забытье. Искривленные пальцы замерли на коленях.
Лизаэр ждал, потея от напряжения. Тянулись секунды, но вокруг все оставалось прежним. Пламя свечи колебалось, клонилось в сторону, выбрасывало вверх струйку дыма. Преодолевая резь в глазах, принц продолжал почти не мигая глядеть на свечу. Он не знал, как все должно произойти, но почему-то был уверен, что почувствует перемену… Тем не менее все произошло совершенно незаметно. Только что Лизаэр стоял в покосившейся хижине колдуньи, а в следующее мгновение оказался неизвестно где — точнее, нигде. Его куда-то несло, и перемещение сопровождалось каким-то тягучим и тревожным ощущением. Потом окружающий мир вновь стал четким, и Лизаэр увидел то, что происходило очень далеко от Тайсана…
…Воды гавани, подернутые легкой рябью, отражали голубое небо. Ветер раскачивал верхушки пальм, почти смыкавшиеся с курчавыми облаками. Под пальмами стоял человек в простой матросской одежде и вел разговор с ремесленником в парусиновом фартуке: «Я решил устроить верфь в этой рыбачьей деревушке. Она называется Мериор. Тебя и твоих мастеров я нанимаю на два года. За это время вы должны будете построить десять бригантин». Потом говоривший повернулся, и яркое южное солнце скользнуло по его черным волосам, узкому скуластому лицу и глубоко посаженным зеленым глазам. Сомнений не оставалось: то был потомок Фаленитов…
Затем видение задрожало, поколебленное вспыхнувшей в Лизаэре ненавистью. Принц закричал от ярости. Выдержка и здравый смысл полностью изменили ему. Забыв, что Аритон недосягаем для оружия, Лизаэр решил расправиться с ним охотничьим копьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Стучать ему не пришлось. Дверь распахнулась, едва он к ней прикоснулся. Из полумрака, где мигал глазок единственной свечи, послышался тихий, надтреснутый голос, приглашающий войти.
Копье Лизаэр оставил за порогом, положив возле стены. Внутри его встретил затхлый воздух, в котором перемешались запахи свечного сала, немытой пряжи и целебных трав. По закопченным стенам тянулись кружева паутины, густо усеянной дохлыми мухами и комарами. Ноздри Лизаэра уловили новую волну запахов: ржавчины, запекшейся крови и истолченных кореньев. Под ногами протяжно скрипнули половицы. От всего этого у принца закололо в затылке.
Старуха больше напоминала скелет, обвешанный одеждой, чем живого человека.
— Вовсе не для охоты ты пришел в эти края, сын Ахелласов.
Ошеломленный тем, что колдунья назвала его по имени материнской династии, Лизаэр шагнул вбок, ударившись коленом о какой-то железный предмет. Вместе с пучками трав с потолочной балки свешивались крючья с белесыми мотками пряжи.
— Я пришел за советом. Старуха язвительно поправила его:
— Ты пришел узнать, где скрывается твой единоутробный брат Аритон, ибо ты ищешь его, чтобы убить.
Невесомая рука колдуньи поднялась. Скрипнула туго натянутая нить. Дрогнули и замелькали спицы: колесо прялки ожило.
У Лизаэра по вискам и спине текли струйки пота. Глаза привыкли к полумраку, и теперь он мог получше разглядеть старуху. Одежда на колдунье была опрятной, но выцветшей и поношенной. Нечесаные волосы напоминали паутину на стенах, только без мух. Глаза были скрыты под морщинистыми веками. Когда колдунья их подняла, Лизаэру показалось, что на него смотрят пустые глазницы черепа. Ко всему прочему, у старухи была заячья губа.
Колдунья вопросительно смотрела на принца. Лизаэра это удивило: если она знает о цели его прихода, к чему лишние слова? Старуха ждала, и ему волей-неволей пришлось начать этот тягостный и чем-то унизительный для него разговор.
— Скажи мне, ваш орден поощряет своевольное обращение с магическими силами? Думаю, едва ли. Тогда как ты назовешь случившееся в Джелоте? Там от многих домов камня на камне не осталось. Люди лишились крова, а виновник всего этого до сих пор не наказан.
Колесо выводило свою монотонную песню.
— Ты говоришь о событиях, что произошли далеко за пределами Тайсана.
Старуха углубилась в работу, словно забыв о присутствии Лизаэра. Шелестела пряжа, неслышно двигались высохшие, но ловкие руки.
— А не странно ли, что виновником оказался наследный принц Ратана? — вновь нарушил молчание Лизаэр. — Или на Этере наследным принцам дозволяется разорять города своей земли, вместо того чтобы их защищать?
Старуха вскинула подбородок.
— И потому ты вознамерился вырвать человеческую жизнь из рук Дейлиона-судьбоносца?
Лизаэру стало невыносимо скучно. Разговор все время обрывался, будто гнилая нить пряжи. Не за тем он сюда явился, чтобы выслушивать поучения какой-то старой развалины!
— Моя обязанность — защищать слабых, ни в чем не повинных людей от любого, кто своей магией причиняет им зло.
Все так же, равномерно поскрипывая, крутилось колесо старушечьей прялки, бросая тени на дощатый стол, на обитый кожей сундук и-плетеную корзину в дальнем углу хижины.
— Если я затею ясновидение, которого ты так жаждешь, начнется кровавая война. Наш орден никогда не был и не будет пособником войн.
— Я пришел к тебе не с пустыми руками, — выбросил свой главный козырь Лизаэр.
— Никак ты решил меня подкупить? Ты слишком дерзок и самонадеян, принц, если считаешь, что земные блага могут поколебать веру сестер нашего ордена.
Колдунья зашлась отрывистым, каркающим смехом.
— Принц, ты зря теряешь время. Бери копье и отправляйся охотиться на кабана. Забавы больше, а опасности меньше.
Лизаэр не двинулся с места. Холодно посмотрев на старуху, он сказал:
— Судя по тебе, ваши сестры не слишком-то любезны. У себя я внимательно выслушиваю даже жалких нищих, а перед тобой все же стоит наследный принц.
Морщинистая ладонь остановила бег колеса.
— Выслушиваешь, потому что никто из жалких нищих не предлагает тебе жалких грошей, прося взамен помочь ему расправиться со своим единоутробным братом!
— Выходит, для твоего ордена родство важнее справедливости?
Лизаэр ощущал странную ломоту в костях. Потом он догадался: старуха прощупывала его своим магическим зрением. Он не умел защищаться от колдовства, но подобное отношение к себе взбесило его. Она что же, сомневается в искренности его намерений? В его праве встать на защиту жителей Этеры, которым грозят непредсказуемые беды? Исполненный королевского достоинства, Лизаэр отчеканил:
— Я пришел сюда не состязаться в дерзостях, а просить о помощи. Если рану вовремя не прижечь, она погубит все тело. Кто, кроме вашего ордена, в состоянии помочь мне обуздать зло, именуемое моим единокровным братом? Или города и селения Этеры должны разделить участь Джелота и Алестрона, а люди — заплатить своей жизнью ради сомнительного кровного родства? Заботясь о спасении Аритона, вы молчаливо потворствуете его новым злодеяниям. Вы согласны быть его косвенными пособниками? Ответь мне без увиливаний: можно ли надеяться устранить вражду между городами и кланами, пока Фаленит остается в живых?
Колесо опять завертелось.
— Ты думаешь, Круг Старших нашего ордена сидит сложа руки? Морриэль — наша Главная колдунья — уже сделала необходимые распоряжения относительно Аритона Фаленского.
Из-под рук старухи выпорхнул обрывок нити и, словно заблудшая душа, проплыл над коптящей свечкой.
— Ты превратно думаешь о нас, принц. Мы не Содружество Семи и не закрываем глаза на происходящее вокруг. Вот что я тебе скажу на прощание, принц Тайсанский: мы не станем препятствовать твоим замыслам. Если ты разыщешь своего противника и повергнешь его, мы тебе не помешаем. Пусть все решает сила оружия.
— И ты не желаешь выслушать меня до конца? — закричал Лизаэр.
В хижине повеяло холодом. Невесть откуда взявшийся ветер закружил шерстяной пух.
— Сколько ты еще будешь испытывать мое терпение? — прошипела старуха.
Лизаэр раздумывал не над последним вопросом, а над тем, что услышал от колдуньи до этого. Что значит «сделала необходимые распоряжения»? Если сделала, значит… значит, их Морриэль знает, где сейчас находится Повелитель Теней.
Пора начинать серьезный разговор.
— До вторжения Деш-Тира на Этеру ваш орден не занимался разными пустяками вроде лечения бедняков. Кориатанки не продавали дурацких талисманов для отпугивания ийятов. Сестры вашего ордена не уподоблялись деревенским знахаркам и не ходили принимать роды и лечить захворавший скот. Мне рассказывали, что когда-то кориатанки силой своей магии умели исцелять смертельные раны. И послушниц себе они брали не из сиротских приютов. Родители сами отправляли к вам своих дочерей, чтобы их способности не зачахли без должного обучения. Мечтает ли Кориатанский орден о восстановлении своего былого могущества? Не надоело ли кориатанкам оставаться на задворках событий? Я поклялся положить конец давней вражде и раздорам на земле Этеры. Так что мои устремления и чаяния вашей Главной колдуньи во многом совпадают.
Пальцы старухи привычно управлялись с пряжей, но ее глаза были безотрывно обращены на принца. Лизаэр, сам того не желая, даже покраснел. У него бешено колотилось сердце. Не дав старухе вставить ни слова, он понизил голос и медленно произнес:
— Я предлагаю не какую-то жалкую сделку, а восстановление надлежащего равновесия. Однажды мне довелось побывать в Альтейнской башне. Точнее — в хранилище Сетвира. Могу сказать, что кое-какие из сокровищ слишком уж загостились в том мрачном подземелье.
— Ты зашел слишком далеко, принц Лизаэр!
Колесо чуть замедлило свой бег, но и этого было достаточно, чтобы нити пряжи превратились в спутанный комок. Старуха, забыв обо всем, впилась глазами в необычного гостя. Лизаэру показалось, что она старается запомнить его до мельчайших подробностей. Но зачем? Чтобы потом каким-нибудь колдовским способом забраться к нему в душу? Хорошо. Сейчас он ей покажет, что умеет владеть не только мечом.
Из-под пальцев Лизаэра заструился свет. Он уничтожил покровы темноты, и хижина колдуньи предстала во всем своем убожестве: колченогая койка, застеленная ветхим, изъеденным молью одеялом с грубо наложенными заплатами; такие же колченогие стулья, заплесневелый комод, стены с кривыми полками, на которых громоздились связки листьев и кореньев и блестели склянки со снадобьями.
Сама колдунья в ослепительно ярком свете оказалась еще непригляднее. Высохшее лицо, жилистые ладони, торчащие из протертых манжет коричневого мешковатого платья со множеством восковых капелек. Наверное, когда-то, очень давно, ее карие глаза были теплыми и живыми. Долгие годы, проведенные в Кориатанском ордене, сделали их непроницаемыми. Но знала она много. Достаточно много.
— Говори, чем будешь платить, принц. — Лицо колдуньи оставалось неподвижным, словно кожаная маска. — А я еще решу, достойная ли эта плата. Так что тебе придется подождать моего решения. Однако берегись, принц. Ты и так зашел слишком далеко.
Усилием воли Лизаэр поборол начинавшуюся дрожь. Обратного пути нет. Пусть все ляжет на него, но он делает это не для себя.
— В хранилище Альтейна я видел большой граненый аметист. Трайт сказал мне тогда, что это Путеводный Камень кориатанок.
Старуха сдавленно вскрикнула. По пергаментным, впалым щекам покатились блестящие капельки слез.
— Мы и не знали, — дрожащим шепотом произнесла она.
Путеводный Камень, исчезнувший во времена свержения верховных королей, обладал способностью вбирать в себя силу ста восьмидесяти колдуний и направлять ее туда, куда им требовалось. Этот аметист был воистину краеугольным камнем Кориатанского ордена. После его исчезновения орден оказался в положении внезапно ослепшего и искалеченного человека.
Если бы только удалось вернуть Путеводный Камень… Кориатанский орден обрел бы прежнее могущество. Их милосердие и сострадание распространились бы на все те стороны жизни, от которых высокомерно отворачивается Содружество Семи. Скольких больных они сумели бы тогда исцелить, сколько моровых поветрий уничтожить в самом зародыше! Магам Содружества нет дела до лесных пожаров, землетрясений и морских бурь. Как же, они выше всего этого! Зато кориатанки, не забывающие о нуждах простых людей, смогли бы сдерживать буйство природных стихий.
Потрясенная старуха опустилась на стул. Руки замерли на коленях, перепачканных шерстяным пухом.
— Да благословит Эт твои видения, принц Тайсанский. Ее бледные щеки раскраснелись. Былая неприязнь к Лизаэру пропала.
— Подойди ближе… Встань вот сюда и гляди на пламя свечи. Я покажу тебе то, что ты так жаждешь увидеть.
Лизаэр сделал несколько шагов по рассохшимся половицам хижины и встал там, где указала колдунья. Пламя свечи стало ярче. Оно освещало его волосы, заставляя ярко вспыхивать каждую прядь. Лизаэр сосредоточил взгляд на пламени. Резко запахло лавандой, болотной и перечной мятой и еще чем-то.
Старуха не произнесла ни слова и не шевельнулась. Ее глаза глядели сквозь принца и не видели его. Колдунья погрузилась в забытье. Искривленные пальцы замерли на коленях.
Лизаэр ждал, потея от напряжения. Тянулись секунды, но вокруг все оставалось прежним. Пламя свечи колебалось, клонилось в сторону, выбрасывало вверх струйку дыма. Преодолевая резь в глазах, принц продолжал почти не мигая глядеть на свечу. Он не знал, как все должно произойти, но почему-то был уверен, что почувствует перемену… Тем не менее все произошло совершенно незаметно. Только что Лизаэр стоял в покосившейся хижине колдуньи, а в следующее мгновение оказался неизвестно где — точнее, нигде. Его куда-то несло, и перемещение сопровождалось каким-то тягучим и тревожным ощущением. Потом окружающий мир вновь стал четким, и Лизаэр увидел то, что происходило очень далеко от Тайсана…
…Воды гавани, подернутые легкой рябью, отражали голубое небо. Ветер раскачивал верхушки пальм, почти смыкавшиеся с курчавыми облаками. Под пальмами стоял человек в простой матросской одежде и вел разговор с ремесленником в парусиновом фартуке: «Я решил устроить верфь в этой рыбачьей деревушке. Она называется Мериор. Тебя и твоих мастеров я нанимаю на два года. За это время вы должны будете построить десять бригантин». Потом говоривший повернулся, и яркое южное солнце скользнуло по его черным волосам, узкому скуластому лицу и глубоко посаженным зеленым глазам. Сомнений не оставалось: то был потомок Фаленитов…
Затем видение задрожало, поколебленное вспыхнувшей в Лизаэре ненавистью. Принц закричал от ярости. Выдержка и здравый смысл полностью изменили ему. Забыв, что Аритон недосягаем для оружия, Лизаэр решил расправиться с ним охотничьим копьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111