Появись Хуон всего днем раньше — затея увенчалась бы успехом. Но, к несчастью для Рогатого и Галла, планы их вновь пошли кувырком. Ибо предательство мага уже раскрылось — Ангавар-Джеймс давно знал, что Саргот — шпион, и использовал это в своих целях, поставляя тому неверную информацию. Теперь же, охваченный яростью, он сам вылетел навстречу Охоте и разгромил ее.
Так намеченная добыча в очередной раз сбежала от преследователей и в Башне Исс. ДоМоррагана долетела весть:
Ашалинда вернулась ко двору. Вот когда Принц-Ворон поверил, что все потеряно и Ангавар наверняка узнал, кто такая эта талитская девушка. Уж верно она поведала ему свою странную историю, и Ангавар теперь первым доберется до Ворот. Однако Морраган не учел заклятия, наложенного на Ворота Поцелуя Забвения. В эту причудливую повесть о скрытности, бегстве и постоянной смене обличий — повесть, что уже граничила с настоящим фарсом — вмешался новый фактор: потеря памяти. И вот, в то время как Ашалинда считала Ангавара Джеймсом, он, в свою очередь, не имел никаких причин полагать, будто Рохейн, леди печалей, не та, за кого себя выдает. Верный своей волшебной природе, он жил настоящим моментом и не стремился искать разгадок прошлого. Он не ведал страха. Прошлое не таило для него никаких ужасов. Более того, способность властвовать над стихиями, знание языков всех земных тварей, прочие магические силы неизбежно сделали Верховного короля Фаэрии самоуверенным и надменным. Тот, кто наделен всевидением, не задает слишком много вопросов. Единственное его слабое место: он не сознает, что и его могущество не беспредельно.
И вот постепенно Морраган понял, что же произошло на самом деле. А поняв, поразился своему везению.
Когда Король-Император со своей армией отбыл на север, Ашалинду поселили на защищенном острове Тамхания. Морраган снова собрал все силы и бросил их на остров. Он победил — ворота Острова Явных не выдержали натиска и Таваал-Тамхания канула в морскую пучину. Но та, за которой так истово охотился принц, опять исчезла. Снова воцарилось полное смятение. Аттриод что было сил искал Ашалинду. Морраган сообразил, что Ангавар наверняка вручил своей нареченной какой-нибудь защитный амулет. Принц с новой силой взялся за поиски, однако девушка сумела сбить со следа всех преследователей, в последний, четвертый раз ускользнув из сети. Вместо того чтобы, как они ожидали, вернуться к цивилизованным землям, она направила стопы на север и затерялась в просторах диких земель. Ее искали, но искали тщетно.
На поросших цветами лугах, под сводами сумрачных лесов, в Апплтон-Торне и на сырых болотах Ашалинду и ее спутниц видели только те духи и существа, которые редко отступали от своих привычек, которые оказались слишком тихими, слишком непокорными или просто слишком любили уединение, чтобы откликнуться на Зов Моррагана — эта нежить не слышала никаких вестей из большого мира, а если что и слышала, то не обратила внимания. Только уже в Циннарине ганконер, пробирающийся на восток, наткнулся на трех весьма заманчивых с виду жертв. Юный Валентин всегда держался населенных мест и не пропустил мимо ушей, что Принцы Неявных ищут некую девицу, путешествующую втайне от всех. Удовлетворив природные свои склонности одной из трех девушек, он сообщил о своей находке в Аннат Готалламор.
— Остальное вы знаете, — закончил Тулли и, поднеся свирель к губам, снова затянул одну из любимых мелодий.
Колдовская музыка парила над чертогом, будто распростерший крыла сокол. Она пробудила в душе Ашалинды воспоминания давних лет. Девушка на время забыла о том, что находится в плену. Снизу, с Вышней равнины, долетало пение колдовских труб. Хриплое и резкое, оно заставило Ашалинду вспомнить иные звуки, чистый голос Рога Светлых, что последний раз призывал Дивный народ в день Закрытия. В тот день Ашалинда стояла рядом с отцом в Сторожевой башне, а за Воротами сошлись в смертельном поединке Ангавар и Морраган…
Из-под окон доносились звуки борьбы, звон мечей, ржание лошадей.
— Нам следует сделать выбор сейчас! — заговорили некоторые из присутствующих в башне. — Если король вовремя не вернется, мы должны вместе с ним отправиться в изгнание.
Через несколько секунд они ушли.
Другие сомневались, им казалось немыслимым, что король, принц и рыцари не вернутся. Тем не менее многие покинули башню. Вскоре толпа Светлых, нежити, птиц и животных собралась у ворот, чтобы помочь королю, хотя шанс, что у них хватит времени, был мизерным, ведь сражение шло более чем в миле от ворот.
Ашалинда мучилась от нерешительности. Она еще раз посмотрела в окно.
— Прости меня, отец, — неожиданно воскликнула девушка. — Я должна попытаться вернуться…
— О господи! — ахнул отец. — Но почему?
— Потому, — Ашалинда с трудом находила слова, — что мое будущее связано с Эрисом. Если король не вернется вовремя…
Воспоминания, до сего момента похороненные в глубинах памяти девушки, снизошли на нее как настоящее озарение. Тогда, через Ворота, она на миг увидела лицо — лицо Ангавара. Увидела в первый раз, издали. Только теперь Тахгил поняла: именно это и стало причиной ее внезапного желания вернуться в Эрис, желания, что в тот миг казалось нелепым и смешным.
— Ну конечно же. Ведь он Светлый, — пробормотала она себе под нос, — а смертные всегда влюбляются в представителей Дивного народа, едва только увидят их. Насколько же могущественней должны действовать чары их государя! Меня повлекло к нему, как влечет мотылька на огонь свечи. Однако теперь приятно вспомнить, что причина, по которой я нахожусь здесь, в Эрисе, это Торн. Это подтверждает, что я люблю именно его — хотя и не подтверждает, что он любит меня. Да и в любом случае у подобного союза нет будущего.
И сердце ее словно стиснули стальные клещи.
Скоро задумчивую печаль девушки прервало новое происшествие.
С расцвеченного узорами высокого потолка спорхнула и, кружась, полетела вниз белая снежинка. Вот она приземлилась на письменный стол. Тулли опустил свирель. Развернув полоску белоснежного пергамента, Ашалинда узрела мерцающую надпись, начертанную серебряными чернилами, что переливались, точно живой поток. Недоумевая, девушка прочла строки вслух:
У меня нет рук, но я дотягиваюсь до самого горизонта.
Ноги мои способны семь лет не касаться земли.
Стол мой — вода, постель — ветер.
У меня нет корабля, но я плыву через океаны.
У меня нет эотавра, хотя я скольжу по небу.
Цепи Эриса не связывают меня —
Я, кормчий, не замечаю их.
Ашалинду охватила дрожь страха и радости.
— Это загадка, — промолвила она, нервно оглядывая библиотеку. На первый взгляд, здесь никого не было, кроме нее самой, Кейтри и Тулли.
— Дайте-ка я минутку подумаю, — сказал уриск. — Сейчас соображу.
В стекла окна ударили могучие крылья. На подоконник, глубоко всаживая когти в дерево, опустился огромный ворон. Кейтри в испуге выскочила из кресла и съежилась у ног Ашалинды. Круглый глаз ворона уставился на подруг неподвижным взглядом.
— Сейчас-сейчас соображу, — бодро заверил Тулли и поскреб кудлатую макушку.
— Не бери в голову, Тулли, — проговорила Ашалинда. Сердце у нее трепетало, точно крылышки пойманной в силки птички. — Я сама знаю. Разгадка — морская птица, элиндор.
— Ты чрезвычайно умна, — с сожалением в голосе заметил принц Морраган.
Шагнув в комнату откуда-то — из ниоткуда, — он протянул руку. Ворон влетел в открытое окно и сел ему на плечо.
В библиотеке стало светлее. Яркий прозрачный свет залил ее — потолок исчез и комната оказалась прямо под открытым небом. Девять светильников вспыхнули, и стало видно, что окна растаяли, точно льдинки по весне. Там, где находились они еще минуту назад, теперь зияли широкие проемы, сквозь которые сияли ослепительные звезды и дул свежий ветер. Стены же стояли по-прежнему прямо. Лишившись обивки, они оказались монолитами черного базальта с высокими каменными перемычками. Утонченно-резная мебель и ковры, оставшиеся в этом первозданном кругу скал, смотрелись нелепо и претенциозно.
В проемы меж базальтовыми монолитами хлынул поток фигур — свита наследного принца и разная нежить, державшаяся при Светлых.
Среди них неторопливо шествовал Итч Уизге в доспехе из инкрустированного металла: на обоих плечах принца водяных коней торчали изогнутые края стальных пластин. Колечки кольчуги сверкали, точно вынутая из воды рыбья чешуя.
Он прошел мимо и скрылся из виду.
Морраган небрежно погладил Ашалинду по волосам, поиграл ее локоном.
Девушка вспыхнула.
— Глянь-ка в окно, Ихианнан, — предложил принц.
Между двумя базальтовыми колоннами протянулась посеребренная росой паутинка. Нити замерцали, задрожали, растаяли. За ними простирался пейзаж — но не звездный пейзаж Мглицы, а ясный день омытого дождями Аркдура.
Магическое око вновь обшаривало край сосен и скал. И Ашалинда снова никак не могла распознать никаких примет, указавших бы расположение тайных Ворот Поцелуя Забвения. Точнее, когда ей уже казалось, будто она начинает узнавать местность, непонятные помехи препятствовали, затемняли взор. Поиски изнуряли девушку, выпивали из нее все жизненные соки, словно бы высасывали мозг из костей.
— Хватит! — взмолилась несчастная, однако пощады не было.
Поиски продолжались целую вечность. Плечи Ашалинды поникли от усталости. К тому времени, как голос Моррагана наконец произнес «Возвращайся», все мышцы у девушки болели так, как будто она без устали косила три дня и три ночи кряду.
Едва пейзажи Аркдура растаяли, их заменила иная сцена — поле битвы на закате дня. По небу тянулись длинные кровавые раны. За горой, окруженный туманным ореолом цвета весенней листвы, висел серебристый серп месяца, тонкий, точно обрезок ногтя.
В багровом свете заката отряды эртов сражались с намаррскими завоевателями. Войска эртов были выстроены в боевом порядке. Каждый отряд образовывал прямоугольник из трех рядов тяжелой кавалерии, копьеносцев, лучников и арбалетчиков, по бокам охраняемых легкой кавалерией. В первых рядах, выставив перед собой щиты и уперев их нижним краем в землю, на одном колене стояли копьеносцы. Копья их торчали навстречу врагу — все под одним и тем же углом, точно молодая рощица, клонящаяся под напором свирепого урагана. Сзади выстроились лучники и арбалетчики. Лучники, также стоявшие на одном колене, прятались за надетыми на левую руку щитами. Время от времени они разом опускали щиты и осыпали неприятеля тучей стрел, а потом снова прятались. В третьем ряду конники ждали момента, когда придет черед атаки тяжелой кавалерии.
Кони мятежников отказывались везти своих всадников на эту ощетинившуюся копьями живую стену. Пока отряды эртов держали строй, им ничего не грозило — хотя и шансов разгромить врага вот так вот, не сходя с места, тоже было мало.
Довольно долгое время бунтовщики осыпали воинов-эртов непрестанным градом стрел, дротиков и коротких копий. Вынужденное бездействие мало-помалу расшатывало дисциплину эртов, покуда кое-кто из копьеносцев не вскочил на ноги и не бросился в атаку. Чтобы не разбивать строй щитов, остальные вынуждены были двинуться следом.
Двигаясь по каменистой равнине, отряды финварнанцев были настолько поглощены отражением летящих снарядов и стрел, что не могли выравнивать ряды. В строю их образовались бреши — и в эти-то бреши ринулись с копьями наготове два дивизиона тяжелой кавалерии варваров. Пробившись в середину строя, они пускали в ход мечи и палицы, рубя и молотя противников. Застигнутые врасплох и не в боевом строю пехотинцы эртов не имели ни малейшего шанса выстоять против конной атаки. Ряды их разбились, солдаты бросились врассыпную, исчезая в ночи. И, увидев, что враг дрогнул, варварские орды ударили с новой силой. Финварнанцы потерпели полное поражение.
Однако эта стычка никоим образом не могла еще решить исход всей битвы. Время величайшего столкновения еще не пришло.
Изображение между каменными колоннами вновь изменилось.
Первые лучи рассвета омывали столбы на Нениан Лэндбридж, отбрасывая длинные тени от длинных рядов всадников, что торжественно ехали по девять в ряд навстречу свету зари. Солдаты легионов Эриса, прищурившись, смотрели из-под шлемов на золотое сияние. Копья и знамена вздымались к небесам, точно мерцающий лес. За много миль видно было, как сверкают на солнце блестящие щиты и доспехи. Высоко над ними парили в облаках Летучие корабли, а двенадцать эскадронов Всадников Бури летели, словно гигантские хищные птицы. Ветер доносил слабый перезвон стремян и уздечек.
Среди Всадников Бури летели лорды Вольтасус, Усторикс, Истериум, Валерике и Осценис. А в составе легионов числился некий воин, известный как Второй Лейтенант Диармид Бруадайр из Королевского полка, на плаще его изображен был королевский лев геральдических цветов. Рядом ехала более хрупкая воительница с развевающимися по ветру волосами — капрал Муирна Бруадайр из Королевского отряда лучников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Так намеченная добыча в очередной раз сбежала от преследователей и в Башне Исс. ДоМоррагана долетела весть:
Ашалинда вернулась ко двору. Вот когда Принц-Ворон поверил, что все потеряно и Ангавар наверняка узнал, кто такая эта талитская девушка. Уж верно она поведала ему свою странную историю, и Ангавар теперь первым доберется до Ворот. Однако Морраган не учел заклятия, наложенного на Ворота Поцелуя Забвения. В эту причудливую повесть о скрытности, бегстве и постоянной смене обличий — повесть, что уже граничила с настоящим фарсом — вмешался новый фактор: потеря памяти. И вот, в то время как Ашалинда считала Ангавара Джеймсом, он, в свою очередь, не имел никаких причин полагать, будто Рохейн, леди печалей, не та, за кого себя выдает. Верный своей волшебной природе, он жил настоящим моментом и не стремился искать разгадок прошлого. Он не ведал страха. Прошлое не таило для него никаких ужасов. Более того, способность властвовать над стихиями, знание языков всех земных тварей, прочие магические силы неизбежно сделали Верховного короля Фаэрии самоуверенным и надменным. Тот, кто наделен всевидением, не задает слишком много вопросов. Единственное его слабое место: он не сознает, что и его могущество не беспредельно.
И вот постепенно Морраган понял, что же произошло на самом деле. А поняв, поразился своему везению.
Когда Король-Император со своей армией отбыл на север, Ашалинду поселили на защищенном острове Тамхания. Морраган снова собрал все силы и бросил их на остров. Он победил — ворота Острова Явных не выдержали натиска и Таваал-Тамхания канула в морскую пучину. Но та, за которой так истово охотился принц, опять исчезла. Снова воцарилось полное смятение. Аттриод что было сил искал Ашалинду. Морраган сообразил, что Ангавар наверняка вручил своей нареченной какой-нибудь защитный амулет. Принц с новой силой взялся за поиски, однако девушка сумела сбить со следа всех преследователей, в последний, четвертый раз ускользнув из сети. Вместо того чтобы, как они ожидали, вернуться к цивилизованным землям, она направила стопы на север и затерялась в просторах диких земель. Ее искали, но искали тщетно.
На поросших цветами лугах, под сводами сумрачных лесов, в Апплтон-Торне и на сырых болотах Ашалинду и ее спутниц видели только те духи и существа, которые редко отступали от своих привычек, которые оказались слишком тихими, слишком непокорными или просто слишком любили уединение, чтобы откликнуться на Зов Моррагана — эта нежить не слышала никаких вестей из большого мира, а если что и слышала, то не обратила внимания. Только уже в Циннарине ганконер, пробирающийся на восток, наткнулся на трех весьма заманчивых с виду жертв. Юный Валентин всегда держался населенных мест и не пропустил мимо ушей, что Принцы Неявных ищут некую девицу, путешествующую втайне от всех. Удовлетворив природные свои склонности одной из трех девушек, он сообщил о своей находке в Аннат Готалламор.
— Остальное вы знаете, — закончил Тулли и, поднеся свирель к губам, снова затянул одну из любимых мелодий.
Колдовская музыка парила над чертогом, будто распростерший крыла сокол. Она пробудила в душе Ашалинды воспоминания давних лет. Девушка на время забыла о том, что находится в плену. Снизу, с Вышней равнины, долетало пение колдовских труб. Хриплое и резкое, оно заставило Ашалинду вспомнить иные звуки, чистый голос Рога Светлых, что последний раз призывал Дивный народ в день Закрытия. В тот день Ашалинда стояла рядом с отцом в Сторожевой башне, а за Воротами сошлись в смертельном поединке Ангавар и Морраган…
Из-под окон доносились звуки борьбы, звон мечей, ржание лошадей.
— Нам следует сделать выбор сейчас! — заговорили некоторые из присутствующих в башне. — Если король вовремя не вернется, мы должны вместе с ним отправиться в изгнание.
Через несколько секунд они ушли.
Другие сомневались, им казалось немыслимым, что король, принц и рыцари не вернутся. Тем не менее многие покинули башню. Вскоре толпа Светлых, нежити, птиц и животных собралась у ворот, чтобы помочь королю, хотя шанс, что у них хватит времени, был мизерным, ведь сражение шло более чем в миле от ворот.
Ашалинда мучилась от нерешительности. Она еще раз посмотрела в окно.
— Прости меня, отец, — неожиданно воскликнула девушка. — Я должна попытаться вернуться…
— О господи! — ахнул отец. — Но почему?
— Потому, — Ашалинда с трудом находила слова, — что мое будущее связано с Эрисом. Если король не вернется вовремя…
Воспоминания, до сего момента похороненные в глубинах памяти девушки, снизошли на нее как настоящее озарение. Тогда, через Ворота, она на миг увидела лицо — лицо Ангавара. Увидела в первый раз, издали. Только теперь Тахгил поняла: именно это и стало причиной ее внезапного желания вернуться в Эрис, желания, что в тот миг казалось нелепым и смешным.
— Ну конечно же. Ведь он Светлый, — пробормотала она себе под нос, — а смертные всегда влюбляются в представителей Дивного народа, едва только увидят их. Насколько же могущественней должны действовать чары их государя! Меня повлекло к нему, как влечет мотылька на огонь свечи. Однако теперь приятно вспомнить, что причина, по которой я нахожусь здесь, в Эрисе, это Торн. Это подтверждает, что я люблю именно его — хотя и не подтверждает, что он любит меня. Да и в любом случае у подобного союза нет будущего.
И сердце ее словно стиснули стальные клещи.
Скоро задумчивую печаль девушки прервало новое происшествие.
С расцвеченного узорами высокого потолка спорхнула и, кружась, полетела вниз белая снежинка. Вот она приземлилась на письменный стол. Тулли опустил свирель. Развернув полоску белоснежного пергамента, Ашалинда узрела мерцающую надпись, начертанную серебряными чернилами, что переливались, точно живой поток. Недоумевая, девушка прочла строки вслух:
У меня нет рук, но я дотягиваюсь до самого горизонта.
Ноги мои способны семь лет не касаться земли.
Стол мой — вода, постель — ветер.
У меня нет корабля, но я плыву через океаны.
У меня нет эотавра, хотя я скольжу по небу.
Цепи Эриса не связывают меня —
Я, кормчий, не замечаю их.
Ашалинду охватила дрожь страха и радости.
— Это загадка, — промолвила она, нервно оглядывая библиотеку. На первый взгляд, здесь никого не было, кроме нее самой, Кейтри и Тулли.
— Дайте-ка я минутку подумаю, — сказал уриск. — Сейчас соображу.
В стекла окна ударили могучие крылья. На подоконник, глубоко всаживая когти в дерево, опустился огромный ворон. Кейтри в испуге выскочила из кресла и съежилась у ног Ашалинды. Круглый глаз ворона уставился на подруг неподвижным взглядом.
— Сейчас-сейчас соображу, — бодро заверил Тулли и поскреб кудлатую макушку.
— Не бери в голову, Тулли, — проговорила Ашалинда. Сердце у нее трепетало, точно крылышки пойманной в силки птички. — Я сама знаю. Разгадка — морская птица, элиндор.
— Ты чрезвычайно умна, — с сожалением в голосе заметил принц Морраган.
Шагнув в комнату откуда-то — из ниоткуда, — он протянул руку. Ворон влетел в открытое окно и сел ему на плечо.
В библиотеке стало светлее. Яркий прозрачный свет залил ее — потолок исчез и комната оказалась прямо под открытым небом. Девять светильников вспыхнули, и стало видно, что окна растаяли, точно льдинки по весне. Там, где находились они еще минуту назад, теперь зияли широкие проемы, сквозь которые сияли ослепительные звезды и дул свежий ветер. Стены же стояли по-прежнему прямо. Лишившись обивки, они оказались монолитами черного базальта с высокими каменными перемычками. Утонченно-резная мебель и ковры, оставшиеся в этом первозданном кругу скал, смотрелись нелепо и претенциозно.
В проемы меж базальтовыми монолитами хлынул поток фигур — свита наследного принца и разная нежить, державшаяся при Светлых.
Среди них неторопливо шествовал Итч Уизге в доспехе из инкрустированного металла: на обоих плечах принца водяных коней торчали изогнутые края стальных пластин. Колечки кольчуги сверкали, точно вынутая из воды рыбья чешуя.
Он прошел мимо и скрылся из виду.
Морраган небрежно погладил Ашалинду по волосам, поиграл ее локоном.
Девушка вспыхнула.
— Глянь-ка в окно, Ихианнан, — предложил принц.
Между двумя базальтовыми колоннами протянулась посеребренная росой паутинка. Нити замерцали, задрожали, растаяли. За ними простирался пейзаж — но не звездный пейзаж Мглицы, а ясный день омытого дождями Аркдура.
Магическое око вновь обшаривало край сосен и скал. И Ашалинда снова никак не могла распознать никаких примет, указавших бы расположение тайных Ворот Поцелуя Забвения. Точнее, когда ей уже казалось, будто она начинает узнавать местность, непонятные помехи препятствовали, затемняли взор. Поиски изнуряли девушку, выпивали из нее все жизненные соки, словно бы высасывали мозг из костей.
— Хватит! — взмолилась несчастная, однако пощады не было.
Поиски продолжались целую вечность. Плечи Ашалинды поникли от усталости. К тому времени, как голос Моррагана наконец произнес «Возвращайся», все мышцы у девушки болели так, как будто она без устали косила три дня и три ночи кряду.
Едва пейзажи Аркдура растаяли, их заменила иная сцена — поле битвы на закате дня. По небу тянулись длинные кровавые раны. За горой, окруженный туманным ореолом цвета весенней листвы, висел серебристый серп месяца, тонкий, точно обрезок ногтя.
В багровом свете заката отряды эртов сражались с намаррскими завоевателями. Войска эртов были выстроены в боевом порядке. Каждый отряд образовывал прямоугольник из трех рядов тяжелой кавалерии, копьеносцев, лучников и арбалетчиков, по бокам охраняемых легкой кавалерией. В первых рядах, выставив перед собой щиты и уперев их нижним краем в землю, на одном колене стояли копьеносцы. Копья их торчали навстречу врагу — все под одним и тем же углом, точно молодая рощица, клонящаяся под напором свирепого урагана. Сзади выстроились лучники и арбалетчики. Лучники, также стоявшие на одном колене, прятались за надетыми на левую руку щитами. Время от времени они разом опускали щиты и осыпали неприятеля тучей стрел, а потом снова прятались. В третьем ряду конники ждали момента, когда придет черед атаки тяжелой кавалерии.
Кони мятежников отказывались везти своих всадников на эту ощетинившуюся копьями живую стену. Пока отряды эртов держали строй, им ничего не грозило — хотя и шансов разгромить врага вот так вот, не сходя с места, тоже было мало.
Довольно долгое время бунтовщики осыпали воинов-эртов непрестанным градом стрел, дротиков и коротких копий. Вынужденное бездействие мало-помалу расшатывало дисциплину эртов, покуда кое-кто из копьеносцев не вскочил на ноги и не бросился в атаку. Чтобы не разбивать строй щитов, остальные вынуждены были двинуться следом.
Двигаясь по каменистой равнине, отряды финварнанцев были настолько поглощены отражением летящих снарядов и стрел, что не могли выравнивать ряды. В строю их образовались бреши — и в эти-то бреши ринулись с копьями наготове два дивизиона тяжелой кавалерии варваров. Пробившись в середину строя, они пускали в ход мечи и палицы, рубя и молотя противников. Застигнутые врасплох и не в боевом строю пехотинцы эртов не имели ни малейшего шанса выстоять против конной атаки. Ряды их разбились, солдаты бросились врассыпную, исчезая в ночи. И, увидев, что враг дрогнул, варварские орды ударили с новой силой. Финварнанцы потерпели полное поражение.
Однако эта стычка никоим образом не могла еще решить исход всей битвы. Время величайшего столкновения еще не пришло.
Изображение между каменными колоннами вновь изменилось.
Первые лучи рассвета омывали столбы на Нениан Лэндбридж, отбрасывая длинные тени от длинных рядов всадников, что торжественно ехали по девять в ряд навстречу свету зари. Солдаты легионов Эриса, прищурившись, смотрели из-под шлемов на золотое сияние. Копья и знамена вздымались к небесам, точно мерцающий лес. За много миль видно было, как сверкают на солнце блестящие щиты и доспехи. Высоко над ними парили в облаках Летучие корабли, а двенадцать эскадронов Всадников Бури летели, словно гигантские хищные птицы. Ветер доносил слабый перезвон стремян и уздечек.
Среди Всадников Бури летели лорды Вольтасус, Усторикс, Истериум, Валерике и Осценис. А в составе легионов числился некий воин, известный как Второй Лейтенант Диармид Бруадайр из Королевского полка, на плаще его изображен был королевский лев геральдических цветов. Рядом ехала более хрупкая воительница с развевающимися по ветру волосами — капрал Муирна Бруадайр из Королевского отряда лучников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74