— Тогда как мы проберемся мимо них? — настаивал Брахт. — Они сразу распознают в тебе колдуна, так ведь?
— Ты предусмотрителен, как всегда, — усмехнулся Аномиус. — И ты прав. Да, если я войду в Нхур-Джабаль, они учуют мое присутствие.
— Тогда как мы доберемся до Харасуля?
— Дорога — это ведь всего лишь один из путей. — Аномиус с улыбкой похлопал себя по носу. — Нхур-Джабаль лежит у подножия Кхарм-Рханны, где река Танниф начинает свой бег с гор. И два ее рукава омывают город с двух сторон. Ист бежит к мысу Вишат'йи, а Шемме — на запад, к Харасулю. Мы пересечем реку к югу от Нхур-Джабаля и пойдем вниз по Шемме.
Брахт нахмурился, переворачивая мясо.
— Лодка? — спросил он. — Где мы раздобудем лодку?
— За Нхур-Джабалем нам уже не надо будет торопиться, — сказал Аномиус. — Шемме — река быстрая, и мы пустимся по ней прежде, чем они очухаются. Доверься мне, друг мой. И если оленина уже готова, передай мне кусочек — я вот-вот потеряю сознание от голода.
Словно в подтверждение этих слов, в животе у него заурчало. Брахт выхватил из костра полоску мяса и протянул ее Аномиусу. Колдун начал шумно жевать, не обращая внимания на сок, текший по его узкому подбородку и капавший на его халат. Каландрилл и Брахт воспользовались ножами, чтобы разрезать мясо на лепешках, как на тарелке.
Ночь сгустилась, и над поляной всплыла луна — неполный желто-белый диск на фоне усыпанного звездами черно-синего неба. Квывхал не давал о себе знать, и, утолив голод, они завернулись в одеяла и уснули.
Каландрилл уже настолько привык к кровавым тяготам путешествия, что спал без сновидений до тех пор, пока яркий блеск камня не проник сквозь сжатые веки. Он открыл глаза и увидел Аномиуса, сидевшего на корточках напротив серебристой тени волшебного шпиона.
Рассвет был уже не за горами, луна растаяла, и звезды утонули в размытой серости, пришедшей на смену синему бархату ночи. На траве блестела роса; всхрапнула лошадь, ударив копытом о землю. Квывхал сидел на корточках, не сводя огромных черных глаз с колдуна; из зияющего рта раздавался высокий свист, в котором Каландриллу не удалось различить ни одного слова. Брахт тоже наблюдал за странным разговором. Свист прекратился, и Аномиус потрепал существо по огромной голове. Квывхал изогнулся, как кошка, которую гладит хозяин. Колдун развязал кожаный кошелек и что-то едва слышно прошептал, квывхал сжался, превратившись в трепещущий слабый огонек, и прыгнул в мешочек. Аномиус завязал тесемки и спрятал кошелек под халатом. Он подошел поближе к костру, подбросил дров и только тут заметил, что за ним наблюдают.
— Армия стоит между нами и Нхур-Джабалем, — заявил он, когда костер вновь разгорелся, — на расстоянии приблизительно трех дней пути, по подсчетам моей киски. Авангард состоит из кавалерийского эскадрона, который находится на расстоянии полудня езды от основных сил.
Каландрилл зевнул и потянулся, Брахт подошел к огню поставил на костер воду.
— Там, на постоялом дворе, хозяин говорил о каком-то Бхалустине, в нескольких днях езды, — пробормотал керниец. — В него нам тоже нельзя заходить?
— Армия будет в Бхалустине уже сегодня, — кивнул Аномиус, яростно почесываясь. — Так что да, лучше идти лесными тропами.
— А провиант? — спросил Брахт.
— По дороге есть хутора. — Аномиус был спокоен.
Брахт повернулся к Каландриллу.
— Карта у тебя?
Каландрилл вытащил карту Кандахара и разложил ее на коленях. Брахт и Аномиус подошли поближе, заглядывая ему через плечо.
— Мы здесь, — сказал колдун, ткнув обломанным ног тем в карту недалеко от Нарна, рядом с контуром, обозначавшим плато. — Бхалустин здесь, Нхур-Джабаль там. Надо идти на юг, затем, оставив армию позади, опять на запад.
Он описал им путь, который пролегал по лесу, вдали от селений и проторенных дорог. Каландрилл сообразил, что такой путь приведет их к подножию Кхарм-Рханны, к югу от Нхур-Джабаля, где Шемме вытекает из Таннифа.
— Мы потеряем много времени, — сказал Брахт. — Почему не вернуться на дорогу за Бхалустином?
— Потому что, скорее всего, в каждом более или менее приличном городе сидит по колдуну, — объяснил Аномиус. — Я запросто могу с ними справиться, но такое столкновение задержит нас дольше, чем крюк.
«И ослабит тебя», — подумал Каландрилл. Вслух же сказал:
— Здесь не отмечено никаких проторенных путей. Как мы пойдем?
Колдун самоуверенно улыбнулся. Наклонившись поближе к огню, он сказал:
— Я же говорил вам — у меня есть способы их узнать.
Что он имел в виду, они узнали после завтрака.
Лошади были оседланы, огонь затушен, вещи собраны в мешки. Все было готово к отправлению. С первыми лучами солнца дневные обитатели леса зашевелились; голубые тона наложились на серые; теплый южный ветер гнал по небу белые облака. Аномиус покопался в своих мешках и извлек фиал с коричневатым порошком, щепотку которого посыпал на землю. Правую руку при этом он поднял перед собой, что-то бормоча речитативом. На мгновенье запели птицы, приветствуя новый день, но тут же смолки, а затем с новой силой принялись распевать, кружа, как шторм, над колдуном в многоцветье оперенья, — зяблики и дрозды, завирушки, кукушки, коньки и голуби, дятлы и пищухи — все слетелись на его зов. И вдруг их как ветром сдуло: к фигуре, завернутой в черный халат, плавным полукругом спустился огромный ястреб и уселся, как хорошо тренированная охотничья птица, на его вытянутую руку. Что-то тихо воркуя, колдун осторожно поднес левую руку к поблескивающим глазам птицы и вдруг резко бросил в гордо поднятую голову коричневатый порошок. Ястреб издал один короткий крик и заходил по правой руке колдуна, слегка покачиваясь вправо и влево, словно ослепленный. Аномиус что-то тихо прошептал и, как сокольничий на охоте, подбросил птицу вверх. Ястреб распустил сине-серые крылья и взмыл в воздух. Описав круг над поляной, он поднялся выше деревьев и скрылся на западе. Волшебник, улыбаясь, смотрел ему вслед, а затем подошел к Брахту, державшему под уздцы его мерина.
Каландриллу показалось, что его водянистые глаза светились ярче, чем обычно, но были словно расфокусированы, словно он не видел того, что было перед ним, а вглядывался в дали, не доступные глазу человека. Он забрался на мерина еще более неуклюже, чем обычно, и улыбнулся им сверху вниз.
— Теперь мы отыщем тропинки, теперь мы узнаем, где расположилась армия тирана. Следуйте за мной.
Он пустил мерина по поляне в сторону от дороги. Брахт и Каландрилл, заинтригованные, последовали вслед за ним.
Казалось, что по лесу их ведет ястреб — в течение дня они несколько раз видели над собой птицу, летавшую кругами над деревьями, близко росшими одно к другому, а Колдун безошибочно вел их по лесным тропам, которые они сами никогда бы не нашли, вдоль ручьев, скрытых под низко нависающими ветвями. Он без колебаний направлял мерина в, казалось бы, непроходимые чащи, но стоило раздвинуть ветви, как перед ними открывались узкие потайные тропинки леса. Каландрилл с удивлением сообразил, что колдун видит глазами ястреба. Когда в полдень они сделали привал у ключа, питавшего небольшой ручеек, журчавший меж покрытых густой листвой дубов, Аномиус сообщил, что армия достигла Бхалустина, где и встала лагерем, и что ее сопровождают по меньшей мере шесть колдунов.
— Тиран делает мне комплимент, — гордо заявил он. — Шесть колдунов против меня одного. Насколько я понимаю, моя слава растет.
— И что же будет с Сафоманом, когда они доберутся до плато? — спросил Каландрилл, не понимая, как этот карлик может так быстро забыть человека, которому столь преданно служил.
Аномиус небрежно пожал плечами.
— Даже с шестью колдунами им будет нелегко захватить плато, — сказал он. — Подступы к нему может удержать даже горстка вооруженных людей. Если же им все-таки удастся проникнуть на плато, Сафоман отступит к Кешам-Ваджу. Теперь он уже должен был взять Мхерут'йи. А ведь у него еще есть Файн-Кип, как последний бастион. А эта крепость так защищена моими заклятьями, что даже шести колдунам будет очень трудно с ними справиться. Какое-то время Сафоман продержится и без меня.
— Вряд ли он скажет тебе за это спасибо, — заметил Каландрилл.
— Если его разобьют, то это будет временное поражение, — ответил колдун. — А как только я заполучу колдовскую книгу, я вернусь и выполню свое обещанье, и он станет властителем всего Кандахара и за это щедро меня вознаградит.
До самой ночи он больше не проронил ни слова, полностью отдавшись странному общению с ястребом. У Каландрилла и Брахта появилась возможность тихонько поговорить о побеге.
— Он обещал нам вознаграждение, — сообщил Каландрилл Брахту. — За нашу помощь.
— А что будет, когда он поймет, что колдовская книга — это только плод твоего воображения? — возразил керниец. — Какое тогда нам будет вознаграждение? Его ярость? Или он овладеет «Заветной книгой», что еще хуже?
— Этого не должно случиться, — твердо сказал Каландрилл.
— Если он доберется с нами до Тезин-Дара, как этого избежать? — спросил Брахт. — Когда мы приведем его в город, он поймет, что никакой колдовской книги нет, но есть еще большее вознаграждение. А я доверяю ему не больше, чем Варенту.
Каландрилл бессильно покачал головой.
— Как же от него избавиться? — размышлял он вслух. — Он связывает нас своим колдовством. Ни бежать, ни убить.
Брахт хмуро кивнул.
— Колдуны тирана могли бы взять над ним верх, если бы нам удалось подвести его близко к ним.
— Но если верить тому, что говорит Аномиус, они распознают и мою силу, — добавил Каландрилл, — и привлекут меня на службу тирану. Или покончат со мной.
— Но что-то надо делать. — По голосу Брахта Каландрилл понял, что он не знает, что именно. — Должно быть какое-то избавленье.
— Я его не вижу. — Каландрилл посмотрел на неуклюже раскачивающегося на мерине колдуна. — Он здорово нас опутал.
— Но ведь и военный корабль держал нас уже на прицеле, — заметил Брахт. — Но мы избавились от него.
Произнося эти слова, он посмотрел на Каландрилла глазами, полными надежды и тревоги. Каландрилл сказал:
— Ты имеешь в виду тот талант, которым, он говорит, я обладаю? Я уже объяснял, что ничего об этом не знаю. И сейчас я знаю не больше, чем раньше. Я сам не понимаю, что тогда произошло. Если ты хочешь, чтобы я применил против него волшебство, то я просто не знаю, как это сделать.
— И все-таки, мне кажется, это наша единственная надежда, — сказал Брахт. — Если только за нас еще кто-нибудь не вступится.
Каландрилл коротко и цинично рассмеялся.
— Азумандиас, например? Или колдуны тирана? С самого начала все наше предприятие — это путешествие из огня да в полымя.
— Но, несмотря ни на что, мы приближаемся к цели. Если бы не Аномиус, то Сафоман повесил бы нас. Если бы он не вел нас сейчас через этот лес, то мы бы лоб в лоб столкнулись с армией тирана. И на том спасибо.
— Ты думаешь, что это некоторым образом нам предречено?
Каландрилл усмехнулся и покачал головой. Брахт пожал плечами и сказал:
— Может, и нет, но все-таки мы продвигаемся по Кандахару довольно быстро.
По крайней мере это было правдой, ибо они на самом деле продвигались вперед так же быстро, как если бы ехали по дороге. Даже быстрее, поскольку дорога должна была привести их прямиком к армии тирана, а подобная встреча грозила им задержкой, если не окончательной остановкой. Аномиус, благодаря своему волшебству, оказался прекрасным проводником. В последующие дни он обвел их вокруг армии тирана, успешно миновав кордоны разведчиков, шедших по флангам армии, и колдунов, засевших позади нее в селениях. Дважды им пришлось прятаться от верховых и трижды отказываться от маршрута, чтобы не столкнуться с бандами разбойников, но, несмотря ни на что, они неуклонно продвигались на юг а затем повернули на запад, с каждым шагом все приближаясь к Нхур-Джабалю. Днем колдун ехал впереди, глядя вокруг глазами птицы, а на ночь он посылал вперед квывхала, и это фантасмагорическое существо возвращалось на рассвете и докладывало новости на странном языке флейты. Провиантом они разживались на хуторах, изредка попадавшихся на пути; в небольших поселениях в деревянных домиках жили охотники и добыватели древесного угля; у каждого из них было по нескольку свиней или овец, пасшихся на полянах, специально вырубленных для этой цели в лесу, по одной или по две молочные коровы и небольшие огороды с овощами. Люди, с которыми они встречались, не были любопытны и довольствовались тем, что им говорили, что они путники, идущие в Нхур-Джабаль и не желающие встречаться с армией тирана на дороге. Это даже каким-то образом сближало их, ибо лесные жители людях одиночество, их не интересуют деяния таких людей, как тиран или Сафоман эк'Хеннем. Они предпочитают жить вдали от дорог, ведущих в Нхур-Джабаль, и от противоречий, раздирающих господ. Их гостеприимство было простым, но искренним, и путники быстро продвигались вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78