— Так, значит, брат твой желает тебе смерти? А после того, как вы уложили столько чайпаку, они объявили вам кровную месть? Однако успокойтесь: пока вы со мной, вы в безопасности.
— Но Катя — нет! — заявил Брахт. — Нельзя ли привести ее сюда? Или отпусти меня к ней.
— Будет лучше, если она прибудет сюда, — сказал Менелиан. — Минутку, с вашего позволения.
Он вызвал второго слугу и велел ему привести Катю.
— Боюсь, — пробормотал он хмуро, возвращаясь к своим гостям, — что Фарн почувствовал намерение Рхыфамуна, и, даже пребывая в заточении, Безумный бог не оставляет наш мир в покое.
— Почему же тогда Балатур этого не чувствует? — спросил Каландрилл. — И Иль, и Кита? Если Фарн в состоянии влиять на мир даже во сне, то и брат его должен быть на это способен! И уж тем более — их родители.
— Боюсь, Илю и Ките уже не до нашего мира, — грустно ответил Менелиан. — Я подозреваю, что, удалясь в Земли заповедные, они отрешились от дел мирских. Что же касается Балатура, то вполне возможно, что ваше путешествие — проявление его божественной воли.
— И она совсем не кажется мне великой, — промычал Брахт.
Менелиан, рассеянно улыбаясь, пожал плечами.
— Богам ты доверяешь не более, чем колдунам? — поинтересовался он.
— Я верю в Ахрда, а не в ваших южных богов, — заметил керниец. — Пока что только он оказал нам помощь.
Глаза Менелиана вопросительно посмотрели на Каландрилла, и тот поведал ему о явлении биаха, предупредившего их о предательстве Варента. Ведун кивнул.
— Насколько я понимаю, Молодые боги ослаблены людским безразличием, — сказал он. — Они и так были слабее своих предшественников с самого начала. Люди же все более и более полагаются только на самих себя, вспоминая о богах только перед их изображениями. Но все же… Если Ахрд послал вам биаха, то и Бураш может прийти вам на помощь. А когда вы доберетесь до Лиссе, то и сама Дера.
— Если доберемся, — пробормотал Брахт.
Менелиан с торжественным лицом повернулся к кернийцу.
— Вы обязаны! — заявил он. — Я помогу вам, насколько это в моих силах. Рхыфамун не должен пробудить Безумного бога.
— Мы поклялись остановить его, — сурово сказал Брахт. — И мы не отступимся от своей клятвы. Но что-то боги, которым угрожает Фарн, не торопятся нам помогать.
— Возможно, помощь эта столь искусна, что вы ее просто не замечаете, — возразил Менелиан.
Меченосец лишь пожал плечами.
— Мы делаем, что должны делать, — вступил в разговор Теккан. — И настроены и впредь поступать так же.
Каландрилл кивнул, встал и наполнил кружки.
— Что еще нам остается? — спросил он.
— Хороший вопрос. — Брахт поднял оловянную кружку и отпил несколько глотков. — Что?
— Только надежда, — заявил Каландрилл, сбрасывая наконец с себя черную меланхолию и наполняясь угрюмой решимостью.
На мгновение он даже подумал, что именно Менелиан повлиял на его настроение, но тут же отогнал от себя это предположение. Миндалем не пахло, да и сам маг выглядел уставшим. Возможно, перемена в его настроении была вызвана тем, что помощь пришла от того, кого ранее он считал своим врагом, и сознанием, что даже среди колдунов тирана у них есть союзники. Как бы то ни было, он почувствовал себя более уверенно — Я пью за надежду, — сказал он, поднимая кружку.
— За надежду, — поддержал его Теккан.
— Истинно, — сказал Менелиан. — За надежду и победу.
Брахт словно нехотя поднял кружку и пробормотал:
— За надежду и победу.
Затем открылась дверь и в дверном проеме появилась та, чье отсутствие так беспокоило меченосца. Откинув капюшон мокрого плаща с льняной роскоши волос. Катя настороженно обвела комнату взглядом и вдруг улыбнулась.
— Так вот, значит, как? Я там надрываюсь, а вы здесь пируете?
Менелиан встал и галантно поклонился. Брахт уже был на ногах, улыбаясь во весь рот.
— Мы заговорили о чайпаку, — пояснил он, — и я испугался, что…
— …они придут за мной? — Девушка покачала головой. — Никого не было. К тому же там все наши. Да и солдаты вексиллана! Сядь, Брахт! Хотя нет! Пока ты на ногах, налей-ка мне кружечку и положи мяса.
— Моя дочь Катя, — представил ее Теккан. — А это Менелиан, колдун на службе у тирана.
Приветствовав улыбкой мага, Катя небрежно бросила плащ на стоявший рядом с ее отцом стул. Каландриллу вдруг показалось, что ухаживания кернийца приятны ей. Брахт, услужливо положив на тарелку мясо и наполнив элем кружку, подал их Кате с видом слуги или сраженного любовью поклонника.
— Благодарю, — сказала она, располагаясь поближе к очагу. Свет от огня играл на кольцах ее кольчуги. — Здесь у вас побогаче, чем у Киндара.
— У Киндара? — переспросил Брахт, недовольный фамильярностью, с которой Катя назвала вексиллана по имени.
— Да, Киндар эк'Ниль, — улыбнулась Катя. — С появлением посыльного от Менелиана он стал сама любезность.
Колдун поклонился, не поднимаясь со стула, и сказал:
— Рад служить…
— И у тебя это неплохо получается.
Катя улыбалась, и Брахт даже покраснел от ревности, когда Менелиан улыбнулся ей в ответ. Каландрилл смутно, как во сне, вспомнил, что тоже некогда знавал ревность, когда Надама ден Эквин одаривала вот такой же улыбкой Тобиаса. Лицо ее теперь почти стерлось из памяти, и его единственной заботой было не позволить любви кернийца помешать их миссии.
— С появлением посыльного Киндар разрешил нам свободно передвигаться по гавани и даже выделил в помощь людей. Ремонт уже начался при свете факелов, — пояснила Катя.
— Добрые вести, — порадовался Теккан.
— Да, — кивнула Катя и, взглянув на Брахта, добавила: — Но мне пришлось ужинать с Киндаром.
Керниец еще больше покраснел, крепко сжав зубы, и желваки заходили у него на скулах. В другое время подобная реакция обычно сдержанного кернийца развеселила бы Каландрилла, но сейчас он расстроился и даже рассердился на Катю.
— У нас есть новости, — произнес он таким тоном, что Катя сразу посерьезнела.
Менелиан вкратце ввел ее в курс дела. Когда он закончил, она кивнула и серьезно сказала:
— Если все будет хорошо, мы выйдем в море через два дня.
— Я думаю, вы успеете, — кивнул колдун. — Если богам будет угодно, то вы отплывете до того, как Киндар получит приказ задержать вас. Что касается погони, — он ухмыльнулся, — я сделаю все возможное, чтобы помешать ей.
Кате, осознавшей дьявольскую опасность зомби, было уже не до шуток. Она едва сдерживала нервную дрожь.
— Я и не подозревала, что подобные существа бывают на самом деле. В Вану ими пугают детей.
Керниец и кандиец заговорили одновременно, словно наперегонки:
— Если будет угодно Ахрду, мы оставим ее позади.
4 — Зомби — это редкость. Ибо только самые безумие из колдунов решаются на подобное.
— И постараемся держаться от нее подальше, — продолжал Брахт.
— Я воспользуюсь всем своим волшебством, дабы помешать ей, — вторил ему Менелиан.
— Пусть только она нас обнаружит! Я ее убью. Чего бы мне это ни стоило! — категорично заявил Брахт.
— Надеюсь, я помешаю ей найти вас. Имей я такую возможность, я бы отправился с вами и оберегал вас.
Каландрилл переводил взгляд с меченосца на колдуна, смеясь и возмущаясь про себя. Неужели и он когда-то так же соперничал с братом? Да как они не понимают, что стоящая перед ними задача много важнее Катиной улыбки? Неужто они так и будут хорохориться друг перед другом до тех пор, пока не объявится зомби? Или пока Ксеноменус не прикажет препроводить их в Нхур-Джабаль? Неужели Катя допустит это?
— Извините, — сказала она. — Пока вы тут болтали, я работала и страшно устала.
Менелиан тут же поднялся на ноги.
— Я провожу вас в комнаты. Но сначала… Твой отец говорил о волшебном камне…
Катя посмотрела на Теккана, и тот кивнул. Катя вытащила из-под рубашки тусклый красный камень.
Колдун подошел поближе, скользнув взглядом с камня на ворот кольчуги и загорелую шею. Брахт нахмурился.
— Можно? — спросил колдун, протягивая руку. Катя кивнула, и Менелиан дотронулся до камня, на мгновение закрыв глаза. Под пальцами его загорелся слабый красный свет, погасший, как только колдун убрал руку.
— Редкий камень, — едва слышно пробормотал Менелиан. — Нацеленный только на одно. Святые отцы Вану обладают огромной силой. Это, как вы и говорите, оккультный путеводный камень. В Кандахаре нет колдуна, способного создать нечто подобное.
— Он правильно нас ведет? — хриплым голосом спросил Брахт, сердито поглядывая на мага.
— Он связан с другим камнем, — ответил Менелиан, не сводя взгляда с Кати, прятавшей камень под рубашку. — И он обязательно выведет вас к цели.
— Значит, в Лиссе. — сказал Брахт. — Подальше отсюда.
— Скорее всего — да, — согласился Менелиан с некоторым разочарованием, разглядывая девушку. Затем, улыбнувшись, повернулся к остальным: — Позвольте проводить вас в комнаты. Уже на самом деле поздно.
— Хорошо, — согласился Теккан, поднимаясь со стула. — Завтра надо встать пораньше.
— Тогда пошли. — Менелиан предложил Кате руку. — У меня достаточно комнат для всех. Вам нужно четыре?
Девушка взглянула на Брахта и весело сказала:
— Да, четыре.
Брахт с хмурым лицом смотрел, как она берет колдуна под руку.
Менелиан проводил их в расположенные одна за другой вдоль длинного коридора комнаты на втором этаже. Большие окна и балконы выходили в подсвеченный Луной и окутанный легкой дымкой сад. Каландрилл настолько устал, что думал лишь о том, как бы поскорее растянуться на кровати, не сомневаясь более в искренности Менелиана. Небо уже серело, предвещая близкий рассвет. Надо пораньше встать. Теперь каждая пара рук дорога. А чем быстрее они отремонтируют судно, тем раньше уберутся из Вишат'йи и вообще из Кандахара и отправятся вслед за Рхыфамуном. Он снял меч и бросил его на кровать, подле которой стоял столик с кувшином. Он плеснул водой в лицо и вздохнул. Глаза его слипались, руки и ноги были тяжелыми как свинец. Каландрилл наслаждался мыслью о том, что по крайней мере пару дней будет жить в роскоши, не страшась ужасных существ. О зомби Аномиуса он подумает позже. Интересно, как она выглядит? Он вытер лицо полотенцем, припоминая все, что знал о зомби, об их силе и слабости и о том, как с ними бороться. Книги, в свое время столь важные для него. ныне представлялись ему чем-то неопределенным. Каландрилл зевнул во весь рот, решив оставить все эти заботы до утра.
Дверь вдруг открылась, и, мгновенно схватив меч, он направил его в живот входившему. Это был Брахт.
— Дера! — промычал Каландрилл, раздраженный появлением кернийца. — Я же мог тебя проткнуть.
Брахт пожал плечами.
— Я неплохо тебя учил.
Керниец отвел в сторону клинок, прошел к окну и хмуро уставился на сад. Он сутулился, словно нес на плечах тяжелый груз. Каландрилл вздохнул и сунул меч в ножны.
— Ты не устал? — спросил он.
— Еще как устал. — Керниец отошел от окна и сел на кровать. — Но нам надо поговорить.
Каландрилл понял, что сегодня ему спать не придется.
— О чем?
— О нашем деле, — ответил керниец. — И о Менелиане.
Каландрилл с трудом подавил зевок, жестом предлагая Брахту объясниться.
Керниец откинулся на кровати, мускулистыми руками обхватив себя за коленку.
— Ты ему веришь? — поинтересовался он. Каландрилл кивнул.
— Да. Не вижу причин ему не доверять. Мне показалось, что ты тоже ему поверил.
— Он колдун, — пробормотал Брахт, словно это все объясняло.
— Но Менелиан предупредил нас об опасности. Он помогает нам отремонтировать судно. Эти его поступки не лишены риска.
Брахт нехотя кивнул. Однако сомнение не оставляло смуглого лица кернийца.
— Почему? — опять спросил он. — До сих пор колдуны использовали нас. Сначала Рхыфамун, потом Аномиус. Почему этот должен быть другим?
— Он же сам все объяснил. Почему ты сомневаешься в том, что он может не желать пробуждения Безумного бога, как ты и я? Он служит тирану, а если Рхыфамун добьется своего, то все тираны и доммы, ханы и цари — все будут повержены. Помешать этому — в его личных интересах.
Может быть, — согласился Брахт. — Но все же… но все же…
— Дера! — Каландрилл покачал головой, раздраженный упрямством меченосца. — Будь ему нужна «Заветная книга», зачем было бы приказывать эк'Нилю помогать нам ремонтировать судно? Он мог бы задержать нас здесь своим колдовством и выкачать из наших мозгов все, что мы знаем. Для него это не составит труда. Но он этого не сделал. Он даже подгоняет нас.
— Время покажет, — промычал Брахт. Каландрилл всмотрелся в хмурое лицо товарища, чувствуя, что для недоверия у него есть другие причины.
— Именно, — согласился он. — Если Менелиан поможет нам отремонтировать судно, мы очень скоро оставим Вишат'йи. На рассвете мы сами пойдем в гавань, и ты в этом убедишься.
— А до тех пор мы будем здесь, у него в гостях?
Каландриллу было нелегко вспомнить, что сам он ощущал, когда наблюдал за Надамой и Тобиасом. Он разозлился, а потом рассмеялся про себя. Брахт просто сердится на Менелиана за внимание к Кате и на Катю за то, что ей оно, видимо, льстит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69